Ещё некоторые видения

Кроме этих примеров можно было бы привести много случаев, где явления были также подтверждены вполне бесспорными дока- зательствами, а следовательно, должны быть приняты за реальные факты, наглядно доказывающие, что у человека, кроме видимого и грубого тела, есть действительно другое, которое переживает его, но что оно бывает видимо только при известных и исключи- тельных обстоятельствах.

Из вышеприведённых примеров можем заключить, что эти тела бывают иногда даже совершенно не так эфирны; капитан, например, высадил графиню Штейнбок из кареты под руку, следо- вательно, он её чувствовал, трогал и не нашёл разницы между сло- жением обыкновенного живого тела и настоящим сложением тела графини; потом она говорила с ним и передавала секреты коро- левы, которые никогда и никто, кроме королевы и графини, не знал. Впрочем, факт материальности духов в известных исключи- тельных случаях не подлежит более сомнению с тех пор, как уда- лось снять с духов фотографические снимки и гипсовые слепки.

В большинстве случаев видения являются человеку неожи- данно, моментально и совершенно так же скоро исчезают и пропа- дают бесследно, а следовательно, иметь вполне неоспоримые дан- ные, при описании подобных явлений, не всегда возможно. Вот главная причина, почему многие из подобных явлений остаются совершенно неузнанными и неохотно рассказываются теми, кото- рые их видели, тем более, что вообще не только учёные, но и мно- гие из публики часто признают эти видения за игру воображения.

Недоверие это имеет свои основания, ибо человек в минуты

50

появления призраков, в большинстве случаев, бывает не в нор- мальном состоянии, а под некоторым психическим аффектом, и может под влиянием его искажать факт. Тем не менее, бывают слу- чаи, где человек и не подозревает, что видит призрак и только по- сле всего виденного узнаёт, что это был дух, а не человек. В таком случае мы не можем даже и подозревать психического аффекта.

Приведу пять соответствующих примеров:

1) Доктор Вакуловский рассказывает следующее: «Моя служба заставляет меня дежурить в госпитале. Однажды, в минув- шую зиму, я только что улёгся спать, как вдруг стучит кто-то. От- воряю дверь, вижу – фельдшер. „Ваше благородие, в палате № та- кой-то, больной очень плох“. „Хорошо, – сказал я, – сейчас иду“. Подымаюсь по лестнице и вижу, – стоит больной в халате, как жи- вой, – „Зачем не спишь?“ – сказал я, и вдруг больного – как нет. Прихожу в палату, а фельдшер говорит: „Сейчас успокоился“. Прикладываю руку ко лбу – холодный; щупаю пульс – не бьётся; кладу руку на сердце – всё тихо... А больной – вылитое лицо того, что попался мне навстречу на лестнице. Я не передавал никому этого рассказа, только внёс его в свою записную книжку. Вернув- шись в дежурную, я не мог тотчас же спать, а сел писать и написал статью по поводу рождения А.В. Жуковского, появившуюся потом в Русинской газете „Слово“. Очевидно, мозг мой не был вовсе настроен к чему-либо фантастическому, о чём не замедлили бы начать говорить иные, если бы я вздумал рассказать им этот факт. Значит, не галлюцинацией было то, что я увидел перед собою умершего больного»...

2) Г-н Т., старый холостяк, не верящий ни во что сверхъесте- ственное, имел привычку каждый вечер перед сном гулять, иногда навещать любимого своего племянника и, если застанет его дома, то, просидевши у него до половины двенадцатого, никак не позже, возвращался домой, сопутствуемый, племянником.

В одну из таких возвратных прогулок дядя, подходя к своему дому (жил он в нижнем этаже, на улицу), обратился к племяннику с замечанием: «Странно, что у меня в кабинете свет!» Племянник с удивлением заметил то же самое. Интересуясь этим, они загля- нули в окно и что же увидели? – Сам дядя, в халате и ермолке, сидел за письменным столом, немного спустя встал, взял со стола

51

свечу и ушёл за драпировку, разделявшую спальню от кабинета, потом завернул занавес, и свеча потухла. Действительный дядя настолько испугался, что, несмотря на стремление племянника ис- следовать факт, заявил, что идёт ночевать к нему и так настоя- тельно, что племяннику пришлось согласиться.

На другой день, рано утром, когда все ещё спали, лакей дяди, старик Василий, прибежал, спрашивая испуганно и торопливо у прислуги племянника, тут ли его барин? После утвердительного ответа он умолял как можно скорее доложить о его приходе. Когда его ввели в спальню, где спал дядя, Василий, заикаясь и путаясь, сообщил, что потолок над кроватью барина провалился, и что Гос- подь спас его от верной смерти. Все были поражены. Как это объ- яснить? (19 января 1884 г.).

3) Случай из жизни писателя и эмигранта Кельсиева, расска- занный им самим:

«Это было давно, когда я ещё учился в коммерческом учи- лище. Я жил на квартире недалеко от училища, а отец мой с семей- ством жил на Васильевском острове. Он служил чиновником в та- можне и занимал казённую квартиру около биржи. Занятый служ- бою, он посещал меня редко. Однажды ночью, когда я ещё не ло- жился спать и читал какую-то книгу, бывши один в комнате, вижу: моя дверь отворилась и в комнату входит мой отец, бледный такой, печальный. Я нисколько не удивился его приходу, объясняя оный естественною отцовскою заботливостью обо мне. Прямо подошёл ко мне и говорит: „Вася, я пришёл тебя благословить... живи хоро- шенько и не забывай Бога“. Сказав это, он благословил меня как следует и скрылся, т.е. вышел в эту же дверь. Это посещение не произвело на меня никакого впечатления, как вещь обыкновенная,

– отец часто приходил ко мне и так же скоро уходил. Но каково же было моё удивление, когда немного спустя, после ухода моего отца, ко мне стучат в дверь (так как я заперся, чтобы ложиться спать). Отворив дверь, я увидел кучера, приехавшего за мною. Он мне сказал, что отец мой только что скончался. И действительно, как оказалось, он умер не более часа тому назад и именно почти в то самое время, когда я видел его у себя в комнате. Тут для меня стало всё ясно: благословлял меня отец, уже умерший».

52

4) Доктор, после многочисленных визитов, сидел вечером не- сколько усталый в своём приёмном кабинете; когда пробила поло- вина девятого, он подумал, что пора ему закончить приём и отдох- нуть, и встал с своего кресла, чтобы запереть дверь, но в эту ми- нуту она отворилась и в комнату вошла девочка, худенькая и блед- ная, с большим платком на голове, и так обратилась к моему другу:

«Доктор, пожалуйста, навестите мою мать, – она очень больна». Доктор спросил у девочки её имя, имя матери и их адрес, на что та ответила ему совершенно внятно, и он подошёл к своему письмен- ному столу, стоявшему в глубине кабинета, чтобы записать её слова. Записывая, ему пришло в голову идти к больной тотчас же, вместе с девочкой, но когда он отвернулся, чтобы сказать ей это, её уже не было в комнате. Быстро отворив двери, он вышел на подъезд, посмотрел во все стороны, девочки нигде не было. Не- мало удивлённый её быстрым исчезновением, он наскоро взял свою шляпу и палку и последовал за нею. Без труда нашёл он дом по данному адресу и был введён к больной: «Я врач, – сказал он, – вы посылали за мной»? – «Нет, не посылала», – ответила больная. Думая, что он ошибся адресом, доктор, читая в своей записи, спро- сил: так ли её имя? и получил утвердительный ответ. «А есть ли у вас дочка такого-то имени?» На этот вопрос больная ответила не тотчас же; на глазах её блеснула слеза, прежде чем она выговорила с заметным волнением: «Нет, доктор, теперь нет. У меня была де- вочка, которую звали этим именем, но она умерла полтора часа тому назад» – «Умерла? где умерла?» – спросил доктор. – «Здесь»,

– отвечала мать. – «Где же лежит её тело?» – «В соседней ком- нате». Старшая дочь больной повела туда доктора, и он узнал в умершей ту девочку, которая приходила звать его к больной ма- тери.

5) Случай этот сообщён самим сэром Эдмондом Горбни, глав- ным судьёй высшего консульского суда в Китае и Японии, кото- рый сам о себе говорит как «о человеке закона, как по образова- нию, так и по семейным традициям, неспособном давать волю сво- ему воображению и не верящем в чудесное».

Он рассказывает, что, живя в Шанхае, имел обыкновение при- нимать у себя по вечерам газетных репортёров, приходивших к нему для получения судебных приговоров, которые на другой день

53

должны были появиться на страницах газет. Репортёры довольно аккуратно посещали его с упомянутой целью; в особенности Г-н X...., бывший издателем одной вечерней газеты. Это был стран- ный, молчаливый человек, очень мало говоривший о себе и, оче- видно, много испытавший горя в своей жизни. Я с ним не был зна- ком иначе, как с газетным репортёром и других отношений к нему не имел.

«В тот день, когда имел место необъяснимый случай, о кото- ром хочу рассказать, в 1875 или в 1876 году, я ушёл в свой кабинет, час или два спустя после обеда и занялся перепиской судебных ре- шений. В половину двенадцатого часа ночи я окончил свою ра- боту, позвонил камердинера и передал ему пакет с переписанными приговорами для передачи репортёру, если бы он за ними пришёл. Не было ещё полуночи, когда я разделся и лёг в постель. Нужно заметить, что я сплю очень чутко, в противоположность жене моей, которая, напротив, спит очень крепко, так что бывает трудно разбудить её в первый период сна. Французская постель помеша- лась как раз напротив камина, на котором стояли часы. Газ вполне не потушался, но только уменьшался, так что во всякое время ночи, не вставая с постели, я имел возможность свободно разли- чать время, когда просыпался и закуривал, по своему обыкнове- нию, сигаретку.

Я уже успел заснуть, когда внезапно был разбужен стуком в дверях моего кабинета. Полагая, что стук произведён камердине- ром, который пришёл посмотреть, всё ли в порядке и уменьшен ли газ, я повернулся на другой бок с намерением снова уснуть. Но тут раздался снова стук, но уже в дверях моей спальни. Всё ещё пола- гая, что это камердинер, имеющий надобность передать что-ни- будь мне, я сказал: „войдите“. Дверь отворилась, и к моему изум- лению, вошёл г. X., репортёр. Я приподнялся с постели и сказал:

„Вы, вероятно, ошиблись дверью, решения переданы камерди- неру, ступайте и получите их от него“. Но вместо того, чтобы выйти, он приблизился ко мне и стал в ногах постели. „Г-н X., – сказал я, – вы забываетесь, будьте столь добры, выйдите отсюда, вы злоупотребляете моей любезностью!“ Он был смертельно бле- ден; одет как обыкновенно и, очевидно, не был пьян. – „Я знаю, – сказал он, – что моя настойчивость не извинительна, но, не найдя

54

вас в кабинете, я решился идти сюда“. Я начал терять терпение, но что-то было в наружности этого человека, что меня останавливало вскочить с постели и вытолкать его за дверь. Я отвечал спокойно:

„Всё это может быть так, но в настоящую минуту прошу вас выйти“. Но вместо того, он опёрся рукой о постель и тихо, как бы страдая, опустился на постель в ногах у меня. Я взглянул на часы, было двадцать минуть второго. Я опять повторил: „Камердинер получил решения в одиннадцать часов, спуститесь к нему и возь- мите их“. Он отвечал: „Простите меня, пожалуйста, но если бы вы знали все обстоятельства, вы бы не отказали мне в моей просьбе. Время не ждёт. Дайте мне сокращённое решение, и я запишу его в своей книжке“, – и с этими словами он из кармана вынимает свою репортёрскую книжку. Я отвечал: „Теперь не время, спуститесь с лестницы, отыщите камердинера и не расстраивайте меня, вы раз- будите мою жену, иначе я принуждён буду силою выпроводить вас отсюда“. Он сделал движение рукою. Я опять спросил: „Кто вас впустил?“ – „Никто“, – ответил он, – „Проклятие, – вскричал я, – какого чёрта вам нужно от меня, – пьяны вы, что ли?“ Он отвечал спокойно: „Нет и никогда больше пьяным не буду. Но я прошу вас, сэр, дать мне ваши решения, так как времени остаётся немного“. –

„Вы кажется, очень мало беспокоитесь о моём времени, и это в по- следний раз, что я позволяю репортёру переступить порог моего дома“. Он отвечал отрывисто: „Это в последний раз, что я вас вижу здесь, или в другом месте“.

Опасаясь, чтобы эта сцена не разбудила моей жены и не испу- гала её, я в самых сокращённых выражениях продиктовал ему свои решения, которые он, казалось, стенографировал. Это продолжа- лось от двух до трёх минут. Когда я кончил, он поднялся, поблаго- дарил меня, просил извинить за беспокойство, открыл дверь и вы- шел; я взглянул на часы, было ровно половина второго. В это время проснулась леди Горбни и, полагая, что она слышала наш разговор, я передал ей, что случилось. На другой день, одеваясь, я опять пересказал ей ночное приключение.

Я прибыл в суд за несколько минут до 10 часов. Пристав во- шёл в мою комнату, подал мне мою судейскую одежду и сказал:

„Сэр, случилось печальное происшествие сегодня ночью. Бедный

X. был найден мёртвым в своей комнате“. – „Боже мой! возможно

55

ли это! – воскликнул я, – отчего и в какое время он умер?“ – „Ка- жется, что он поднялся в свою комнату по обыкновению в десять часов, чтобы работать для своей газеты. Около полуночи жена за- ходила к нему спросить, скоро ли он кончит и пойдёт спать, но он отвечал: „Мне остаётся только приготовить отчёт о судебных ре- шениях, и я кончу“. Однако в час с четвертью жена вторично за- шла к нему и опять увидела его пишущим, а потому не пожелала ему мешать. Через четверть часа она снова постучалась к нему и позвала через дверь. Не слыша ответа и полагая, что он задремал, сидя за работой, она приблизилась к нему, чтобы разбудить и, о ужас! – нашла его мёртвым. Его записная книжка, которую я при- нёс с собою, лежала на земле. Жена послала за доктором, который пришёл немного после двух часов и объявил, что смерть последо- вала около часа тому назад“. Я взглянул в записную книжку. В ней после обычного предисловия „В высшем консульском суде, глав- ным судьёй Г. постановлены решения по следующим делам“ – видны были стенографические письмена, которых я разобрать не мог».

Из двух расследований, произведённых одно у репортёра, дру- гое у судьи, оказалось, что репортёр не выходил в эту ночь совсем из дому, и если бы даже и вздумал выйти, – не мог попасть к судье, так как все двери, по обыкновению, были заперты. «И теперь, как и тогда, – продолжает сэр Эдмонд Горбни, – я утверждаю, что я не спал и был в полном сознании».

В этих последних пяти примерах нет возможности предполо- жить ни психического аффекта, ни игры воображения. Если нет здесь ни того, ни другого, то надо заключить, что подобные виде- ния реальны. Если же они реальны, то нельзя ли в науке найти, если не прямых, то, по крайней мере, косвенных указаний для воз- можности какого-либо хотя примерного указания сущности этих явлений, чтобы выяснить себе, хотя бы в общих чертах: что такое человек? Какие элементы составляют его существо? Что остаётся при нём после его смерти и, наконец, что покидает и оставляет он земле, расставаясь с ней?

56

Поиск по сайту: