Глава 23. Ребров вынул телефон, набрал номер и нажал кнопку громкой связи

Ребров вынул телефон, набрал номер и нажал кнопку громкой связи.

- Приемная генерала Сергеева, - полетел по чулану приятный женский голос.

- Настенька, здравствуй. Ребров.

- Ой, - заворковала секретарша, - Игорь Александрович! Как поживаете?

Я неожиданно обозлилась на Гарика. Похоже, издатель ловелас, настоящий казанова, вон как обрадовалась помощница генерала…

- Иван Сергеевич у себя? - спросил Игорь.

- Да, - ответила Настя, - только что совещание закончилось, я ему чай подала.

- Пусть спокойно отдыхает, звякну позднее.

- Нет, нет! Иван Сергеевич меня отругает, для Реброва он никогда не бывает занят. Секундочку.

Послышался щелчок, и чуланчик наполнил бас.

- Игорек! Случилось чего?

- Нет, Ваня, у меня к тебе просьба есть.

- Слушаю.

- Можешь проверить, заведены ли у твоих сотрудников дела об убийствах Игоря Гаврилина и Елены Напалковой? Она актриса театра «Занавес», о Гаврилине конкретных сведений не имею. Извини, но это срочно.

- Приступаю к исполнению, - по-военному бодро отрапортовал Сергеев.

Ребров положил телефон в карман.

- Скажи, почему ты сама занялась этим делом?

- А кому им заниматься?

- У «Марко» нет службы безопасности?

- Есть, но… - я замялась.

- Что?

- Ты был абсолютно прав, говоря про Достоевского. Я не он.

- Но ведь ты пишешь замечательные детективы, - решил добавить ложку варенья Гарик.

- Спасибо, к счастью, я способна трезво оценивать себя. Мальков неоднократно повторял мне: никаких скандалов, иначе не будет раскрутки! А я очень хочу на место Смоляковой.

- Кто такой Мальков?

- Начальник отдела пиара и рекламы.

- «Марко» вытурило Федора?

- Нет, он пошел на повышение, вместо него теперь Алик.

- И откуда он приплыл?

- Понятия не имею. Но в «Марко» с улицы не возьмут.

- Ясно, - кивнул Гарик. - Почему ты мужу не сообщила?

- Олегу?

- Да.

Я растерялась.

- Зачем?

- Хороший вопрос для замужней женщины, - ухмыльнулся Гарик. - Признайся, сама забиваешь дома гвозди?

- Ну, бывает, - по непонятной причине я сказала правду.

- И зарабатываешь больше супруга.

- В милиции много не платят, - попыталась я оправдать Куприна.

- Ему следовало взять подработку.

- Легко тебе говорить! У Куприна времени нет, он сутками на службе!

- Интересно.

- А сейчас в командировке.

- Где?

- Далеко, там даже сотовый не берет.

- Хм, здорово мужик устроился за спиной у бабы!

- Немедленно прекрати! Я сильная женщина и…

- Ты маленькая мышь, которая взвалила на свои плечи неподъемный груз, - неожиданно сказал Гарик. - Вот Лена Напалкова другая. Для начала - она жуткая врунья. Мне, правда, она с первого взгляда понравилась, красивая женщина. Но потом сквозь ангельскую внешность проступило мурло. Я таких жадных в жизни не встречал! Просто фурия! В кровать ложится только за подарки, если колечка нет - скандал. Я недолго терпел, а ведь вначале серьезные намерения имел, даже с папой ее познакомил. Отец, правда, ее живо раскусил, стал расспрашивать о жизни и поймал на вранье. Лена мне скандал закатила и условия поставила: идем в загс, а затем живем без деда. Так и заявила: «Милый, либо он, либо я». Вот я и выбрал отца. Напалкова целую бучу устроила, а затем историю с беременностью затеяла, пришлось денег дать. И вот странность…

- Что тебе показалось необычным?

- Мы разбежались пару месяцев назад, - пояснил Гарик. - Я, правда, не очень понимал, как она забеременеть могла, всегда соблюдал осторожность, но грязь месить, отношения выяснять не захотел. Встретились мы в «Пиноккио», я отдал ей конверт и велел писать расписку: «Я, такая, сякая, получила энную сумму для прерывания беременности и последующей поправки здоровья на курорте. Претензий к Реброву И.А. не имею».

- Красиво, - покачала я головой.

- С ней иначе нельзя, - нахмурился Гарик.

- И она выполнила условие?

- Да. Но при этом сказала: «Не боись, не трону! Меня мужики жадные, которые со стариками живут, не привлекают. Еще встретимся! Приеду на личном «Бентли», вся шикарная!» И швырнула мне расписку, завершив беседу так: «Подавись! Отвалил жалкие гроши! Ну ничего, теперь капля касторки расстарается. Я в шоколаде! Вали вон!»

- Капля касторки? - дернулась я.

- Именно! Сам тогда удивился, - улыбнулся издатель, - при чем тут слабительное? А потом решил: наверное, Леночка захапала мужика с фармацевтическими заводами. Меня она за глаза называла «книжатник», думала, наверное, что я не узнаю. А следующему, видимо, присвоила кличку «капля касторки».

Я уставилась в мутное стекло. Про каплю касторки вспоминала Фатима, актрисочка, игравшая «Фросю». Но только она говорила о событиях большой давности, а Ребров ведет речь о совсем недавних делах. Нет, похоже, любовник-фармацевт тут ни при чем.

Гарик посмотрел на меня, я на него, и тут у Реброва ожил мобильный.

- Слышь, Игоряша, - загудел генерал, - по Гаврилину ничего, такого трупа нет.

Ребров крякнул и потер затылок.

- А Елена Напалкова имеется в наличии, - продолжал Сергеев. - Живого места на бабе нет. Сам я, ясный день, ее не видел, но в отделении говорят, даму капитально изуродовало, вроде под грузовик попала, каша, а не тело.

- Это точно она?

- Паспорт в сумочке, ключи, страховое удостоверение.

- Сам знаешь, их можно элементарно подложить. Если лицо обезображено, сразу подозрения возникают, - логично заметил Гарик.

- Лицо-то как раз цело, - оборвал издателя генерал, - а вот ниже шеи беда. Напалкову главреж из театра опознал. Уважаемый человек, зачем ему врать? Нет, тут точно ДТП.

- Спасибо, Ваня, - тихо сказал Гарик и сунул мобильный в карман.

- Значит, я ее убила! - выпалила я.

Гарик взял меня за плечи и легонько встряхнул.

- Успокойся. Что ж выходит: ты кокнула Напалкову, а она потом встала, пошла домой пешком и попала под «КамАЗ»?

Из моих глаз полились слезы.

- Ничего не понимаю.

- Я пока тоже, - спокойно сказал Гарик, - утри нос и изложи события последовательно. Желательно ничего не упуская, ни одной, даже самой незначительной на твой взгляд детали!

Я поднесла к лицу рукав.

- Лучше воспользоваться платком, - посоветовал издатель. - При отсутствии поблизости занавесок нос удобно вытирать небольшим кусочком ткани с монограммой. Впрочем, сойдет и вариант из бумаги. Начинай.

Я выпрямилась на табуретке и стала рассказывать, старательно припоминая детали…

- Отлично, - кивнул Гарик, когда мой словесный поток иссяк.

- Ты понял, кто автор затеи? - с надеждой спросила я.

- Пока нет, но разберусь. Ясно одно: тебе надо спрятаться.

- Ой! Ни за что! Мистер Икс позвонит в «Марко», и они меня выгонят!

Издатель усмехнулся:

- Ты, конечно, не права, но волновать «марковцев» нельзя, наделают глупостей. Их парни из службы безопасности просто носороги, насесть и раздавить они ловко сумеют, но вот изворотливости им не хватает, ума и сообразительности тоже. Ладно. Слушай мой план! Сейчас ты едешь домой, отпускаешь Валентину…

На следующее утро, ровно в шесть утра, я позвонила Алику Малькову.

- Кто там? - сонно простонал пиарщик. - На часы смотрели?

- Извини, это Вилка, - прохрипела я.

- Что случилось? - сразу проснулся Мальков.

- Меня увозят в больницу!

- Кто? Куда? Почему? - начал задавать бестолковые вопросы пиарщик.

- Корь, - пролепетала я, - мне очень плохо, доктор рядом, он пояснит.

В ту же секунду телефон из моих рук выхватил мужчина в синей куртке с надписью «Скорая помощь».

- Здравствуйте, - официально произнес он. - Машина прибыла в пять тридцать по вызову. У больной Таракановой корь, состояние тяжелое, необходима срочная госпитализация.

- Эй, погодите! Это же детская зараза!

- Корь бывает и у взрослых. Тараканова, очевидно, где-то имела контакт с инфицированным больным.

- Стойте, я сейчас приеду!

- Вы не поняли! Состояние тяжелое, к тому же я не имею права допустить вас к больной, она источник инфекции.

- Уже лечу!

- Бессмысленно, носилки в машине.

- Куда ее поместят?

- В больницу имени Рожкова.

- Еду туда.

- Не нужно. Вас не пропустят.

- Меня?

- Слушайте! - возмутился врач. - Делайте что хотите, но я вам гарантирую: дальше справочной не пройдете. Сто раз вам повторять, что ли? Это инфекция! Карантин!

- Тараканова известная писательница, - выложил последний козырь Алик, - а я представитель издательства. Вы не имеете права! Поднимется скандал в прессе!

- Сколько угодно, - парировал доктор, - можете хоть президенту жаловаться. Пусть он указ издаст: «Не считать корь болезнью!», только и в этом случае карантин не снимут.

Трубка шлепнулась на тумбочку, доктор посмотрел на меня, я встала и пошла к машине.

В клинику меня, прикрытую одеялом до шеи, втащили на носилках. Симпатичная женщина в белом халате быстро оформила документы и вызвала санитара.

- Виола Тараканова, - сказала она мужчине с одутловатым лицом, который привез каталку, - второй этаж, четвертый бокс. Дима, ничего не перепутай!

- Когда я че не так делал? - икнул санитар, распространяя густой запах перегара. - Ща все тип-топ будет.

Я взгромоздилась на железную постель с колесиками, и Дима покатил ее по бесконечным коридорам.

- Чертова служба… - бубнил он, - ни поесть, ни поспать по-человечески… платят копейки, а требуют на миллион… Ну-ка, погоди тута!

Икнув в очередной раз, Дима припарковал «экипаж» у стены и исчез за дверью с надписью «Автоклавная». Я покорно лежала на спине, тихо радуясь, что меня не обрядили в ночную рубашку. Странные в этой больнице порядки. Накрыли меня противно-серым покрывалом, прямо в джинсах и пуловере, даже кроссовки не стянули, и сумка при мне осталась.

- Ну че, почапали? - весело поинтересовался Дима, выныривая в коридор.

Глаза санитара весело блестели, на щеках заиграл румянец. Похоже, в комнате, где стерилизуют инструменты, у алкоголика была припрятана бутылочка.

- Ну работенка… - опять занудил Дима, - отдыха никакого… который месяц на рыбалку хочу…

- Чего ж не едете? - подала я голос.

- Не отпускают, - пригорюнился санитар, - без меня тут работа встанет. Если Константин Семеныч, наш главврач, на неделю смоется - никто и не заметит. Вот у кого служба сладкая! Целый день ни хрена не делает, бумажонки подписывает. Ну нет его за столом, и че? Листков больше окажется, он вернется и разгребет. А я не заявлюсь, так весь коридор каталками заставят, люди погибать начнут без медицинской помощи. И кто тут самый важный? То-то и оно! В коридорах сразу и не разобраться, незнающий свезет больного человека вместо инфекции в травматологию, и че?

- А правда, что? - для поддержания разговора поинтересовалась я.

Дима хрюкнул.

- Помрет он!

- Да ну?

- Точняк. Врачи у нас дураки, а медсестрам все по хрену. Они за бесплатно даже не чихнут. Лежит в травме? Без гипса и гири? Значит, так надо! На все укоры у девок один ответ: врач указаний не давал, мы средний медицинский персонал, своего мнения не имеем. Тебе еще свезло, фамилия хорошая.

- Вы считаете, Тараканова благозвучная фамилия?

- Для жизни нет, - заявил Дима, - но для больнички супер. Хуже всего всяким Васильевым, Петровым, Ивановым. Их все путают. Ой, че бывает! Тута недавно, люди говорят, человеку зазря ногу отрезали. Он, Степанов, лежал с аппендицитом. А еще у них был Степанов с гангреной, ну и ошиблись маленечко. Здоровую ногу парню вместо аппендицита отпилили. Вот смех!

- Да уж, обхохочешься, - согласилась я.

Дима втолкнул каталку в небольшую комнату и велел:

- Переползай на кровать!

- На ней белья нет, - осторожно заметила я.

- Сразу ничего не бывает, - философски отметил Дима. - Сиди, придут когда-нибудь. Жди своей очереди, народу в больничке под завязку. Сортир в конце коридора. Ну?

- Что? - не поняла я.

- Ну? - повторил Дима и сделал выразительный жест пальцами.

Я открыла сумочку.

- Сколько?

- Счетчик от приемного покоя досюда бьет на пятьдесят рублей, - заявил санитар.

Поиск по сайту: