СОВРЕМЕННАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭЛИТА РОССИИ. ЕЕ ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ЧЕРТЫ И OCOБЕННОСТИ

Что же представляет собой нынешняя политическая элита России? Прежде всего она в значительной степени олицетворяет те реальные процессы и противоречия, которые характеризуют современную российскую действительность. Речь идет о неутихающей идейно-политической борьбе и трудностях поиска социально-политического компромисса; разочарованности россиян первыми результатами реформ, утрате значительной частью населения веры в возможность реальных рыночно-демократических преобразований в постсоциалистической стране, снижении рейтинга политических институтов, усилении противоречия по линии «бюрократия — гражданское общество»; обеспокоенности общества растущей преступностью, процветанием олигархических структур, реальной опасностью «прорыва во власть» уголовных авторитетов; об усталости народа от безработицы, бытовой неустроенности и терроризма.

Указанные факторы не только не облегчают, а, наоборот, затрудняют становление политической элиты, отрицательно влияют на механизмы ее формирования и воспитания. В связи с этим уместно вспомнить Н. Макиавелли, который призывал иметь в виду, что нет дела более трудного по замыслу, более сомнительного по успеху, более опасного при осуществлении, чем вести реформы и вводить новые учреждения. Причем все это естественно, ибо людям свойственны неверие и страх. Они не поверят в новое до тех пор, пока не увидят, что уже образовался прочный и полезный опыт. Актуальность этих слов для современной российской действительности несомненна, тем более если принять во внимание, что элита проходит лишь начальный этап «первичной стабилизации» и «укрепления своих позиций в политике и экономике», что руководящий кадровый корпус страны по-прежнему находится в кризисном состоянии.

Противоречивость ситуации состоит в сокращающейся социальной базе и в узости источников формирования кадров демократической формации: наряду с определенным слоем бывших диссидентов и представителей правозащитных движений, лидеров молодых политических движений и блоков главными ее источниками являются прежняя партийно-комсомольская номенклатура, административная бюрократия, бизнес-элита, научная и духовно-культурная элиты.

В подтверждение этому тезису достаточно привести следующие данные. В нынешнем высшем российском руководстве насчитывается порядка 20—25% представителей старой номенклатуры; 41% общего состава административно-управленческой элиты наиболее значимый опыт руководящей работы получили в прежних партийных и советских органах, каждый десятый — на комсомольско-общественной работе. Тем не менее большинство из них, стараясь идти в ногу со временем, являются сторонниками демократических реформ и рыночных экономических преобразований, хотя далеко не всех удовлетворяют «достижения» в решении социальных проблем, проблем военно-промышленного и аграрного комплексов. Раздражают внутриэлитная борьба, непрофессионализм решений многих государственнх задач. Согласно методике социологического анализа И. Куколева и Т. Рысковой властвующую элиту можно классифицировать следующим образом:

прагматики — слой, состоящий из руководителей старших поколений, подавляющее большинство которых — управленцы с большим производственно-партийным стажем работы, богатым жизненным опытом и достаточно высоким личным авторитетом;

хозяйственники — слой, состоящий из бывших руководителей крупных производственных коллективов или соответствующих структур в ведомствах. Некоторые обладают опытом руководящей работы в органах исполнительной власти регионального уровня. Отличительная черта — отсутствие серьезного опыта политической и организаторской работы;

партфункционеры — слой, состоящий в основном из наиболее активных представителей партийно-советского аппарата, из людей, обладающих помимо технического или сельскохозяйственного образования, дипломом об окончании партийно-комсомольского высшего учебного заведения. Эта группа сильно дифференцирована по политико-мировоззренческому основанию и включает в себя представителей практически всего спектра политических направлений в стране;

администраторы — слой, в составе которого преобладают представители административно-управленческого персонала. Большинство представителей этого сектора относительно легко усваивают принципы и ценности рыночно-демократических преобразований, демонстрируют новый тип руководства;

преподаватели — слой, состоящий из представителей гуманитарной интеллигенции, влиятельных юристов, немногочисленной прослойки военных. Многие из них новички в политике и государственной службе. Их главный мировоззренческий ориентир — идеи демократических преобразований, принципы социальной справедливости и гуманизма. Более 60% его состава имеют степени кандидатов и докторов наук.

В отличие от западных элитных групп, где стартовые возможности и стратегия политической социализации во многом определяются социальным происхождением человека, его принадлежностью к влиятельной партии и индивидуальным психологическим складом, в отечественных условиях место этих факторов занимают связи с предшествующей номенклатурной элитой, умение человека устанавливать и поддерживать «деловые отношения» с нужными людьми. Демократия, правовое социальное государство нуждаются в профессионалах государственного масштаба с основательной правовой, исторической и политологической подготовкой, владеющих основами социальной психологии и менеджмента, в элите, при которой власть стала бы «совестливой» и высоконравственной. Только такую элиту народ понимает, подчиняясь ей без внешнего давления и принуждения.

Поэтому жизненно важной становится переориентация элиты с производственно-технологической на гуманитарную сферу. Не случайно система государственного управления так живо отреагировала на позывные горбачевской перестройки, а тем более нынешних реформ: если в составе последнего ЦК КПСС и Верховного Совета СССР юристы и экономисты занимали незначительное место (1—1,6% и 2—3% соответственно), то нынешняя правящая элита страны включает в себя более 24% специалистов с юридическим и экономическим образованием. Одновременно сокращается число технократов. За последние десять — двенадцать лет технократический сектор в правящей элите страны сократился более чем в два раза.

Немаловажно и то, что практически каждый второй представитель нынешнего высшего управленческого слоя имеет ученую степень доктора или кандидата наук. В высшем федеральном руководстве таких специалистов более 70%, что в 3,3 раза больше, чем было в начале восьмидесятых годов. Демократические реформы требуют своего: ведь не случайно в США среди парламентариев 51% юристов, в ФРГ — 33%, в Великобритании — 21%. Уже более трех десятилетий назад в Великобритании общеобразовательный уровень в объеме двух университетов был характерен для 70% административной и 52% политической элиты, в ФРГ соответственно для 60 и 43%.

Отсюда понятно стремление многих политических активистов, высших государственных чиновников, руководителей администраций различного уровня продолжить свое образование и тем самым на новой научной базе познать современную реальность, определить свое место в ней, а значит, действовать более энергично, внося свежую живительную струю в повседневную практику реформирования общества.

Сейчас четко просматривается тенденция выхода на политический олимп молодых, и не только по возрасту, политиков, не прошедших серьезной школы государственно-политического менеджмента, не обладающих соответствующей выучкой в местных органах власти, не говоря уже об опыте хозяйственного управления в рыночных условиях. Вот почему следует поддержать стремление создать в России современную систему государственного управления с соответствующей инфраструктурой подготовки кадров для нее, меры по повышению квалификации руководителей высшего звена в ведущих отечественных и зарубежных вузах.

Пока же у власти находится элита посттоталитарного-преддемократического общества. Это элита доминантного типа — демократы в сочетании со вторым и третьим эшелонами бывшей партийно-комсомольской номенклатуры и аутсайдерами прошлой политической жизни. Это уже не «коты» застоя и не «львы-управленцы» твердой власти тоталитарной политической системы, а скорее всего политики-прагматики, склонные к «правильным заявлениям» и хитрости, закулисным маневрам, выгодным союзам с бизнесменами и банкирами. Многим из них не хватает профессионального политического чутья, стратегического мышления, умения предвидеть ход событий, чувствовать социальные боли общества.

Поэтому вполне естественно, что многие представители нынешней молодой российской элиты не всегда остаются в большой политике, с трудом овладевают оптимальным стилем и адекватными методами руководства, не всегда способны грамотно использовать открывающиеся перед ними возможности. Отсюда реальность: высокая кадровая мобильность высших эшелонов власти. Хотя, по мнению некоторых экспертов, в правящей верхушке страны не так уж много кадровых перестановок и отставок. Жизнь, несмотря ни на что, отсеивает тех, кто скомпрометировал себя, продемонстрировал профессиональную непригодность, проявил амбициозность, претендуя на роль единоличного стратега или государственного идеолога. В то же время трудно рассчитывать на стабильность в обществе и персональную ответственность за положение дел в соответствующей сфере, если средняя продолжительность работы во властных структурах высокопоставленных руководителей не превышает семи лет.

Но дело не только в кадровых перестановках. Реальная жизнь богаче, в ней действуют и многие другие факторы. Любая революция порождает ожидания и надежды, которым никогда не суждено осуществиться, и кто-то должен нести за это ответственность. Революция находит виноватых: сначала — людей прежнего режима, потом — их адвокатов, наконец — собственных лидеров. Этот феномен имеет всеобщий характер и, очевидно, находит проявление в нынешней российской действительности.

Многочисленные исследования свидетельствуют, что сегодня общественное сознание требует в качестве доминантных, определяющих черт правящей элиты считать взвешенность и ответственность в государственных делах, твердость нравственных позиций, реализм восприятия окружающей действительности и гибкость в принятии решений, профессионализм. Именно в этом ее сила. Отсутствие таких черт — важнейший социально-психологический источник консерватизма, нерешительности и тактики топтания на месте. Или еще больше: экстремизма и ориентации на силовое решение конфликтов, эмоциональных взрывов в экстремальной ситуации и правового произвола. Не менее опасны настроения безразличия, раздражения и безответственности.

Нельзя не видеть, что нынешняя элита поражена рядом серьезных социальных недугов.

Во-первых, носители элитарного политического сознания еще не способны предложить обществу привлекательную, доступную и вдохновляющую идею вывода страны на путь процветания. Их творческий прорыв пока ограничивается лозунгами «рынок решает все», «государственность и патриотизм», «стабильность и порядок». В массовом сознании сложился довольно устойчивый стереотип, согласно которому власти всех уровней при принятии решений мало учитывают потребности простого человека, что элита пока не нашла устойчивых каналов защиты интересов трудящихся. Данный фактор в современной обстановке становится серьезным источником социальной напряженности.

Во-вторых, выход на современный политический олимп многих деятелей с амбициозным мышлением, прагматиков с непомерными склонностями к личному обогащению и не способных к политической толерантности. Такие люди, проявляя завидную гибкость и находчивость, умело лавируют в лабиринтах власти, идут на все, чтобы добиться своих глобальных меркантильных целей. Разве не понятно после этого, почему так трудно преодолеть коррупцию, поставить прочные заслоны перед организованной преступностью и мафиозными структурами.

В-третьих, на высших управленческих позициях практически нет женщин. Среди руководителей уровня федерального министра их только двое. Среди глав 89 администраций субъектов Федерации и их заместителей женщин насчитывается не более 20. Немного их и среди депутатов. Может ли такая кадровая ситуация сформировать новый дух элиты, обеспечить необходимый ее профессионализм? Способствует ли такое качество укреплению авторитета нового высшего руководства страны и ее регионов? Конечно, нет.

В-четвертых, отсутствие должной внутриэлитной консолидации и взаимопонимания, организационной согласованности в управленческой и политической деятельности. Причем истоки этого явления достаточно глубоки и во многом объективны. Это и отсутствие цивилизованной многопартийности и оптимального разделения власти; и неразвитость элитного социального корпоративизма; и политико-мировоззренческая разновекторность интересов; и существенная разница концептуальных подходов к политике реформ (государственники, монетаристы, западники, прагматики); и «неуправляемость» региональных элит.

В-пятых, слабое понимание того, что оценка политических, деловых и нравственных качеств любого представителя современного высшего государственного руководства невозможна без диалектической увязки этих качеств с личностными измерениями его духовности и культуры. Еще Конфуций говорил, что государство не может опираться на безликий и всеохватывающий закон, а тем более на произвол тирана. Оно должно опираться не только на мудрость добродетельного правителя, но и на его талантливых и достойных помощников. Настоящий государственный деятель даже низового уровня — это прежде всего интеллигентный, цивилизованный человек.

Без культуры, эрудиции, соответствующей эстетической подготовки, без глубокого усвоения народных традиций и обычаев — это не профессионал, а ремесленник. Вот тут нужны самокритичность, умение пользоваться правом и силой, желание познавать. Высокомерное отношение наших руководителей к указанным ценностям остается. 40% опрошенных государственных служащих высшего звена (данные 1999 г.) заявили, что сейчас необязательно слишком много внимания уделять таким предметам, как культурология, этика, стиль управленческой деятельности.

Именно с недостатками культуры во многом связаны такие пороки руководства, как бюрократизм, чинопочитание, безразличие к страданию человека. Культура, образованность, интеллигентность — глубинные составляющие плодотворной политико-управленческой деятельности, своего рода призма, сквозь которую в сознании человека преломляются реальный мир и его противоречия.

Вот почему в научной литературе появились вполне объяснимые выводы, авторы которых (например, А. Буртанов, Ж. Тощенко) считают, что по сути дела в современной России нет элиты, а есть кланы, касты, клики, ее заменяющие, и которым далеко до тех характеристик и требований, что присущи политическому элитному слою.

Только с профессионально подготовленными и высоконравственными и культурными кадрами новая элита может стать источником динамичной политики и созидания, быть элитой не демагогии и безответственности, а элитой качества и заслуг, не элитой интриг и нетерпимости, а элитой чести, достоинства и социального спокойствия. И это не только формула. Здоровая и ответственная элита — насущная потребность современного этапа развития российской действительности, неотъемлемое условие ее стабильности и перспективности.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. Каковы роль и место политической элиты в системе властных

отношений?

2. Раскройте типологию элиты.

3. Охарактеризуйте структуру политической элиты.

4. Каковы основные функции политической элиты?

5. Расскажите о становлении высшего административно-политического слоя

в условиях современной России.

6. Изложите генезис отечественной элиты и основные этапы ее становления.

7. Каковы особенности и технологии взаимодействия федеральной и

региональных политических элит?

8. В чем состоят методы социологического анализа элитных слоев?

Поиск по сайту: