РОД ВОРОНА

- Мне вот что тебе хочется поведать, - следя за подымающимися в ночное небо искрами, сказал хантейский друид. - Та земля, откуда пришли в Сибирь «люди далёкого прошлого», сразу не опустела. Это в легенде говорится о том, что часть её населения ушла под землю, а дру­гая переселилась на юг. На самом деле, были и те, которые остались. Они смогли защитить себя от небесного огня и ужасных волн потопа. Прошло немало времени, прежде чем те люди покинули свою прароди­ну. Отступить на юг их вынудило начавшееся наводнение. Предания рода Ворона начинаются с того, что беда пришла из глубины моря. Вода начала своё наступление на землю звёздных людей после Великого по­холодания. Сначала под воду стали уходить равнины, потом пришла очередь и холмов. Погружались в пучину города и селения.

- Неужели в предании рода Ворона, так прямо говорится о горо­дах? - усомнился я.

- Говорится, Гера, говорится, - спокойно, без раздражения, сказал Дрсак Павлович. - В легенде о наступлении Великой воды сказано и другое: о том времени, когда люди не жили ни племенами, ни родами. И даже больше - о древней звёздной эпохе, когда люди умели летать до звёзд.

- Вот бы услышать этот цикл преданий! - посмотрел я вопроси­тельно на шамана.

- И услышишь, но всему своё время. Его же у тебя сейчас нет. А пока я попробую передать главное, чтобы ты знал, кого тебе надо най­ти, чтобы постичь прошлое. Без знания прошлого человек слеп. Толь­ко на нём можно построить будущее. Зачем нужно заново изобретать то, что люди когда-то хорошо знали? Однако, изобретают, потому что не знают прошлого... Этот вот англичанин Дарвин придумал, что че­ловек произошёл от обезьяны. Даже «мангики» и «тунгу» не являются потомками обезьян. Скорее наоборот - от них появились современные шимпанзе и гориллы. Брошенный камень всегда катится с горы вниз, а не наоборот. Так и человеческий род. Если его не вести, не тратить на это силы, он своим внутренним покатится подобно камню вниз. А так как внутреннее всегда связано с внешним, то со временем обрастёт Шерстью. Потому людям и не дают истинного знания о прошедшем, чтобы мы на примере обезьян не знали, что нас ждёт.

- Ты считаешь, что человечество уже «отпущено», что духовный вектор силами тьмы уничтожен? - спросил я хантейского друида.

- Безусловно, Гера. Незаметно для людей произошла полная пере­ориентация Сознания. Для большинства накопление материального стало в жизни главным. О духовном пути люди забыли. Животные, как ты знаешь, тоже заботятся только о том, чтобы поесть, и чтобы гнездо было потеплее.Так что камень брошен. И он катится вниз. Но давай, вернёмся к моему рассказу.

Сравнение инволюции современного социума с катящимся под горку камнем, которое привел в своём рассуждении шаман, удивило.

«До чего же точно подметил! - подумал я. - И над теорией Дарви­на посмеялся. По его представлению, древние расы людей породили на Земле обезьян... Вот, что значит эзотерическое знание! А наши именитые академики? Шаманы понимают суть жизни, а они нет... До них никак не доходит!»

А между тем Лисак Павлович продолжал:

- Видя, что родная земля медленно и неуклонно опускается под воду, люди приняли решение её покинуть. Но это явилось для них са­мым тяжёлым испытанием. Дело в том, что от низких температур во­да, наступающая на сушу очень скоро превратилась в лёд. Со време­нем, надвигающаяся со стороны океана ледяная стена становилась всё выше и грознее. Теперь уже главной бедой была не вода, а ледяная ло­вушка, стены которой наползали на сушу со всех сторон. И людям, чтобы покинуть гибнущий континент, надо было преодолеть эти чудо­вищные ледяные преграды. Вот почему после первого великого исхо­да, когда были заселены все земли, - рассказчик жестом показал в сто­рону леса. - На пустынные дикие берега Оби, Енисея и других рек, а также на Урал-Камень стали проникать не тысячи и даже не сотни, а горстки измученных стужей и голодом людей. Все остальные нашли свою смерть во льдах океана. Но то были люди совсем другие. Они принесли с собой великие знания, а также книги.

- Ты не ошибаешься, Лисак Павлович? О каких книгах ты ведёшь речь, неужели такое возможно? - заволновался я.

- А почему нет? - улыбнулся шаман.

- Ну и где эти книги? - задал я новый вопрос.

- В надёжных местах, под землёй. Иногда ханты их находили и даже хранили эти книги в своих лабазах. Но со временем, на воздухе они превратились в труху, - погрустнел рассказчик. - Поэтому хан- тейскими и самоедскими шаманами было принято решение никаких курганов больше не копать. Особенно после похода в Сибирь москов­ских властей и попов.

- Мудрое решение, - заметил я.

- Да, мудрое, - согласился со мною шаман. - Иначе бы все книги давно повыкопали и передали попам. А потом и власти продали бы их за границу. В Московии власть всегда была продажной, так уж заведено.

- А кто-нибудь знает в наше время о древних книгохранилищах? - спросил я.

- Конечно знает, - не моргнув, кивнул головой Лисак Павлович. - Только не ханты, и не самоеды, и даже не старообрядцы.

- Тогда кто же? - удивился я.

- Потомки хранителей первой и второй волны переселенцев. Толь­ко им известны тайны Сибири, Севера Европы и Америки.

- А ты уверен, что они, эти жрецы или шаманы, до сих пор живы? - с надеждой в голосе спросил я.

- Конечно, уверен! С одним таким мне посчастливилось даже встретиться. Мы разговаривали с ним, вот как с тобою, всю ночь. Пришёл ко мне по делу, а когда мы его закончили, он снова исчез. Ин­тересно, что предупредил о своём визите во сне. И сила от него шла также как и от того, кем ты прикрыт.

- Хочешь сказать, что нечеловеческая? - припомнил я выражение.

- Да, нечеловеческая, - согласился шаман. - Этих людей в среде си­бирских шаманов называют хранителями мест силы. На самом же деле они хранители древних кладов. Но речь идёт не о сокровищах, Гера.

- Понятно, - кивнул я.

- Что же дальше? - продолжил Лисак Павлович свой захватываю­щий рассказ. - Часть людей, из второй волны переселенцев, смешива­ясь с теми, кто пришёл сюда раньше, двинулась на Солнце, но боль­шая группа людей осталась. А когда через несколько тысяч лет на эти земли стали подкочёвывать с юга самоеды и угры, они стали и тем, и другим помогать жить в условиях севера. Это они научили предков угров и самоедов шить добротную зимнюю одежду, ловить рыбу и разводить охотничье-ездовых лаек. А позднее и домашних оленей. Но не успели ненцы расселиться со своими стадами по тундрам, а обские угры освоить рыбные места на реках, как с севера пришла третья вол­на переселенцев. Откуда они взялись? И вообще, как они смогли столько лет бороться за жизнь в сплошных льдах и в условиях поляр­ной ночи? О жизни этой последней группы белой расы под Полярной звездой смутно повествует всего одна легенда рода Ворона. Но ей ве­рить сложно. В мифе говорится, что голубоглазые и светловолосые люди севера долгое время жили на бескрайней ледяной равнине. Ле­том они добывали себе в море китов, моржей и тюленей, а зимой, за­бравшись в снег впадали в спячку, как бурые медведи. Но со време­нем, на север пришло тепло и их ледяная равнина начала таять. И то­гда начали они переселяться на острова, а с островов и на материк. В ужасе увидели предки самоедов пришедших с севера бородатых ог­ромных богатырей. Но бородатые их не тронули, они стали расселять­ся по рекам на юг, туда, где жили в своих городах их кровные братья. Часть этих людей, постепенно смешавшись с северными хантами, за­была свой язык, но сохранила древнее предание об исходе с сурового севера. Из той смешанной группы и возник род Ворона, чьи легенды я тебе сейчас рассказал.

- Значит, было три волны переселенцев? - уточнил я.

- Может и больше. Я говорю только то, что знаю, - подкинул в костёр сухого валежника Лисак Павлович.

- Ты не можешь мне вкратце сказать, что сталось с европеоидным населением Сибири?

- С теми, что пришли с севера и расселились по берегам рек?

- И не откочевали на юг и на запад, - уточнил я.

- Могу, конечно, но уж шибко грустный рассказ получается.

- Ничего, как-нибудь выслушаю, - сказал я.

- Это сейчас хантов где-то одиннадцать тысяч, а манси, если мне не изменяет память, пять. Примерно также и ненцев. Эвенков, долган и чукчей тоже очень мало. Только якутов полмиллиона. Тогда, в те да­лёкие времена, все пришлые с юга народы составляли совсем немного - может тысячу, может две, и только подлинными хозяевами севера и Сибири были по-нашему железные «аус-ях», по-селькупски «квели», а по-эвенкийски - «эндри». Они жили по берегам рек в деревянных больших городах, ловили рыбу, охотились. На севере разводили оле­ней, на юге лошадей.

- В глубокой древности, предположительно, и мамонтов, - вставил я.

- Верно, есть в хантейских и ненецких мифах указание и на это, - кивнул головой шаман. - Кроме того, железные «аус-ях» выращивали ячмень, а местами и рожь. Их было много, очень много. Десятки ты­сяч, а может и больше. Потому наши общие предки и пустили на свои земли маленькие забитые сильными южными племенами народы. Точно так же, как когда-то Россия пустила калмыков... Именно отсю­да, из Сибири шло завоевание степи и далёких южных гор. Отсюда шло завоевание и Урала, и Европы. Север Восточно-Европейской рав­нины тоже был заселён в своё время выходцами с погибшего конти­нента, но в связи с тем, что там другой климат, исхода к югу не было. Весь север Европы от Урала до Балтики был заселён людьми, которые в русских летописях упоминаются, как чудь белоглазая. Их продаж­ные историки относят к финно-уграм. Но это были и не финны, и не угры, а потомки северного народа, которые впоследствии стали назы­ваться на западе словенами и кривичами, а на востоке поморами, ла- дожанами, белозёрцами и владимирцами... С севера Европы была за­селена только Скандинавия, а с юга Сибири вся остальная Европа, вплоть до Испании.

Я слушал шамана и не верил своим ушам. Лисак Павлович опери­ровал географическими терминами, названиями рек, озёр, как будто он всю жизнь читал лекции по истории в каком-нибудь вузе. В трёх сло­вах шаман рассказал, каков был хозяйственный уклад у голубоглазых властелинов севера, чем они жили, куда расселялись и какие земли за­воёвывали. А рассказчик тем временем продолжал:

- Здесь на севере, в лесостепной зоне Урала и Сибири ещё за ты­сячи лет до прихода в Среднее Приобье предков хантов и самоедов, возникло первое после потопа великое царство. Из него и шло движе­ние, как на юг, в сторону Индии и Китая, так и на запад, в сторону Ев­ропы. После гибели этого царства, на его руинах через сотни лет воз­никло государство второе.

- Постой! - остановил я шамана. - А ты не скажешь, почему погиб­ло первое царство? Есть что-нибудь на эту тему в ваших преданиях?

- В сказках и песнях хантов о гибели первого объединения пле­менных союзов белой расы ничего нет. То было давно и далеко где-то на юге. Но вот в легендах зырян кое-что есть.

- Ты что же интересуешься ещё и преданиями народа коми? - уди­вился я.

- Они же наши соседи, на севере в лесотундре их полно. С восточ­ного Урала зыряне ещё сто лет назад вытеснили и манси, и ненцев. Тут волей-неволей будешь ими интересоваться. А потом, мифы коми можно найти и в книгах. Но я не о книжных мифах. Одна старая ска­зительница много лет назад мне поведала, что предки коми пришли на Урал с юга, спасаясь от великой войны. Судя по тому, что зыряне на севере живут очень давно, можно предположить, что их уход был свя­зан с гибелью того первого царства.

- Конечно! - сказал я. - Но у меня опять возник вопрос. Если то великое царство белой расы на земле было единственным, с кем оно могло воевать?

- Получается, что у него был враг. Враг в нём самом, - поднялся со своего места Лисак Павлович. - Как правило, великие империи гибнут не от внешних врагов, а от внутренних смут. Вспомни тот же Рим? - повесил он на таган свой котелок.

- Его что, варвары разрушили?

- Он сам себя погубил.

И тут у меня всплыла в памяти Махабхарата. Поэтическое изложе­ние о гибели единой величайшей на Земле империи. Уж не о том ли блистательном гигантском царстве братьев Пандавов упоминается в мифе обских угров? Тем более причиной гибели его стала гражданская война. Сколько же лет тогда этому преданию?

- Ты, Лисак Павлович, упомянул, что на руинах первого царства возникло второе? - снова обратился я к рассказчику.

- Да второе, но оно тоже, со временем, погибло как и первое. По­том где-то на востоке Сибири возникло третье царство белого голубо­глазого народа. Та империя не погибла, а переселилась целиком куда- то за Урал на запад. В его состав и входили предки обских угров. То­гда их вожди отказались идти в неведомое. Они решили остаться со своим народом на Камне. Ты должен знать, что большая часть хантов на Оби пришла с восточных склонов Урала, — пододвинул ко мне кружку с налитым чаем, рассказчик.

- Я это знаю, Лисак Павлович, но мне интересно, как смогли люди сохранить память о таких далёких временах, ещё и в чёткой последо­вательности? Чего не найти ни в одном учебнике истории!

- То что не найти ни в одном учебнике - это правда! - согласился со мною шаман. - А что касается человеческой памяти, да ещё в по­этической или сказочной форме, то она может сохранять подлинные события на протяжении миллионов лет. Есть немало подтверждений этому. Но у нас другая тема, поэтому не перебивай и слушай. На сме­ну третьему царству через некоторое время на юге Сибири поднялось царство четвёртое. Именно со стороны четвёртого царства и начались походы на север верховских богатырей. Часть железных людей оста­валась со своими кровными родственниками на Оби и её притоках. Другая часть снова возвращалась в южные степи, чтобы через год-два опять нахлынуть на север. С верховскими богатырями пришла к нам война. Она длилась до гибели четвёртого царства.

- А почему погибло четвёртое царство? - задал я вопрос.

- По причине междоусобиц, - усмехнулся моей наивности шаман. - Кто мог эти могучие империи погубить? Таких сил на Земле в те времена не было. Царства разрушал раздор. Борьба за власть между тойонами... Пятое царство было последним. Оно опять объединило под своей властью всю землю, но во время его верховские богатыри на север с войной уже не хаживали. Народы Сибири платили ему дань пушниной и торговали с его купцами. При нём наступил долгождан­ный мир. Через несколько веков внутренняя смута погубила и это цар­ство. К тому же из пустынь на его земли прикочевали южные дикие народы. Со временем они и стали расселяться по Сибири.

- Ты кого имеешь в виду? - спросил я Лисака Павловича.

- Предков якутов, тувинцев и бурят. Сюда можно отнести и алтайцев.

- А что стало с белой расой, с теми, кто остался в своих городах и сёлах на берегах сибирских рек?

- Из лесостепи, во времена империи, сметая всё на своём пути, же­лезные люди устремились на запад. Назад вернулось их совсем немно­го. А те, что возвращались, ввязались в междоусобицу, в войны на юге и на востоке. А потом началась эпоха смешения белых с людьми жёл­той расы. Так и получились сибирские татары. Белые же люди севера никуда со своих рек не уходили. Они веками жили в своих крепостях и городах на ярах, рядом с хантами, манси и тунгусами. После гибели пятого царства предки современных челдонов создали по всей Сибири свои княжества и стали собирать с угров, самоедов и тунгусов дань пушниной.

- Так выходит, что чел доны, коренные русские сибиряки — потом­ки «аус-ях»? - задал я очередной вопрос шаману.

- Зачем спрашиваешь, если и так знаешь? - покачал он головой. - Со старого сибирского диалекта «чел-дон» переводится как «человек реки». Белые голубоглазые потомки «аус-ях» на реках и жили. Ещё их называют кержаками, это за привязанность к старо-сибирской или древнерусской традиции. Потом кержаками стали обзывать старооб­рядцев.

- А как перевести с древне-сибирского диалекта слово «кержак»?

- Оно, это слово, состоит из трёх слов, - подумав, сказал Лисак Павлович. - «К» - одно, «ир» - второе, «жа» - третье. Теперь попро­буй сам перевести.

- «Ир» - наверное указывает на Ирий - древнерусский рай, - ска­зал я. - С «К» тоже понятно. А что означает слово «жа»?

- Есть в русском языке синоним слова «любить» - слово «жалею», - улыбнулся шаман. - Теперь понял?

- Понял! Получается, что-то вроде любящий Ирий или стремя­щийся к Ирию...

- Точнее, идущие путём своего божественного духа к высшему, - уточнил Лисак Павлович.

- В нашем обыденном понимании кержак обозначает что-то заско­рузлое и несовершенное, на самом же деле всё иначе.

- Да, как видишь, иначе. Но я ещё не рассказал, что произошло с нашими сибирскими чёлдонами-кержаками впоследствии.

- Что же? - посмотрел я на шамана.

- Как ты уже понял, чёлдоны от своей древней северной религии не отказались. Поэтому они автоматически стали врагами и христиан, и мусульман. На востоке только буддисты к ним относились по- дружески, понятно, что хорошо к сибирским русам относились мы, русские угры, а также ненцы, тунгусы, якуты и одулы-юкагиры. Си­бирское же ханство, как мусульманское государственное образование, сразу же после своего возникновения объявило войну русской Сибири. Но та война для него сложилась неудачно. Именно по этой причине искерские князья Алей и Бекбулат начали искать поддержки у царя Ивана Грозного. Боясь удара язычества Сибирской Руси с востока, они и послали своё посольство с просьбой о принятии их государства под высокую царственную руку. В плане обоих ханов было объединённы­ми усилиями Москвы, Тюмени и Искера разгромить своего языческого противника и подобрать под себя его земли.

Слушая рассказ ханта, от волнения я даже встал. Мои уши отказы­вались верить. Шаман говорил такие вещи, о которых я никогда нигде не читал и не слышал.

- Но царь Иван Васильевич, - продолжил хантейский друид, - по­нял замысел сибирских ханов и сделал вид, что помочь им в этом деле не может. Тогда Алей с Бекбулатом отправили своё посольство на юг в Бухару и попросили эмира прислать им помощь. Кроме того, по их просьбе две казахские орды двинулись против сибирских русских кня­жеств через степи Алтая. Но обе эти армии Сибирской Русью были вскоре разгромлены. А пришедший из Бухары в Искер Кучум, прежде чем начать войну с язычниками убил и Алея, и Бекбулата. Новому ха­ну эти двое стали теперь не нужны. Очень скоро Кучум подчинил себе все татарские улусы, смял оппозицию в Искере и начал войну с союз­никами Сибирской Руси - обскими уграми. Но больших побед в этой войне бухарский ставленник не добился. Хантам и манси помогли их союзники - сибирские русские князья. Армия Кучума достигла успеха только на восточных склонах Урала. Там ему подчинялись Каменские манси. У сибирских русских князей на Урале были надежные союзни­ки - я имею в виду купцов Строгановых. Эти купцы вовсю торговали с Сибирской Русью.

- Подожди! - остановил я жестом ханта. - Ты знаешь имена, о ком говоришь, имена тех самых русских князей?

- Конечно! - удивился моему вопросу Лисак Павлович.

- Тогда почему ты ни разу их мне не назвал?

- А зачем? Ты всё равно о них нигде не прочтёшь. Этих имён нет ни в одном историческом справочнике?

- Просто я хочу их услышать. Понимаешь, для себя.

- Тогда слушай. По Оби самым сильным из них был Иван Таюн. Ему подчинились русские чёлдоны, карагасы, томские эуштинцы и обские селькупы. Это про него сочинили сказку о князе селькупов Бо­не, который командовал «Пегой ордой». А его сын под именем князя Тояна попросил придти русских казаков на Томскую землю.

- Получается, что русская элита управляла томскими татарами? - задал я глупый вопрос.

- Своя бы чужаков на свою землю не пригласила, - засмеялся шаман.

- А откуда правил этот Иван Таюн, как называлась его столица и где она была?

- Звалась она Грасионой, стояла где-то по Оби, но, по легенде, не­далеко от древнего разрушенного стольного града.

От слов рассказчика, я потерял дар речи!

- Знаешь, я её видел, был на валах! - пришёл я, наконец, в себя. - Сначала не мог ничего понять, почему рядом находятся две крепости? Про древнюю столицу Грастиану я знал, про вторую слышу от тебя впервые.

- У Ивана была ещё одна столица где-то недалеко от устья Кети. На том месте впоследствии возник Нарымкий острог. Иногда старин­ные сибирские города с согласия их жителей царские власти превра­щали в административные центры.

- Потому с такой небывалой скоростью по Сибири остроги и строились! - догадался я.

- И вся Сибирь была присоединена к Московии за каких-то сорок с лишним лет, - добавил Лисак Павлович. - Вторым сильным сибир­ским князем был Пуркей Обдорский. Ему подчинён был весь север.

Начиная от Урала, кончая рекой Енисеем. Это его воины не пустили армию Кучума дальше реки Демьянки и остановили грабительский поход сподвижника Ермака, Брязги в устье Иртыша. Про других кня­зей я не буду рассказывать, займёт слишком много времени. А про этих, я думаю, ты где-нибудь да услышишь. Всё равно о них кто- нибудь вспомнит.

- И на этом спасибо! - поклонился я шаману. - Кое-что лучше, чем совсем ничего.

- Ты понимаешь, что толкнуло купцов Строгановых направить на борьбу с Кучумом Ермака Тимофеевича?

- Наверное, решили прибрать к своей вотчине на Урале ещё и часть Сибири? - высказал я своё предположение.

- О Сибири купцы не думали. Им того, что получили на Урале вполне хватило. Строгановы стремились сокрушить «мусульман» Ис- кера для восстановления нарушенных торговых связей с чёлдонами Сибири и местными инородцами. Ты должен знать, что чёлдонские князья брали с обских угров, самоедов и тунгусов ясак пушниной для торговли. Они торговали соболями с Китаем, Средней Азией и Русью. Сибирские меха через Строгановых по Волге и Каспию уходили в Персию, Турцию и Индию. А Кучум со своими предшественниками нарушил торговые связи. И потом, Строгановы были людьми русски­ми и хорошо понимали, если в Сибирь не будет притока русского на­селения из-за Камня, то через некоторое время воины южных азиатов сомнут и растворят в себе последних сибирских русских. И тогда не­кого здесь будет спасать. К тому же, вся эта огромная земля может оказаться под властью либо джунгар, либо Китая. И тогда присоеди­нить её к Русскому государству будет чрезвычайно трудно. Теперь ты должен понять ещё одну вещь - почему Ермак Тимофеевич, имея та­кую маленькую армию, всего около трёх тысяч казаков, сумел разгро­мить двадцать пять тысяч бухарцев! В учебниках пишут о превосход­стве русского огнестрельного оружия. Ты видел мой лук?

- Видел, - кивнул я.

- Даже в наше время, когда высокая скорострельность у ружей, я люблю с ним охотиться. Знаешь, почему?

- Нет, - признался я.

- Не надо ни капсулей, ни гильз, ни пороха. Рана же от стрелы страшнее, чем от пули. Стрела парализует зверя, пуля нет. А в ту эпо­ху? Когда были кремнёвки и шомполки? Сибирское ханство завоевали не самопалами, а стрелами и саблями.

- Тогда объясни мне, Лисак Павлович, почему казаки Ермака Ти­мофеевича победили? - остановил я рассказчика.

- Победили они, потому что освобождали от мусульман-бухарцев свою родную землю.

- Что-то я не пойму? - удивился я.

- В хантейских преданиях и легендах тобольских татар говорится, что Ермак Тимофеевич был наследником одного Тавдинского русско­го князя, которого разорили местные тюменские мурзы и он вынужден был бежать со своим сыном на Волгу. Потому казачий атаман и знал все дороги на Урале и в Сибири. И не нуждался в проводниках. И по­ловина его отряда была из сибиряков и уральцев.

- До меня это дошло, хотя и с трудом, - посмотрел я на шамана. - Но ведь их всё равно было очень мало.

- В том-то и дело, что немало. Не знаю, о чём глаголют ваши хвалё­ные исторические справочники, но в нашей легенде о Ермаке прямо сказано, что победитель Кучума ещё до своего выступления за Камень сумел известить о походе своих сибирских союзников, тех чёлдонов, которые оказались под властью мусульман. Они и пополнили его ар­мию. У Ермака в битве при Искере или Кашлыке рати было около деся­ти тысяч, это одних только русских, не считая союзников манси и татар.

- Об этом нигде ничего не написано, - сказал я хантейскому друиду.

- И не мудрено, если ты у сибирского шамана получаешь знания о том, что известно каждому хантейскому ребёнку.

- Всё, о чём ты мне сейчас рассказал, есть в ваших сказках? - спросил я Лисака Павловича.

- Не только в наших, но и в татарских. О Ермаке Тимофеевиче много сложено. И песни о нём поют, и легенды рассказывают. На Ир­тыше, Оби и её притоках он стал почти святым. Его именем ханты раньше даже клялись.

- То, что Ермак Тимофеевич по своему происхождению был си­бирским князем, многое объясняет, - высказал вслух я свои мысли. - Прежде всего, становится понятным его отношение к местному насе­лению не как к завоёванному, а как к своему собственному.

- При Ермаке ни тобольские татары, ни манси, ни ханты, тем бо­лее чёлдоны, не подвергались никаким притеснениям. Все они были равны между собой, один закон был для всех. Точно также как и в лю­бом другом русско-сибирском княжестве, - закончил мою мысль хант. - Кучума в Барабинских степях настигли и окончательно разбили не Царские стрельцы, а местные сибирские русские, которым он насолил не меньше, чем Ермаку. Ваши сибирские летописи либо изменены, либо переписаны. Кое-какие выдержки я из той писанницы нашёл и прочёл, и не пойму, их писали дураки или врали? - посмотрел на огонь Лисак Павлович. - Посадить бы их сюда, - показал шаман на костёр, - голой задницей и спросить, зачем всё это написали? Понима­ешь, сразу после постройки Данилой Чулковым Тобольска по всей Сибири, от Урала-Камня до Байкала, начался подъём сибирского рус­ского казачества. В служилые люди шли и омусульманенные русские. Но о тех и других в летописях написано, как о татарах. Хотя никаких татар среди сибирских казаков никогда не было. Их не брали на воен­ную службу из-за боязни предательства. Дело в том, что в сибирские степи с юга рвались орды мусульман, джунгар и казахов. Это от них сибирским казакам приходилось ставить крепости. Интересные у вас летописцы, - засмеялся шаман. - С одной стороны они пишут, что си­биряки татар стали принимать в казаки, с другой - нигде не упомянуто ни одного татарского казачьего имени. Как это объяснить?

- Не знаю, - пожал я плечами.

- А я тебе объясню, чтобы скрыть от русского народа всякую па­мять о Сибирской Руси. О пяти великих империях, которые возникали и набирали силу здесь на этой вот земле.

Я посмотрел на Лисака Павловича, глаза его горели, а лицо приня­ло жёсткое выражение.

- Ты когда-нибудь задумывался, почему джунгарский хан в XVII веке выселил из Минусинской котловины в Среднюю Азию енисей­ских кыргызов? - вдруг спросил меня шаман.

- Нет, не задумывался, а что тут особенного?

- Именно кыргызов, а не тувинцев или западных бурят?

- Что-то я пока не понял, на что ты намекаешь?

- А тут и понимать-то нечего - Минусинская котловина всегда была центром распространения Сибирской Руси на юг в Монголию и Китай, а также на запад.

- Вплоть до Испании? - спросил я.

- До Африки, - серьёзно сказал Лисак Павлович. - Поэтому на всякий случай её население и переселили подальше от продвигающих­ся на восток московитов и их союзников. Чтобы народная память кыр­гызов не передала пытливым сибирским казакам информацию о вели­ком прошлом этого края. Чтобы вы, русские, никогда не узнали из ка­ких степей поднялось могучее воинство того, кого называют Чингис­ханом...

- Ты сейчас говоришь о пятом царстве?

- Да, о пятом, Гера. Пятое царство было последним. Оно ушло на К)г в далёкий Китай и на Запад - в Среднюю Азию, Иран и Европу. Уш­ло, чтобы воинской доблестью восстановить на земле справедливость.

«Ничего себе справедливость! - невольно подумал я. - Океан крови!»

- Ты наверное удивлён тому, что от меня услышал? - спросил Ли- сак Павлович.

- Не пойму, о какой справедливости ты говоришь?

- А ты вспомни, кем по вероисповеданию был Чингис-хан? И с ка­кой великой бедой он на земле боролся?

- Ну с какой? С буддистами и конфуцианцами в Китае, с мусуль­манами в Азии и христианами в Европе, - припомнил я.

- С последователями ложных религиозных представлений сража­лись воины великого царя и полководца. С людьми, которые пустили в свои сердца ложь и с оружием в руках встали на её защиту. Я говорю тебе это не как язычник, а как видящий суть человек. Впрочем, у тебя может быть относительно пятой империи и своё мнение. Думаю, ты понимаешь теперь их демонический замысел?

- Если это не простая случайность, то переселение целого народа ра­ди разрушения его духовной традиции - что-то в голове не укладывается!

- Однако это так! - погрустнел шаман.

- Неужели джунгары получили приказ о переселении кыргызов с Запада?

- Какая разница с Запада или с Востока? Разве это что-то меняет? Важно то, что получили, и духовное наследие своими репрессиями и переселением разрушили. В наше время среднеазиатские кыргызы уверены, что они ни откуда не переселялись. Всё забыто, так-то! - подкинул в костёр новую сушину рассказчик.

- А что стало дальше с сибирскими язычниками? - поинтересовал­ся я. - Где они сейчас? Куда они подевались?

- Я же тебе сказал, что сначала чёлдоны составили сильное сибир­ское казачье войско. Его отряды разгромили казахов, потом джунгар, позднее на Усури и Амуре китайцев, потом корейцев и на Курилах японцев. Часть сибирских казаков попала с русскими купцами на Аля­ску. Ты это без меня должен знать. Их потомки, наверное, и сейчас там здравствуют.

- Почему ты не говоришь мне, куда делось остальное русское си­бирское казачество? Что, есть какая-то тайна? - спросил я шамана прямо.

- Тайны никакой нет, просто не хочется тебя лишний раз рас­страивать.

- Мы же с тобой договорились. Переживу!

- Когда все воины за присоединение Сибири к Русскому государ­ству закончились, сибирским русским язычникам попами был предъ­явлен ультиматум: либо они принимают христианство, либо оказыва­ются вне закона. Это произошло при Алексее Михайловиче Романове одновременно с Никонианской реформой. Делать нечего, часть каза­ков, скрепя сердце, приняла христианство. Другую же часть царские чиновники и попы стали жестоко истреблять. Причём убивали и жен­щин, и детей - всех под корень! Их города и сёла предавали огню. Очевидно, царской власти эта прослойка русского населения стала мешать.

- Интересно, чем? - поинтересовался я.

- Наверное, своим великим прошлым. Памятью о северной праро­дине... Чем же ещё! Всё это мракобесие началось при царе Алексее Михайловиче. Закончилось же при Петре I. Очевидно, цари выполня­ли заказ Запада. По-иному их поведение по отношению к своему на­роду не объяснить. Помнишь, когда началась Никонианская смута?

- В 1666 году, - сказал я.

- Цифра - 666 число зверя, каббалистическое число смерти. Нам из­вестно, что в этом году начались репрессии против возрождения искон­но русского православия и подмена его греческим. И число, и церковная реформа указывают на явный заказ. Но было ещё одно тайное предпи­сание Запада. Почему тайное? Да потому что, официально христиане всех давным-давно убедили, что с язычеством покончено. Что их победа над ним состоялась. А тут на тебе, оказывается в Сибири живут себе и здравствуют нехристи! И не инородцы, типа нас, хантов, а чистокров­ные русские люди. Потому в сибирских летописях русских чёлдонов и называют татарами, тунгусами и якутами... Но шила, как известно, в мешке не утаишь. Запад внимательно следил за событиями на востоке России. И в 1666 году русскому царю было приказано очистить свою землю и от христианства Сергия Радонежского, и, конечно же, от хра­нителей древней северной традиции. Возрождения последней Запад бо­ялся более всего. Вот и началось: в России запылали тысячи костров, на которых сжигали старинные рукописные книги. А в Сибири стали го­реть города и сёла чёлдонов. Хозяев же их хладнокровно расстреливали и вешали. Завершил это злодеяние царь Пётр I. В основном он и зани­мался русскими кержаками. Считается, что реформы Петра I унесли на хот свет треть населения России. На мой взгляд, намного больше. Ведь того, что происходило в его царствование в Сибири, никто не учитывал. Всё делалось тайно, без огласки. Вот кто уничтожил Русь Сибирскую, не китайцы и не монголы. Её искоренили свои же русские цари, - вздохнул Лисак Павлович.

- Да какие они были русские? - возмугился я. - Когда ненавидели свой же собственный народ и относились к нему как к порабощённой завоёванной нации. Взять ту же теорию норманизма, которая навязы­вает мнение, что государственность на Русь принесли скандинавы. Династия Романовых эту ложную антинаучную доктрину всегда под­держивала. Спрашивается, почему? Да потому, что не считала себя русской.

- Хорошо, что ты вспомнил о норманистской теории, Гера, - под­нялся со своего места хантейский друид. - Я сейчас.

С этими словами Лисак Павлович направился к своему домику и через несколько минут вернулся с какой-то книгой.

- На, забирай, я тебе дарю, - протянул он мне её. - Она наверняка может тебе пригодиться.

Я взял в руки книгу.

- Это История Сибири Миллера, того самого, который изобрёл норманистскую теорию, - пояснил шаман.

Я взглянул на дату издания, книга оказалась вполне современной.

- Где ты её выкопал? - удивился я.

- Не спрашивай, она теперь твоя.

Как и предполагал Лисак Павлович, мы проговорили с ним всю ночь. Перед рассветом он посоветовал мне часа четыре поспать, а сам, сев в обласок, поехал на соседнее озеро проверить сети. Я лёг на нары, но спать не хотелось. Рядом со мною, лежа на лосиной шкуре сладко посапывал Петя, за окном гасли звёзды.

«Как интересно, - думал я. - Шаманы эвенков и хантов помнят о прошлом своего народа и этой земли, а мы русские всё забыли. Из нас с корнем выдирали тот институт сохранения информации, который на­зывается летописными источниками, они, по убеждению «пасечника», не раз переписывались и переделывались не только в угоду той власти, которая пытается навязать свою волю всему земному социуму. Неу­жели среди нашего простого народа не осталось людей, сохраняющих из поколения в поколение древнее истинное знание? Маги-хранители, конечно, не в счёт. Речь не о них. Шаман упомянул в своём рассказе «чудь белоглазую». Людей, пришедших с севера, и заселивших Вос­точно-Европейскую равнину и Скандинавию. На Скандинавском по­луострове их наверняка давно уже нет. - рассуждал я. - Вторая волна переселенцев из Азии во главе с легендарным Одином либо светлогла­зых истребила, либо ассимилировала. Но они могли уцелеть на Рус­ском Севере. Где-нибудь должны же сохраниться их группы. На Дви­не, Пинеге или среди коми-зырян на Печоре? Вот бы попробовать отыскать светлоглазых. Ломоносов считал, что чудь белоглазая - те же русские, только старожилы лесной зоны. Пришедшие с севера, а не с юга. А ведь у меня есть адрес в Архангельской области. Старик мне его оставил не зря. Может, он меня и приведёт к белоглазым? - поду­мал я, засыпая.

Поиск по сайту: