Глава 14. Торговый центр нашелся сразу

Торговый центр нашелся сразу. Стоило мне лишь подумать о необходимости сделать покупку - и пожалуйста, громада из стекла и бетона уже рядом.

Я оставила машину на парковке, вышла наружу, увидела, что туфли безобразно испачканы, и полезла в багажник за щеткой или губкой.

- И где твоя тачка? - спросил раздраженный басок.

Я выглянула из-под крышки багажника. Недалеко от меня стояла парочка, парень лет двадцати и темноволосая девушка того же возраста.

- Куда, спрашиваю, колеса приткнула? - более сердито продолжил парень.

- Вон там, у входа, где дуры стоят, - колокольчиком зазвенела спутница и указала рукой влево, - около них бросила.

Я невольно посмотрела в ту сторону и увидела две большие круглые чугунные тумбы, соединенные цепью, и рядом крохотную «букашку» ярко-красного цвета.

- Дуры? - в полном негодовании воскликнул юноша. - Ты с подругами, что ли, приперлась?

Я опустила взор в багажник. Интересно, как отреагирует девица. Мужчинам свойственно порой делать глупости, зря в идиотских поступках обвиняют лишь блондинок. Несколько недель назад я собственными ушами слышала, как вполне взрослый мужик (между прочим, жгучий брюнет) на полном серьезе спрашивал продавца в магазине строительных материалов: «Скажите, плинтус кладут на линолеум или под него?»

Когда я работала в журнале, у нас заведовал отделом культуры Костя Маслеев, очень милый, интеллигентный, женатый человек. В жизни Маслеева была одна большая беда - теща, Анна Ивановна, капитально отравлявшая существование зятю. Ругаться с вредной бабой Костик не мог, он был с ней предельно вежлив, но за глаза звал ее Годзиллой.

Сотрудники жалели его, давали советы по укрощению распоясавшейся нахалки и, если Годзилла звонила Маслееву на работу, прикрывали трубку ладонью и шептали:

- Кость! Дыши глубоко! Годзилла на проводе!

Восьмого марта Костя позабыл про тещу. Мысль о том, что он не поздравил Годзиллу, осенила его лишь в середине дня. Перепугавшись, Костик дал нашему стажеру Юре деньги и приказал:

- Сходи в цветочный магазин, а потом отнеси букет вот по этому адресу.

- Йес! - кивнул стажер, студент-второкурсник, которого в редакции все считали мальчиком на побегушках, и полетел ветром.

Костик вновь углубился в работу. Через полтора часа в контору вернулся странно притихший Юра.

- Порядок? - поинтересовалось начальство.

- Ну… э… у… - завел стажер, и тут затрезвонил телефон.

Костя снял трубку и начал меняться в лице. Мы с тревогой наблюдали, как он бледнеет, сереет, розовеет, краснеет, потеет…

Наконец Маслеев осторожно, словно ядовитую змею, опустил трубку на рычаг и замер.

- Что произошло? - бросились мы к шефу.

- Не знаю, - прошептал Костик. - Но так она никогда не орала!

Народ начал выдвигать предположения:

- Утром ты ей ничего не говорил?

- Нет.

- Днем не повздорили?

- Нет, - бормотал Костя, потом он резко повернулся к притихшему Юре. - Ты какие ей цветы купил? Надеюсь, не искусственные?

- Вы приказали розы брать, - прошептал студент, - красные.

- Нечетное количество?

- Ага.

- Наверное, ты ошибся, - насело на него начальство, - взял двенадцать желтых!

- Во, проверьте, - обиженно ответил Юра и протянул Косте пакет.

- Что там? - удивился шеф.

- Цветы, - шмыгнул носом Юра.

Обалдевший Костик перевернул мешок, оттуда выпали поломанные в нескольких местах кроваво-бордовые царицы сада.

- Можете полюбоваться, - зудел Юра, - и пересчитать.

- Так ты букет ей не отдал? - взвыл Маслеев. - Сюда припер? Да еще в кульке? Родятся же на свет такие идиоты!

- Зачем обзываетесь? - чуть не заплакал студент. - Я протянул ей цветы, а она их цап и хрясь меня по лицу! Вон, видите царапины…

- Даже для Годзиллы это слишком странная реакция, - занервничал Костик. - А ну, рассказывай по порядку!

- Купил я букет.

- Дальше.

- Приехал к вам домой.

- Дальше!

- Позвонил в дверь.

- Дальше!!

- Она открыла.

- Не мямли.

- Так все! Схватила розы и хлоп, хлоп меня по щекам, - накуксился Юра.

- Ты не сказал, от кого подарок! - пошел вразнос Костя. - Сунул бабе в лапы веник молча!

- Я не идиот, - обиделся Юра, - конечно, объяснил!

- Что ж ты ей сообщил? Повтори дословно! - потребовал взбешенный Костя. - А еще лучше изобрази сцену в подробностях.

Юрий кивнул, на лице стажера появилась сладкая улыбка, он вытянул вперед правую руку и проворковал:

- Здравствуйте, Годзилла Ивановна, зять поздравляет вас с праздником. Здоровья вам, Годзилла Ивановна, счастья и любви в полном объеме!

Маслеев рухнул в кресло, сотрудники, зажимая рты, сайгаками поскакали в коридор. К слову сказать, теща не простила Костю, Маслеев развелся с женой, нашел себе новую супругу, круглую сироту, и, насколько я знаю, живет с ней счастливо. В жизни часто так бывает - приходит беда, но потом ты понимаешь: это на самом деле большая радость.

Неожиданно ко мне вернулось хорошее настроение. Во мраке забрезжил тонкий лучик света. Ночь не бывает бесконечной, непременно наступит рассвет!

Я вошла в торговый центр и тут же увидела вывеску «Обувь - телефоны». Не стоит удивляться странному ассортименту магазина, встречались мне и более экзотические лавки. Не так давно, например, я наткнулась на поразительное объявление: «Ни рыба, ни мясо» набирает продавцов в отдел парфюмерии». Но ведь правильно, духи и туалетная вода это не рыба и не мясо! А еще в одном тихом московском переулке мирно торгует лавчонка с леденящим сердце названием: «Детская кожа. Обувь и сумки». Кстати, на полках там ботиночки, пинетки, сандалики и рюкзачки по вполне приемлемым ценам. Непонятно, почему не повесить табличку, ну, скажем: «Изделия из кожи. Детская обувь и сумки».

- Вам чего? - спросила продавщица, увидев потенциальную покупательницу.

- Самый дешевый телефон, без фотоаппарата, камеры и прочих наворотов, - быстро ответила я, - к нему сим-карту и шнурок покрепче.

Девушка хитро улыбнулась.

- Ребенку берете?

Я сделала жест рукой, который при желании можно было истолковать как угодно.

- Вот классная вещь, - сказала продавщица и выложила на прилавок аппарат, - ваш школьник с ума от счастья сойдет!

- Анна, - твердо перебила я, посмотрев на бейджик работницы, - я ведь сказала: самый дешевый! А вы показываете одну из навороченных моделей. У меня у самой такая! Я знаю, сколько она стоит!

Анна захихикала.

- Нет, ошибаетесь, цена - копейки.

- Не может быть!

Девушка взяла сотовый.

- Фирма-производитель выпустила обманку. Внешний вид, как у дорогущей модели, а на самом деле из наворотов ничего! Глазок видеокамеры фальшивый и кнопки не металлические, а пластиковые. Да вы возьмите его в руки…

Я схватила мобильный.

- Легкий, да? - продолжала Анна. - Настоящий в несколько раз тяжелее. Модель пользуется успехом, детям берут, студенты покупают, да и солидные парни иногда прицениваются. А чего? Вид достойный.

- Беру, - кивнула я.

- Сейчас оформим покупку, - обрадовалась Анна.

Но завершить операцию нам не удалось. В лавчонку вошла баба, одетая не по погоде в слишком теплую куртку, и бесцеремонно, словно меня и не было около прилавка, гаркнула:

- Туфли есть?

- Вот витрина, - вежливо ответила Аня.

- А ну покажь вон те, красные! - велела покупательница.

Анна исподлобья посмотрела на меня, я кивнула. Девушка отложила телефон, подошла к полке, сняла босоножки из яркого пластика и поставила их на прилавок.

Бабища сдвинула брови.

- Веселенькие босопятки, - протянула она. - Из чьей кожи сшиты?

Мне стало смешно. Может, ответить нахалке, что обувь смастерили из родной сестры пластмассовой мыльницы и она предназначена для пляжа?

- Из полиуретана, - ответила Аня.

Бабища оперлась о прилавок.

- Ясненько, - удовлетворенно сказала она, - экзотическое животное. Не, не хочу!

- Почему? - не выдержала я.

Тетка перевела на меня тяжелый взгляд, потом с легким презрением протянула:

- Объясню, коли сама не догоняешь. Полимуэртан в тропиках живет, при первом морозе этой обувке трендец придет.

Мы с Аней замерли, а баба, подхватив многочисленные пакеты, покинула магазин.

- Сколько стою за прилавком, - первой пришла в себя Аня, - столько балдею. Народ обезумел! Зверь полимуэртан! Надо же придумать такое!

- Идея про мороз и босоножки тоже неплоха, - хмыкнула я, - с голыми пятками по снегу в самый раз бегать.

Театр «Занавес» занимал крохотный домик между двумя серыми зданиями, явно построенными еще в конце девятнадцатого века.

Я подергала дверь раз, другой, третий.

- Эй, - высунулся из стоящего рядом газетного ларька продавец, - куда лезешь?

- Хочу войти внутрь!

- Сегодня спектакля нет.

- Театр работает не каждый день?

- Вообще-то, они без выходных пашут, - пояснил мужчина, - только у них кто-то помер.

- Да ну?

- Хочешь подробности узнать, заверни в арку, там служебный вход, - посоветовал газетчик и скрылся в ларьке.

Я поспешила в арку и легко попала в небольшой холл, где стоял стол с лампой под зеленым абажуром.

- Вам кого? - спросил пожилой мужчина, отрываясь от мятого журнала.

Я открыла рот и замерла. На стене прямо за охранником висел наспех сделанный плакат. Белый лист ватмана украшала фотография молодой симпатичной женщины. Коротко остриженные светлые волосы торчали ежиком, круглые карие глаза походили на крупные сливы, а на шее, в районе отсутствующего у женщин адамового яблока, была большая черная родинка. «Прощай, Леночка, - гласили ярко-синие буквы, - ты навсегда останешься в наших сердцах!» Угол плаката украшал пышный траурный бант, внизу в трехлитровой банке стояли цветы.

- Кто это? - показала я на снимок.

Дед обернулся.

- Лена Напалкова, - ответил он, - актриса.

- Она умерла?

- Про живого поминальник делать не станут, - резонно ответил он.

- Такая молодая и скончалась. Наверное, безнадежно заболела?

- Под машину попала, - охотно объяснил охранник. - Говорят, дорогу в неправильном месте переходила, вот ее и сшибло. Шофера не нашли, удрал!

- Михаил Степанович, - послышалось из коридора, - опять по телефону болтаете?

- Вот зараза! - прошептал дедок. - Дался ей аппарат… Нет, Римма Сергеевна, не трогаю я ваш телефон, с человеком беседую! О деле!

В холл быстрым шагом вышла женщина лет сорока пяти.

- Почему цветы в банке? - с ходу завозмущалась она. - Это неэстетично! Надо было вазу взять.

- Букет Лариса ставила, - ответил Михаил Степанович.

- Ничего людям поручить нельзя! - взвилась Римма Сергеевна и только сейчас заметила меня. - Здравствуйте, вы к кому?

- Газета «Город М», - бойко затараторила я, - узнали о вашем несчастье и хотим сделать статью о погибшей актрисе.

- Никогда не слышала о подобном издании! - с долей удивления произнесла дама.

- Мы бесплатно распространяемся только в одном районе, - не меняясь в лице, пояснила я.

- Даром - это хорошо, - оживилась Римма Сергеевна, - люди непременно возьмут и прочитают, а нам реклама нужна. Пошли. Осторожней, пригните голову, тут балка. Сколько народу о нее лбы расквасило - и не сосчитать. Степаныч! Никого к телефону не подпускай! Взяли моду трезвонить, потом счета километровые…

- Не беспокойтесь, - прогудело нам в спину, - грудью лягу!

Но Римма Сергеевна уже не слушала деда. Она распахнула дверь и втолкнула «корреспондентку» в крохотную комнатушку, стены которой были сплошь заклеены плакатами.

- Устраивайся, - по-свойски заговорила хозяйка и засуетилась: - Кофе хочешь? Нам свои журналисты нужны. Тем много, планов навалом. Если будешь хорошо писать, бесплатные билеты гарантирую. Ну и подарочки к праздникам. По рукам?

- Можно попробовать, - закивала я. - Начнем с Лены Напалковой. Расскажите о ней.

Римма Сергеевна включила чайник и протиснулась в щель между подоконником и письменным столом.

- Чего говорить?

- Биографические данные.

- Возраст она скрывала, - бойко завела дама. - Так большинство актрис поступает, хотя это глупо. Думаю, не надо дату рождения в некрологе указывать.

- Ладно, - согласилась я, - и без уточнения, по фото видно, что она молодая.

- Тридцатку справила, - фыркнула Римма Сергеевна, - но под девочку косила: юбочка до колена, кофточки в обтяг, стрижечка смешная. Играла в «Занавесе» много ролей, хотела пробиться в кино, но ее как-то не приглашали. Это все.

- Маловато для хорошей статьи. Давайте побольше деталей.

- Каких?

- Личных.

Хозяйка кабинета прикусила губу.

- Любовники у нее, наверное, были. Билеты она иногда брала.

- А муж?

- Не удалось ей ни одного парня до загса дотянуть.

- Дети?

- Нет.

- Совсем одинокая?

- Ну уж интимных подробностей не знаю, - осторожно ответила Римма Сергеевна, - мы не дружили.

- Как к ней в театре относились?

- Нормально, - пожала плечами собеседница. - Давай лучше о наших премьерах побалакаем, реклама позарез нужна!

- Главный редактор велел мне очерк о Напалковой сдать, - напомнила я, - а задания шефа выполняются мгновенно.

- Так я много и так рассказала, - возмутилась мадам, насыпая в пластиковые одноразовые стаканчики растворимый кофе. - Пиши на здоровье. Молодая, талантливая, коллеги уважали, публика любила, вся жизнь в театре, о личном не думала, попала под машину. Безвременный уход из жизни, трагедия, слезы… Теперь о новых спектаклях.

- У Напалковой очень приметная родинка на шее, - перебила я.

- Да, она ее не украшала, - язвительно заметила собеседница.

- Почему же Лена не удалила родимое пятно?

- Понятия не имею!

Дверь скрипнула, в щель просунулась ярко-рыжая голова.

- Римма! - запищала она. - Пусть Волков перейдет в пятую гримерку, тогда в седьмую сядет Нинка!

- Вот! - обрадовалась Римма Сергеевна. - Ты-то нам и нужна! Знакомьтесь… Ой, а как тебя зовут?

- Валентина, - представилась я.

- А это Лариса, - кивнула на вошедшую хозяйка помещения. - Значит, так, Ларка, забирай корреспондента, дай ей наши проспекты, репертуарный план, билеты, какие захочет, и ВИП-подарок. Извини, Валя, меня главреж ждет, он у нас хуже сержанта - опоздаешь на минуту, год полоскать будет. Крокодильего злопамятства человек. Лариска лучше меня все расскажет. И кофе напоит. Да?

- Ага, - закивала буйной рыжей прической девушка, - сейчас организую.

Поиск по сайту: