Системы правосудия как основы доказательственного права

Исторически сложились две системы отправления правосу­дия — инквизиционная, или следственная (inquisitorial), и со­стязательная, или система противоборства сторон (adversarial). Инквизиционная система получила распространение прежде всего в континентальной Европе, поэтому ее называют и кон­тинентальной системой. Поскольку эта система основывается на романо-германском типе права, то и для ее гражданского процесса свойственны общеправовые принципы: верховенство закона, подчиненное закону положение судебной практики, преобладающее развитие гражданского права, кодификация правил об отправлении правосудия и пр. Состязательная систе­ма существует в Англии, США и других странах, принадлежа­щих к семье общего права. Поэтому состязательный процесс отличается преобладающим развитием процессуальных отрас­лей права, отсутствием кодификации, ролью судебного преце­дента, большим значением судов в жизни государства. Эти отличительные характеристики двух систем носят общеправо­вой характер, распространяются и на материальные, и на про­цессуальные отрасли.

Фридман Л. Указ. соч. С. 19.

Названные системы отправления правосудия отличаются по ряду признаков.

Прежде всего, сказанное касается положения суда и сторон в процессе. В состязательной системе суд играет пассивную роль в рассмотрении дела, стороны же, наоборот, предельно активны. В состязательной системе не суду, а сторонам принад­лежит инициатива при подготовке, слушании и пересмотре гражданского дела.

Активность сторон можно понимать по-разному. Например, в инквизиционной системе стороны так же обладают равными правами при рассмотрении дела. Однако для состязательной системы важно не только равное положение тяжущихся, но и принадлежность им инициативы в ведении дела на всех стадиях процесса, возможность контролировать ход подготовки дела и его слушания, а в итоге самим проводить следствие¹ по делу. Инициатива, контроль, проведение расследования по делу, наделение широкими правами на всех стадиях процесса — составные части активности сторон в состязательной форме правосудия.

Стороны через своих адвокатов собирают, представляют в суд и исследуют доказательства, решают, кого из свидетелей вызвать в суд, проводить или нет экспертизу по делу. Через своих представителей они обмениваются состязательными бу­магами, представляют друг другу относящиеся к спору доказа­тельства. Слушание дела строится в состязательной форме при активном участии сторон. Стороны и их адвокаты порой ведут разбирательство дела в такой острой состязательной форме

и настолько активны, что получили название «правовые глади-аторы»².

Исход «поединка» во многом зависит от адвоката, его мас­терства. Адвокат произносит вступительную речь при открытии судебного заседания, активно исследует все представляемые им и противоположной стороной доказательства (практически без вмешательства суда): допрашивает свидетелей, экспертов, сто­роны, анализирует письменные и вещественные доказательства. При окончании разбирательства по делу он произносит заклю­чительную речь. От опыта, мастерства, красноречия адвоката зависит многое: он может спасти дело от проигрыша, может свести к минимуму потери и пр. Процесс, благодаря состязанию юристов-профессионалов, превращается в театральное действо,

¹ «Следствие» как термин в российском гражданском процессе не приме
няется, однако устанавливая обстоятельства по гражданскому делу, суд прово
дит своеобразное «следствие».

² Jacob]. The reform of civil procédural law and other essays in civil procédure.
L, 1982. P. 24.

где на сцене сражаются адвокаты, выигрывая или проигрывая поединок. Все — мантии, манера говорить, двигаться в зале су­дебного заседания — направлено на то, чтобы убедить присяж­ных и суд в правоте своего клиента, показать никчемность по­зиции противоположной стороны.

Стороны различными методами осуществляют контроль над ходом подготовки дела и его рассмотрения. Например, законо­дательство, предусматривающее ведение прямого и перекрест­ного допросов только в форме вопросов и ответов, позволяет сторонам контролировать поведение свидетелей по делу. Если какая-то из сторон уклоняется от исполнения своих обязаннос­тей, другая сторона вправе обратиться к суду за помощью. Но суд редко по своей инициативе предпринимает меры процессу­ального характера.

Поскольку стороны сами собирают, представляют и исследу­ют доказательства, они и являются «следователями» по делу, естественно, проводя расследование в интересах своего клиента, собирая доказательства, выгодные ему. Например, сами решают, кого вызывать в суд, кого допрашивать, а кого нет. Суд не вмешивается в ведение дела. Он возвышается над этим «сраже­нием» в роли стороннего, но внимательного и строгого наблю­дателя. По образному выражению М. Зандера, в состязательном процессе судья подобен рефери в теннисном матче: следит за сторонами, наносящими удары по мячу, просто называя счет и результат, обеспечивая соблюдение правил¹.

Судья не занимается подготовкой дела к слушанию, ибо это функции сторон. Однако если у сторон возникают вопросы, тре­бующие судебного вмешательства, как правило, носящие про­цессуальный характер (например, просьба о выдаче приказа), суд их разрешает. Часто эти действия совершает не судья, а мастер. Судья не назначает экспертизу по делу, не обязан вызывать свидетелей, он не истребует дополнительные доказа­тельства. При рассмотрении дела судья редко вмешивается в состязание сторон, нечасто задает вопросы при допросе сви­детелей, но, если необходимо, наводит порядок в зале судебного заседания и решает процессуальные проблемы (откладывает разбирательство дела и пр.). В итоге судья оценивает то, что собрали, представили и исследовали в суде стороны, и приме­няет надлежащий закон. Суд должен заставить стороны дейст­вовать в рамках закона и соблюдать установленный порядок слушания дела.

Отсутствие у суда инициативы при рассмотрении дела не может расцениваться как проявление его слабости, ибо в про­цессе каждый должен играть отведенную ему роль. Более того,

Zander M. A matter of justice: The légal System in Ferment. N.Y., 1989. P. 140.

как полагают сторонники состязательного процесса, лишь такое положение дел способно обеспечить справедливость судебного решения. Данный вывод обосновывается следующим. Во-пер­вых, никто не может обвинить суд в его необъективности, предвзятости, так как он не собирал доказательства и не исследовал их в судебном разбирательстве. Во-вторых, сторо­нам были даны все шансы собрать нужные доказательства, самостоятельно проанализировать их в суде, отчего у них есть обоснованная уверенность, что их права и интересы представ­лены полно и верно¹. В-третьих, поскольку стороны сами собирали доказательства по делу, то очевидно, что они собрали все доказательства, так как их интересы противоречат друг другу. По мнению М. Баулеса, сторона, против которой имеет­ся большинство доказательств, как бы выполняет роль следова­теля в судебном процессе и пытается найти и представить наиболее веские контрдоказательства². В-четвертых, каким бы ни было решение суда, тот факт, что сторона сама заключила договор с адвокатом, сама контролировала судебное разбира­тельство, помогает психологически спокойнее принять проиг­рыш. Но такая модель действует при том условии, что обе стороны имеют возможность пользоваться услугами равных по мастерству адвокатов.

Суд не обладает инициативой, но осуществляет контроль за ведением дела. Однако его контроль значительно уже, чем контроль сторон. Стороны контролируют исследование доказа­тельств, разбирательство дела по существу. Суд же контроли­рует соблюдение процедуры, разрешает процессуальные разно­гласия, снимает вопросы и пр., но не руководит собиранием, представлением и исследованием доказательств.

Несмотря на отсутствие инициативы, суд обладает непрере­каемым авторитетом, так как именно за ним последнее слово в споре — вынесение решения по делу. Стороны, зная это, должны не только обеспечить необходимые доказательства, но и произвести на суд благоприятное впечатление. Авторитет суда поддерживается и его ролью создателя судебного преце­дента. Все это ставит суд значительно выше сторон. Да и во­обще судья — одна из самых уважаемых и почитаемых профес­сий в странах общего права, хотя адвокаты и бизнесмены часто имеют гораздо больший доход.

Активность сторон и пассивность суда обусловили опреде­ленные правила борьбы между сторонами — это так называемые партизанские методы ведения дела и перекрестный допрос.

¹ См., например: BaylesM.D. Principles of Law: A normative analysis.
Dordrecht (Boston), Lancaster (Tokyo), 1984. P. 34-35.

² Ibid. P. 35.

Английские и американские юристы называют стороны «партизанами»¹. «Партизаны» не претендуют на нейтральность и объективность при рассмотрении спора. В принципе они и не могут быть нейтральными и объективными, ибо наличие мате­риально-правового спора уже предопределяет их заинтересован­ность. А потому стороны отбирают те доказательства, которые выгодны им и неблагоприятны для противника, на перекрест­ном допросе пытаются если не дискредитировать свидетеля, то хотя бы подорвать к нему доверие. В учебниках по доказатель­ственному праву США целые главы посвящены допустимым средствам подрыва доверия к свидетелю противоположной стороны.

Сами авторы рассуждений о полезности партизанских мето­дов ведения дела признают, что использование последних порой мешает мирному разрешению спора, усиливает напря­женность в отношениях сторон, особенно если сторонам и по­сле судебного разбирательства придется общаться друг с дру­гом (разведенным супругам воспитывать детей и пр.). Однако трудно представить себе другой вариант поведения противобор­ствующих сторон в суде, когда вся инициатива по подготовке и ведению дела находится в их руках. Если в средневековье английские судьи отстаивали правоту своего решения на ры­царских турнирах, то теперь — черед сторон «драться» в зале суда за свои права. Нельзя не признать, что все-таки сейчас сторонам легче, чем когда-то судьям.

Самое яркое проявление активности сторон и партизанских методов ведения дела — перекрестный допрос. Именно он мог бы стать символом состязательного процесса, и именно им неска­занно гордятся юристы стран общего права. Перекрестный допрос — это критерий адвокатского профессионализма и мас­терства. Опытный адвокат может серией метких, четких, сокру­шительных вопросов разбить доказательства противоположной стороны. Неудача в отклонении доказательств оппонента озна­чает принятие их судом.

Что же такое перекрестный допрос? Ему предшествует допрос свидетеля адвокатом стороны, вызвавшей данное лицо. Адвокат, задавая вопросы, выясняет все необходимые для его правовой позиции вопросы, как бы ведя свидетеля за собой, направляя его ответы в нужное русло. Это основной (прямой) допрос. После основного допроса, где честный свидетель дал искренние пока-

¹ В английском языке «partizan» толкуется (помимо прочего) как привер­женец определенной позиции, оказывающий ей сильную, не всегда обоснован­ную поддержку и не принимающий ничего другого. Отсюда «партизанские методы» — такое ведение дела, когда стороны, чтобы выиграть процесс, не прочь скрыть какие-то обстоятельства по делу, дискредитировать свидетеля противоположной стороны, не признавать даже самые обоснованные требова­ния противника.

зания, произвел неплохое впечатление на присяжных и судью, в дело вступает адвокат противоположной стороны, и начина­ется перекрестный допрос.

Перекрестный допрос состоит в основном только из наводя­щих вопросов, на которые надо дать, как правило, однозначный ответ: да или нет. Как отмечают М. Берлине и К. Дуэр, натиск перекрестного допроса может вынести опытный свидетель, полицейский или закаленный преступник, но никак не молодой или неопытный свидетель¹. Однако в суде можно наблюдать, как и свидетель-полицейский оказывается в затруднительном положении. Достаточно адвокату сформулировать вопрос с дво­яким смыслом и потребовать ответ: да или нет, не позволив свидетелю пояснить этот ответ, как появляется возможность истолковать ответ в интересах своего клиента при заключитель­ной речи в суде. Свидетель на время перекрестного допроса попадает в «когти» адвоката противоположной стороны. И как бы «свой» адвокат ни пытался высвободить своего свидетеля, возражая против поставленных вопросов, свидетель все равно остается один на один с адвокатом оппонента. Поведение свидетеля меняется под натиском вопросов: он в любом из них ищет ловушку, подтекст, неоправданно долго обдумывает отве­ты, медлит, теряется.

Как отмечают юристы стран общего права, в состязательной системе остается риск, что некоторые адвокаты выиграют дело в ущерб истине по делу². Хочется добавить, что в состязательной системе выигрывает тот, у кого хватило средств нанять лучшего адвоката.

Нельзя не сказать, что в странах общего права разработаны механизмы, сдерживающие агрессивность адвокатов. К таким ограничительным механизмам можно отнести профессиональ­ные правила поведения адвокатов, за нарушение которых мож­но лишиться практики. Согласно правилу о дискавери (или, иными словами, о раскрытии доказательств) каждая сторона обязана представить другой стороне доказательства по делу, но она не обязана представлять неблагоприятные для своей пози­ции доказательства. Если сторона отказывается представить доказательство, то противоположная сторона вправе обратиться к суду с ходатайством о принятии соответствующих мер. Спе­циальные правила о доказательствах и их исследовании в суде способны контролировать порядок представления доказательств, процедуру заявления ходатайств о снятии вопросов и т. д. Раз­вивается право общественного интереса (о нем речь пойдет ниже) как гарантия защиты прав неимущего населения и наци-

¹ BerlinsM., DyerC. Law Machine. L, 1989. P. 127.

² McEwanJ. Evidence and thè adversarial processi Thè modem law. Oxford,
1992. P. 12.

опальных, расовых меньшинств. Наконец, для разрешения мно­гих споров есть система альтернативных судов.

Пассивность суда и активность сторон обусловливают и дру­гие характерные черты состязательного процесса. Так, англий­ские и американские ученые задаются вопросом: гражданский процесс — это борьба спорящих сторон или установление истины по делу? Видимо, столь активный характер роли сторон приво­дит к тому, что в состязательной системе гражданский процесс основывается на принципе борьбы между спорящими, каждый из которых стремится убедить суд в своей правоте. Адвокат, подчиняясь правилу сделать jjce для своего клиента, действи­тельно предпринимает все меры для вынесения решения в его интересах, даже если это идет вразрез с истиной по делу. По мнению Дж. Франка, такой судебный метод подобен «бросанию пепла в глаза хирурга, делающего операцию»¹.

Пассивность суда направлена не на установление истины. Важнее разрешить спор между сторонами. А спор будет разре­шен исходя из того, какая сторона сумела убедить суд в спра­ведливости своей позиции по делу. И даже перекрестный до­прос, который многими юристами признается эталоном обнару­жения истины по делу, практически легко сбивает свидетеля, запутывает его, не позволяя суду обнаружить правду.

Активность сторон, как ее понимают в состязательном процессе, невозможна без устности судопроизводства. Задача адвоката — заставить суд поверить в истинность своей версии. Добиться этого с помощью лишь письменных доказательств сложно. Важно, как свидетель дает показания, какую заключи­тельную речь произнесет адвокат. Известна притча об амери­канском правосудии. Адвокат обвиняемого по делу об убийстве, где не был обнаружен труп потерпевшего, произносил заключи­тельную речь перед лицом присяжных заседателей. Красочная и эмоциональная речь включала в себя примерно следующее: «Для вынесения обвинительного приговора важно решить, верите ли вы, уважаемые присяжные, в то, что мой подзащитный убил потерпевшего. Тело потерпевшего не обнаружено, следо­вательно, не исключается, что он жив. И вот сейчас я досчи­таю до 10, дверь зала судебного заседания откроется, и в нее войдет потерпевший». Адвокат начинает отсчет, медленно пово­рачивая голову в сторону двери, следом за ним присяжные смотрят на дверь. По окончании счета дверь не открылась и потерпевший не вошел в зал судебного заседания. Но важно, что присяжные ждали или по крайней мере не исключали такой возможности. Значит, у них были сомнения в виновности подсудимого.

¹ Frank J. Courts on trial: Myth and reality in American justice. Princeton, 1973. P 85.

Устность процесса предопределяется и тем, что судья черпа­ет знание о деле не из заранее подготовленных материалов, а из показаний, даваемых на суде, т. е. у него нет заранее сформи­ровавшегося отношения к показаниям того или иного свидете­ля, тем или иным письменным, вещественным доказательствам. Эксперт не только дает заключение по делу, но и обязан предстать перед судом для дачи показаний. Устность в состя­зательном процессе — это не только использование показаний свидетелей, произносимых в суде, но и получение судьей знаний о споре не из письменных материалов дела, не из досудебной подготовки, а из устных показаний в зале суда.

Требования устное™ процесса привносят особенности в ис­следование доказательств. Например, свидетельские показания, заключения эксперта, объяснения сторон расцениваются как свидетельские показания и даются по единым процессуальным правилам. Письменные и вещественные доказательства, если адвокат хочет привлечь к ним внимание присяжных и суда, исследуются через свидетельские показания также устно. Когда судья и присяжные впервые слушают материалы дела, то, бесспорно, чем ярче они представлены, тем более запомнятся, отсюда и театральность в процедуре судебного разбирательства. По этой причине свидетельские показания становятся наиболее популярным средством доказывания.

Нельзя не согласиться с Р. Эгглестоном в том, что даже когда суд устанавливает факты по делу (т. е. дело слушается без присяжных), судебная функция не направлена на установление истины в каком бы то ни было смысле, судья выносит решение на основе представленных сторонами материалов¹.

Для суда, выносящего решение по делу на основе доказа­тельств, представленных сторонами, важно определить, можно или нет им верить. А такой выбор есть всегда, если показания противоречивы. В решении столь сложного и отчасти психоло­гического вопроса тоже должен помочь устный процесс дачи показаний. Например, в Высоком суде Англии и Уэльса место для допроса свидетеля расположено высоко над местами зрите­лей, почти вровень с судейским местом. Здесь свидетель произ­носит слова клятвы: «Клянусь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды». Свидетель стоит один, судья посто­янно наблюдает за ним, его реакцией на вопросы. Очевидно, что клятва, расположение места для допроса должны психоло­гически воздействовать на свидетеля, заставить его говорить правду. Многих людей страшит сама мысль подвергнуться перекрестному допросу. Поэтому адвокаты специально готовят свидетелей к даче показаний в суде, вплоть до того, как они должны быть одеты, как и каким тоном давать показания, куда

¹ Egglestone R Evidence, Proof and Probability. 2-nd ed. L, 1983. P. 32.

смотреть и пр. Процедура исследования доказательств тщатель­но разработана как в законодательстве, так и в науке.

Из сказанного очевидна важная роль в суде адвокатов, ко­торые практически проводят следствие по делу, используя для этого не только юридические, но и психологические познания и навыки. Обычно юристы работают «одной командой». Делая все, что необходимо для выигрыша своего клиента, адвокаты тем не менее не вправе вводить суд в заблуждение. Значимая роль адвокатов в рассмотрении дел обусловлена пассивностью суда. Сторона, не имея суд в качестве помощника, не может самостоятельно разобраться в хитросплетениях процессуальных норм и прецедентов, а потому вынуждена обращаться за помощью к адвокату.

Еще одна характерная черта состязательной системы — суд присяжных. Исторически это верно, но в настоящее время не во всех странах сохранились суды присяжных по гражданским делам. Так, в Англии более 95% гражданских дел слушается единолично судьей, суд присяжных остался только по делам о диффамации (defamation — разглашение позорящих другое лицо правдивых сведений). В США суд присяжных по-прежнему существует. Бесспорно, что многие процессуальные правила и правила о доказательствах были созданы в расчете на присяжных. Пожалуй, одним из самых характерных примеров' является правило о недопустимости показаний с чужих слов (hearsay). В Англии оно пережило суд присяжных, не восста­новленный после второй мировой войны.

И последнее. Зарубежные процессуалисты отмечают, что состязательной системе свойственна децентрализация, вследст­вие чего судья при судебном разбирательстве обладает большой властью при вынесении решения, а апелляции подаются нечас­то и еще реже включают в себя установление фактов¹.

Научным методом установления фактов, как считают зару­бежные ученые, является инквизиционный метод?

Прежде чем начать разговор об инквизиционной системе правосудия, необходимо отметить следующее. Хотя английские и американские процессуалисты по-прежнему называют конти­нентальный процесс инквизиционным, на самом деле это уже не классическая форма следственного процесса. Как справедливо отмечает польский процессуалист М. Чешлак, инквизиционная си­стема в чистом виде перестала существовать еще в XIX в., в Рос­сии — в 1864 г.³ Такие характеристики классического инквизи-

BaylesM.D. Op cit P. 34. ² DeltsleRJ. Evidence. Pnnciples and Problems 2-nd éd. Toronto, 1989. P. 1. CieSlakM Polska procedura karna. Podstawowe zalozenia teoretyczne. Warszawa, 1984. P 81-82.

ционного процесса, как тайность, письменность, недопущение процессуального представительства, современному следственно­му процессу несвойственны. Например, в России не только провозглашены, но и реально действуют принципы открытости и устности судебного разбирательства дел, а институт процес­суального представительства даже шире, чем в странах общего права, так как не только адвокат может быть представителем стороны. Можно говорить даже о смешении инквизиционных и состязательных начал в континентальном процессе. Условность термина «инквизиционный процесс» означает определенный отход от его классической формы.

В инквизиционном процессе роли сторон и суда распределе­ны диаметрально противоположно состязательному процессу: суд активен при рассмотрении дела, стороны относительно пассивны¹.

Само название «инквизиционный процесс» говорит о том, что судья при рассмотрении дела как бы играет роль следова­теля. Более того, в российском уголовном процессе одна из частей судебного разбирательства называется «судебное след­ствие». В российском гражданском процессе до 1996 г. суд был обязан, не ограничиваясь представленными материалами и объяснениями, принимать все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного выяснения действи­тельных обстоятельств дела, прав и обязанностей сторон. Иначе говоря, на суде лежала обязанность по сбору и представлению доказательств по делу.

Таким образом, говорить об объективности суда было трудно. Сначала судья выслушивал истца на стадии подготовки дела к слушанию. Он был вынужден сказать истцу, как определить предмет и основания иска, какие документы должны быть приложены к исковому заявлению, какие доказательства надле­жит представить в суд. Поскольку граждане, как правило, не обращались к адвокату за помощью, то его роль приходилось выполнять судье. Невольно судья направлял истца на поиск необходимых и выгодных тому доказательств. Ответчика же судья иногда впервые видел в зале суда, когда у него уже было определенное представление о деле и мнение о сторонах (в ос­новном со слов истца). Даже сейчас, когда с суда снята обязан­ность собирать доказательства по делу, он ведет материалы дела на стадии подготовки. Согласно ст. 142 ГПК суд назначает экспертизу, экспертов для ее проведения, в случаях, не терпя­щих отлагательства, производит осмотр на месте письменных и вещественных доказательств и т. д., а это не что иное, как (что было и ранее) собирание судом доказательств по делу.

¹ Далее при изложении черт инквизиционного процесса речь пойдет в ос­новном о российском гражданском судопроизводстве.

Активность суда наиболее ярко проявляется во время судеб­ного разбирательства. Судья в любой момент задает вопросы свидетелям, экспертам, сторонам, может даже прервать свобод­ный рассказ свидетеля об известных ему обстоятельствах по делу. Стороны и их адвокаты задают вопросы допрашиваемому лицу, но не непосредственно, а через суд. Причем порядок допроса, урегулированный в ГПК, не препятствует активности сторон в исследовании доказательств. Но само положение суда как активного участника судебного разбирательства предопре­деляет сохраняющуюся ситуацию. Иногда весь допрос проводит судья, лишь потом сторонам предоставляется возможность задать вопросы. Но вопросы уже прозвучали и были заданы так, как суд считал необходимым.

Аналогичным образом обстоит дело, например, во Франции: судьи сами ищут доказательства, в ходе рассмотрения спора задают вопросы свидетелям, пользуясь тем, что они прочитали в материалах дела. Судья позволяет свидетелю рассказать свою историю и следит, чтобы его не перебивали. Вопросы свидете­лю можно задавать только через суд.

В России, как, впрочем, и в других странах инквизиционной системы, отведенная суду роль следователя во время судебного разбирательства отражается на процедуре исследования доказа­тельств. Свидетели, стороны, эксперты в свободной форме дают показания обо всем, что им известно по делу, затем им могут быть заданы вопросы. Это характерно только для проведения следствия, когда необходимо из первых уст услышать, что про­изошло. Здесь стороны не осуществляют контроль над дачей показаний, один лишь суд может прервать показания свидетеля и попросить быть ближе к делу и пр. Подобная ситуация немыслима в судах состязательной системы, так как свидетель полностью выходит из-под контроля адвоката, что чревато дачей невыгодных для стороны показаний.

Поскольку в российском процессе все правоотношения, возникающие в суде, опосредованы судом (суд—сторона, суд-адвокат и пр.), то адвокат задает вопросы, обращаясь к суду. Характерный пример — снятие наводящих вопросов. Как из­вестно, в российском уголовном процессе действует прямой запрет на использование наводящих вопросов при производстве допроса, а в гражданском процессе такого запрета нет. Однако на практике наводящие вопросы снимаются и в гражданском процессе. При разбирательстве дела сам судья снимает наводя­щие вопросы, не дожидаясь ходатайства сторон или их предста­вителей. Активность суда проявляется в том, что он проводит следствие по делу, контролирует поведение сторон и весь ход судебного слушания, проявляет инициативу в ведении дела.

Нельзя думать, что психологические аспекты не играют существенной роли в вынесении решения. В силу спорности

материальных правоотношений стороны, свидетели могут да­вать противоречивые показания в суде. Судья вынужден их оценить. Но в отличие от судей стран состязательной системы российские судьи вправе обязать сторону представить дополни­тельные доказательства, а также назначить проведение повтор­ной или дополнительной экспертизы.

Вместе с тем пассивность сторон в инквизиционном процес­се не означает, что они не обладают никакими правами. Наоборот, согласно закону они наделены широким спектром полномочий, ничуть не меньшим, чем в состязательной системе, разнится лишь их содержание. Например, в российском процес­се стороны могут знакомиться с материалами дела, делать выписки и снимать копии. Такое полномочие обусловлено тем, что материалы дела ведет суд. В странах состязательной системы адвокаты сторон ведут свои материалы дела, которыми они обмениваются в определенное время и представляют их суду. По собиранию доказательств стороны в российском про­цессе наделены широкими правами. Например, они могут пред­ставить суду вопросы, которые должны быть разъяснены экс­пертом. Однако окончательный круг таких вопросов будет определять судья (ст. 74 ГПК).

Таким образом, если в странах состязательной системы активность сторон слагается из широкого круга прав, инициа­тивы по ведению дела, контроля за судебным разбирательством и проведением следствия, то в странах инквизиционного про­цесса ситуация иная. Как уже было отмечено, здесь стороны обладают широкими правами. Можно сказать, что им принад­лежит ограниченная инициатива, т. е. они обладают инициати­вой в отношении распорядительных действий (признание иска, отказ от иска, заключение мирового соглашения и пр.), некото­рых процессуальных действий, опосредованных их правами (заявление ходатайств, отводов и т. д.— ст. 30 ГПК РСФСР). Вместе с тем по закону они не могут проводить альтернатив­ную судебную экспертизу по своему усмотрению, взять допрос свидетеля в свои руки, самостоятельно обмениваться состяза­тельными бумагами и пр. Контроль за ведением дела осущест­вляют не стороны, а судья, он же ведет и следствие по делу. И хотя представители сторон и сами стороны собирают и ис­следуют доказательства, они действуют под жестким контролем и руководством суда.

Можно привести массу подобных различий между состяза­тельным и инквизиционным процессами. Но суть их заключа­ется в одном — это разное положение суда и сторон в ходе разбирательства дела.

Активность суда в инквизиционном процессе не позволила развиться даже какому-то подобию партизанских методов веде-

ния дела и перекрестному допросу, так как при перекрестном допросе инициатива и контрольные функции находятся в руках адвоката, а не суда.

Следственные начала российского процесса обусловливают и задачи правосудия. Перед судом также стоит дилемма: надо ли устанавливать истину по делу или необходимо лишь разрешить спор так, чтобы это устраивало обе стороны. Если речь идет об уголовном процессе, то здесь, бесспорно, должна быть установ­лена истина по делу для вынесения правосудного приговора. При разрешении гражданского спора, казалось бы, важнее найти путь разрешения правового конфликта. Однако судья, выступающий в роли следователя, должен и в гражданском процессе установить, что же произошло на самом деле, и лишь потом вынести решение. В противном случае он не был бы наделен правами требовать представления дополнительных до­казательств, исследования доказательства, назначать эксперти­зы. Суд определяет предмет доказывания по гражданскому делу, распределяет бремя доказывания между сторонами. Пос­ледние изменения в ГПК исключили требование об установле­нии истины по делу, активизировали роль сторон, потеснили суд с позиции следователя. Однако по-прежнему активность суда преобладает.

В странах инквизиционного типа давно действует принцип устности процесса, что сближает его с процессом состязатель­ным, хотя, по мнению Дж. МакИвана, английское и французское правосудие значительно отличаются друг от друга по взгляду на письменные доказательства¹. В российском гражданском процессе судья черпает знание о споре из материалов дела, ко­торое он же и ведет. Судья, осуществляющий подготовку дела, рассматривает его и по существу, т. е. имеет почти полное представление о деле до его слушания. Нетрудно догадаться, что и мнение о деле (предвзятое или нет, что не столь важно) у него может сложиться заранее.

Суд не только играет руководящую роль в наведении порядка в процессе и в контроле за соблюдением процедурных правил, но и активно вмешивается в процесс доказывания по делу. Это обусловливает специфику исследования, например, письменных доказательств, которые судья обычно просто зачи­тывает вслух. Часто он лишь перечисляет, какие письменные доказательства имеются в деле. Существуют отличия и в про­цедурах допроса свидетелей и дачи объяснения сторон, третьих лиц. Присутствие в суде эксперта для дачи показаний необяза­тельно, иногда достаточно огласить в суде его письменное заключение.

McEwan J Op cit P 10

Таким образом, принцип устности инквизиционного процес­са наполнен иным содержанием, чем аналогичный принцип процесса состязательного.

То же самое можно сказать и о принципе состязательности, который в равной мере присущ и состязательному, и инквизи­ционному процессу.

Активность суда и пассивность сторон в инквизиционном процессе сказывается также на положении в суде представителя стороны. В России представитель участвует в судопроизводстве в интересах и по поручению доверителя, что не мешает стороне иногда действовать наравне с представителем. Так, сторона может сама проводить допрос свидетеля, хотя вопросы, задан­ные непрофессионалом, способны нанести вред правовой пози­ции, выстроенной адвокатом.

К этому надо добавить, что представители не всегда прини­мают участие в судебном разбирательстве, нет у нас и специ­альной системы подготовки адвокатов для ведения дел в суде. Между тем существует бесспорная взаимосвязь между отсутст­вием представителя в суде и обязанностью суда быть активным помощником сторон в процессе рассмотрения дела. При отсут­ствии представителя у одной из сторон суд вынужден оказы­вать ей помощь.

В России присяжные в рассмотрении гражданских дел не участвуют. И хотя долгое время действует институт народных заседателей, в настоящее время большинство гражданских спо­ров рассматривается судьей единолично.

По мнению зарубежных юристов, инквизиционная судебная система построена по иерархичному принципу (под иерархич­ностью понимается система обжалования судебных решений от низшего звена судебной системы к высшему). Скорее всего, это так, и корни данного явления уходят далеко в историю. Зарождению инквизиционного процесса предшествовала систе­ма регулярных апелляционных пересмотров (иерархичность власти). Судебная система современной России также предпо­лагает возможность неоднократного пересмотра судебных реше­ний (апелляционный, кассационный, надзорный пересмотры, пересмотр дел по вновь открывшимся обстоятельствам).

Таким образом, состязательный и инквизиционный процес­сы, взращенные на различной правовой почве, отличаются друг от друга по целому ряду признаков, самым существенным из которых является различное положение сторон и суда в про­цессе рассмотрения дела. Именно этой характеристикой про­диктованы все остальные отличия.

Критиковать ту или иную систему отправления правосу­дия - дело неблагодарное, так как каждая из них исторически базируется на разных началах, соответствует определенному

3 И R Решетникова

образу мышления, национальным и культурным традициям на­родов, населяющих соответствующие страны. К тому же, что подтверждается и практикой деятельности судов, ни одна си­стема отправления правосудия не может даже претендовать на идеальность и непогрешимость. И все-таки несколько слов о недостатках.

Так, и в инквизиционном, и в состязательном процессе су­дебное разбирательство зачастую затягивается, хотя причины этого в корне различны. В судах состязательной системы процес­сы затягиваются обычно по процессуальным причинам. Следо­вание принципу устности процесса обязывает суд допросить в зале заседания всех: стороны, свидетелей, экспертов. Проце­дура допроса состоит из ряда последовательных действий. Сначала — основной допрос (проводится адвокатом, вызвавшим свидетеля), а затем перекрестный (осуществляется адвокатом противоположной стороны), и вновь может повториться прямой допрос. Порой перекрестный допрос одного человека длится несколько дней. Помимо этого, стороне бывает выгодно затя­нуть процесс, добиваясь этим его отложения. Тактика затягива­ния способна вымотать противоположную сторону, сделать ее сговорчивее, особенно если финансовое положение тяжущихся разнится.

В инквизиционном процессе процедура разбирательства дела должна быть более оперативной хотя бы потому, что все вопро­сы движения дела решает суд. Вместе с тем в 1995 г. в России 418094 гражданских дела рассмотрены в районных судах с на­рушением установленных сроков. В 1994 г. в производстве одного судьи районного суда в среднем ежемесячно находилось 39,6 дел (из них уголовных — 7,4, гражданских — 15,2, административных и иных материалов — 17). При такой нагрузке судьи вынужде­ны назначать дела к слушанию с нарушением сроков. Помимо работы, охваченной судебной статистикой, они заняты подго­товкой дел к слушанию, контролем за исполнительным произ­водством и т. п.

В странах состязательной системы рассмотрение дела в суде — удовольствие очень дорогое, в странах инквизиционной систе­мы — дешевле, так как не все пользуются услугами адвокатов, хотя несут судебные расходы. Там, где процветают активность сторон и индифферентность суда, без профессиональной помо­щи адвоката не обойтись. Но в странах состязательной системы разработаны организационные и процессуальные средства по­мощи тем, кому адвокат оказался «не по карману» (хотя это полностью не решает всех проблем). Участие представителя освобождает суд от оказания сторонам какой бы то ни было консультационной или организационной помощи, делает суд независимым от сторон. В инквизиционной системе представи-

тель не всегда участвует в разбирательстве, в связи с чем суд вынужден быть помощником стороны в процессе. Следователь­но, судья реально может утратить свою объективность и не­предвзятость при рассмотрении дела.

В странах состязательной системы стороны в суде настолько активны, что порой их активность перерастает в агрессивность, особенно во время перекрестного допроса, что мешает решить дело миром. Но в этих странах очень небольшой процент дел доходит до судебного разбирательства. Большинство из них разрешается на подготовительной стадии путем заключения мирового соглашения. Если у американского адвоката 5% всех имеющихся у него в производстве дел доходит до судебного разбирательства, это считается большим процентом.

В инквизиционной системе партизанские методы не могут быть использованы, суд не позволит сторонам быть и агрессив­ными, зато стороны не могут построить допрос так, как им нужно, без вмешательства судьи. В итоге активность суда мешает построению допросов.

Одно из бесспорных достоинств состязательной системы стоит отметить особо. Это четкое разграничение профессиональных функций: судья рассматривает дело и выносит решение, его помощники или другие сотрудники суда занимаются разреше­нием вопросов, возникших на стадии подготовки дела к слуша­нию, адвокаты представляют стороны во всех процессуальных действиях. В российском же процессе судья чаще всего один во всех ипостасях.

Таким образом, каждая система, не будучи совершенной, все-таки стремится приблизиться к идеалу, для чего изыскива­ются средства, компенсирующие имеющиеся недостатки. В ин­тегрирующемся мире этого можно добиться без особых усилий путем изучения и применения зарубежного опыта. Умелое ис­пользование практики других стран позволяет, не ломая систе­му и структуру собственного процесса, совершенствовать его, делать отправление правосудия более действенным. Как хорошо сказал известный английский процессуалист Дж. Джейкоб, во­прос не в том, какие методы и средства следует использовать суду, важно, чтобы при рассмотрении любого дела принимались во внимание уровень развития культуры в стране, необходи­мость поддержания правовых традиций, а также стремления и потребности современного общества¹.

Jacob J. Op. cit. P. 25.

§ 5. Тенденции развития и направления сближения состязательного и инквизиционного процессов