Проповедь № 225, прочитанная Ч.Г. СПЕРДЖЕНОМ на утреннем богослужении в воскресенье, 28-ого ноября 1858 г., в мюзик-холле Королевских садов, графство Сюррей

Ч. Г. Сперджен

Сердце, отданное Богу

Сборник проповедей

Оглавление

Сатанинское пиршество

Жизнь от всего сердца

Сердце как логово зла

Притча о брачном пире

Ожесточение сердец и гнев Иисуса

Суть Евангелия

Как размягчаются сердца

Сердце, отданное Богу

Трудное дело

Обманутое сердце

Толкования Ч. Г. Сперджена на Лк. 14:25-35

Бог пишет на сердцах

Благоухающее сердце

Приступайте к Нему во всякое время

Бог мира и наше освящение

Молитва Господа нашего на освящение народа Своего

Возрастание благодати

Снадобье от забот

Тройственное освящение

Сатанинское пиршество

Проповедь № 225, прочитанная Ч.Г. СПЕРДЖЕНОМ на утреннем богослужении в воскресенье, 28-ого ноября 1858 г., в мюзик-холле Королевских садов, графство Сюррей

"Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином, - а он не знал, откуда это вино, знали только служители, почерпавшие воду, - тогда распорядитель зовет жениха и говорит ему: всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее; а ты хорошее вино сберег доселе"

Ин. 2:9-10

Распорядитель сказал больше, чем хотел, или точнее, в его словах больше правды, чем он мог себе представить. Это общее правило действует во всем мире: "подают сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее". Такое правило у людей, и разве сотни разочарованных сердец не рыдают о том? Дружба вначале - это льстивые речи, ничего не стоящие слова, а затем меч из ножен. Ахитофел вначале преподносит Давиду великолепные блюда человеколюбия и благости, а потом блюда худшие, поскольку оставляет своего господина и становится советником его мятежного сына. Иуда подавал вначале полные блюда справедливых речей и благости, и Спаситель принимал их, Иуда ходил в дом Божий в обществе Христа Иисуса, и получал от Него добрые советы; но затем пришел черед мутного вина - "... ядущий со Мною хлеб поднял на Меня пяту свою". Вор Иуда впоследствии предал Господина, принеся Ему вино "худшее". Вы обнаруживаете, что это правило действует на примере со многими, кого вы считали своими друзьями. В лучшую пору процветания, когда солнце сияло и птицы пели, и все шло как по маслу, и вам было весело и радостно, они подавали вам хорошее вино; но вот ударили трескучие морозы и тронули ваши цветы, листва с дерев опала и ваши ручейки затянуло льдом, и тогда они подали вам вино худшее, - они оставили вас и бежали; они оставили вас во время больших испытаний, и научили вас великой истине: "Проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою, и которого сердце". Повторюсь, что это общее правило действует во всем мире, и не только в обществе, но и в натуре.

"О горе нам, земля, когда была ты прежде всем, а далее ничем"; ибо разве этот мир не поступает с нами точно по тому же правилу? В юности природа подает нам лучшее вино; и тогда глаза у нас блестят, и слух приучен к музыке; и тогда горячая кровь стремится по нашим венам и сердце наше бьется радостно; но погодите немного, и дадут вам вино похуже, ибо задрожат стерегущие дом и согнутся мужи силы; и перестанут молоть мелющие, потому что их немного осталось; и помрачатся смотрящие в окно; и замолкнут дщери пения; и тогда зашатаются мужи силы, отяжелеет кузнечик, и рассыплется каперс. Ибо отходит человек в вечный дом свой, и готовы окружить его по улице плакальщицы. Сначала полная чаша юности, а затем застойные воды старости; если Бог не соизволит ниспослать в эту муть свежие потоки Своей милости и сострадания, так, чтобы еще раз, как это всегда происходит с христианами, преисполнилась чаша юности и глаза снова заискрились от восхищения. O, христианин! Не надейся на человека, не полагайся на преходящее сего времени, ибо все, общество и природа, подчиняется общему правилу - "сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее".

Сегодня, однако, я собираюсь представить вам два дома пиршества. Сначала, я предложу вам заглянуть за двери дома дьявола, и вы поймете, как он блюдет это правило; ибо вначале он подает хорошее вино, а когда гости напьются и перестанут соображать, он подает вино худшее. Предложив вам заглянуть туда и содрогнуться, и принять во внимание это предостережение, я постараюсь вступить с вами в дом пиршества нашего возлюбленного Бога и Господа Иисуса Христа, и о Нем мы сможем сказать, как сказал жениху распорядитель брачного пира, "Ты хорошее вино сберег доселе"; пиршества Твои становятся лучше, а не хуже: Твои вина богатеют, Твои яства становятся все изысканнее, а Твои дары становятся драгоценнее прежних. Ты хорошее вино сохранил доселе".

I. Сначала мы бросим предостерегающий взгляд на ДОМ ПИРШЕСТВА, ПОСТРОЕННЫЙ САТАНОЙ: как Премудрость построила себе дом, вытесала семь столбов его, так и безумие возвело свою храмину и кабаки, в которых непрерывно соблазняет неосмотрительных. Загляните в сатанинский дом пиршества, и я покажу вам четыре стола и гостей, сидящих за ним; и взглянув на те столы, вы увидите, что творится там. Вы увидите поданные чаши, и как они исчезают один за другим, и вы заметите, что то общее правило, о котором мы говорили выше, блюдут за всеми четырьмя столами - сначала хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее - да, но я пойду дальше - потом наихудшее.

1. За первым столом, на который я обращаю ваше внимание, хотя и молю вас никогда не присаживаться и не пить за ним, сидит РАЗВРАТНИК. Стол развратников - веселый стол; на нем аляповатый пурпур, и все бокалы на нем выглядят неестественно яркими и блестящими. Многие сидят за этим столом; но таковые не подозревают, что находятся в гостях у сатаны, и что это пиршество закончится пагубой. А теперь видите, вот входит главный распорядитель этого пиршества. Он мягко улыбается; его одеяния вовсе не страшны, на нем разноцветный халат; приятная речь на устах его, и глаза его соблазнительно, чарующе сверкают. Он подает чашу со словами: "Эй, молодой человек, испей-ка из этой чаши! Взгляни как сверкает вино. Видишь? Это вино наслаждений". Такова первая чаша в сатанинском доме пиршества. Молодой человек берет, и пробует вино. Сначала пробный глоток; всего лишь глоточек, а затем он обуздает себя. Он не намерен особенно потворствовать своей похоти, он вовсе не собирается головой в омут. Просто на краю того утеса растет цветок: он проберется немного вперед и сорвет его, но это же не значит, что он намерен свалиться с этой нависшей скалы и разбиться вдребезги. Кто угодно, только не он! Он думает, что очень просто отставить чашу с вином, однажды вкусив его аромат! Он и не думает предаваться пьянству. Он только пригубит. O, сколь сладостно это вино! О, как кружится голова. Как глупо, что я не попробовал его раньше! Так ему теперь думается. Испытывал ли я такое наслаждение когда-либо? Кто бы мог подумать, что плоть способна на подобное упоение? Он припадает к чаше еще раз; на сей раз он делает глоток побольше прежнего, и вино горячит его кровь. О, сколь благословен он! И что бы он теперь не сказал, хваля и славя Вакха или Венеру, или кого угодно, вид которого пожелает принять веельзевул? Он становится настоящим трибуном в похвалу греха? Это прекрасно, это сладостно, тяжелейшее осуждение похоти бывает столь же радостным как и небесные порывы души. Он пьет, пьет, пьет ненасытно, пока голова его не пойдет кругом от отравления греховным восхищением. Это вам на первое. Пейте, о вы пьяные Ефремляне, и возлагайте венок гордости на свои головы, и называйте нас глупцами от того, что мы отводим от себя эту чашу; знайтесь с блудницами и вечеряйте с похотниками; поступая так, почитайте себя мудрыми, а мы знаем, что после этих радостей у вас будут неприятности, ибо ваше вино от виноградной лозы Содомской и с полей Гоморрских, ваш виноград - виноград злобы, грозды его горькие; вино ваше - яд драконов и гибельная отрава аспидов. Теперь, бросив взгляд исподлобья, коварный распорядитель пиршества поднимается со своего места. Уже довольно - жертва его набралась лучшего вина. Он убирает первую чашу, и подает вторую, уже не столь искрящуюся. Взгляните в чашу с этим вином; оно не играет и не пузырится упоением; все скучно, и уныло, и безвкусно, и эта чаша называется чашей насыщения. Человек уж довольно насладился, и теперь его, как пса, рвет, но по верной пословице он возвращается подобно псу на свою блевотину. У кого вой? У кого багровые глаза? У тех, которые долго сидят за вином. Я говорю теперь о вине как в фигуральном, так и в буквальном смысле. Вино похоти оборачивается такими же багровыми глазами; распутник вскоре находит, что все вихри удовольствий завершаются пресыщением. "Но могу ли я что сделать теперь?" - говорит спрашивает. "Я совершил все грехи, какие можно представить, я осушил все чаши наслаждений. Я умираю от скуки. Так дайте же мне что-то новое! Я был во всех театрах, и больше ни гроша не выложу. Я испытал все наслаждения, какие мог вообразить. С ними все кончено. Сама радость становится скучной и унылой. Что мне делать?" Подали второе блюдо - блюдо дьявольского насыщения - периодическая сонливость вследствие предыдущего преизбытка.

Есть тысячи людей, всякий день принимающие чашу не имеющей вкуса пресыщенности, так что всякое новое изобретение, с помощью которого можно убить время, всякое новое открытие, посредством которого можно отвести душу, излить накопившееся зло, было бы для них прекрасным выходом, как равно и некий человек, восстань он, чтобы предложить таковым еще одну новую моду на зло; пусть проведет их в еще большие глубины в бездне преисподней адской похотливости, и они благословят его имя за то, что принес им нечто новое для возбуждения их. Это дьявол подает на второе. Узнаете ли вы кого-нибудь из участников этого пиршества? Есть среди них и кое-кто из вас, сделавших большой глоток этого блюда нынешним утром. Вы как заезженные лошади духа похоти, разочарованные рабы пожелания вихря наслаждений. Богу ведомо, дай вам высказаться от души, вы должны были бы сказать, "Вот досада! Я испробовал все наслаждения, но наслаждений так и не нашел. Я верчусь по кругу, я как слепая мельничная лошадь, я должен делать круг за кругом. Я зачарован грехом, но уже не восхищаюсь им, как было некогда в прошлом, ибо вся слава этого как увядший цветок и созревшая прежде времени смоква.

Недолго пребывает участник сатанинского пиршества в отвратительной жиже собственной безрассудной страсти, как разворачивается следующий акт. Распорядитель пиршества велит почать другую бочку вина. На сей раз злодей подает черный бокал, и протягивает его, сверкая глазами, полными адского пламени и ярости гнева. "Выпейте это, сэр" - велит он, и человек выпивает его залпом и отступает, издавая вопли, "O Боже! Что я натворил, как я докатился до этого!" Вы обязаны выпить, сэр! Кто осушает первый кубок, должен выпить второй, и третий. Пейте, если даже это вино сойдет по вашему горлу как пламя! Пейте, если даже это вино будет в вашем кишечнике на манер вулканической магмы! Пейте! Вы обязаны выпить! Кто грешит, должен пострадать; развратник с юности обрекает себя на гниль для костей, чресла его полны воспалением. Восставший против законов Божьих пожинает плоды собственной плоти. О! Нечто ужасное я мог бы рассказать вам о третьем сатанинском блюде. В доме пиршества сатаны имеется передняя, наполненная всем, что соблазняет глаз и завораживает чувственность; но есть и чулан, и никто не ведает, никто не видел всех его ужасов. Есть еще и потайное помещение, куда сатана забрасывает тех тварей, которых истребил сам; под этим помещением пылает негасимое адское пламя, и в самом помещении чувствуется жар этой жуткой преисподней. Лучше бы не я, а врач поведал бы вам об ужасах, на которые обрекают себя некоторые по причине своих беззаконий. Я опущу эти подробности, однако, позвольте мне сказать распутнику и моту, что бедность, на которую он обрекает себя, явится следствием его распутства и мотовства; пусть также знает, что угрызения совести, которые достанут его, не случайны и не проливаются с небес случайно, а являются следствием его беззаконий; ибо, будьте уверены в том, мужи и братья, грех несет зародыш страдания во внутренности своей, и рано или поздно этот зародыш превратится в ужасное дитя. Что посеешь, то и пожнешь. Таким образом, закон сатанинского дома таков - "сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее".

Остается представить вам последнее блюдо. И теперь, мужи силы, насмехающиеся над предостережением, что я с радостью передал бы вам с братской любовью, хотя и суровым языком, подите сюда, и выпейте из последней чаши. Грешник в конце концов оказывается у могилы. Его надежды и радости подобны золотым монетам, положенным в дырявый мешок; все они пропали - исчезли навсегда; и вот он у последней черты; его преступления не дают ему покоя, грехи сбивают его с толку; он запутался как бык в сети, и как ему избежать своей участи. Он умирает, и переходит от болезни к погибели. Как человеческим языком пытаться рассказать вам об ужасах этой последней, огромной чаши, которую развратник должен выпить, и выпить навеки? Взгляните на это: вам не увидеть всей глубины этой чаши, но хотя бы бросьте взгляд на бурлящее вино, я слышу шум стремительных движений то в одном, то в другом направлении, и звук как бы скрежетания зубов и вопли отчаянных душ. Я вглядываюсь вглубь этой чаши, и слышу глас из глубины - "И пойдут сии в муку вечную", ибо "Тофет давно уже устроен; в костре его много огня и дров; дуновение Господа, как поток серы, зажжет его". Ну, и что вы скажете об этом последнем блюде сатаны? "Кто из нас может жить при огне пожирающем? кто из нас может жить при вечном пламени?" Распутник! Ныне прошу тебя! Во имя Божье, начинай с этого блюда! О, не будь беззаботен, не будь беспечен с чашами; не спи, не почивай и не покойся в мире, которым ныне наслаждаешься! Человек! Смерть твоя на пороге, по пятам твоим несется за тобой скорая твоя погибель. Что касается тех, кто пока еще обуздан осмотрительным отцом и заботами не знающей покоя матери, то я прошу вас, избегайте этого дома греха и безумия. Пусть слова мудрого человека будут записаны на скрижалях вашего сердца, и всегда вспоминайте о них во время искушений: "Держи дальше от нее путь твой и не подходи близко к дверям дома ее; ибо мед источают уста чужой жены, и мягче елея речь ее; но последствия от нее горьки, как полынь, остры, как меч обоюдоострый. Ноги ее нисходят к смерти, стопы ее достигают преисподней".

2. Видите ли вы другой стол, вон там в середине сатанинского дворца? Ах! Добрые, уступчивые, доверчивые души! Многие из вас полагали, что вообще никогда не окажетесь на адском пиршестве; но уготован стол и для вас; на столе этом прекрасное белое полотно, и все сосуды на нем чисты и благовидны. Вино же в сосудах ничуть не походит на вино Гоморрское, оно ухаживается ровно, подобно вину от виноградной кисти из долины Есхол; так и кажется, что не дает оно какого-либо опьянения; так и кажется, что это вино походит на вино древнее, которое давили из виноградной кисти да прямо в чашу, вино, не имеющее в себе какого-либо смертельного яда. Но посмотрите на людей, сидящих за столом! О, сколь самодовольны таковые! Спросите злодеев в белом, ожидающих участников этого пиршества, и они скажут вам, "Это стол всех убежденных в собственной правоте: фарисеи сидят там. Возможно, вы знакомы с одним из таковых; у него филактерия между глазами; края одежды его безмерно обширны; он один из лучших из лучших учителей". "Ах! Успокойтесь, не шумите так" - говорит сатана, задергивая занавес и закрывая стол, где гуляют развратники, "а то эти ханжи и лицемеры догадаются, в каком обществе оказались. Эти самодовольные люди - такие же мои гости, как и вы, и я держу их здесь в весьма надежном месте". Так сатана, подобно ангелу света, подает позолоченный кубок, напоминающий чашу церковного стола. Но что за вино в этом кубке? Это, кажется, самое настоящее вино из священной Евхаристии; его называют вином самодовольства, а по краям его можно разглядеть пузыри гордости. Взгляните на пузырящуюся пену над кубком - "Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь". Вы знаете что это за кубок, слушатели мои, вводящие самих себя в заблуждение. О, если бы вы знали о смертельном яде, который подмешан там. "Грешить как другие? Только не вы; нет, нет и нет. Вы не собираетесь повиноваться праведности Христа? Что вам проку от того? Вы ничем не хуже ближних. Если вы не спасены, то спасетесь. Так вы думаете. Разве вы не платите две десятины от доходов? Разве вы за всю жизнь хоть кого-нибудь ограбили? Вы оказываете добрые услуги ближним; вы хороши как ваши ближние". Очень хорошо! Вот она первая чаша, которую подает вам дьявол, и хорошее вино заставляет вас раздуваться от сознания собственного достоинства, ибо пары этого вина проникают в ваше сердце и раздувают проклятой гордыней. О, да! Я вижу вас сидящими за этим столом, таким опрятным и прекрасно украшенным, и вижу толпы ваших поклонников, стоящих вокруг стола, в том числе даже многих из детей Божьих. И вот что таковые говорят, "О, если бы я был хоть вполовину добр как он!". Оказывается, самое смирение праведных является пищей для вашей гордыни. Погодите-ка, вы, елейные лицемеры, погодите, подадут вам и второе блюдо. Сатана спокоен, он смотрит с весьма самодовольным видом и на этих своих гостей, как впрочем и на толпу мятежников. "Ага, как я провел тех весельчаков с чашей наслаждений" - говорит он, ", ведь потом-то я дал им чашу унылого пресыщения, и также обманул и вас; вам кажется, что все у вас прекрасно, но вас-то я обманул вдвое, я просто одурачил вас!" С этими мыслями он подает чашу вина, с которым-то и сам иногда не любит обращаться. Это вино называют вином недовольства и беспокойства, и много таковых, которые должны будут испить из этой чаши недовольства и беспокойства после всего их самодовольства. Разве вы, столь почитающие самих себя и нисколько не заинтересованные в Христе, не находите, перелистывая в одиночестве свои счета на вечность, что они не сходятся и вам в сущности не удается подвести точный баланс в свою пользу, хотя вы рассчитывали на обратное? Разве вы, почитая себя утвержденным на скале, не ощущали временами сотрясение под ногами? Вы, конечно, слышали с каким дерзновением христиане поэт следующий гимн:

"Смело встречу тот великий день,
Кто посмеет обвинить меня?
От проклятия позорного греха
Я очищен кровию Твоей!"

Но вы говорите: "Ну, я бы не смог спеть такого. Я был не хуже лучшего из прихожан, из всех попиравших эту землю; за все эти годы я не пропустил ни одного собрания в своей церкви, и все же я не могу сказать, что вера моя тверда". До сих пор вы уповали на самоправедность, теперь подали второе блюдо, и теперь вы совсем не удовлетворены собой. "Ну, я был членом церкви", - говорит другой, "меня крестили, я исповедовал христианство, хотя я никогда не знал Господа по правде и истине, и некогда мне казалось, что со мной все хорошо, но мне хотелось чего-то, что я не мог отыскать". Теперь сердце мое во мне сотрясается. Полагаться на самоправедность, оказывается, вовсе не столь восхитительно как думают некоторые. Ах! Это и есть второе блюдо, которое сатана подает за этим столом. Подождите немного и, быть может, еще в этом мире, но определенно в смертный час, дьявол подаст третью чашу с вином ужаса, когда вам откроется ваша погибель. Сколько людей, убежденных в своей правоте на протяжении всей жизни, в последний миг находили, что все, на что они уповали всегда, изменило им. Мне рассказывали об одном воинстве, побежденном в сражении. Побежденные сочли за благо бежать. Изо всех сил воины бросились к какой-то реке, где полагали отыскать мост, по которому можно было бы перебраться на другой берег и спастись. Когда первые из числа отступивших добрались до реки, послышались вопли отчаяния, "Мосты сломаны, путь к отступлению отрезан!" Но эти вопли были напрасны, множество людей, бежавших позади, давили на передних, сбрасывая их в реку до тех пор, пока река не переполнилась трупами утонувших. Вот что ждет всех самоправедных. Вы думали, что вам поможет мост обрядоверия? Вы считали, что крещение, конфирмация и Вечеря Господня будут прочными арками для моста ваших добрых дел и служений? Но когда пробьет смертный час, вы услышите отчаянные крики, "Мосты сломаны! Путь к отступлению отрезан!" И напрасно тогда обращаться к Богу. Смерть дышит вам на пятки; смерть давит на вас сзади, и вы теперь понимаете, что значит погибнуть вовеки, вознерадев о Толиком спасении в попытке спасти себя посредством добрых дел. Это блюдо за сатанинским столом пиршества последнее, поскольку следующим блюдом вам подадут вино наихудшее, ваша вечная участь окажется той же, что распутника и мота. Каким бы славным вы ни почитали себя сами, по причине того, что вы гордо отвергли Христа, примите и эту чашу с вином. Примите гнев Божий. От этой чаши вострепещите. Бог наливает из нее, и даже дрожжи ее будут выжимать и пить все нечестивые земли; и вы до капли вместе с ними выпьете из этой чаши. О, остерегитесь же вовремя! Отриньте же тщеславие высоко поднятых глаз, и смиритесь под крепкую руку Божию. Веруйте в Господа Иисуса Христа, и будете спасены.

3. Некоторые из вас пока избегают сурового суда, однако, имеется и третий стол, за которым пиршествуют самые почтенные гости. Думаю, что за этим столом восседает больше князей и королевских лорд-мэров, олдерменов и толстосумов, чем за другими столами сатаны. Это стол пиршества называют столом мирских. "Гм, ну, хорошо", - говорит некий человек, "мне не нравятся распутники и моты; вот мой старший сын, я всю жизнь выбивался из сил, экономя деньги, и вот этот парень, он не собирается заниматься делом: он стал отъявленным распутником, так что я весьма доволен, что сегодня с кафедры так остро порицали это. Что касается меня, то все в порядке; я не дам и гроша за человека самоправедного; к самоправедности я не имею никакого отношения; не думаю я ни в коей мере и о спасении добрыми делами; мне важно знать, падают или повышаются процентные ставки, или каковы возможности хорошей сделки; вот и все, больше мне ничего не надо". Ах! Мирские, плотские, суетные люди! Я читал об одном из вас. Этот одевался в порфиру и виссон и каждый день блистательно пиршествовал. Вы не знаете, что с ним произошло? Вам следует знать о том, поскольку тот же самый конец ожидает и вас. Конец его пиршества будет концом и вашего пиршества. Если ваш бог - этот мир, то будьте уверены, что вам предстоит пройти путь, исполненный горечи. Итак, за этим столом собрались мирские люди, живущие для своей выгоды. Сатана подает вам полную чашу. "Итак, молодой человек", - говорит он, "вы начинаете дело; не забивайте голову заботами о высокой нравственности, старомодной чести и религиозных выдумках; гребите деньги лопатой, обогащайтесь как можно быстрее. Делайте деньги! Делайте деньги по возможности честно, а если по-честному невозможно, делайте все равно!" - говорит дьявол; и подает бокал с вином. "Вот, вам подано", - говорит он, "игристое вино". "Ну, вот, у меня теперь всего вдоволь; мои мечты исполнились" - говорит молодой человек. Здесь первое и лучшее вино пиршества человека приземленного, поглощенного земными интересами, суетного; и многие из вас искушаются завистью такому человеку. "О, были бы у меня такие возможности в деле", - говорит один, "я и в половину не такой жулик, как он, я не могу орудовать как он; моя вера связывает меня по рукам. Однако же, как он быстро разбогател! O, вот бы мне преуспевать как он". Ну, брат мой, не суди прежде времени, вскоре подадут второе блюдо, огромный и тошнотворный глоток забот. Этот человек разбогател, но всякий желающий разбогатеть искушается и попадает в капкан. Богатство, добытое нечестным путем, или растраченное впустую, или припрятанное, оборачивается раком; этот рак в действительности пожирает не золото и серебро, но разъедает, оскверняет душу человека; оскверненная же душа есть самое ужасное из того, что может иметь человек. Вы только посмотрите на этого корыстолюбца! Какие заботы тяготят его сердце! Недалеко от въезда в его поместье живет одна бедная старушка. Она живет на жалкое, нищенское пособие, но говорит, "Слава Богу, мне хватает!" Она никогда не спросит, как ей жить, или как ей умереть, или как ее захоронят; у нее великое приобретение - она благочестива и довольна; она сладко спит на подушке довольства и веры; а вот этот безумный с кучей золота, но он несчастен, поскольку он, так уж случилось, уронил шестипенсовик, идя по улице, или потому, что его просили внести дополнительный взнос в благотворительный фонд, на что он скрепя сердце согласился в присутствии друга; а может быть, он страдает от того, его пальто плохо носится.

Вслед за тем является алчность. Многим предстоит испить из этой чаши; Господи, спаси нас от ее пламенных капель. Один великий американский проповедник сказал так: "Алчность плодит страдания. Вид здания получше нашего, платье не по карману, драгоценности, которых нам не носить, величественный экипаж и недоступные раритеты - все это как выводок гадюки жадных мыслей; таковые досаждают бедным, которым хочется быть богаче; и мучат богатых, которым хочется быть еще богаче. Алчный человек жаждет наслаждений; но ему становится грустно в присутствии радостей жизни; и радость мира - это его горе, поскольку счастье ближних не принадлежит ему. Несомненно, Бог гнушается таковым. Бог видит его сердце - пещеру, исполненную отвратительных птиц, или гнездилищ проворных рептилий, и ненавидит его пресмыкающихся обитателей. Жизнь для алчного человека - это кошмар, и Бог велит ему бороться с этим изо всех сил. Маммона может устроить из его сердца дворец, и Наслаждение устроит там шумное веселье, - похоже на пиршество в гробнице, и венки на могиле". Когда человек становится алчным, все его для него уже ничто; он говорит, "Давай, давай, давай!". Вот так же кричит несчастный больной в ужасной лихорадке, "Пить, пить, пить!". Вы даете ему пить, он выпивает, но его жажда неутолима, она становится еще сильнее. Подобно ненасытной утробе, алчные кричат, "Давай, давай, давай"! Алчный человек как в буйном помешательстве стремится ухватить в своих руках весь мир, и в то же время презирает все то, что уже имеет. Вот проклятие, от которого многие умирают; и некоторые умирали с мешком золота в руках и со страдальческой миной на лице, поскольку не могли утащить свое имение с собою в гроб, не могли унести свое богатство в мир иной. И вот, вам подают еще одно блюдо. Ричард Бакстер, и превосходные проповедники прошлых веков изображали скряг и любостяжателей в центре ада; и представляли картину, в которой маммона льет расплавленное золото таковым в глотку. "Вот вам", - приговаривает бес с насмешкой, "вы этого хотели, получайте теперь; пейте, пейте, пейте!" И льется, льется, льется расплавленное золото... Я не буду, однако, предаваться никаким ужасным фантазиям, но одно мне известно точно - тот, кто существует в этом мире только для себя, обязательно погибнет; тот, кто прикипает сердцем к земному, не роет глубоко - он построил дом свой на песке, и пойдет дождь, и разольются реки, и подуют ветры, и устремятся на дом тот, и будет падение его великое. Однако лучшее вино вначале; ведь это представительный человек, почтенный и уважаемый, всякий почитает его; а затем вино похуже, когда скупость довела его до нищеты, а жадность повредила его голове. Все это несомненно исполнится, как пить дать, если вы покоритесь мирскому.

4. Четвертый стол установлен в весьма укромном углу, в весьма приватной части сатанинского дворца. Этот стол предназначен для тайных грешников, но и здесь блюдется старое правило. За тем столом в уютном полумраке я вижу сидящего молодого человека, и сатану, который прислуживает ему, Вот, он бесшумно, чтобы никто не услышал его, подходит к нему, и предлагает первую чашу. O, сколь сладостна вино! Это вино тайного греха. "Воды краденые сладки, и утаенный хлеб приятен". Как приятно на вкус это лакомство, съеденное в полном одиночестве! Оно просто тает во рту. Что может сравниться с этим! Это первое блюдо, после которого сатана подает другое - вино нечистой совести. Глаза человека открылись. Он восклицает: "Ах, что я натворил! Что я наделал?" - восклицает этот Ахан, "первая чаша, которую ты принес мне, показалась мне слитком золота и прекрасной Сеннаарской одеждой; и я подумал, 'О, я должен получить это'. Теперь же я думаю, что мне делать, куда мне подевать это? Надо рыть. Да, надо рыть глубже ада, иначе мне не скрыть этого, несомненно, все это откроется".

Мрачный распорядитель пиршества предлагает массивный кубок, до краев наполненный какой-то смесью черного цвета. Тайный грешник принимает эту смесь, он боится, что грех его откроется. Он лишен покоя и счастья, он не может отделаться от гнетущего страха; он боится, что грех его обнаружится. Он видит во сне, что кто-то приходит за ним; он слышит голос, который говорит ему, "А я обо всем знаю; и расскажу всем". Он думает, возможно, что грех, который он творит в тайне, дойдет до его друзей; о том узнает его отец, и мать будет знать об этом. Да, может быть, и его врач, рассказывая о несчастьях, выболтает его несчастную тайну. Такой человек не знает покоя. Он только и делает, что боится попасться. Он походит на должника, о котором я читал когда-то. Задолжав много денег, он боялся, что помощники шерифа ищут его. И вот однажды, зацепившись рукавом за частокол, он сказал, "О, дайте мне пройти; я спешу. Я заплачу вам завтра", воображая, что кто-то поймал его. В таком положении оказывается человек, когда участвует в скрытых и постыдных делах. Таким образом он не находит места покоя для ног своих в постоянном страхе разоблачения. И вот в конце концов разоблачение наступает. Такова последняя чаша. Оно происходит в этой жизни; смотрите же, ваш грех найдет вас, и это произойдет еще здесь. Какие безобразные демонстрации устраиваются в наших городских судах, когда людей заставляют выпить эту последнюю чашу разоблачения. Человек, который вел религиозные собрания, человек, которого почитали святым, в конце концов разоблачен. Что говорит о нем судья - и что заговорит о нем мир? Над ним потешаются, над ним издеваются, над ним насмехаются всюду и везде. Но, предположим, он был столь хитер, что прожил жизнь без разоблачений - хотя я думаю, что это почти невозможно - какую чашу он примет, когда предстанет наконец перед судом Божьим? "Приведи его, тюремщик! Ужасный надзиратель адской темницы, выведи заключенного!" Его выводят! Собрался весь мир. "Встаньте, сэр! Разве вы не исповедали веру? Разве не думал о вас всякий, что вы святой?" Он хранит молчание. Но многие из громадной толпы кричат, "Мы все так и думали". Открывается Книга, читают о его делах - все как на ладони, преступление за преступлением. Вы слышите свист? Праведные негодуют, выступают против человека, обманувшего их; он жил среди них как волк в овечьей шкуре. О, как страшно пережить презрение всей вселенной! Праведный переживет презрение грешных, но для грешного пережить позор и вечное презрение, которые праведные обрушат на него, будет ужаснейшим из наказаний после вечной гнева Всевышнего, который и является, не буду напоминать, последней чашей ужасного пиршества дьявола, которую тайный грешник будет принимать всегда и во веки веков.

Прервусь на этом, но лишь за тем, чтобы с новой силой просить вас не упускать ни слова из того, что я должен был сказать здесь, если таковое имеет хотя бы малейшее касательство до любого из моих слушателей. Я прошу вас, мужи и братья, если вы ныне едите тучное и пьете сладкое на сатанинском пиршестве, остановитесь и подумайте о том конце, который ожидает вас. "Сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную". У меня уже не остается времени для этого, это точно.

II. Но вы должны простить мне, я займу у вас несколько минут, чтобы ввести вас в ДОМ, ПОСТРОЕННЫЙ СПАСИТЕЛЕМ, где Он принимает Своих возлюбленных. Придите и садитесь с нами за стол для пиршества, ниспосланного Христом свыше. Он не угощает Своих детей на манер князя тьмы: первой чашей, которую подает нам Христос, очень часто бывает чаша горечи. Есть возлюбленные дети Его, искупленные Им, у которых нет ничего, кроме слова утешения. Иисус подает чашу бедности и страданий, и Он побуждает детей Своих принять эту чашу, пока они не скажут, "Ты пресытил нас горечью, напоил нас полынью". С этого начинает Христос. Сначала худшее вино. Сначала сержант дает новобранцу шиллинг, а затем отправляется с ним в поход, а там и в бой. Христос никого и никогда не привлекает так. Сначала надо вычислить издержки, имеется ли нужное для совершения всего. Он стремится не приобретать учеников, которых ослепляют первые видимые проявления. Вначале Он действует с ними сурово, и многие, бывшие Его детьми, признавали, что первое блюдо, которое подавали за столом Спасителя, было горем, несчастьями, бедностью, и лишениями. В былое время, когда лучшие из народа Божьего сидели за этим столом, Он имел обыкновение подавать худшее, поскольку таковые скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, продолжали пить из чаши, исполненной горечи, в течение многих дней; но, смею вас уверить, впоследствии Он подавал таковым чаши с большей сладостью, и вы, смущенные, нашли, что все так и есть. После чаши страданий подается чаша утешения, и как же сладостна эта чаша! Эти люди имели право и честь принять эту чашу после болезни и боли; и я сам могу засвидетельствовать, что говорил своему Господину, "Ты хорошее вино сберег доселе". Это вино было таким сладким и душистым, что вкус его воистину совершенно удалил вкус горечи; и я сказал, "Воистину, горечь этой немощи уже в прошлом, ибо Господь мой открылся мне, и дал Свое лучшее вино". Но, возлюбленные, лучшее вино подается в последнюю очередь. Народ Божий убеждается в этом всякий день. Бедному святому умирает. Господин его подавал ему чашу бедности, но теперь он более не пьет из этой чаши, он богат благословениями. Он принимал из чаши болезни; делать этого ему теперь больше не надо. Ему подавали чашу гонений, но теперь он прославлен, вместе со своим Господином, и сидит вместе с Ним на Его престоле. Лучшее явилось ему в последнюю очередь во внешних обстоятельствах. Рассказывают о двух мучениках, однажды преданных сожжению на костре в местечке Стратфорд-ле-Боу; один из них был хром, другой слеп, и когда их привязали к столбу, хромой взял свой костыль и забросил вниз, и сказал другому, "Не стоит унывать, брат мой, этот горькое снадобье должно исцелить нас; не пройдет и часа и я уже не буду хромать, а тебя никто уже не назовет слепым". Воистину, радости после неприятностей! Но мне часто думалось, что чадо Божье весьма походит на участников Крестовых походов. Отправившимся в крестовый поход приходилось бороться с врагами на протяжении многих сотен миль и миновать легион опасных ситуаций. Быть может, вы помните исторический рассказ о воинстве герцога Булонского. Когда перед крестоносцами открылся вид на Иерусалим, они спрыгнули с коней и, хлопая в ладони, восклицали, "О, Иерусалим, Иерусалим, Иерусалим!". Они забыли обо всех тенетах, изнурительном походе и всех ранах, ведь перед ними открылась панорама самого Иерусалима. Таким же будет последнее восклицание святого, "О, Иерусалим, Иерусалим, Иерсусалим!", когда всякое горе, и всякая бедность, и всякая болезнь исчезнут навеки, и он благословится бессмертием. Худое вино... Худое, сказал я? Нет, чаша горечи взята, и подано святому лучшее вино, и он уже видит себя вовеки прославленным со Христом Иисусом.

Теперь разместимся за столом внутреннего опыта. Первой чашей, которую Христос подает Своим детям, сидящим за этим столом, с вином столь горьким, что, по всей видимости, человеку не дано описать этого. Это чаша с вином осуждения. Это черная чаша, исполненная сильнейшей горечи. Апостол Павел однажды пригубил из этой чаши, да так, что ослеп на три дня. Он осознал свой грех и это совершенно одолело его; он мог лишь предать душу свою посту и молитве, и только тогда, когда он испил из другой чаши, как бы чешуя отпала от его глаз. Я пригубил из этой чаши, дети Божьи, и думал, что Иисус был врагом мне, но вскоре Он подал мне чашу со сладким вином, чашу Его любви и прощения, исполненную пурпуром Его драгоценной крови. О! Вкус того вина я вспоминаю до сего часа, ибо вкус его как вкус славного вина Ливанского, что хранится в бочке много времени. Разве вы не помните, что после того, как вы выпили чашу страданий, явился вам Иисус и показал вам пронзенные руки Свои и бок, говоря: "О, грешник, Я умер за тебя, и предал Себя ради тебя; веруешь ли в Меня?" Разве вы не помните, как вы уверовали, и сделали глоток, и поверили больше, и сделали еще один, глоток, еще больший, и сказали, "Да будет имя Господне благословенно отныне и вовек.; и благословенно имя славы Его вовек, и наполнится славою Его вся земля. Аминь и аминь, ибо Он сокрушил врата медные и вереи железные сломил, и угнетенных отпустил на свободу"? С тех пор славный Господин ваш говорил вам, "Друг, пересядь выше!", и сажал вас на лучшие места в лучших горницах, и подавал вам лучшие чаши. Сегодня я не собираюсь говорить вам, о чашах вина, которые вы употребили. Сегодня утром известная вам Супруга из Песней Соломона восполнит недостатки моей проповеди. Она пила вино из ароматных гранатовых яблок; так же и вы, в те возвышенные и блаженные моменты, когда вы имели общение с Отцом, и с его Сыном, Иисусом Христом. Но погодите немного, лучшего вина Он еще не подал вам. Вскоре подойдете к берегам Иордана и начнете принимать от древнего вина того Царства, что было разлито еще во время сотворения мира. Урожай вина муки Спасителя; урожай вина Гефсиманских страданий вскоре подадут вам, древнее вино Царства. Вы направляетесь в землю "Beulah", землю "замужнюю", и вкусите совершенный аромат самых чистых вин. Вы знаете, как Джон Баньян описывает землю, пограничную с долиной смерти. Эта хорошая и пространная земля, где течет молоко и мед; земля, где ангелы часто навещают святых, и приносят кисти кипера из виноградников Енгедских. И вот вы пересели выше, Бог коснулся пальцем ваших век и лобзанием выводит вашу душу. Где же вы теперь? В море любви, и жизни, и счастья, и бессмертия. "O, Иисус, Иисус, Иисус, Ты воистину сохранил это лучшее вино до сих пор! Господь мой! Я видел Тебя в Субботний день, но здесь Суббота вечная. Я встречал Тебя в собрании, но это собрание никогда не рассыплется. O, мой Владыка! Я понимал обетования, но здесь они все исполнились! Я благословлял Тебя за милости свыше, но здесь нечто большее, чем все милости на земле: Ты воистину даровал мне благодать, но теперь Ты даровал мне славу; Ты был мне некогда щитом и опорою, но теперь Ты - мое светило. Я в Твоей деснице, где изобилие вечной радости. Ты сохранил для меня Свое лучшее вино. Все мое в прошлом - ничто по сравнению с нынешним".

И самое последнее, ибо времени в обрез. Я мог бы проповедовать на эту тему всю неделю: стол общения, за которым обязаны сидеть дети Божьи. Первая чаша, из которой они должны пить там, чаша общения со Христом в Его страданиях. Если вы желаете занять место за столом общения со Христом, прежде примите вина из Голгофской чаши. Христиане, ваши головы должны быть увенчаны терновым венцом. Ваш руки должны быть пронзенными; я не имею в виду гвозди, а говорю в переносном смысле, ибо вы должны быть сораспяты Христу. Мы должны страдать с Ним, иначе нам не царствовать с Ним; мы должны потрудиться с Ним прежде, мы должны вкусить вина, которое Отец подал Ему пить, иначе нам не перейти к лучшему на этом пиршестве. Вкусив от вина Его страданий, и продолжая принимать этот напиток, мы должны вкусить от чаши с вином трудов Его, мы обязаны креститься Его крещением, мы должны служить душам, и сочувствовать таковым вместе с Ним в этом служении - спасении грешников, и тогда Он подаст нам из чаши Его почестей в грядущем. Здесь, на земле, мы будем вкушать прекрасное вино в общении со Христом в Его воскресении, в Его триумфах и Его победах, но лучшее вино будет подано в конце. O, горницы общения, ваши двери открылись мне; но я мог только заглядывать в них; но настает час, когда двери ваши на алмазных петлях отворятся, и широко раскроются навсегда и вовеки; и я вступлю во дворец Царя, и уже никогда не оставлю его. O, христианин! Тебе предстоит вскоре лицезреть Царя во всей Его красе; твоя голова окажется на Его груди; ты вскоре сядешь подле ног Его с Марией; ты вскоре сделаешь, как делают супруги, - станешь приветствовать Его лобзанием любви, и найдешь, что Его любовь лучше всякого вина. Могу предположить, братья мои, что в последнее мгновение вашей жизни, или скорее, в первое мгновение вашей жизни, вы скажете: "Ты хорошее вино сберег доселе!". Когда вы встретитесь с Ним лицом к лицу, когда вы вступите с Ним в ближайшее общение, ничем не тревожась и ничем не отвлекаясь, вы скажете, что "Ты лучшее вино сберег доселе!". Однажды умирал один святой, а другой, сидящий в изголовье, молвил: "Прощай, брат, я не увижу тебя снова на земле живых". "Нет же, мы увидимся вновь", - ответил умирающий, "но вон там, на земле живых, вон там, куда я направляюсь; а здесь земля погибших". О, братья и сестры, лишь бы и нам не встретиться снова на земле погибших, лишь и нам иметь упование встретиться на земле живых, и вкусить в конце концов от лучшего вина!

Поиск по сайту: