НАЦИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА: НАУЧНЫЕ ОСНОВЫ И ПРИНЦИПЫ

Национальная политика, как и политика в целом, представляет собой регулятивно-контрольную сферу, направляющую жизнь, деятельность и отношения (согласие, подчинение, господство и конфликт) между различными национальными и этническими сообществами. Национальная политика — это средства и методы, при помощи которых взаимодействие между людьми различных национальностей и этнической принадлежности осуществляется посредством духовных атрибутов: культуры, языка, менталитета, традиций и обычаев.

Для объяснения сущности национальной политики необходимо прежде всего определиться с теми исходными категориями, на которых она базируется или должна базироваться.

Понятия, которые используются для объяснения многообразия национальной жизни, требуют более точного определения научного и политического смысла каждого из них. Необходимость четко определиться с этими понятиями диктуется прежде всего тем, что ряд нация — народность — этническая группа несет не только научную, но и серьезную идеологическую нагрузку. Употребление ранее в официальной советской политике понятия «нация», как правило, ставило данный этнос выше, чем понятие «народность», «национальное меньшинство», не говоря уже об «этнической группе». Это сразу характеризовало народы как достигшие различной степени зрелости, развитости, большей или меньшей значимости для решения проблем государственности, экономики, культуры, языка. Такой подход означал признание качественных различий между ними, что вело к:

• стремлению приобрести более высокий статус (в советской практике это означало, что отнесение к категории «нация» ставило данный народ в преимущественное положение по сравнению с другими);

• накоплению обид в случае, когда народ относили к более низкой категории зрелости и развитости;

• ущемлению декларируемых прав (особенно политических, государственных) того или иного народа.

Попытка разобраться в ключевых понятиях привела к тому, что большее внимание было уделено нации. После всеобщей критики марксистского определения нации как исторической общности людей, формирующейся на основе общности территории, социально-экономических связей, языка и культуры, появились многочисленные попытки отменить, исправить, улучшить эту формулировку или дополнить ее чем-то новым. Если суммировать все замечания, то они сводились к следующему: наличие государственности для нации не обязательно; общественный строй (социализм или капитализм) не меняет облик нации; национальный характер определяется не только влиянием на личность культурных институтов, но и социально-психологическими механизмами (менталитетом, традициями и т.д.).

Критика этого понятия привела к тому, что в современной политической практике стало все чаще использоваться другое понятие — «народ» вне зависимости от его количественного состава, степени развитости культуры, наличия государственности и территории. Это означает, что все без исключения нации, народности и этнические группы приобретают одинаковое политико-правовое звучание, которое изначально отвергает дифференциацию в оценке народов, ставящее их в сложное социально-психологическое состояние, усугубляя ощущение ущербности, особенно малочисленных народов и национальных меньшинств. Попытки более детально описать качественную определенность этноса через понятия «нация», «народность», «этническая группа» относятся в большей мере к компетенции науки и научных дискуссий. Однако отказываться полностью от этих понятий в общественно-политической практике, и особенно при трактовке национальной политики, вряд ли оправданно. Ссылка на то, что в ряде стран (США, Франции, Великобритании) слово «национальность» идентично понятию «гражданство», не может служить оправданием: слишком уж различны конкретно-исторические условия, характеризующие этнополитическую ситуацию в этих странах и в России. Насколько это сложно, показала практика введения нового российского паспорта, в котором была отменена графа «национальность», что вызвало активное неприятие такого новшества в большинстве национальных республик.

Необходимо кратко остановиться еще на одном ключевом понятии, которое во многом определяет сущность национальной политики в России. Речь идет о федерализме.

Когда существовал Советский Союз как федеративное государство, то преобладало следующее понимание федерации: а) непременно в связи с такими особенностями, как право наций на самоопределение вплоть до отделения, выхода из СССР; б) сведение субъектов федерации лишь к национально-государственным образованиям.

В настоящее время в трактовке федеративных отношений происходят существенные изменения. Во-первых, по-иному стало трактоваться самоопределение. Раньше главным его гарантом выступало право сецессии, т.е. право выхода. Подобный подход нельзя признать конструктивным, и не случайно право отделения, выхода из федеративного государства не зафиксировано в конституциях такого рода государств (кроме бывшего СССР). Национальное самоопределение не правомерно отождествлять с государственным суверенитетом. Оно трактуется более глубоко и вместе с тем более гибко: как свободное самоуправление, все более полная самоорганизация данного этноса в интересах развития своей самобытности. Именно так понимаются на современном этапе процессы этнонациональной консолидации нерусского населения, прежде всего автохтонов — коренных жителей бывших автономий, т.е. как процессы, происходящие на базе их дальнейшего самоопределения.

Во-вторых, понятие «субъекты федерации» расширилось, включив в себя не только национально-государственные и национально-территориальные образования, но и области, края, города федерального значения.

В-третьих, все без исключения субъекты федерации считаются равноправными. При этом речь идет не об абсолютном равенстве, не о тождестве, к примеру, административных единиц (краев, областей) и таких национально-государственных образований, как республики, а о равноправии их как субъектов Российской Федерации во взаимоотношениях с органами центральной (федеральной) власти и между собой.

Наконец, права личности рассматриваются как приоритетные, в том числе и по отношению к правам нации. На этом аспекте стоит остановиться особо.

На современном этапе самое опасное состоит в том, что в условиях национального возрождения народов, роста национального самосознания и национальной культуры общество сталкивается с фактом пренебрежения прав личности в угоду национальным интересам. Социальная практика 90-х годов XX в. показала, что становление национального самоопределения нередко осуществляется за счет благополучия и нормальной жизни личности, особенно когда это касается людей другой национальности. Трагедия ломки национального самосознания обрушилась не только на общественную, но и на личную жизнь человека.

Стало фактом, что в современной политической борьбе предпочтение отдается интересам нации перед личностью, национальное противопоставляется личному, национальными интересами прикрываются сейчас все акции, как политические, так и экономические. Это по сути дела исторический тупик, оправдание неоконсерватизма, когда ради «национального суверенитета» забывается здравый смысл — во имя чего он осуществляется: во имя национальных лидеров или во имя национальной самобытности? Должно быть, во имя человека, чтобы он чувствовал себя комфортно, смог удовлетворять свои жизненные потребности, не был ограничен в своих гражданских, имеющих и национальную характеристику, правах и свободах. И все, что мешает такому состоянию человека, должно быть отброшено или ограничено.

Мировой опыт содержит многочисленные формы успешного решения национальных проблем. Примером может служить жизнь шведов, живущих на Аландских островах, принадлежащих Финляндии. Автономность в управлении, возможность соблюдать свои традиции и обычаи, говорить и обучаться на своем языке (при численности 0,5% всего населения страны), общаться со своими соотечественниками в Швеции, т.е. все то, что нужно человеку, гарантировано. Аналогична ситуация с немцами, словенцами в Северной Италии. Все это создает обстановку, при которой у людей, представляющих национальные меньшинства, нет необходимости требовать государственной самостоятельности, отделяться от одной страны и присоединяться к другой или создавать свое государство.

Современная трагедия национального самосознания в том и заключается, что человек постоянно ставится перед непосильным для него выбором: как согласовать свои личные интересы с интересами этнонациональными, когда благополучие конкретного человека отходит на задний план, а на переднем фигурируют некие «высшие» ценности (и особенно этнополитические), которые часто не имеют отношения к повседневным заботам и тревогам простого гражданина нации. И то, что в ряде республик умело осуществляются попытки обеспечить интересы не только коренной нации, но и всех живущих на данной территории, является лучшим ориентиром по успешному решению этнонациональных проблем.

Национальная политика приобретает особо значимый характер в полиэтнических обществах в условиях переходного периода, перестройки властных отношений, модернизации и преобразования экономического и политического укладов. Национальные силы, осуществляя эти процессы, всегда выражали большой спектр политических концепций, устремлений и ориентации, и они никогда не были однородными ни по своим целям, ни по средствам их достижения.

Источником политического творчества, имеющего в своей основе национальные идеи, является реальное политическое сознание этнических групп, тенденции и направления его развития, которые затем нередко воплощаются и в реальных политических акциях.

В настоящее время ведущей характеристикой этнополитического сознания выступает этноцентризм, смысл которого заключается в отношении к другим народам с позиций собственной культуры. Этноцентрические взгляды особенно наглядно выражены в миссионерской деятельности, основу которой составляют попытки обратить «язычников» в свою веру. В более широком смысле этноцентризм проявляет себя в стремлении и действиях решать все проблемы через постановку вопросов о будущности именно людей данной национальности. Само по себе такое решение проблем не дает оснований для беспокойства, но до определенных предела и уровня понимания суверенности прав своего народа. Так, русский народ всегда характеризовался нормальным уровнем этноцентризма, хотя в последнее время под воздействием кризисных событий в межнациональных и политических отношениях данный уровень начинает изменяться и проявляет себя в формировании сил радикально-националистического толка.

В условиях коренной реконструкции российского общества этноцентризм становится преобладающим мировоззрением, оценивающим все аспекты развития общества — от экономики до культуры — сквозь призму деления людей на две категории: своих, этнически идентичных, и инородцев, этнически чужих. Этноцентризм практически всех народов бывшего Союза характеризуется прежде всего положительной оценкой и защитой привилегий «своих» в социальной и политической сферах, и этим он враждебен демократическим ценностям индивидуальной свободы и равенства. Такой тип мировоззрения отражает иррациональные мотивы групповой психологии и обладает устойчивой связью с авторитарными политическими установками людей. По мере достижения успеха этноцентристские движения начинают испытывать внутренние затруднения, вызываемые расколом между их лидерами по поводу целей, тактики, сроков проведения акций и необходимостью построения собственных институтов власти и управления. Данная фаза их развития отягощается конфликтом между несовместимыми ориентациями личной свободы и этнической лояльности: неизбежными моментами в развитии всех националистических движений являются ограничение индивидуальной свободы во имя «священных» прав нации и нетерпимость ко всем, кто отказывается признать эту «истину». К тому же приверженность националистов принципу государственного языка и национальной территории оставляет мало места для свободного существования других этнических групп. Эти неизбежные конфликты всегда развиваются на фоне падения показателей экономической активности и ухудшения жизненного уровня населения, начинающего осознавать несбыточность своих ожиданий.

На развитие национальной политики огромное влияние оказывают доктрины, которые порождаются идеологами, теоретиками и лидерами национальных движений. Раскол политических сил российского общества относительно становления демократии породил сумятицу на всех этажах политической системы, что рано или поздно должно было вызвать реакцию правящей национальной номенклатуры в так называемых национально-государственных образованиях. Этнократия, выросшая благодаря политике этнизации властного аппарата, делает ставку на организацию «народных» движений («народных фронтов», «движений за независимость» и т.д.), структура и динамика которых полностью определяются национальной легитимностью и принципом построения массовой базы: этнической сплоченностью против предполагаемой социально-экономической и культурной угрозы со стороны.

Доктрина, массовая база, организация и лидерство являются ресурсами этнополитического движения; их характер диктует внутреннюю логику развития и тем самым «судьбу» движения, его закономерные переходы от одних форм существования к другим. Назначение современных доктрин среди нынешней этнополитической элиты основано на культурно-биологической теории «нации»: постоянно поддерживать в массовом сознании синдромы этнической солидарности и лояльности. Негативное изображение «инородцев» и положительная саморепрезентация являются частью демагогической агитационной схемы национализма, скрывающей несовпадение стратегических интересов различных групп господствующего класса и борьбу за власть между ними.

Манипуляция альтернативой — «национальное государство или империя» — вторая отличительная черта этих доктрин, которые успешно реализуются на ранних стадиях развития национального движения благодаря отчасти ситуационным, отчасти психологическим факторам (к первой группе следует отнести резкое падение легитимности и эффективности «постимперского центра» и его институтов, ко второй — массовую политическую фрустрацию и национальный психоз).

Практический иррационализм этнократии, подстегиваемый инстинктом самосохранения, толкает ее к обострению политической борьбы и нарастающему применению авторитарных методов для решения государственных проблем. Наспех сколоченный парламентаризм, выполнив свою задачу укрепления власти этнократии, неизбежно будет заменен режимом националистического толка, являющегося желаемым (или нежелательным) результатом так называемого национального самоопределения.

В заключение следует сказать о том, что национальная политика осуществляется на региональном уровне, в рамках местного самоуправления. Как правило, в России нет «чисто» русских областей, городов, районов, как нет «чисто» татарских, бурятских, якутских, чувашских и т.д. Все административные единицы имеют население, которое только в исключительных случаях является однородным.

Именно полиэтничность территориальных образований требует создания специальных государственных учреждений, занимающихся национальными проблемами в рамках данной административной единицы. В большинстве случаев это проблемы культурной автономии — языка, обучения, культуры, поддержания обычаев и традиций. Для местной администрации особенно важно отслеживать реальную ситуацию, складывающуюся во взаимоотношениях между представителями различных национальностей, предупреждать возможные конфликты и особо заботиться, чтобы на уровне межличностных отношений не складывалась предубежденность, этнонеприязнь и другие формы взаимодействия, способные породить этническую напряженность. Иначе говоря, и на локальном уровне в пределах компетенции местного самоуправления необходимо своеобразное осуществление национальной политики, что находит отражение в программах или планах решения этнонациональных проблем данной территории.

Поиск по сайту: