ДНЕВНИК ЭКСПЕДИЦИИ

Я лёг на свою кровать, зажёг торшер, но минут 10-15 находился под впечатлением услышанного.

«Сколько же он знает, этот дядя Ёша? - вертелось в голове. - Ти­хой сапой целых 30 лет заниматься исследованиями... Интересно, что у него в папках Антибиблии? Завтра обязательно надо об этом спро­сить, - заключил я. - А захватывающая история древних сииртя? Она одна чего стоит! Дядя Ёша же с ней познакомил играючи, как бы, ме­жду прочим... Сколько же разных мифов он собрал за свою долгую исследовательскую деятельность, этот антрополог? И данные об экс­педиции в сердце Сахары тоже, - раскрыл я тетрадку с записями. - Каким же образом она его коснулась? Может, не его, а тех с кем он связан? Евреев-отступников из его круга.... Так это или нет - не важ­но. Ясно одно, что дядя Ёша Солганик знает в тысячу раз больше, чем рассказывает. Но от меня у него тайн нет. Я это понял ещё из нашей поездки по Мурману. Значит, надо почерпнуть у него как можно больше. Тем более, что он и сам этого хочет».

И я углубился в чтение дневника экспедиции. На первой странице тетрадки интересного для себя я ничего не нашёл. Писал его некий Салах из Александрии. Со слов историка, один из потомков жрецов Гелиополя. Речь шла о покупке хороших верблюдов, походной одеж­ды, деревянных фляг для транспортировки воды, вьюков для зерна и оружия. На последнем я немного остановился. Все члены экспедиции приобрели по два французских пистолета, по хорошему ружью и по венгерской гусарской сабле.

«Как будто на войну собрались», - подумал я.

Но в пустыне без оружия в те тревожные времена, очевидно, было никак. Какой только сброд по ней не шастал. Начиная от разбойников- арабов, кончая беглыми наполеоновскими солдатами. На одной из страниц я нашёл точную дату выступления. Экспедиция началась 3 октября 1801 года. Интересно, что все члены похода выступили в пус­тыню с разных мест и отдельно друг от друга.

«Умно, - размышлял я, - очевидно, чтобы не привлекать внима­ния».

Потом, собравшись все вместе, дождались песчаной бури и только после неё двинулись по намеченному маршруту.

«И правильно, крайняя степень предосторожности», - отметил я про себя.

Потом две страницы были заполнены одними датами. Сегодня та­кое-то число, прошли за день столько-то, увидели то-то и больше ни­чего. И только на восьмой странице я нашёл краткую запись, что ко­лодец, который отмечен на карте, экспедиция не нашла. Он полностью засыпан песком, и что придётся с этого времени экономить воду. По­том опять пошли одни даты: число, во сколько выступили, какие ми­ражи видели и время бивака. Я перелистал все эти отметки до новой записи, где прочитал, что экспедиция нашла среди песков маленький оазис. В нём решено было дать отдых и людям, и верблюдам. В оазисе экспедиция простояла пять дней. На шестой она снова двинулась впе­ред к своей цели. Дальше была запись, что отмеченные на карте ко­лодцы экспедиция снова не нашла. Они были погребены под песком. Но потом случайно удалось натолкнуться на один чудом уцелевший колодец. Он и спас положение. Около него простояли три дня... На шестнадцатой странице я нашёл запись, где говорилось, что вода кон­чается, что верблюды второй день идут без воды и, что если не удастся её найти, экспедиция погибнет. Потом была страница, где говорилось ещё об одном найденном колодце. Что рядом с ним выросло несколько пальм, фактически образовался небольшой оазис. Здесь у колодца впервые за весь путь замечены следы людей. Но их тропа вела в дру­гую сторону. Это членов экспедиции немного успокоило. Теперь на общем собрании решили: на отдыхе днем и ночью нести дежурство. Экспедиция прошла 2/3 пути, и надо было быть крайне осторожным. Потом я прочёл ещё одну любопытную запись, где говорилось, что ка­раван ступил на проклятую людьми территорию, и что чем ближе он подходит к намеченной цели, тем больше люди и верблюды испыты­вают ничем не объяснимый панический страх. На двадцать седьмой странице дневника копт-жрец написал, что экспедиция вышла ещё к одному колодцу. И что верблюды дальше идти отказываются. Чтобы они не разбежались, верблюдов пришлось привязать и рядом с ними оставить одного человека. У колодца остался Дживдет - молодой копт из Каира. Дальнейшие записи в дневнике были донельзя скудными. Похоже, что человеку, ведущему дневник, было не до них. Хронист кратко написал, что «им двоим», кого он имел в виду, я сразу не по­нял, очень трудно бороться с волнами накатывающего на экспедицию страха. Что люди идут вперёд только благодаря волевому неимовер­ному усилию. Что ни у кого не осталось и глотка воды. Но надо дви­гаться, идти до конца. После этих слов все записи прекратились. Они начались со следующей страницы с того, что наконец-то перед изму­ченными исследователями возникло то, к чему они так долго и упорно стремились: выступающая из бархана довольно большая облицованная плитами серого камня пирамида и занесённая песком, плоская крыша гигантского полуподземного здания. Поле непонятного страха, по сло­вам хрониста, исчезло, и пришедшие в себя люди наконец-то обсуди­ли, что делать дальше. На собрании было решено незаметно присмот­реться к постройкам. Проверить: обитаемы они или нет. Для такого дела оба казака посчитали нужным незаметно обойти комплекс. Убе­диться, что никаких тропинок и дорог к нему нет. В следующей записи говорилось, что после возвращения есаула и урядника, которые ника­ких следов человека рядом со строениями не обнаружили, настроение у всех поднялось. Из изложенного в дневнике, настороженными оста­лись: ведущий записи и тот Безымянный знаток тайного знания, кото­рый помогал жрецу-копту в нейтрализации поля ужаса. Муки жажды заставили людей сразу же после разведки приступить к поискам входа в здание. Все были уверены, что внутри помещения обязательно дол­жен находиться колодец. Жрец так и написал, что воду он почувство­вал сразу же, как подошёл к гранитной стене строения. С его слов, вход искали долго. Но, благодаря высшим силам, его нашли. Каким образом, из торопливой записи копта - не ясно. Дальше на страницах дневника были написаны разобщенные короткие фразы:

«Недалеко от входа в зал - отделанный камнем колодец. Вода ве­ликолепная!

Зал небольшой, из него ведут три коридора. Идём по одному из них. Такое впечатление, что помещения тщательно кем-то убраны: нет ни песка, ни пыли. Это всех насторожило. Свет проникает с потолка через узкие щели. Полумрак. Света становится всё больше и больше. Впереди сплошной ряд щелей - окон.

Перед нами гигантский квадратный зал. Свет проникает из кругло­го отверстия в крыше. Чисто. Все стены зала покрыты неизвестными письменами и фресками. Стиль похож на древнеегипетский.

Видим такое, отчего сжимается сердце. На стенах изображены картины, рассказывающие о контакте людей и ящероголовых. Люди- змеи выглядят господами. Их фигуры в два раза выше человеческих. Люди рядом с ними в подчинённых позах. Что хотят от людей репти- лоиды, не ясно. Об этом надо читать, но алфавит нам неизвестен. Про­странство зала заполнено резными, каменными скамейками. Они стоят ровными рядами. Внимательно оглядели барельефы. То, что изобра­жено на них, не поддаётся объяснению. Попытаемся всё срисовать. Работы ещё много.

Ещё один зал, поменьше. Он так же освещён, как и первый. Ска­меек в нём нет, но виден алтарь, а рядом с ним громадная статуя. Мы рассматриваем гигантское изображение. У скульптуры голова чудо­вища - ящера или змеи! Тело всё в чешуе. Имеется даже хвост! Неу­жели это и есть тайное подлинное изображение создателя Хаоса? При виде статуи невольно охватывает тревога. Надо начать копирование, и как можно скорее. Изучаем остальные помещения, их много. Перед нами целый лабиринт. Залы и большие комнаты украшены росписями. Множество помещений без освещения. Несколько раз теряли ориента­цию, еле находили выход, храм огромный. Чтобы с ним познакомить­ся, потребовался целый день.

В помещении мы пока одни, но и я, и Он (предпочитающий не оз­вучивать своего имени гость с севера, буду называть его просто - Он) уверены, что это ненадолго. Вечером разбили два лагеря: один недале­ко от входа в тени у бархана, второй - внутри, рядом с колодцем. Те­перь опасность можно отследить как изнутри, так и снаружи.

Сегодня целый день занимались копированием. Срисовывали письмена и фрески.

Тревога не покидает. Скорее растёт. И Он, и я пытаемся успокоить возмущение. Но интуиция подсказывает, что нас скоро обнаружат. Наша защита начинает давать сбои. Один из казаков оказался неза­урядным художником. Он в деталях изобразил ящероголового. Моло­дец! За три дня нам удалось скопировать все четыре стены централь­ного зала. Наши евреи: Хаим, Лоша и Гед - славные парни. Работают до изнеможения. На казаках лежит обязанность охраны. Завтра закон­чим с фресками большого зала и перейдём в зал посвящений.

15 декабря 1801 года. Конец всем нашим работам. Останемся жи­вы или нет? Их много! Они появились внезапно со стороны пустыни и из подземелий храма. В руках у них луки, копья и прямые берберские мечи. Судя по оперению и раскраске стрел, перед нами адепты какой- то неведомой нам сатанинской африканской секты. Только бы успеть Добраться до лагеря. У нас там маленькая крепость. Лагерь окружен со всех сторон. Надо прорываться к нашим верблюдам. Но может, их уже и нет.

Утром казаки точными выстрелами уложили предводителя напа­давших. В их среде началось замешательство. Уходим. Нас расстрели­вают из луков. Не ранены только есаул, Он и я. Поймал стрелу! Уми­раю! Прощайте, братья... Передаю дневник Шавашу.

16 декабря 1801 года. Дневник, пока не убьют, буду теперь вести я - Шаваш из Стамбула. Благо хватает и пуль, и пороха! Днем отлежи­вались в песке и отстреливались. Среди окруживших нас масса уби­тых. Стрелять умеем. Каждая пуля в цель. Ночью попытаемся про­рваться. Рядом со смертельно раненным Салахом останутся тоже ра­неные и потерявшие много крови Хаим и Гед. У Геда пробита стрелой печень. Он тоже скоро умрёт. У Хаима раздроблено колено. Хаим - не ходок. Оба еврея намереваются выстрелами отвлечь на себя противни­ка. И этим прикрыть наше отступление. Никогда не думал, что среди еврейского народа могут оказаться такие отличные парни. Пишу после того, как час назад отбили штурм. Сражались плечом к плечу на саб­лях. То, что увидел, потрясает. Эта тройка - два казака и тот, что без имени, уложили десятка три нападавших! Кто-нибудь из этих ребят непременно выживет. В этом я уверен. Значит, и моя смерть не будет напрасной...

17 декабря 1801 года. Я ранен стрелой в лёгкое. Полный рот кро­ви. Трудно дышать. Передаю свой дневник Лоше. Он тоже ранен, но легко. Писать сможет. Сам остаюсь на тропе. Со мной четыре писто­лета и два ружья. Это будет мой последний бой. Прощайте, братья, прощайте, моя жена и мои ребятишки!

18 декабря 1801 года. Мне Лоше - Лёве из Дамаска поручено до­писать дневник нашей гибнущей экспедиции. Скорее всего, мы все обречены. Враги преследуют нас по пятам. А до колодца, где стоят наши верблюды, ещё далеко.

19 декабря 1801 года. Утро. Сегодня ночью была предпринята по­пытка нового штурма. Враги подползли вплотную, но были обнаруже­ны. Рукопашный бой нападавшим обошёлся более десятка жизней. У казаков и их предводителя в руках по две сабли. И действуют они ими молниеносно. Моя рана кровоточить перестала. В душе появилась на­дежда. Сразу после боя мы покинули свой лагерь.

20 декабря 1801 года. Вот мы и у колодца. Все восемь верблюдов живы и здоровы. Здоров и наш Дживдет. Правда, этим утром ему пришлось открыть предупредительный огонь по двум маячившим на горизонте всадникам. То, что у преследователей появились кони, дело заметно осложнило. Значит, где-то есть и тайные колодцы, где эти люди (или нелюди) поят своих лошадей.

21 декабря 1801 года. Караван уходит по своим следам на восток. Настроение у всех приподнятое. Отдохнувшие верблюды идут резво. Зимнее солнце сильно не печёт. Запас воды более чем достаточен.

Во второй половине дня караван был окружен полусотней всадни­ков. Молодчина Дживдет! Он тут же уложил верблюдов на песок и за­крыл их от стрел нападавших.

Пришлось отстреливаться до самого вечера. Наши пули мимо не летели. Почти все попадали в цель. Ещё раз отомстили за наших по­гибших. На ночь соорудили из песка укрепленный лагерь, спрятали верблюдов.

22 декабря 1801 года. Перед рассветом снова двинулись в путь.

23 декабря 1801 года. Очередь писать дневник экспедиции пришла мне, Фёдору Стрепетову - есаулу черкасского казачьего полка Войска Донского из станицы Ореховской.

Пишу после гибели двоих наших друзей. Да примет с миром их души Всевышний!

К вечеру 23 декабря караван опять догнали верховые. Мы как раз подошли к колодцу. У нас была вода. Преследователи же целый день, а может и больше, скакали не пивши. Силы у коней нападавших, как мы поняли, были на исходе. Поэтому и дрались они с отчаянием обре­чённых. Оба наших соратника: молодой бесстрашный Лоша и мой друг-земляк, урядник черкасского полка Емельян Шанов, были ещё раз ранены. И тогда они оба приняли решение остаться у колодца и не дать воды нападавшим. Не допускать их к воде до тех пор, пока кара­ван не отойдёт на такое расстояние, что его уже будет трудно догнать. Так наши враги остались привязанными к воде. Там у колодца и при­няли свой последний бой наши братья.

Теперь нас осталось трое: Он, я и коптский казак Дживдет.

Сегодня 24 декабря 1801 года. Караван идёт своей дорогой. Нас никто не преследует. Настроение у всех подавленное. Не можем за­быть дорогих нашему сердцу людей. Если останусь жив, что я передам матери и отцу Емельяна? Что их сын погиб за великое дело? Но они меня поймут только в одном случае, если я им скажу, что их сын отдал свою жизнь за нашу империю - за Россию.

Сегодня 25 декабря 1801 года. Католическое и протестантское Ро­ждество. На караван нападений нет. Идём прежним маршрутом.

Сегодня 27 декабря 1801 года. Всё по-прежнему. Врагов и пресле­дователей не видать. На сколько же дней два раненых парня сумели задержать их у того колодца? Или может преследователи изменили тактику? Безымянный озадачен, он считает, что основные неприятно­сти нас поджидают в Египте. Сегодня вечером решено было надолго не останавливаться».

Я бегло перелистнул следующие страницы. На них есаул отмечал только самое главное: когда вышли, сколько примерно прошли и кто кого сменил на дежурстве.

«У последнего колодца домой остановки не было. Караван запасся водой и двинулся дальше.

В Египте у дороги, ведущей к Нилу, мы оба: и я, и Безымянный, попытались уговорить Дживдета следовать за нами. Ночью на берегу у реки отпустить на свободу верблюдов и уплыть на лодке вниз к Каиру, а потом и к морю. Дживдет от нашего предложения отказался. Он уве­рял, что друзья ему обязательно помогут. Но мы его уверенности не разделяем.

Сегодня 12 января 1802 года. Время за полночь, очень темно. Верблюдов отпустили, но они толкутся рядом с нами и никуда не ухо­дят. Очевидно, за время экспедиции к нам сильно привязались.

Прощаемся с Дживдетом. На глазах у меня слёзы... Дживдет на­зывает нас русскими братьями. Умный коптский казак понял, что Бе­зымянный тоже из России... Дай Бог ему счастья и благополучия.

Сегодня 21 января 1802 года. Плывём только по ночам. Днём пря­чем лодку и отлёживаемся в камышах. Где наш Дживдет, что с ним?

Третьего дня ночью прошли Каир, впереди рукава дельты. Если повезёт, то вскоре окажемся в море...

Сегодня 6 февраля 1802 года. Ветер свежий. Старенький парус ещё дюжит. Подходим к Газе. Кажется, все наши беды позади. Хочется в это верить! Мы среди друзей! Наконец-то! Нашу радость омрачает смерть Дживдета. Те, кто нас встретили, сообщили, что копта, египет­ского казака и друга больше нет. Он был убит неизвестными сразу по­сле нашего отъезда. Весть о его смерти пришла в Газу в один день с нашим прибытием».

Вот и все записи. Я закрыл дневник.

«Да, не густо! Ни строчки не сказано, куда подевались копии ба­рельефов и фресок? Да и только ли это богатство было взято из подва­лов тайного храма? В душе возникло странное чувство чего-то недо­говорённого. Того, о чём надо просто догадаться. В голове одна за другой проплывали картины прочитанного... Рисунок статуи человека ящера и дневник экспедиции дядя Ёша каким-то образом получил... От кого? Кто ему всё это мог передать?

В душе гнездилось такое чувство, что я где-то рядом с истиной. Но постичь её пока не в состоянии...

- Вставай, проклятьем заклеймённый... - услышал я сквозь сон баритон своего хозяина. - Эдак спать, молодой человек, негоже. Нас ждут великие дела! Помнишь, какими словами поднимал с постели Сэна Симона его слуга и соратник?

- Твоими, твоими словами, - проворчал я, сладко потягиваясь. - Сейчас встану и займёмся великими делами. Как я понимаю, под ними ты имеешь в виду, дядя Ёша, уже приготовленный завтрак?

- И его тоже, - отозвался с кухни историк.

Когда я оделся, привёл себя в порядок и подошёл к столу, ученый, хитро улыбаясь, спросил:

- Ну, как тебе дневник экспедиции?

- Какой-то он куцый. Многого того, что меня заинтересовало, в нём нет.

- А что же тебя заинтересовало? - с ехидцей в голосе пробасил любитель мацы и народных еврейских песен.

- Мне интересно, куда подевались рисунки, которыми участники экспедиции, если верить дневнику, занимались целых три дня?

- А, вот ты о чём? - развёл руками специалист по загадкам. - Ты, как я понимаю, не догадался?

- Н...нет! - с честным видом признался я.

- Ты, оказывается, умеешь врать похлеще меня, еврея! Того, кого специально для такой цели создавали! - захохотал учёный.

- Получается, что все зарисовки остались у Безымянного... - сконфуженно пробурчал я.

- У кого же ещё! По дневнику ведь хорошо видно, что Безымян­ный во всем этом деле - ключевая фигура! - продолжал веселиться ан­трополог. - Ну и вопрос ты мне задал?! Не время быть наивным, Гера, детство твоё давным-давно прошло. Да и было ли оно? - внезапно по­грустнел специалист по тайному знанию. - Ты понимаешь теперь, за­чем лезли во время Второй мировой на территорию Сахары фашисты? Сначала итальянцы, а потом и немцы. Имею в виду экспедиционный корпус Эрвина Роммеля.

- Неужели и те, и другие стремились отыскать среди песков тай­ный храм змееголовых? - удивился я.

- Сначала «странным делом» занимались англичане, - сказал ис­торик. - Их авиация барражировала над песками Ливии и Алжира не один год. Но по какой-то неизвестной причине с осени 1941 года бри­танцы свои воздушные рейды в пустыню прекратили. Вполне возмож­но, что получили запрет, никто не знает от кого, - развёл историк ру­ками. - Может, от тех, кто этот храм сохраняет? А может, и от под­линных его хозяев.

- Имеешь в виду тварей со змеиными мордами? - поинтересовался я.

- Нет, скорее всего, предупреждение пришло от оккультного жре­ческого клана. Негуманоиды опускать себя общением с каким-либо правительством не станут. Они ставят себя куда выше нашего земного. Но вслед за англичанами в Ливийскую пустыню и Алжир устремилась армия Италии. Останавливать же итальянцев пришлось промасонен- ным насквозь британцам и их друзьям - французам. Теперь и англича­не, и французы волей-неволей превратились в союзников Ордена и всего того, что с ним связано. Но за разгромленными итальянцами, в Триполи, высадились во главе с непобедимым Роммелем немцы. Тебе не кажется, что далеко неспроста, всей этой компании вдруг понадо­билась западная Сахара? Именно та её часть, где среди песков скрыт этот тайный храм? - сверкнул глазами историк.

- Может, перед нами всего лишь случайность? - высказал я своё мнение.

- Случайность?! - переспросил учёный. - Ничего себе случай­ность! Три державы передрались между собой из-за территории, где имеются в изобилии только песок и воздух. И ещё такой зной, от ко­торого можно сойти с ума!

- Но в учебниках истории написано, что и Италия, и Германия ве­ли завоевание на севере Африки ради нефти.

- Угля, руды и строевого леса, - съязвил историк. - То, что и итальянцы, и немцы «до нитки» ограбили города арабов, это правда. Чего стоила деятельность команды штурмбанфюрера СС Шмидта! Вся его моторизированная группа специально была создана Гейдрихом для мародёрства. Немцы без зазрения совести грабили банки, музеи, кар­тинные галереи, частные коллекции. Словом забирали всё, что имело хоть какую-то ценность. Но не это являлось их главной задачей. Не поиск нефти и не выход к Суэцкому каналу, даже не разгром англичан в Палестине... Они искали для себя что-то другое. Потому и высади­лись в Ливии, а не в Суэце. Но англичане им сумели помешать. Теперь ты понимаешь, кто взял на себя ответственность в плане соединения тайной лаборатории, древнего оккультного института, по изобретению и созданию Дьявола?

- Хочешь сказать, что британские спецслужбы? - насторожился я.

- Кое-кто из силовой элиты. Личности, про деятельность которых не знает ни одно правительство. Для того и выращены на Земле иу­дейские банкиры, чтобы содержать не только тайные общества, но и тайные спецслужбы Ордена, кстати, внутригосударственные. Потому я за тебя и боюсь. Это тебе не XIX век и не сатанинская секта афри­канских асасинов. В наше время всё намного серьёзнее.

- Значит, мировое правительство имеет и свои спецслужбы...

- И свои военные подразделения в НАТО, которые в нужный мо­мент не подчинятся ни одному на Земле правительству, юноша.

- То, что ты утверждаешь, пострашнее любого кошмарного сна! Из твоих слов получается, что все правительства на Земле, по сути, царствуют под дамокловым мечом? Чуть что - голова с плеч?!

- А что тебя удивляет? - начал раскладывать по тарелкам свой не­хитрый завтрак историк. - Даже Иосиф Виссарионович не смог себя уберечь! Его тоже убрали! И отвлекли умело, и яд со сладкой друже­ской улыбкой подсыпали. Всё сделали грамотно. Старинная, как мир, технология... Торопились, надо было спасать несчастных своих рабов. Шутка ли, диктатор собрался 100 ООО богоизбранных, вместо Крыма, переселить на Шпицберген! Вот закончим с завтраком, и я тебе пока­жу ещё кое-что любопытное. Ту речь Джона Кеннеди, за которую его так незатейливо ухлопали. Цинично, всё равно, что собаку.

Из последних слов дяди Ёши я понял, что разговор за столом пора кончать. А после него меня ждёт что-то такое, чего я пока не знаю. Поэтому, позавтракав и допив чай, я быстро убрал со стола и поспе­шил за учёным. Когда мы уселись на диван, историк протянул мне развёрнутый лист какой-то распечатки.

- На-ка, почитай. Здесь Джон Кеннеди раскрыл свои планы. Ска­зал, что не надо, за что и поплатился, - указал на текст антрополог.

Я взял в руки распечатку и прочитал:

Несмотря на то что нам официально не объявляют войны, я знаю, что столкновения не избежать. На нас напали, атакам под­вергся наш образ жизни, враг наступает всюду и, хотя государствен­ная граница не нарушена вражескими вылазками и нет ракетных атак над нашими друзьями, во всем мире нависла смертельная угроза. Я лишь могу сказать, что угроза никогда не была настолько очевидна и реальна. Перед лицом этой опасности веемы: правительство, люди, бизнесмены, лидеры профсоюзов, владельцы средств массовой инфор­мации должны изменить свои взгляды, откорректировать свою так­тику. Мы стоим на пороге монолитного, наглого, всемирного загово­ра, искусно маскирующего свои истинные цели и скрыто распростра­няющего своё влияние. Он просачивается, вместо вторжений. Сво­бодные выборы подмениваются насильственным свержением власти, свободное волеизъявление - запугиванием, открытое противостояние - скрытыми выпадами, и эта система, мобилизовав большие челове­ческие и материальные ресурсы, создала крепкую, высокоэффектив­ную машину, которая осуществляет военные, дипломатические, раз­влекательные, экономические, научные и политические операции. Их подготовка держится втайне от людей, их ошибки скрываются, а не оглашаются. Она молчаливо наступает, не считаясь с расходами и слухами, не разглашая своих секретов.

Джон Кеннеди

- Как видишь, - сказал историк, - Джон Кеннеди был лидером не только своей страны. Он мыслил в масштабах всей планеты. И я ду­маю, - сказал дядя Ёша, сделав паузу, - что придёт время и люди Зем­ли подвижничество и подвиг американского президента оценят. Во многих странах мира поставят ему памятник и назовут его именем улицы и площади. Так должно быть - это справедливо. Кеннеди был вторым великим человеком после Сталина, который поднял бунт про­тив мировой закулисы, и также, как Coco Джугашвили, был убит.

- Из твоих слов сам собой напрашивается вывод, что все прави­тельства мира являются всего лишь марионетками закулисы. По большому счёту, они ничего толком в своих странах не решают.

- А чему ты собственно удивляешься? - достал ещё одну папку учёный. - Власть всегда была у того, у кого больше денег. Вспомни, так называемый Древний мир или Средневековье. Формально власть была у князей, царей и королей, а фактически у личностей, кто эти властные структуры финансировал. У купцов и банкиров. Не будь по­следних - не было бы и тех кровопролитных войн, которые мы знаем. Не много-то на пустой карман навоюешь.

Историк развязал передо мной несколько листиков.

- Вот, посмотри, - показал он на один из них. - Здесь у меня схема управления того, что мы называем земным мировым правительством над любым государством.

Я взглянул на схему, и через минуту мне стала понятна вся её суть: некий мощный внегосударственный финансовый центр вкупе с гло­бальным ядром тайных сообществ создают в государстве сеть масон­ских лож. Центр всех этих лож, по понятным причинам, традиционно складывается из иудеев. Богоизбранные для таких целей и распылены по планете. Подручный расходный материал в любой её точке. Второй этап - это проникновение адептов тайных обществ во власти. Парал­лельно с ним идёт вербовка местных дегенератов-управленцев. И за­вершающий этап - полный подкуп и подчинение всех силовых струк­тур. Начиная со спецслужб и кончая высшим командованием армии. Внешняя внегосударственная власть действует всегда наверняка: в та­ком деликатном деле безотказно работает банальный шантаж и под­куп. После всех этих процедур правительство любой страны, как пра­вило, становится полностью послушным. Малейшее сопротивление с его стороны, в лучшем случае, оборачивается полной потерей рычагов управления, а в худшем - очередным переворотом и заменой «своими людьми»...

- Уж не хочешь ли ты сказать, что наше знаменитое КГБ убрало и Брежнева, и Андропова, а сейчас у них на очереди - Черненко? - по­смотрел я на дядю Ёшу.

- Когда один за другим начинают вымирать правители, значит, они кому-то неугодны, юноша. И ещё это означает, что идёт процесс продвижения к власти кого-то своего... Кого мы пока не знаем. Но думаю, скоро всё прояснится.

- После смерти Черненко? - спросил я.

- Да, после смерти Черненко! Потому что этот человек честный и по-настоящему любит свою Родину. Вот увидишь, он долго не протя­нет... Теперь давай вспомним, кто у нас в СССР является рыцарем яда и кинжала? Естественно - КГБ, купленная с потрохами и прогнившая до основания спецслужба. Именно она сейчас решает, быть или не быть нашей империи. И так везде, в любом государстве. Официальная власть всего лишь вывеска, обёртка, не больше. Она полностью кон­тролируется силовыми структурами.

- За которыми, в свою очередь, присматривают господа из тайных обществ, - вставил я.

- Да, да, из тайных обществ... - кивнул головой историк. - И если кто из деятелей Ордена в правительстве или силовых структурах не Удовлетворяет, то его тут же меняют на своего - послушного. Не Удовлетворяют же, понятно, те, кого нельзя купить или сломить шан­тажом. Своеобразный и надёжный фильтр приведения к власти недолюдков.

- По словам «пасечника», шудр и неприкасаемых... - сделал я ум­ную физиономию.

- Одним словом, отбросов, или, по терминологии академика Поршнева, хищников, - дополнил меня дядя Ёша. - Вот и весь меха­низм управления любым правительством, - закончил свою мысль ис­торик.

- Ну, и кто, по-твоему, движет банкирами, тем же Ротшильдом и компанией? - поинтересовался я.

- Оккультная группа иудейской секты хабад, - невозмутимо отве­тил спец по тайному знанию.

- А кто командует хабадом? - не унимался я.

- Те, кто считают себя потомками и наследниками верховных жрецов Амона, над ними, как ты говоришь, недобитки из жречества Атлантиды, а над последними довлеет негуманоидный разум из безд­ны. Тот самый, который тайно распоряжается нашей планетой не один миллион лет. Как видишь, схема проста, и ты её знаешь не хуже меня.

- Но мне не совсем ясна роль иллюминатов? Зачем нужно было Вейсгаупту вообще создавать это общество? - продолжил я допрос ис­торика.

- Чтобы максимально мобилизовать масонскую деятельность. Объединить все масонские ложи одной идеей и вдохнуть в движение тайных обществ утерянный в какой-то степени смысл. Теперь-то ты удовлетворён? - положил передо мной новые листки из своей папки дядя Ёша.

-

Поиск по сайту: