ПЯТЬ СИБИРСКИХ ЦАРСТВ

В Угут я приехал поздно вечером.

- Ну как, удачно съездил? - спросил меня директор заповедника, здороваясь.

Он сидел в моём доме, вместе с Гришей и Федей пил чай.

- Мы тебя как раз сегодня и ждали.

- А как вы узнали, что я именно сегодня должен приехать? - посмотрел я на них.

- Вчера какой-то Каюковский хант сообщил, что ты в юртах гос­тишь и ждать тебя надо сегодня, - сказал Игорь Иванович.

«Вот так чудеса! - подумал я. - Меня никто нигде последние че­тыре дня не видел, но знают обо мне буквально всё»!

- Ты на охоту поедешь? - спросил меня директор. - Если да, то пиши заявление на отпуск.

- Не поеду, - подумав, сказал я ему. - Дома уйма работы да и в заповеднике тоже.

Мои слова Игоря Ивановича удивили.

- Ну, как знаешь, - пожал он плечами. - Тут три дня назад Коля Кинямин в гостях у тебя был, к себе в ноябре на охоту звал.

- Не поеду, а потом какой я промысловик? Так, за столом побол­тать, - засмеялся я.

- Тогда я пошёл! - раскланялся директор заповедника.

Когда Игорь Иванович закрыл за собой дверь, я обнял обоих братьев, и на их вопрос - удалось или нет - сказал:

- Всё нормально, парни, Грязин теперь останется с носом! А за помощь спасибо!

Как и предсказывал Лисак Павлович, через несколько дней осень закончилась, повалил снег и наступила зима. Все охотники - и ханты, и русские уехали на свои угодья. В посёлке остались только мы, ра­ботники заповедника, люди из администрации, учителя школы и те, кто работал в экспедиции. Но мне, несмотря на то, что некоторые мои знакомые уехали, скучать не пришлось. Работы хватало дома по хо­зяйству и в заповеднике. На работе я взялся за «Летопись природы», а долгие зимние вечера посвятил книгам. Мне хотелось понять, о каких сибирских царствах рассказывал хантейский сказитель? Народная па­мять обских угров сохранила воспоминания о пяти великих империях белой расы. В преданиях хантов говорится и об их гибели. Причём вполне конкретно. Но как связать народные легенды с данными исто­рической науки? Если учесть, в чём я уже не сомневался, что очень многие факты в угоду политикам историки либо переписали, либо просто умолчали. Если предположить, что великая первая империя, о которой рассказывал Лисак Павлович, является той самой, о которой говорится в Махабхарате, то должно быть хоть что-то, хоть какой-то намёк в исторической литературе и на вторую империю, и мне мучи­тельно хотелось его отыскать.

«Судя по ведической литературе, вторая империя, которую после победы на Курукшетре возглавили братья Пандавы, должна быть не менее могущественной, - рассуждал я. - И след от неё наверняка дол­жен остаться».

И тут мне пришло в голову:

«А не является ли китайское предание о прибытии к предкам китай­ского народа великих Ян-ди и Хуан-ди тем самым следом? Это про­изошло, по подсчётам современных учёных, примерно 2400-2500 лет до н.э. Фактически в ту же самую эпоху, когда белая раса новой могучей волной заселила Закавказье, Переднюю Азию и Шумер. Ко всему про­чему данные науки утверждают, что 2400-2500 лет до н.э. состоялось самое грандиозное переселение ариев на Иранское нагорье и Индо­стан. Что это, если не экспансия? Движение с севера на юго-запад, юг и юго-восток - границ единой неведомой современному человечеству, могущественной арийской империи? Другое объяснение вряд ли мож­но отыскать. Дядя Ёша был абсолютно прав, утверждая, что намного проще захватывать опустевшие после ухода хозяев земли, чем вести завоевание новых. Если бы это были просто, пускай даже родственные племена, то они бы прежде всего вели борьбу за территории между собой. Как, например, италийские народы до образования Римского государства в Италии. Но здесь мы видим одновременно движение племенных союзов белой расы по всем возможным направлениям. Как такое можно объяснить? Случайность не подходит. Резкое изменение климата? Но тогда почему в разных направлениях, а не в одну какую- то приглянувшуюся сторону? Ответ может быть только один. Вторая, возникшая в Южно-Уральских и Сибирских степях из руин погибшей древней империи новая империя ариев стала раздвигать свои границы на потерянные во время смуты свои бывшие территории. Тем более, что на всех тех землях, начиная от Шумера и кончая китайской равни­ной, проживали племена белой расы первой волны переселения. На это указывают многочисленные археологические находки».

В том, что моя догадка верна, я нисколько не сомневался. Теперь сам себе я мог объяснить, почему древне-селькупские и кетские орна­менты совпадают один к одному с шумерскими. О совпадении орна­ментов Нарыма и Шумера хорошо написала в великолепной моногра­фии «Происхождение селькупов» (ТГУ, 1972 г.) доктор наук, этнограф Галина Ивановна Пелих. Но объяснить она этот феномен так и не су­мела. Хотя и высказала предположение исхода шумеров из Сибири.

«Интересно, где же стояли древние столицы двух могучих сибир­ских империй? - думал я. - Конечно же, не на Индостане. В Махабха- рате прямо говорится о великой степи. О том, как по бескрайней рав­нине бродит белый жеребец, а за ним следует войско Ютшхитхиры- царя и победителя битвы на Курукшетре. И все отпавшие во время ве­ликой смуты от центральной власти князья и цари при виде белого ко­ня императора присягают Ютшхитхире в верности. Непокорных же наголову разбивает его армия. Но конь - всего лишь поэтический об­раз. На самом деле, с севера, раздвигая границы нового мощного арийского государства на юго-запад, юг и на юго-восток, двигались войска, а за ними волны голубоглазых и русоволосых переселенцев. Точно так же, как и во времена присоединения к Московскому госу­дарству Сибири: впереди шли воинские контингенты. К ним присое­динились местные русские сибирские ассы, или казаки, за войсками продвигались на вновь присоединённые белой расе земли переселенцы

- пахари, скотоводы и ремесленники. И скорее всего, не одну и даже не две столицы имела та великая вторая империя ариев. Из одной должна была идти коррекция продвижения племенных союзов на юго- запад и запад, из другой столицы - то же самое, но в направлении юго- востока. А из центрального стольного града должно было идти управ­ление всей империей. Коррекция всех её двигающихся границ. Точно так же, как и в России, в соврем недалёкие от нас времена. Северная столица - Великий Новгород смотрел всегда на Запад, позднее его за­менил Петербург. Столица Сибири, Тобольск отвечал за земли восто­ка, а Москва являлась столицей. Может быть, Геродотов град Гелон, или Голунь, и являлся западной столицей второй империи? - думал я.

- Откуда было знать грекам, когда он был основан? Но где тогда сто­лица востока? И главный град двух Великих империй? Может, и вправду, как повествуют индийские веды, где-то рядом с современным Дели? Хотя вряд ли. Скорее всего, древнюю мать арийских городов надо искать на юге Сибири или в Средней Азии, - размышлял я. - А может, на месте поздней Грастианы?! - спросил я сам себя. - Ведь ни­кто не знает, когда она была основана? Научные круги не представля­ют даже, где её развалины. А точнее, и знать не хотят! Для них Гра- стиана - просто мифическая Сибирская Грустина. То, что о ней напи­сано в некоторых летописях и она отмечена на старинных сибирских картах, никого не волнует. Но, может быть, не она, не Грастиана, яв­лялась столицей второй империи, а какой-то другой город, - думал я. - Скорее всего, он должен находиться где-то в Минусинской котловине или на юге Кузбасса, там, где много каменного угля и железной руды. Ведь древние города, как и современные, были местом сосредоточения промышленности. В данном случае сталеплавильной и кузнечной. Ин­тересно, знал о местонахождении столиц второго царства белой расы «пасечник»? Наверняка знал. Но рассказал мне о сибирской империи ариев вскользь и только то, что я мог тогда осознать и усвоить. Хан- тейские предания говорят, что второе великое царство, как и первое, погибло от внутренней смуты. Но эта смута, по-видимому, пришла не сразу. Вторая империя ариев, судя по всему, оказалась довольно дол­говечной. Если судить по Китаю, то только через 800 лет пала дина­стия культуртрегеров волны Хуан-ди. И Китай превратился в само­стоятельную державу. Очевидно, в ту же эпоху приобрёл самостоя­тельность от северной метрополии и Иран. Что касается Передней Азии, то там отделение от Урало-Сибирского ядра белой расы про­изошло ещё раньше (XVIII век до н.э.). На это указывают поздние по­селения семитов в Шумере и Месопотамии. Очевидно, местные отде­лившиеся от центральной власти князьки изменили курс развития подвластных им территорий. И вместо того чтобы разгромить и отбро­сить наступление из Аравийских степей гибридных этносов, они стали давать пришельцам гражданство, что в конце концов привело к гене­тическому смешению двух рас. И наверняка спровоцировало в буду­щем ещё один удар окрепшей со временем северной империи в на­правлении Закавказья, Сирии и Месопотамии. Этот удар исследовате­лями, начиная с отца исторической науки Геродота, считается войной скифов и киммерийцев против государств Малой Азии, Мидии и Ас­сирии. Только никому в голову не приходит, зачем всё это нужно было скифам и их кровным родственникам киммерийцам. Ведь и в древно­сти просто так никто никогда не воевал».

Изучая историю, с учётом наличия великой Северной арийской империи, я стал понимать и осознавать многие, казалось бы, абсолют­но нелогичные поступки некоторых царей древности. Если о первой Северной империи ариев какие-то факты можно было взять из Махаб- хараты, то о второй империи даже дядя Еша только догадывался, пря­мых данных у историка не было. Поэтому учёный-еврей, опираясь на свою незаурядную логику, показал мне её контуры намёком. Конкрет­но о втором царстве мне поведал хантейский шаман. Но этого оказа­лось достаточно: мозаика в моём сознании сама по себе невольно ста­ла складываться. Теперь я узнал и время рассвета второго царства, и периоды его ослабления, и набора новой силы. На востоке - падение династии Хуан-ди, отделение от Северной метрополии Индии, Ирана и Передней Азии произошло в эпоху крайнего ослабления империи (XVI век до н.э.). Но через 500 лет (XI век до н.э.) Урало-Сибирское царство снова окрепло. И свой первый удар оно нанесло на юго- востоке. Очевидно, события, происходившие в Китае, заставляли вла­стелинов севера поторопиться. Это время по китайским летописям из­вестно как эпоха движения на Китай голубоглазых и русоволосых чжоу. В XI веке до н.э. Китай был снова завоёван белой расой. И се­верная элита, как и во времена легендарного Хуан-ди, стала управлять «Поднебесной». Дядя Ёша рассказывая о завоевании Китая племенами чжоу, намекнул, что те события произошли фактически в одно и то же время с наступлением скифов и киммерийцев в Закавказье, Малой и Передней Азии.

«Антрополог, очевидно, округлил, - раздумывал я над словами учё­ного. - Поход на юго-восток был осуществлён скифо-киммерийским союзом в конце УШ века до н.э. Это почти через 300 лет после разгрома Китая чжоунцами. Интересно, чем же занималась два с лишним века до своего похода на юго-запад Северная империя?» - задал я себе вопрос.

Засев за книги, я очень скоро нашёл и ответ. Как раз начиная с XII века до н.э. происходит заселение дарийцами ахейской Греции. В то же время начинается нашествие в Малой и Передней Азии «народов моря».

«Что это за странные «народы моря» и откуда они взялись, исто­рическая наука не знает. Ясно одно, что кто-то их сдвинул с насижен­ных мест. Скорее всего, из Прибалтики. Оттуда «народы моря» на своих кораблях ринулись на поиски в Средиземном море новой для себя родины. Значит, какая-то сила, придя с востока, начала теснить на юг и запад автохтонов Центральной Европы. Что это была за сила и откуда она взялась? Конечно же, из-за Истра, или Дуная».

Теперь мне стал понятен ещё один аспект.

«Почему северное Урало-Сибирское царство не пришло на по­мощь осаждённой палеоевропейским союзом ахейских полисов Трои? В XIV веке до н.э., когда разгорелась Троянская война, воинские под­разделения Урало-Сибирского царства вели борьбу с палеоевропей- скими племенами-союзами в Центральной и Западной Европе. Прийти на помощь своему союзному городу - государству в Малой Азии се­верная империя просто не успела. Она нанесла удар по ахейской Гре­ции, но позднее это завоевание и названо историками дарийским на­шествием на Ахейю. Точнее, арийским. Вот почему черноволосые и темноглазые ахейцы после дарийского завоевания снова посветлели. Фактически дядя Ёша был прав: Урало-Сибирская империя одновре­менно вела две войны. На востоке с Китаем, на Западе ею проводилось второе завоевание Европы. И только в конце УШ века до н.э. её войска под предводительством Портатуэя, или Прототея, двинулись на Урар­ту и Мидию в Закавказье и на осемитившуюся Ассирию в Месопота­мии. Примечательно, что в это время, как раз в VII веке до н.э. Урало- Сибирская империя снова начала войну с восставшим против неё Ки­таем. Восточные летописи северных завоевателей называют динлина- ми, а западных - жужанами. И на западе, и на севере китайские войска снова были разгромлены, и «Поднебесная» опять попадает в зависи­мость. Работая с историческими справочниками и монографиями учё­ных, я для себя выяснил один факт: второе северное царство в былом величии так и не возродилось. Его напор на востоке и западе не был столь мощным, как когда-то в 2400 году до н.э., как во времена Хуан- ди и завоевании Ирана и Индии. Очевидно, сказались процессы децен­трализации - распада на мелкие царства и княжества. Хантейское пре­дание о гибели второго Великого царства рассказывает правду. Импе­рия погибла из-за внутренних смут. Примером может служить стран­ная война сарматов со скифами (III век до н.э.) в Причерноморье, воз­никновение на западе Китая независимого государства Лаолунь, борь­ба массагетов между собой, с согдами и бактрами. Но, несмотря на крайний упадок, Урало-Сибирское ядро империи устояло. У второго царства хватило сил разгромить и отбросить от своих границ армии Александра Великого, о чём свидетельствует сохранившейся до наше­го времени договор о разделе Евразии между его владениями и земля­ми северной империи. Этот договор каким-то чудом уцелел в архиве Константинополя. Интересно, как до него не докопались в начале XIII века католики, - размышлял я. - Ведь он прямо говорит о том, что Се­верное царс тво даже в период своего упадка было нисколько не слабее империи македонской. С договором Александра Великого со своим урало-сибирским противником и у массагетов, и у изуитов получился явный прокол. Остаётся теперь тупо твердить, что договор о разделе - всего лишь подделка. Но вопрос, зачем она была сделана? Тем более за 2500 века до н.э.».

Размышляя о втором Великом Урало-Сибирском царстве, создан­ном белой расой, а точнее древними русами, я наконец понял ту чудо­вищную ложь, в которую погрузили историки сознание не только нас, русских, но и понимание прошлого всем человечеством. А технология, как всегда, проще пареной репы: первую великую мировую империю белой расы, которая описана в Махабхарате, научные исторические круги отнесли к фантазии. Вторую империю, которая возникла на руинах первой, все вместе проигнорировали. Для того чтобы ввести массы в заблуждение (кто-то ведь завоевал Китай, Индию и Иран; раз­громил наголову непобедимых Урарту и Ассирию), были придуманы племена скифов, сарматов, массагетов, племена чжоу, динлиней, жу- жан. Якобы всё это творили на исторической арене осатаневшие от злобы и жадности отдельные племенные объединения. С гуннской же империей, которая возникла на юге Сибири сразу же после заката вто­рой, поступили ещё проще. Заявили, что гунны по расе были монго­лоиды и говорили не на древнерусском языке, а на тюркском и угор­ском. Только теперь мне стало понятно, зачем китайский император (III век до н.э.) Цинь-ши-Хуанди, тот, который смог освободить Китай от динлиней и объединить его в одно целое, приказал сжечь все без исключения старинные китайские летописи. Мало этого, по его прика­зу были заживо закопаны в землю четыре сотни лучших китайских учёных. То, что мы сейчас называем китайскими летописями, оказа­лись написаны в XVIII веке итальянскими иезуитами, которые скопи­ровали историю «Поднебесной» с древнеримского прошлого. Уцелело только несколько даоских летописей и всего три буддистские. Ясно одно, Цинь-ши-Хуанди уничтожил прошлое своего народа по чьей-то указке. Понятно, что по указке с Запада. А точнее, по указке тех, кто во времена могущества Римской империи знал о её будущем падении, видел победу новой, уже создающейся религиозной (христианской) идеологии и понимал, что в исторической науке будущего не должно быть и намёка о Великой северной империи потомков звёздных ориан- арктов.

«Вот он, жреческий взгляд в будущее, умение строить сверхдолго­срочные планы. Ничего не скажешь, серьёзные ребята стоят у кормила земной цивилизации! Как бы их оттеснить от этого руля? - невольно подумал я. - Наверняка это возможно. Главное, надо дать понять лю­дям, что на Земле происходит».

О третьей могучей сибирской империи людей белой расы Лисак Павлович Каюков сказал, что она постепенно сместилась куда-то на Запад. Хантейские предания помнят о передвижении верховских бога­тырей в сторону Камня. Что потом происходило с ними за Уралом, ле­генды обских угров не повествуют. Я понял одно: третье сибирское царство из угорских преданий - это, несомненно, воспоминания о гуннском времени. И я стал снова копаться в исторической литерату­ре. Мне хотелось понять, откуда взяли современные учёные, что гун­ны являлись представителями монголоидной расы. Антропологиче­ские находки не в счёт. На них не написано, что они именно гуннские. Монголоидные черепа могут оказаться китайскими или предков бурят или тувинцев. То, что монголоидные черепа в захоронениях могут на­ходиться с предметами гуннской культуры тоже не является доказа­тельством, так как всегда имеет место культурное заимствование, тем более народы Азии вели торговлю. И что же я нашёл, работая с исто­рической литературой? То, что гунны или племена «хун-ну» являлись одной из ветвей народа «чи-ди», или динлиней. Тех самых голубогла­зых и русоволосых представителей тагарской культуры, которые вме­сте с западными союзниками, людьми белой расы - жужанами, в VII веке до н.э., нанеся ряд поражений Китаю, заселили долину реки Хуанхэ и всю северную часть китайской равнины. Следовательно, гунны, как представители народа чи-ди, или динлиней, не могли быть племенами монголоидной расы. Из этого следует, что и тюркский, и угорский языки не были их родными языками. Получается так, что наши современные историки оказались редакторами католических со­ставителей китайской истории, которые считали гуннов дикарями, но людьми народа чи-ди белой расы. На такие вот странности, по отно­шению к гуннскому союзу племён с изменением их расовой принад­лежности, пошли учёные конца Х1Х-ХХ века. Что это, если не заказ?

«Подумали бы они своими продажными мозгами, как объяснить факт переселения гуннской империи на южный Урал, в Причерномо­рье, а затем и в Центральную Европу без вплеска местным этносам крови монголоидной расы? - думал я о фальсификаторах историческо­го прошлого. - Хантейские шаманы помнят, что гуннская северная империя являлась царством народа «аус-ях» - верховских богатырей, а наши учёные мужи утверждают обратное. Изученные антропологами гуннские черепа больше походят на сарматские, чем на тувинские или монгольские. Они, как и славянские черепа, брахикефальны - в меру круглоголовы, у них высокие лобные кости, большие глазницы и нет ярко выраженной скуластости. Но тогда почему их относят к монго­лоидным? - ломал я голову. - Эдак можно и всех нас, русских, отнести к китайцам, было бы желание и команда сверху. У Н.Я. Бигунина в его монографии «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена» (1950 г. изд.) высказано утверждение, что гунны и их родственники - «чи-ди», или динлины, являлись поздними представителями скифо-сибирского мира. То же самое предположил в своей работе «Исторический очерк уйгуров» и Д. Позднеев. Но если и динлины, и гунны были представителями скифского рода-племени, откуда взялось утверждение, что гунны являлись людьми монголоид­ной расы? Огромный народ переселился в Европу, и генетически от него не осталось и следа?! - не переставал удивляться я. - Где их по­томки?! Куда они подевались? Центром гуннского каганата стала Па- нония. Но, как известно, на территории Венгрии, Словакии, юге Польши и Чехии живёт точно такая же белая раса, как в Германии или Прибалтике. Пришедшие в IX веке на равнины Панонии мадьяры ос­тавили свой генетический след. Его видно и сейчас: это некоторая монголоидность, тёмный цвет глаз, чёрный волос. Но ведь венгров- мадьяр была, по сравнению с гуннами, горстка. Но гуннского генети­ческого следа нигде в Европе нет! Очевидно, его никогда и не было, потому что гунны были точно такими же представителями белой ев­ропеоидной расы, как их родственники - славяне или германцы», - сделал я для себя заключение.

Невольно припомнился средневековый германский эпос о Нибе- лунгах, где прямо говорится, что гунны царя Этцаля (Атилы) были красивым, сильным народом, антропологически ничем не отличаю­щимся от бургундов короля Гюнтера.

«Разве это не доказательство? - удивлялся я. - Почему историки, когда им выгодно, вполне доверяют бредням Библии или скандинав­ским сагам, но когда народная память противоречит их представлени­ям о прошедшем, они такое повествование объявляют вымыслом? Ес­ли так, тогда выходит, что историческая наука создана на Земле, что­бы сочинять наукоподобные мифы!»

От подобных мыслей мне стало страшно.

«Кругом ложь! Океан лжи... Земная цивилизация людей утонула в этом океане и бредёт по его дну в сумерках, не зная куда. Продажные историки сделали из скифов, сарматов, гуннов, тюрок, хазар, печене­гов, половцев и жителей Золотой Орды кочевые народы. Когда даже мне, не профессионалу историку, удалось разобраться, что ни одно из выше названных племенных объединений в чистом виде кочевым ско­товодством не занималось. Все эти народы имели многоукладный ха­рактер хозяйствования: часть населения, в основном по поймам рек, занималась земледелием, другая группа вела полукочевое пастбищное скотоводство. Третья часть была занята ремесленничеством и строи­тельством зимних укреплённых городов. Ещё одна группа всегда и зимой, и летом занималась рыбным промыслом. Мифические кочев­ники, как и славяне на зиму для своего скота готовили сено, и зимова­ли за стенами своих городов в саманных или рубленных добротных домах. В настоящее время археологам в Причерноморье и на Дону из­вестно несколько десятков печенежских и половецких городов. В не­которых летописях указаны даже их названия. Но миф о том, что все этносы южнорусских степей были кочевниками, никуда не делся. Он кочует из одного учебника в другой. Вот кто истинный кочевник! - усмехнулся я про себя. - Блуждает себе по времени, вправляет мозги молодым поколениям, вкупе с норманнским мифом, о том что госу­дарственность на Руси пришла из Скандинавии. Из всего прочитанно­го и изученного, в том числе и из источников, переданных мне дядей Ёшей, я пришёл к странному выводу: до меня дошло, что, начиная с киммерийского времени, а может и намного раньше, ещё со времён трипольской культуры, жители Великой степи, лесостепной и грани­чащей с ней лесной зоны Евразии, неизменно следовали проверенному веками одному и тому же многоотраслевому принципу хозяйствова­ния. Именно он позволял им сравнительно легко переносить не только капризы природы, но и частые военные столкновения с южными, а со временем, и западными соседями. Если гибли по каким-либо причи­нам на полях земледельческие культуры, то общество киммерийцев, скифов, динлиней, или тех же гуннов, позднее так называемых, тюрок, выживало за счёт скотоводства. Если беда касалась ещё и стада, то спасало положение рыболовство, охота и собирательство. Фактически, точно таким же многоотраслевым жизненным укладом, вплоть до XX века, жили российские и сибирские казаки. Это тот самый, древне- арийский способ производства, где каждое направление хозяйствова­ния имело равное значение для общества. Именно он дал возможность без проблем рассеяться на громадные расстояния арийским народам: были бы пастбища, куда можно угнать скот, были бы реки, или озера, где достаточно рыбы, и был бы благодатный климат и почва для вы­ращивания урожаев. Если рассматривать «кочевников» Великой Ев­роазиатской степи с точки зрения их передовой многоукладной эко­номики, то получается, что все они являются предельно приспособ­ленной к расселению цивилизацей: арийские племенные союзы, раз­бросанные друг от друга на гигантские расстояния. Современным языком - древнее и средневековое казачество, которое, благодаря уни­версальности своего хозяйственного уклада, сумело без изменения дожить до нашего времени. Вот кем стали потомки легендарных ски­фов, сарматов, аллан, гуннов и голубоглазых, русоволосых печенегов и половцев - казаками! - думал я. - Такие вот «кочевники» научили хозяйствовать на земле охотничье-собирательские племена Европы, а не наоборот. От них, от первых европейских ариев, переняли земледе­лие и скотоводство племена палеоевропейцев и финнов. В Сибири же и на севере Европы тысячи лет тому назад ариями было освоено оле­неводство. В некоторых скифских погребениях археологи к своему удивлению, находят костяные принадлежности оленьей упряжи. И нет никаких сомнений в том, что северные арии, по-эвенкийски голубо­глазые «эндри», по-хантейски могущественные «аус-ях», по-ламутски «нгомэндри» и по-юкагирски - «омоки», научили переселившиеся на север южные народы приёмам оленеводства. Иначе бы эти племена давным-давно вымерли. В эвенкийских преданиях прямо говорится, что до встречи с «эндри» предки эвенков были пешими таёжными охотниками. Это легендарные русоволосые богатыри дали им оленей и научили их разводить. То же самое говорится и в самодийских пре­даниях. Только обских угров не учили голубоглазые бородатые олене­водству. Ханты и манси переняли его у ненцев».

Разобравшись с третьим великим Сибирским царством, которое не­сомненно являлось могущественной гуннской империей, я занялся по­исками в исторической литературе следов четвёртого царства. Если бы не лекции дяди Ёши, я его никогда бы не нашёл. Учёные-ортодоксы так ловко и с таким искусством закамуфлировали эту империю, что нор­мальному человеку, тем более исторически неподкованному и в голову не пришло бы её отождествлять с тюркским каганатом.

«Тюрки есть тюрки - типичные представители монголоидной ра­сы, народ иной крови и культуры... К тому же в летописях телесских племён они названы прямыми потомками гуннов. О гуннах же дав­ным-давно сложена сказка, что их племенной союз относился к мон­голоидам. Спасибо дяде Ёше, который ткнул меня носом в китайские летописи, в которых чёрным по белому написано, что гунны являлись одним из объединений племён чи-ди, или динлиней. Лихо у ортодок­сов получается, - думал я, - чжоунцы и диньлини типичные предста­вители европеоидной расы. Но одно из их племенных объединений (гунны) вдруг стали монголоидными? Вот задача! Как же такое могло произойти? - смеялся я про себя. - Наверное, заболели горемычные, какой-то неизлечимой генетической болезнью. И рост сразу умень­шился, скулы повылезли и глаза сузились. Понятно, что с такой же ан­тропологией должны быть и тюрки, ведь они произошли от гуннов».

Занимаясь тюрками, я стал изучать известную в научных кругах Суйскую летопись. В ней говорилось, что тюкю были варварами «смешанного происхождения», что предками их являлись гунны и что обычаи у них такие же, как и у их предков гуннов. Вот оно доказа­тельство, что ещё надо? То, что племенные союзы тюкю и теле гово­рили на тюркском языке, ровным счётом ни на что не указывает. По мнению дяди Ёши, который посвятил изучению древнетюркского язы­ка много лет, тюркский язык был когда-то создан искусственно, при­чём, из древнерусского. По убеждению историка, для общения между собой и с белой расой всех центрально-азиатских народов. В те време­на, зная свой родной язык, любой житель пустыни Гоби или Такла- Макан говорил ещё и на азиатском эсперанто. Потому тюркский язык и стал впоследствии языком двух рас. Но древние тюкю и теле гово­рили не только на тюркском, они отлично знали и свой родной язык - русский. И это легко доказать. Достаточно заглянуть в наши славян­ские летописи: ни в одной из них не сказано, что печенеги или полов­цы не говорили по-русски. И те, и другие знали русский точно также как жители Киева или Чернигова. О факте знания русского языка по­ловцами хорошо сказано и в «Слове о полку Игореве». В поэме все половцы свободно общаются по-русски. И переводчики ни той, ни другой стороне не нужны. И потом, прямые наследники роксалан, гуннов, печенегов, половцев и неких странных «бродников», донские казаки говорили и до сих пор говорят на прекрасном русском языке. Но есть одно «но»: по старой казачьей традиции, до конца XIX века все донские казаки говорили ещё и на тюркском. Знали тюркский язык и гребенские казаки, волжские и яицкие. С чего бы это? И почему именно тюркский? Всё просто, как атавизм, память о своём сибирском прошлом. Мне припомнился рассказ отца, как мой дед, донской казак, переселившийся с Дона перед Первой мировой на Иртыш, поехал в степь к «киргизам», современным казахам, найти потерявшихся лоша­дей. Вместе со своим братом верхами они заскочили в «киргизский» аул и по-русски спросили, не видел ли кто из пастухов казачьих лоша­дей другой породы? Киргизы ответили, что чужих коней они якобы не видели. Но подошедший на разговор аксакал на своём языке сказал молодым киргизским парням, чтобы те спрятанных коней перегнали в другое место. За это мой дед нахлестал аксакала нагайкой и на татар­ском пригрозил, что если «киргизы» красть коней не прекратят, казаки устроят такое, от чего им, киргизам, не поздоровится. Тогда я спросил отца, откуда мой дед знал татарский? Отец ответил, что такова была в среде казаков традиция, говорить не только на русском языке, но и на татарском. А почему не знал. Тюркский каганат оказался ещё более мощной державой, чем гуннский, но стать таким же могущественным, как империя, описанная в Махабхарате или второе царство сибирских ариев, он так и не смог. Как повествуют китайские летописи, в 630 году Хели-каган был разбит китайцами, восточная часть каганата прекратила своё существование. Но в 692 году каганат снова возродился. На этот раз могущественная скифская империя тюрок победила не только Ки­тай, но и союзные ему другие рвущиеся на север племена и народы. На востоке тюрки вышли к Тихому океану, на западе к Дунаю. Но внут­ренняя смута сгубила и это мощное государство. В 745 году восточно- тюрский каганат в результате междоусобицы был уничтожен. На сме­ну ему пришло государство уйгуров. Западный же каганат сибирских скифов распался в Прикаспии и степном Дагестане на Хазарский, а в бассейне Дона на Русский. То, что Русский каганат на западе граничил с родственными ему племенами славян сообщает арабский хронист Аль-Масуди. Он пишет о Киеве и князе Дире: «Первым из славянских царей есть царь Дира, он имеет обширные города и многие обитае­мые страны; мусульманские купцы прибывают в столицу его государ­ства с разного рода товарами. Подле этого царя из славянских князей живёт князь Аванджа, имеющий города и обширные области, много войска и военных припасов. Он воюет с Румом, Ифраджем, Нукабар- дом и с другими народами, но войны эти не решительны. Затем с этим славянским царём граничит царь Турка. Это племя красивейшее из славян лицом, большее иных числом и храбрейшее из них стой». Пожалуйста, арабский путешественник отождествляет тюрок со сла­вянами. К тому же считает их красивейшем и храбрейшем народом. На мой взгляд, комментарии излишни.

«Вот откуда проросла империя Тимуджина-Чингисхана - из си­бирского скифо-тюрского мира, — рассуждал я. - Точнее, из племен­ных объединений центрально-азиатских и сибирских ариев, и монголы - полудикие племена халху, никакого отношения к ней не имели. И не могли иметь, потому что как раз они и были в чистом виде кочевника­ми. Кочевое же скотоводство, без земледелия и рыболовства никакой армии прокормить не в состоянии. Дай бог, чтобы оно спасало от го­лодной смерти самих пастухов. Да и то, в благополучные годы одеть, накормить и вооружить мощную армию, способно только то хозяйст­вование, которым традиционно занимались арийские народы. Та мно­гоотраслевая экономика, где разведение скота, земледелия, добыча рыбы и ремесленничество были развиты в равной степени и дополня­ли друг друга. А жители строили небольшие укреплённые земляным валом деревянные города, где зимовали со своим племенным пого­ловьем скотоводы, и где ремесленники занимались изготовлением по­суды, выплавкой металлов, кузнечным и ювелирным делом. Именно многоукладность хозяйствования позволяла не только прокормить, но и хорошо вооружить армию».

В дяди Ёшиных папках я нашёл исследования некоторых, неиз­вестных мне учёных, относительно вооружения степного воинства. И что же я прочёл? То, что в сибирской лесостепи и степи местные арии разводили три породы лошадей. Одна порода была чисто мясной. Она и сейчас сохранилась в Бурятии и Монголии. Это маленькие, по­лудикие, агрессивные по своему характеру лошади, способные добы­вать себе корм даже из-под глубокого снега. Они живут круглый год в степи под открытым небом табунами, неприхотливые и очень вынос­ливые. Другие две породы в наше время уже не встречаются. Предпо­ложительно они исчезли в XVI-XVI1 веке. Обе породы являлись раса­ми боевых коней. Одна высоконогая, сухая, поджарая с длинной лебе­диной шеей и маленькой головой по виду чем-то напоминала ахалте­кинскую. Но судя по наскальным писаницам, она была более приспо­соблена для высоких широт и наверняка более выносливая. Именно такие кони прославили на весь мир кавалерию Тимчака-Чингисхана. Они приносили ей победу, а не те монголки, о которых пишут некото­рые авторы в своих романах. Сибирская лошадь была намного резвее и выносливее своего далёкого родственника - представителя арабской верховой породы. Об этом упоминают и иранские летописи и араб­ские. Ни разу кавалерия иранцев или арабов не смогла победить кон­ницу Чингисхана. Египетским мамелюкам, правда, такое удалось. Но разбили они всей своей армией небольшой отряд. Однако догнать на своих знаменитых арабских скакунах отступающего противника так и не сумели. В том знаменитом соревновании народов победили кони сибирских всадников. Оказывается, всё это можно найти в летописях. В том числе и арабских, было бы желание.

«Но вот его-то у людей как раз и нет, - думал я про себя. - Вопрос: почему? Ведь это так здорово, прикоснуться к истине! Правильно го­ворил седоголовый: если сознание человека, его обыденный ум, под­чинено добыче материального, власти и получению чувственных удо­вольствий, то такое состояние надо рассматривать как духовное безу­мие. С виду человек здоровый, но только с виду. На самом деле, это уже не человек, так как утратил свои духовные ориентиры».

Последняя, вторая порода боевых сибирских скакунов, не отлича­лась резвостью. Но она была предельно выносливой и очень сильной. То были крупные тяжёлые кони. Они чем-то напоминали современных тяжеловозов, но выглядели суше последних, выше в холке и поджари­стее. Их изображения встречаются на енисейских писаницах в Мину­синской котловине. То была порода специально выведенная для тяжё­лого степного рыцарства - могучих всадников, закованных в непрони­цаемую металлическую или кожаную броню. Кони степных рыцарей тоже были покрыты специальными панцирями. Настолько крепкими, что даже копья не пробивали их защиту. Тяжёлая кавалерия ариев, чи­тал я в подборках антрополога, использовалась в основном для мощ­ного лобового копейного удара и для прорыва рядов противника. Она не была самой многочисленной ни в войсках сарматов, ни в армии гуннов, тюрок или сибирских воителей войска Тимчака-Тимуджина. Но такая конница часто решала исход битвы. Её ударов не выдержи­вали даже стройные ряды европейского хвалённого орденского ры­царства. Именно тяжёлую ордынскую конницу и привёл на лёд Чуд­ского озера под знамёна князя Александра Ярославовича, его назван­ный татарский брат, сын царя Золотой Орды полководец Сартак. Это она взломала правое крыло немецкой «свиньи» и обратила его в бегст­во. Очевидно, сказалось и превосходство над конями ливонцев мощ­ных сибирских скакунов. Потому что тяжесть и сила коня во время копейного удара играет первостепенное значение. В том же 1242 году мощная кавалерия сибирского рыцарства вместе с быстрой и средне- скоростной, но тоже хорошо вооружённой конницей, наголову разбила католические войска поляков, немцев, сербов и хорватов.

«Жаль, что в наше время обеих боевых пород сибирских лошадей уже нет, - думал я. - Интересно было бы на них взглянуть. А ещё лучше покататься!»

Заинтересовала меня статья про вооружение сибирских ариев. Ав­тор, археолог по образованию, консультировался по этому вопросу у военных и пришёл к интересному выводу: оказывается, каждый си­бирский арийский конник имел два вида доспеха. Один вид традици­онный - тот, который обычно изображают на рисунках, он делался, как правило, из металла. На востоке - это ламинарные наборные пан­цири и оплечья, в Центральной Азии и в Европе — кольчуги в сочета­нии с пластинчатым набором. И там, и там - стальные клёпанные ост­роконечные сферические шлемы. Но, оказывается дорогой металличе­ский доспех имеет массу недостатков. В нём очень трудно сражаться в жару. Он так раскаляется на солнце, что человек начинает в металли­ческой защите буквально гореть. Зимой же в таком доспехе очень хо­лодно. Поэтому арийские народы Великих Сибирских равнин имели ещё один вид защитного вооружения. В бою он был нисколько не ху­же металлического, но делался из дерева и кожи. Деревянная рама из дуба или ясеня обтягивалась вываренной в воске кожей. По такой тех­нологии производились щиты, панцири, шлемы и защита на лошадей. Как известно, средняя конница сибирских ариев тоже покрывала своих коней непроницаемой попоной, но более лёгкой, не металлической, а с обклеенными вощёной кожей деревянными или роговыми пластина­ми. В таком кожано-деревянном доспехе и человеку, и коню можно было сражаться и находиться в дороге и в жару, и в лютый холод. Ко­жа и дерево на солнце не раскалялись, а на морозе даже согревали. Но чтобы производить первоклассное булатное оружие, защитные доспе­хи на коней и людей, стальные кованные оси для походных кибиток и навершия таранов, нужна была промышленная база. И база немалая. Понятно, что кочевые народы располагать сталеплавильной и кузнеч­ной промышленностью при всем своём желании не могли. Огромные стада постоянно требуют новых пастбищ. В походной кибитке можно только жить, но не работать. Для производства железных поделок, по­делок из дерева, кожи и тканей нужны особые условия, которые могут быть созданы только в городах при многоотраслевой традиционной арийской экономике.

«Как могли учёные-ортодоксы додуматься, что жалкие средневе­ковые, жившие почти в каменном веке, не имевшие ни деревень, ни городов, кочевники халху, смогли завоевать Азию до Индии, а Европу до Адриатики? - недоумевал я. - Это надо быть совсем безголовым! Сами монголы оказались куда честнее европейских историков- ортодоксов: сначала, услышав о Чингисхане, они долго не могли по­нять, кто он такой и откуда взялся?»

Но когда их всё-таки убедили, что это бывший монгольский царь, они всё равно остались уверенны, что никакого монгольского ига над русыо никогда не было. «Может быть, наши предки и воевали с рус­скими, но о монгольском иге над вами мы ничего не знаем. Поэтому, пожалуйста, уберите из своих учебников то, о чём нам, в Монголии, неизвестно». Не раз обращались их учёные в Академию наук СССР. Ортодоксальный миф рассказывает, что ставкой Чингисхана был го­род в Западном Гоби под названием Каракорум. С тюркского, означает «чёрные камни». Действительно, арийский город с названием Хара- хор в предгорьях монгольского Алтая стоял. И он, на самом деле, яв­лялся восточной столицей Сибирской империи. Название же его озна­чает - «место высокого собрания», но не с тюркского, а с древнерус­ского. Из этой столицы и двинулись когда-то армии сибирских ариев на присоединение к империи восточных журов (чжурдженей), а после чжурдженской войны и на выступивший против возродившейся се­верной империи Китай.

На несколько минут оторвавшись от дяди Ёшиной папки, я при­помнил свой разговор с Лисаком Павловичем. Мудрый хант намекнул, что война Чингисхана с мусульманским и христианским мирами была, с его точки зрения, чем-то вроде хирургической операции по уничто­жению мировой раковой опухоли. Видя, что меня его убеждения шо­кируют, шаман не стал развивать свои мысли дальше. Он предоставил мне самому многое понять. И вот сейчас, сидя за дяди Ёшиными пап­ками и читая его подборки, высказывания многих неизвестных и мас­титых исследователей, я волей-неволей задумался.

«Ну хорошо, если верить ортодоксам, Сибирская Русь, или, по их убеждению, монголы, завоевала в семьдесят раз больше народов, чем было всё её население. Пусть будет так. Но куда тогда подевались не­сметные богатства завоёванных племён и народов? Они что, испари­лись? Были завоёваны Хорезм, Иран, Афганистан, территория совре­менного Ирака, Закавказье, юг Восточной Европы, на западе Балканы, на востоке Маньчжурия и весь Китай, но о богатствах монголов никто ничего не знает. Все без исключения летописцы пишут о страшных погромах, о пожарах, о том что ужасные татары забирают себе бук­вально всё. Но где, это «всё»? Куда оно делось? Допустим, ткани со временем могут сгнить. Но золото, драгоценности? Они-то куда могли деться? Ведь наверняка завоеватели растащили их себе видимо- невидимо. Сотни, а может и тысячи тонн! С таким богатством можно было построить сотню роскошных городов. Собрать в них потрясаю­щие произведения мирового искусства. Но где эти города, где новые столицы? Небольшой город царя Сарай? Но как показали археологи­ческие раскопки, он в два раза меньше хазарского Семендера. Обыч­ная зимняя ставка арийского правителя, вот и всё. Ясно одно, что по­сле завоевания гигантских территорий и крушения могущественных государств, ни простые, так называемые, монгольские воины, ни их военачальники не стали богаче. Во всяком случае, и Карпини, и Марко Поло особых у татар богатств не увидели. Тогда может быть, всё это золото присвоил себе каган или его родственники? Но, как известно, из тех же китайских летописей, великий полководец севера не любил дворцов. Он предпочитал жить в походных условиях, как и его воины. Точно так же вёл себя внук Тимуджина-Чингисхана известный на Руси как Бату, или Бата. Он тоже не любил роскоши. Но удивляет ещё одна деталь: это дань с покорённых племён. Одно дело ограбление, другое - настоящий доход посредством дани. В учебниках истории написано, что Батыю платили дань многие покорённые народы, в том числе и Русь. Платили десятину. Но куда она подевалась, эта десятина? Целых три сотни лет одна десятая дохода уходила в Орду, а там, что - испа­рилась? Почему-то Орда не богатела, а продолжала жить в том самом ключе, в каком она всегда жила. На подвластных ей территориях со­хранялся традиционный арийский уклад хозяйствования, он потом и достался в наследство российскому казачеству. Куда же делось всё на­копленное и присвоенное у подвластных народов? А может прав Ли- сак Павлович, не ради захвата несметных богатств вела свои войны Сибирская Русь, по хантейским преданиям пятое великое царство бе­лой расы. Но тогда ради чего? Ради чего было пролито столько чело­веческой крови? Как понять Чингисхана и тех невидимых и неизвест­ных, кто помогал ему в его долгих войнах?»

Я невольно стал припоминать, какие государства были завоёваны Сибирской империей? В Азии разгрому подверглись почти все, кроме Индии.

«Интересно, почему Тимчак-Тимуджин не двинул свои армии на Индию? - задал я себе вопрос. - Что его остановило? Как известно, Индия была одной из самых богатых стран того времени. Мусульман­ские и буддистские страны вокруг неё все были завоёваны, индуист­ская Индия - нет? Он что, Чингисхан, испугался индусов? Раздроб­ленная Индия сильного сопротивления оказать ему бы не смогла», - не мог понять я мысли и устремления великого полководца.

И тут мне припомнилась одна статья, где говорилось, что татары, идя в Европу по правому притоку Днепра реке Россе, не сожгли и не ог­рабили ни одной деревни, не обидели ни одной девушки и ни одного ребёнка. И только потому, что в этой местности не жили христиане, а населяли её недобитые церковниками «язычники». Так, может быть, вот где ответ? Ведическим обществом являлась в те времена и древняя Ин­дия, и Великое Литовское княжество, которое «татары» в XIII веке за­воёвывать тоже не собирались.

«Так что же получается? Неужели прав Лисак Павлович, считая, что пятое Сибирское царство объявило войну христианскому, мусуль­манскому и буддистскому миру не ради грабежа и насилия, а ради че­го-то другого, более значимого? - невольно пришло мне в голову. - Если так? Тогда что же могло явиться той основной ценностью, ради которой началось завоевание «Вселенной»? Неужели Тимчак-Чингис- хан понимал пагубность для будущего населения Земли искусственно созданных религиозных идеологий? Согласиться с этим, значит при­знать кагана пятой арийской империи сверхгением. - рассуждал я. - Впрочем, кто знает, может он таковым и был? Но скорее всего за ве­ликим полководцем кто-то стоял. Наверняка, совет жрецов и старей­шин тех людей, которые хорошо понимали, что происходит в управ­ляемом деструктивными силами социуме. И именно они подготовили из сословия тружеников воина и полководца, способного встать на пу­ти расползающейся по Земле иудо-христианской и исламской заразе, - от такой неожиданной догадки мне стало не по себе. - Наверное схожу с ума. - усмехнулся я про себя. - Чингисхан и вдруг в роли духовного подвижника?! Но как сказал в одном из разговоров дядя Ёша: «Не бы­ло бы Светослава, то мог бы не состояться и феномен Чингисхана». Значит, обе фигуры: и Светослав и Тимчак-Чингисхан в сознании ан­трополога являются звеньями одной цепи. По его убеждению, Свето­слав, уничтожив Хазарию, тем самым нарушил вековые связи Запада с Китаем. И этим помог возродиться и набрать полную силу Сибирской Руси. Светослав как военный человек и правитель восточных славян тоже как мог противился наступлению на земной социум и, в частно­сти, на Русь, южных идеологических концепций. И боролся он, как с иудаизмом, так и с христианством, не убеждениями и уговорами, а оружием. Но русский князь не был грабителем, даже христианские ле­тописи всячески ругая Светослава, не отрицают, что великий славян­ский полководец презирал богатство и роскошь, - припомнил я из­вестные факты. - Разгромив Хазарию, русский правитель и полково­дец не польстился на хазарское золото. Ни одна летопись не говорит, что Светослав вывез из Итиля и Семендера огромное богатство. Све­тослав разоружил хазар - это так, разорил иудейских купцов- рахдонитов и еврейскую элиту, но простой народ не ограбил. В Ду­найской Болгарии Светослав вёл себя точно так же. К удивлению ев­ропейских королей-хищников, он отказался даже от византийского зо­лота! Забрал только инструмент войны - драгоценное оружие. Потому русский князь-полководец и не был богат. Под стать ему были и его дружинники. Даже греки не отрицают такого феномена. Всё, что нака­пливал войной сын Игоря, шло на укрепление обороноспособности Руси. В частности её войска... На усиление ли своих армий потратил полководец «пятого царства», захваченное в войнах огромное богатст­во? - спросил я самого себя. - Потому «монгольских» кладов ни в Си­бири, ни Центральной и Средней Азии не найдено. Все средства были брошены на войну. Все без остатка. Значит, великое завоевание велось Тимчаком-Чингисханом не ради ограбления завоёванных народов! Ес­ли так, то все трое: и хранитель древней традиции, и еврей-учёный, и хантейский шаман оказываются правы! - почесал я себе затылок. - Сибирская Русь во главе с непобедимыми полководцами в XIII веке сделала отчаянную попытку выдрать с корнем расползающуюся по Земле иудо-христиано-мусульманскую раковую опухоль. Ценой неве­роятных усилий и огромного количества пролитой крови... Вот это вывод, так вывод! - подумал я про себя. - Попробуй, скажи кому- нибудь о том, что пришло в голову? Оплюют с ног до головы. Но именно он даёт ответ на многие загадки: почему «татары» не двину­лись в Индию и не тронули ведических князей на Руси. Разгромив Владимиро-Суздальского прозападного князя христианина Юрия в битве при Сити, вручили власть над княжеством его родному брату, презирающему христианство - Ярославу. Мало этого, внук Тимчака- Чингисхана Бату или Бата по русскому ведическому обычаю пород­нился с Ярославом и даже усыновил его сына Александра. Как можно объяснить подобное? С чего это вдруг ордынцы воспылали такой нежной любовью к этим двум русским князьям? - думал я. - Как из­вестно, царь Золотой Орды Батый, или Бата, вручил своему побратиму князю Ярославу не только власть над княжеством погибшего Юрия, но и пайзу[6] великого князя всей Руси. Откуда такое доверие? Смолен­ское княжество, где христианство в XIII веке не являлось государст­венной религией, тоже не рассматривалось Ордой как враждебное. Также как и ведическая Литва. В 1242 году не на Смоленск, и не на полуведический Полоцк и Литву двинул свои армии ордынский царь, а на христианский Чернигов и рассадник всего прозападного Киев. Огнём и мечом, пройдя земли Галицкой Руси, армия Орды не тронула, однако, владения Карпатского, Волховского или Волоховского княже­ства. Кстати, Волховское ведическое княжество карпатских русинов наладило дружеские и союзные отношения с Сибирской империей ещё в 1223 году, когда «татары» нанесли поражение объединённым силам христианских русских княжеств и их союзникам орианам-половцам».

Просматривая исторические справочники и распечатки летописей, я невольно обратил внимание на союзнические отношения между Ор­дой и азово-донскими бродниками. И Татищев, и Карамзин, не зная арийской многоукладной экономики, считали бродников хранителями речных бродов. Им и в голову не приходило, что азово-донскими бродниками были люди, которые вели ту же самую жизнь, что и геро- дотовские скифы. Фактически занимались выпасом в летнее время по поймам рек своих лошадей и коров. Это была пастушеская группа, из- за которой всех степняков считали кочевниками. Оба российских ис­торика недоумевают, почему войско бродников в составе тридцати тысяч не вступило в битву с «татарами» в момент, когда последние стали одолевать русских? Они стояли, построившись, во всеоружии, на конях и наблюдали сражение. Хроники повествуют, что предводи­тель бродников некий Плоскиня от лица «татар» вёл переговоры с ок­ружённым со всех сторон киевским князем. По всему видно, что брод- ники являлись союзниками «татар». Но тогда, почему они не вступили в битву против русских князей вместе с «татарами»? Что за странная позиция: собрать войско для того, чтобы наблюдать за битвой? И по­чему бродники, судя по всему русскоязычные, вступили в союз с при­шедшими с востока азиатами? На эти два вопроса современная исто­рическая наука ответ дать не может. Потому что не знает главного: то­го, что так называемые, бродники - предки донских казаков, в XIII ве­ке не были христианами. Это была ведическая арийская группа, то, что уцелело в Приазовье от Русского и погибшего Хазарского кагана­тов. И как стало понятно мне из летописей, объединённое русско- половецкое христианское войско выступило не столько против при­шедших в донские степи «татар», сколько против ведических, отка­завшихся от принятия христианства половцев и их союзников земле­дельцев и скотоводов бродников. Именно поэтому армия вторжения русских князей была сформирована не на Днепре, а на Днестре рядом с владениями западных половцев-ориан. И по Днестру на кораблях она Двинулась до Чёрного моря, а потом вошла в устье Днепра. Очевидно, русские князья готовили внезапный удар. И он бы привёл их к успеху, не приди в Донские степи воинский контингент Сибирской империи. Читая хроники, я не переставал удивляться: сибирских ариев было всего двадцать тысяч. Два тумена! Но они победили армии афганцев, персов, разгромили Грузию и взяли её столицу Тбилиси. Оба тумена пришли из Закавказья в степи Дагестана крайне уставшими и сильно обескровленными. Но тут на их пути встала христианская алланская армия. Алланы с трудом были побеждены. Правда, на Северном Кав­казе к сибирским туменам присоединилось десятитысячное войско, недавно пришедших из Азии ведических кипчаков-половцев. И вот такой армии в донских степях пришлось столкнуться со свежим шес­тидесятитысячным войском союзников.

«Но тогда, почему полководцы Чингисхана Джебэ и Сабудай не за­хотели воспользоваться сильной армией своих новых союзников и дру­зей - бродников? - задал я себе вопрос. - Что их остановило? Сибиряки взвалили всю тяжесть новой битвы с христианами на себя. Логика здесь может быть одна: «татары» не захотели обескровить ведическую армию Дона. Они понимали, что после битвы войско уйдёт на восток, а брод- ники и их союзники азиатские половцы останутся. И им придётся один на один бороться со всей христианской не только Русью, но и Европой. Но в то же время полной уверенности в победе в битве на Калке у ор­дынских полководцев не было. Потому и стояла готовая к сражению ар­мия бродников в качестве наблюдателя. И переговоры с русскими князьями вёл Плоскиня не только от имени «татар», но и от имени со­племенников», - сделал я окончательное заключение.

В голове всё стало на место: и странный договор о дружбе с Си­бирской империей ведического Волоховского княжества, и союз Ба­тыя против Римского Папы с германским императором отступником Фридрихом II Гогенштаухеном.

«Как же так получилось? - думал я. - Почему идея тех высоких и знающих неизвестных, которые привели к власти над последним Си­бирским скифским царством колоссальную личность Тимчака-Чингис- хана, не увенчалась успехом? Что могло помешать? Ведь в военном плане армии сибирских скифов не знали поражений. К тому же, в лице непокорённой Западом Руси Орда получила надёжного союзника».

Я нашёл упоминание в летописях и у историков, что вместе с ар­мией Батыя в 1242 году в походе на католическую Европу приняли участие и тысячи княжеских русских дружинников. Правду сказал мне хранитель: Орда получила удар подлый, в спину, тот, который она не ожидала и к которому не была готова. Сначала один за одним, по не­известным причинам, стали вымирать дети и внуки Чингисхана. Пер­вым, ещё раньше отца, погиб его самый талантливый сын Джучи, по­том, следом за великим полководцем, ушёл на тот свет его второй сын Удэгей, за ним отправился к предкам третий сын и внук Тимчака Бату, или Бата. За короткий срок смерть выкосила всех носителей идеи. Но это было ещё полбеды. Гибель полководцев можно было как-то пере­жить. Беда была в другом: тайные лазутчики Ватикана в лице там­плиеров и сбежавших на восток хазарских иудеев смогли дотянуться до сердца Сибирской империи - до корпуса её жречества. Высших жрецов-хранителей древнего эзотерического знания уничтожить этой своре шакалов было не под силу. Но они смогли проредить среднее звено, ведических жрецов, непосредственно работающих в народных массах. Это был очень серьёзный удар. Ведический жрец - не поп, и не мулла. На его подготовку уходят десятилетия. Как известно, «свято место пустым не бывает». После гибели просвящённой высшей воин­ской ордынской администрации никто в Орде уже не мог воспрепятст­вовать заполнению образовавшегося духовного вакуума. На Востоке в империю хлынули буддисты, в Центральной и Средней Азии мусуль­манские священники, в Европе христианские миссионеры. В результа­те чего гигантское царство в короткий срок, буквально за одно столе­тие, раскололось на три части. Три вторгшиеся идеологии сокрушили то, что не могли сделать никакие вражеские армии. Принимая буд­дизм, бывшие ведические сибирские русы автоматически переходили и в буддистскую культуру. Принимая ислам, по культуре становились мусульманами, почти арабами. Принимая христианство, превращались по культуре в западников, либо в византийцев, либо в католиков. Только небольшая группа ведических сибирских русов, видя, что про­исходит, откочевала из лесостепи на север в таёжную зону. Потомки её и превратились в XVII веке в сибирских казаков.

«Вот почему так переживал Александр Суворов за свой разгром ногайцев, - припомнил я биографию Суворова. Очевидно, великий русский полководец знал, что ногайцы - прямые потомки сибирских ариев. Это они, ногайцы, забыли о своём великом прошлом и стали на­зывать себя в честь одного из своих ханов. Вот что сделала с русскими людьми внедрённая С.Т. чужая идеология. Всего-то за четыре века!»

То, что я наконец разобрался со всеми пятью великими сибирски­ми царствами меня не радовало. Все они погибли. И погибли не от вражеского оружия. А от информационного.

«Что же ждёт нашу последнюю империю? - думал я. - Не секрет, что её создало русское казачество. Те последние арийские общины, которые сложились. По её границе на юге и в Сибири. Именно благо­даря им северное Причерноморье осталось нашим русским, а не ту­рецким. Сколько же здесь пролилось крови! И казачьей, и крови крымских татар, и турецкой!».

Османская империя, начиная с середины XV века, стремилась пре­вратить Чёрное, или Русское море, в своё внутреннее. Для этого ею было создано враждебное Руси Крымское ханство. Оно стало плац­дармом для захвата северных территорий. Но из московских правите­лей один только Иван Грозный понимал намерения турок. Только он один и поддержал донское казачество в его войне с Османской импе­рией. Наверное потому, что по матери Иван Васильевич был из дон­ских казаков. Остальным московским властителям было наплевать на северное Причерноморье. Степи бассейна Дона они вообще называли Диким полем. Казачество же считали отсталым народом. Михаил Ро­манов прямо писал турецкому султану, что на Дону и в Диком поле живут одни разбойники, которых он, «брат» русского правителя, име­ет право всех уничтожить.

«Что это, как не официальное разрешение русского царя подарить Османской империи весь юг России? - спрашивал я себя. - И почему наши российские историки никак не хотят понять этого? Может они просто не желают понимать? Глаза у них вроде бы есть. Письма Ми­хаила Романова тоже все целы. Что ещё надо? Или они от большого ума смотрят на бумагу, а видят вместо написанного комбинацию из трёх пальцев?! Сколько же им за такую вот слепоту заплатили, нашим ортодоксам? И интересно, кто? Не те ли, кто ещё во времена Хруща купил верхушку хвалёного Советского КГБ. И сейчас руками этих продажных мерзавцев ведёт к гибели созданную Сталиным послед­нюю империю? - задавал я себе вопрос за вопросом. - Интересно, за­чем нужно было первому Романову натравливать султана на «Дикое поле»? Причём как ловко: ты, дескать, «брат мой» приходи и унич­тожь разбойников... Но если защитники Дона погибнут, под чьей вла­стью окажутся их земли? Неужели Миша Романов был настолько глуп, считая, что турки подарят ему завоёванное? Просто руками ос­манцев и крымских татар русский царь намеревался вырезать послед­них наследников некогда великой сибирской, а точнее мировой арий­ской империи. Предлагая северное Причерноморье Турции, правители Московии наверняка выполняли заказ Запада. Заказ своих закордон­ных хозяев, которые и привели их в русском обществе к власти».

Ответы, на спонтанно возникшие вопросы, лежали на поверхно­сти. Всё и с царём Михаилом, и с Алексеем Михайловичем Тишай­шим, и с дегенератом-палачом русского народа и сибирского казаче­ства масоном шотландского обряда, царём Петром, мне было ясно.

Тогда с 1622 по 1635 годы с подачи Московского правительства Турецкая империя всей своей силой обрушилась на северное Причер­номорье. Началась тотальная затяжная война Порты с донским и запо­рожским казачеством. Турки надеялись уничтожить и дончаков, и за­порожцев, но все их усилия, несмотря на помощь Крыма, оказались тщетными. Донское и волжское казачество, практически, не получая помощи от Московского государства, разгромило турецкие и крым­ские армии. В это время их союзники запорожцы нанесли несколько тяжёлых поражений Черноморскому турецкому флоту. Потеряв боевые корабли, турки не смогли вовремя помочь своим войскам в доставке припасов. В результате большая часть крымских татар и турок погибла, либо была захвачена в плен. Это дало возможность в 1637 году дон­ским и запорожским казакам осадить Азов. Осада началась 21 апреля, а 18 июня крепость была взята штурмом. Но в 1641 году гигантская турецкая армия осадила Азов и с суши, и с моря. В Азове тогда было 5,5 тысяч казаков и 800 женщин - казачек-воительниц. С мая по сен­тябрь длилась осада города. По некоторым хроникам осаждающих было от 100 до 240 тысяч. Но все усилия турок взять крепость штур­мом оказались тщетными. Казаки за время осады отбили 24 приступа. Последний сентябрьский штурм длился непрерывно две недели. И всё- таки защитники крепости устояли. И тогда Михайло Шанович Татари- нов, боевой казачий атаман, на кругу предложил ночью выйти из стен города и атаковать неприятеля в его лагере. Все понимали, что их ждёт верная неминуемая смерть, но никто не высказался против. Последние защитники города, их было не более трёх тысяч, разделившись на две равные половины, соблюдая древний арийский обычай духовного бра­тания, пошли навстречу друг другу, обнимаясь и называя всех братья­ми, а женщин - сёстрами. В три часа ночи маленькое казачье войско было в лагере турок, но противника в нём уже не оказалось. Бросив осаду атаманцы, крымчаки, валахи и молдаване, все кто был в турец­ком войске ушли прочь от Азова. Но казаки на этом не успокоились. Они тут же организовали погоню, во время которой был убит и крым­ский хан и многие турецкие знатные вельможи. Понимая, что Азов си­лами донского казачества удержать не удастся, дончаки решили пере­дать крепость Москве. И что же? А то, что правительство Романовых отказалось принять такой подарок. Обижать своего «брата» турецкого султана русский царь не захотел. А ведь ему был предложен «ключ» к Чёрному морю. К нашему Русскому морю!

«Вот она арийская доблесть потомков скифов, сарматов, тюрок и ордынцев! - думал я, ещё раз перечитывая хроники о взятии и защите Азова. - Мощная военная традиция. Где воинское искусство на голову превосходило любое японское или китайское. Несколько месяцев бес­прерывной рукопашной горстки защитников под пушечным огнём с многократно превосходящим противником! Сколько же потеряли ка­заки во время обороны Азова?»

Поиск по сайту: