Специфика НЭПа в книжном деле

1. Восстановление платности произведений печати.
2. Замена бюрократического распределения книжной торговлей.
3. Внедрение хозяйственного расчета в издательскую, книготорговую и типографскую деятельность.
4. Допущение частного капитала в отрасль.

При этом при всех этих моментах не следует забывать, что эта свобода была на самом деле свободой не полной и идеологические тиски до известной степени оставались в этой области. Правящая компартия и советское государство в целом не упускали книгу из своих рук в области идеологии.

Декрет о платности и частном капитале

Первым шагом по внедрению НЭПа в книжное дело стал декрет Совнаркома от 25 ноября 1921 года «О платности произведений непериодической печати». Согласно этому декрету (см. Хрестоматию, 2 часть, текст декрета) – всем госучреждениям и частным лицам произведения непериодической печати отпускаются только за плату, установленную с учетом себестоимости и расходов.

Издательства переходили на самоокупаемость.

Этот декрет предусматривал меры, которые гарантировали в первую очередь обслуживание общественных организаций, библиотек, школ, красной армии, агитпунктов, рабочие объединения, профсоюзы и т.д. Т.е. сразу же закладывалась направленность учета низкой покупательной способности данных групп населения и первоочередное распространение книги шло именно в этой сфере.

Через пару недель (12 декабря 1921 года) выходит еще один декрет, который допустил деятельность частных и кооперативных изданий. Этот шаг открыл дорогу частному капиталу в книжное дело. (см. Хрестоматию). Согласно ему показывались те правила, по которым можно было открывать издательство и указывалось: «Для возникновение издательства требуется разрешение Госиздата или соответствующего местного органа… издательства могут иметь собственные типографии, конторы, редакторские кабинеты, склады магазины и т.д….» Но опять же вспомним Екатерину 2. В целом, этот декрет устанавливает разрешительный порядок открытия новых издательств, но все вышеперечисленное могло открываться только с разрешения. Затем функции Госиздата были переданы Главлиту.

Разрешение. Издательство должно было предоставить на просмотр программу, перечислить книги, которые хочет издавать в первую очередь (репертуар уже контролировался); список сотрудников (нет ли среди них кого-то, кто может обеспокоить советскую власть). В общем, этот разрешительный порядок ставил большой контроль над деятельностью частных издательств.

Есть один тонкий момент – несмотря на большую идеалогизированность большевистского руководства мы всегда отмечаем большую прагматичность этого руководства. Книжный рынок – это область рискованного капиталовложения, т.к. в отличие от изготовления железнодорожных вагонов ты еще никогда не знает чем обернется книга, будет ли она иметь спрос. На данном этапе государству было выгодно допустить вливание частного капитала. Это очень прагматичный шаг, т.к. рынок по сути дела был малорентабельный, частнику был выделен определенный сегмент – можно было издавать научно-техническую книгу, детскую - не в коем случае не допускались до учебников – отдельные произведения художественной литературы (на классику – монополия у государства). В общем, изначально предполагалось, что частник будет насыщать рынок, но рисковать при этом сам, да еще и под контролем.

Уже в 1922 году мы видим десятки и сотни новых частных издательств со своими магазинами, типографиями и проч.

Издательства

Издательство «Алконост» прославилось выпуском первых изданий Блока («12» с рисунками Анненкова, издательство, которому покровительствовала советская власть). Издательство «Колосс» - общественно политическая и художественная литература эсеровского плана. Издательство «Наука и школа» выпускало философскую литературу, прикладную.

«Книгоиздательство писателей», издательство «Альцеона», «Творчество», «За друга».

Возобновляет свою деятельность издательство братьев Сабашниковых.
В целом это десятки и сотни открывшихся в 22-23 годах издательств.

Госиздат

В центре издательской системы страны стоит Госиздат РСФСР. Уже в начале 20-х годов оно становится одним из крупнейших издательств мира. Это издательство субсидировалось государством (бюджетом). Но на протяжение 20-х годов это издательство хоть и росло, этот рост не всегда был органическим (достигался не только наращиванием оборотов), - в состав Госиздата вливались другие достаточно крупные издательства, например «Красная новь» (издательство Главполитпросвета), издательство «Прибой» (петроградское), «Новая Москва» и др.

Очень часто это было механическим вливанием, что достаточно негативно сказывалось на экономических показателях деятельности Госиздата, т.е. это была некая аннексия издательских структур.

Это сказывалось негативно потому, что сопровождалось уменьшением книготорговой сети, т.к. каждое из бывших издательств при вливании закрывало свои книготорговые сети – книжная торговля все больше и больше становилась узким местом книгоиздания. Книга издавалась, но не могла свободно пройти к потребителю.

Кризис перепроизводства 1920-х годов

В 1925-26 году наблюдается кризис перепроизводства. Книга издавалась, но ее не покупали. Он воспринимался очень остро работниками книги и стали высказываться самые разные мнения о том, что нужно сделать. Наиболее крайние взгляды – это то, что нужно вообще оставить один Госиздат, сделать его гигантским издательством, которое будет иметь свою книготорговую сеть, и исчезнет конкуренция с другими издательствами.

Толчком к последующим изменениям послужил именно кризис перепроизводства.

Здравые умы того времени говорили о том, что это не кризис перепроизводства, а это кризис перепроизводства книг не нужных потребителю и именно поэтому потребитель не покупает эту книгу. Когда исследователи брали цифры и списки расходились, они видели, что в основном не расходится книга не частных издательств, а книга Госиздата.

Появились мысли, что наверное дело не в хозрасчете, а в его извращении – когда издаются идеологически нужные книги, но не нужные потребителю. А таких книг под идеологическим прессом издавалось множество.

Статистика

Уровень 1913 года (предвоенный уровень) был превзойден по тиражам в 1924 году, а по числу изданий в 1928 году.

Количественный рост объемов выпуска советской книги впечатлял. В середине 20-х годов СССР выходило на первое место в мире по числу изданий и по тиражам. НО мы не можем говорить только о количественном компоненте.

В годы НЭПа, конечно, из всех лет советской власти мы видим можно сказать расцвет книжного дела (если сравнивать с последующими и предыдущими периодами). Многочисленные формы издательских учреждений; Весьма распространенными были кооперативные издательства писателей и ученых. В число акционеров (товарищей) в этих издательствах входили, например, Блок, Брюсов, Маяковский, Есенин и другие писатели и ученые.

Была такая форма как «потребительско-промысловые товарищества», членами которых были не только писатели, но и все сотрудники (редакторы, распространители и проч). – такая форма способствовала повышению взаимной ответственности, улучшению качества, снижению себестоимости. Примеры: «Бракгауз», «Сабашниковы», «Радуга»,

Учреждать свое издательство могли не только частные лица, но и разные общественные, государственные, партийные организации. Очень активно действовало издательство «Московский рабочий» - пайщиками выступали райкомы, губернские комитеты партий и частные граждане. Многие кооперативные издательства получали госзаказы и дотации на конкретные издания. В 20-е годы была распространена такая форма издательской деятельности как выпуск книг своим иждивением (за счет автора). Т.е. сам автор оплачивал все услуги. Такая форма дала возможность очень многим ученым и писателям опубликовать свои произведения. Философ Алексей Федорович Лосев в 20-е годы был совсем молод, так вот с 28 по 30 год он выпустил 8 своих изданий. В следующие 10 лет он не смог издать ничего.

Бытует мнение, что частные издательства в то время выпускали «эстетскую литературу», или наоборот, что они рассчитывали на невзыскательный вкус НЭПа и выпускали халтурную продукцию.

Репертуар частников

Во-первых, большая часть детской литературы («Радуга»). Медицинская литература, литература по искусству (23%), техническая – около четверти. Частные издательства ощущали спрос и удовлетворяли его. Т.о. мы должны отметить плюрализм издательской системы, разнообразие форм издательской деятельности. Все это дифференцировало культуру, делало ее более тонкой. Мы не должны идеализировать издательские механизмы которые существовали при НЭПе.

Книжная торговля

В целом надо сказать, что экономический механизм функционировал очень хорошо. Прибыль распределялась так: 10% от прибыли – в госбюджет, 2% - в местный бюджет; а остальное шло на улучшение техники, расширение, гонорары. Ясно, что этот механизм способствовал возрождению книжного дела и его роста.

Каждое издательство могло иметь свою книготорговую сеть (агенты, киоски и проч). Такую сеть имели все (и крупнейший Госиздат) – «Московский рабочий», «Работник просвещения», «Гостехиздат», «Земля и фабрика» (ЗиФ), «Новая деревня» и др. Они торговали не только своей литературой, но и брали на комиссию книги других издательств и в зависимости от полноты своего ассортимента было и соотношение своего и чужого в книжной торговле.

Госиздат торговал чужой литературой 45%, а «Московский рабочий» - 300% чужой литературы.

Крупнейшая книготорговая сеть принадлежала Госиздату – Торгсектор, который имел свои отделения в губернских городах, свои магазины (в Москве от 15 до 30) и в других городах.

Книжная торговля того времени была классической со всеми присущими ей коммерческими рычагами – это и оптовая скидка (до 40%) в случае необходимости срочной продажи тиража.

Сезонные распродажи, книжные базары, распространение книг по подписке, книгопосылочная торговля, широкое развитие книжной рекламы.

Существует только 2 критерия качественной оценки состояния книжного дела:

1. Доступность печати
2. Доступность книги для потребителя

С позиции этих двух критериев период НЭПа и является наиболее благоприятным для истории советской книги.

Букинисты, антиквары

1920-е годы стали временем расцвета и антикварной книжной торговли. И мы недаром упоминаем здесь эту отрасль книжной культуры. Вообще, букинистическая торговля в своем развитии (с конца 18 века) очень много сделала для развития книжной культуры, для сохранения нашей культуры и спасла от уничтожения многие сотни уникальных книг. Пример: Архангельское Евангелие, которое было спасено Тихоном Большаковым.

В 20-е годы букинистическая отрасль очень много сделала для возрождения культуры книги, потому что те перипетии, которые притерпела книга в годы гражданской войны низвели ее до ужасного положения и благодаря букинистам, которые тщательно выискивали, собирали, комплектовали библиотеки частные и общественные, разыскивали склады, собирали книжную культуру. Но было это только лишь до конца 20-х годов, т.к. уже с начала 30-х частные букинисты перестали существовать как класс.

Конец 20-х годов. Изменение ситуации

Все частное, индивидуальное, неподконтрольное государству стало пониматься как опасное. Частная книжная торговля была более рентабельной, чем государственная, она была более мобильной, не была так бюрократизирована, могла быстрей издать нужную книгу. Частные издатели могли легко маневрировать денежными средствами (издатель мог за счет другого более выгодного издания издать интересное издание).

К концу 20-х годов начинается наступление на частный и кооперативный сектор книжного дела.

Цензура, спецхраны, библиотечные чистки

Достаточно остро встал вопрос ужесточения цензуры. Именно цензурные рычаги позволяли государству делать то, что оно хотело в области книжного дела.
Это был первый фронт, наступивший на частников. Если вернуться назад, то отметим, что Главлит (главный литературный орган) был организован в 1922 году – это была главная цензурная инстанция. Хотя скажем сразу: цензура формально сначала была в ведении наркома просвещения, затем в ведении совнаркома, но основной решающей инстанцией был ЦК ВКПб, прежде всего их отдел печати. Некоторые вопросы решались на уровне Политбюро.

На протяжение 20-х годов политическая, идеологическая цензура не переставала действовать в области книжного дела и принимала самые разные формы. Прежде всего, Она действовала на этапе разрешения открытия издательства. Второй этап – разрешение и утверждение ежегодных планов (т.к. необходимо было представить Главлиту планы выпусков на следующий год). По сути дела цензурное ведомство утверждало и редакционный состав издательств (необходимо было все равно предоставлять списки). Цензурное ведомство действовало и в области библиотечного дела и в книжной торговли. Уже по факту выпуска книги шла работа с выпущенным изданием, т.к. достаточно часто менялась конъектура и издательства могли изыматься из книжной торговли. Именно в этот период в библиотеках организуются спецхраны, куда переводится та литература, которая признана по какой-то причиной идеологически опасной. В основном по инициативе Крупской начались чистки. Т.н. библиотечные чистки возмущали очень многих деятелей, в частности, Горького, который находясь за границей в письме к Вячеславу Федосеевичу писал: «В России запретили читать Платона, Канта, Шопенгауэра и многих других еретиков… я начал писать в Москву от отказе от русского гражданства…». Однако это не помешало Горькому уже в начале 30-х годов говорить о том, что у нас нет никакой цензуры.

После Крупская признавала некую ошибочность этих шагов.

Собашников описывает ситуацию, когда их пришли выгонять из типографии и описывать их имущество, изгоняя из Москвы. Издательство Собашниковых – культурнейшее, которое в свое время поддерживал Ленин (но это не помешало 5 раз сажать его в тюрьму), очень были удивлены, что у них всего одна комната 13 метров и ничего больше нет, кроме арендованной пишущей машинки. Был даже предъявлен ордер на арест, но Михаил Васильевич успел при помощи Луначарского незадолго до его снятия в 1929 году их не выслали из Москвы.

Методы экономического и административного характера борьбы с частными и кооперативными издательствами

В 1927 году Совнарком принял решение о перерегистрации предприятий книжного дела и под видом нее не были выданы разрешения очень многим предприятиям. Было резко сокращено количество частных издательств.

В 1926 и 1927 году последовали постановления о предельных, максимальных и минимальных скидках. Было установлено, что необходимо иметь единый номинал (единые цены) на книжную продукцию. Это действительно абсурдно, потому что не может быть единой цены в Москве (минимальные транспортные расходы с типографией) и на Дальнем Востоке.

Этими решениями снижались размеры прибыли частных издательств. Это не давало им накапливать капитал. Было установлено, что бумагу частные издательства могут покупать только у государства (Бумсиндикат), печать осуществлять только в государственных типографиях. Таким образом мы видим, что постепенно частные издательства становятся частью государственного аппарата, централизованной системы снабжения, лишаются своей прибыли, существуют только с разрешения Главлита. Государство вело себя по отношению к частникам некрасиво.

Если частное издательство выпускало книгу, получавшую большой спрос (т.е. выгодную), на следующий год или следующее издание Госиздат брал себе права (по разным мотивам) на издание этой книги и переиздавал ее. Государственным издательствам и в первую очередь Госиздату давалась возможность выпускать наиболее рентабельную продукцию, ту, которая будет иметь обязательный спрос (учебники), но самое интересно, что лучшие частные издательства так или иначе выдерживали этот административный и экономический пресс. Тогда стали еще более жестко относится к утверждению планов этих издательств. Не разрешали печатать уже анонсированные планы, чтобы не раскрывать покупателю, что они собираются издавать (только автор, название).

Государство боялось конкуренции в области книжного дела, а в экономическом плане с частными издательствами было трудно бороться, т.к. даже в этих условиях, они работали лучше госучреждений, обремененных бюрократией.

Коммунистическая партия может править только монопольно, это же касается и издательской среды.

Типизация издательской системы

Конец 20-х годов. Это такое плановое построение издательской сети, при котором за каждым издательством закреплялся определенный сегмент рынка, давалась возможность выпускать определенный ассортимент (выпуская медицинскую, ты не можешь выпустить ничего другого).

Все, что произошло к концу 20-х годов было запрограммировано. Это было такой ситуацией, которая должна была ожидаться. Советская власть не была бы ею, если бы не отдавала пальму первенства государственному, социалистически плановому, централизованному, регулируемому хозяйству. Причем регулируемому с партийных позиций.

Если вспомнить гражданскую историю, то и здесь мы говорим о том, что НЭП был обречен, Т.к. носил заведомо временный характер – это было тактическим отступлением – дать передышку, спасти народ от вымирания.

По сути дела к началу 30-х годов та система, которая сложилась в государстве, она была как зеркало отражена и в книжном деле. Не осталось (или почти не осталось) частного сектора в издательском, книготорговом деле, полиграфии и т.д. Это понятно, потому что политическая народохозяйственная система в государстве сложилась, и она не могла терпеть «свободную» отрасль. Нельзя было ничего другого ожидать.

Поиск по сайту: