ОТВЕРГНУТОЕ ТЕЛО

пребывает в состоянии, напоминающем агонию или муче­ния чем-то, диагносцировать шизофрению нельзя, по­скольку похожее состояние может быть реакцией на ка­кое-то трагическое событие. Мать, к примеру, может по­добным образом реагировать на смерть ребенка. Она мо­жет мучительно стонать, рвать на себе волосы и отказы­ваться двинуться с места. Агония и мучение сумасшедше­го человека не менее реальны, хотя мы не понимаем при­чины его страдания. Конечно, приведенные мной ситуа­ции порождены разными факторами. В случае с матерью причина мучительного страдания известна, и само страда­ние соответствует тому, что произошло; что же касается поведения сумасшедшего человека, то о нем можно ска­зать, что оно непропорционально происходящему потря­сению. Наблюдатель не может понять причину действий сумасшедшего, а сам больной, независимо от того, знает он причину или нет. не может о ней сообщить.

Возможна и противоположная ситуация. Причина может быть известна и очевидна, но реакция психотика такова, что его действия вроде бы не имеют отношения к этой причине. Простейший пример — отсутствие реак­ции на явную ложь или на нанесение увечья, как в случае пациента-шизофреника, который убил ребенка, но не выг­лядел человеком, переживающим горе. Итак, отсутствие заметного отклика на события внешней ситуации — это признак, что у человека «немножко не хватает»(something is off).

Когда мы говорим, что психотик не контактирует с реальностью, мы не обязательно подразумеваем, будто он не сознает происходящего вокруг. Человек, страдаю­щий кататонией, к примеру, полностью сознает то, что ему говорят или то, что с ним делают. И девушка, о кото­рой я говорил выше, без сомнения, понимала, что я де­лаю и слышала мои вопросы. Я спросил, что так ужасну­ло ее. Но она не могла ответить на мой вопрос. Она реагировала на свою внутреннюю ситуацию, то есть на определенные чувства и телесные ощущения, которые не могла понять, и которые захлестнули ее. Дело не в их

интенсивности. Горе матери, только что потерявшей ре­бенка, может быть гораздо интенсивней. Она тоже может какое-то время не замечать окружающего, но она способ­на описать свои чувства и соотнести их с непосредствен­ной причиной.

Психотик не контактирует с собственным телом. Он не воспринимает чувства и ощущения как свои соб­ственные или как нечто, возникающее в его теле. Для него это отчужденные и непонятные силы, которые каким-то непостижимым, мистическим образом властвуют над ним. Однако, он не может сообщить нам о них, чтобы осмыс­ленно объяснить свое поведение. Он чувствует ужас, его поведение выражает это чувство, но он не может связать его с каким-то специфическим происшествием.

Шизофреник действует так, будто им «владеет» какая-то странная сила, которую он не в силах контроли­ровать. Раньше, до возникновения современной нам пси­хиатрии, о сумасшедших говорили, что ими «владеет де-мон»или «дьявол», и считали, что человек подвергся на­казанию. Мы отвергли подобное объяснение данного за­болевания, но не можем избавиться от впечатления, что шизофреником «владеет нечто». Как бы там ни было, вне­шняя экспрессия психотика, комична она или трагична, связана ли она с растерянностью или уходом, всегда про­изводит такое впечатление. Кстати, для современного на­блюдателя такое специфическое внешнее выражение пред­ставляет собой ценную подсказку, указывающую на нали­чие заболевания.

Важно то, что мы в своем языке используем по­нятие «владеть», когда говорим о сумасшествии. Описы­вая человека, мы говорим, что он «владеет собой», что он «в полном рассудке», или наоборот, отмечаем, что он «потерял самообладание». «Владение» в данном случае оз­начает, что эго контролирует инстинктивные силы тела. Когда самообладание утрачено, эти силы выходят из-под контроля эго. Эго психотика дезинтегрировано, оно нахо­дится в состоянии анархии, когда неизвестно, что проис­ходит, и это порождает ужас. Отсутствие контроля во

Александр Лоуэн ПРЕДАТЕЛЬСТВО ТЕЛА

I

ОТВЕРГНУТОЕ ТЕЛО

время истерического припадка можно сравнить с бунтом. Человек знает, что авторитет эго скоро восстановится и эмоционально бунтует против его контроля. Самооблада­ния может достичь тот, кто способен откликаться на жиз­ненные ситуации соответствующим образом. Можно ска­зать, что шизоид — это индивидуум с физическими недо­статками, поскольку он зависим от ригидности собствен­ного тела.

------------ МАСКА ШИЗОИДА

Первая особенность, которая бросается в глаза на­блюдателю, сообщая ему о том, что он имеет дело с шизоф­реником или шизоидным индивидуумом — пустой взгляд. Глаза такого человека можно описать, как «отсутствующие», «невидящие», «опустошенные», «ускользающие от контакта» и т.д. Это выражение глаз столь характерно, что само по себе говорит о наличии шизофрении. Об этом пишут многие. Райх, например, говорит, что шизоид и шизофреник «обла­дают типичным нездешним, отдаленным (faraway) взглядом....Это выглядит так, будто бы психотик смотрит сквозь вас, его взгляд не содержит мысли, но проникает достаточно глу­боко и с большой дистанции»¹⁶. Иногда, глаза шизофреника бывают «пустыми». Райх отметил, что когда у шизофреника возникают эмоции, его глаза «уходят от этого».

Ариети говорит о «странном взгляде или выраже­нии глаз». Он связал ретракцию верхнего века, расширя­ющую глаза, с общеизвестной шизофренической экспрес­сией «растерянности и ухода». Кроме того, он объяснил, что так называемый «сумасшедший» взгляд некоторых ши­зофреников, связан с отсутствием нормальной конверген­ции и констрикции (конвергенция — сведение зрительных осей глаз при рассматривании близких предметов за счет поворота глазных яблок навстречу друг другу, а констрик­тор — мышца, сжимающая какой-либо канал, в данном случае глазной. — перев.)¹⁷. Я уверен, что такой взгляд вы­ражает ужас, который можно интерпретировать как су-

масшествие, поскольку он не связан ни с какой известной причиной. Как правило, человек смотрит либо «нездеш­ним» взглядом, как описывал Райх, либо его взгляд выра­жает страх и растерянность. Общий знаменатель — неспо­собность шизофреника сфокусировать глаза, одновремен­но переживая чувство по отношению к другому человеку. Его глаза могут расшириться от страха, они могут быть полны ярости, но это не направлено на вас. Вы обеспо­коены его присутствием, потому что чувствуете безликую силу, владеющую им, которая может выплеснуться и раз­бить вас вдребезги, не признавая вашего существования.

Глаза одного из моих пациентов остекленели во время кататонического ступора, а позже он сказал мне. что видел все происходящее. Хотя он и выглядел «ушед­шим», но видел мою руку, которой я махал перед ним. Механическая функция зрения была включена, свет про­никал в глаза, попадая на сетчатку так же, как, например, в кинокамеру. Когда мой пациент вышел из кататоничес­кого состояния, глаза утратили «стеклянность» и приоб­рели более нормальный вид. Приступ кататонии возник после того, как пациент выполнил упражнение, в кото­ром надо было бить по кушетке кулаками, сопровождая это восклицанием «Нет!» Это действие вызвало чувства, с которыми пациент не мог справиться, и, реагируя на них. он «умер». Внешняя «смерть» была защитой от чувствова­ния ярости. Он подавил ярость, почти прекратив контакт со внешним миром, и его глаза остекленели.

Субъективное впечатление, что шизоид не спосо­бен поддерживать контакт глазами, это самый тревожа­щий аспект его внешнего вида. Вы не чувствуете, что он разглядывает вас, или что его глаза прикасаются к вам, вы видите, что он пристально смотрит на вас видящими, но совершенно бесчувственными глазами. Надо, однако, заметить, что когда он фокусирует на вас взгляд, вы мо­жете ощутить, что внутри его глаз есть чувство, они буд­то прикасаются к вам.

Ортега-и-Гассет провел интересный анализ функ­ции видения в эссе «Точка зрения в искусстве».

-72

Поиск по сайту: