Привилегии в процессе доказывания

Привилегии, или иммунитет от дачи свидетельских показа­ний, исключают относимые доказательства из процесса рас­смотрения дела. Они охраняют от разглашения сведения об определенных общественных отношениях.

В свое время Вигморе определил четыре основных фунда­ментальных условия, необходимых для установления привиле­гии. Во-первых, коммуникация должна исходить из конфиден­циальности, из того, что обсуждавшиеся при этом сведения не будут раскрыты. Во-вторых, элемент конфиденциальности дол­жен быть существенным в отношениях между сторонами. В-третьих, это должно быть отношение, которое, по мнению общества, следует старательно поддерживать и охранять. В-чет­вертых, вред, нанесенный отношению в результате раскрытия соответствующих сведений, должен быть больше, чем выгода, полученная при правильном рассмотрении дела¹.

Практически при определении привилегии общество как бы взвешивает, что важнее сохранить: те либо иные отношения (супружеские, адвоката и клиента и пр.) или доказательствен­ную ценность информации, которая, кстати, может быть абсо­лютно необходимой для решения дела.

В США Федеральные правила о доказательствах дают лишь общее определение привилегий. Английские законы о доказа­тельствах тоже их детально не регламентируют. Источниками же данного института являются общее право и отдельные законодательные акты. Привилегии имеют длительную историю существования. Так, привилегия «адвокат—клиент» была при-

Цит. по: LempertO.R., SaltzburgS.A. Op. cit. P. 649.

О И В Решетникова 81

знана судом в XVI вв., привилегия «врач—пациент» закреплена в статуте 1828 г.

Каковы же причины введения привилегий? В обществе существуют определенные группы отношений, которые предпо­лагают полную откровенность. Если люди знают, что в случае судебного разбирательства другая сторона их отношений будет вынуждена рассказать о всем, что она узнала, откровенности отношений быть не может. Бесспорно, что такими свято охраняемыми отношениями стали отношения между супругами, священником и прихожанином. Иначе не могло и быть, так как католическая церковь, государство всегда поддерживали супру­жеские отношения. Отношения между врачом и пациентом возникают по поводу жизни и здоровья, поэтому также достой­ны защиты. Наконец, отношения между адвокатом и клиентом должны быть доверительными в состязательной системе судо­производства. Кроме того, некоторые авторы считают, что государство не должно вмешиваться в определенные сферы личных отношений. В то же время другие ученые полагают, что привилегии не столько показывают чуткость правительства к частной жизни, сколько интерес к искажению истины на благо могущественных социальных групп¹.

Все привилегии включают в себя набор одних и тех же во­просов: а) проходило ли общение в рамках отношений, требуе­мых привилегией; б) конфиденциальна ли информация; в) кому принадлежит право заявлять о наличии привилегии; г) отказал­ся ли носитель привилегии от нее своими действиями, нару­шившими конфиденциальность.

Привилегии существуют в интересах их держателей (т. е. тех лиц, на которых они распространяются). Возникают привиле­гии с момента конфиденциальной коммуникации, переживают, как правило, смерть держателя и распространяются на все стадии процесса.

Привилегии могут быть подразделены на абсолютные и от­носительные (квалифицированные). Абсолютные привилегии не могут быть раскрыты даже в закрытом судебном заседании. При квалифицированных привилегиях суд решает вопрос о ба­лансе общественных интересов и интересов правосудия. Напри­мер, в деле United States v. Nixon (1974) Верховный Суд по­становил, что хотя привилегия имела конституционный базис, суд имеет конституционную силу толковать и очерчивать требования привилегии. При квалифицированной привилегии дело может слушаться закрыто. В этом отличие квалифициро­ванных привилегий от абсолютных.

¹ Best A. Op. cit. P. 170. Далее проблемы привилегий излагаются в основном по работам Бэста (Best A. Op. cit. P. 169—188), Мартина (Martin M. Op. cit. P. 147— 181), Лемперта и Зальтцбурга (LempertR. О., Saltzburg S.A. Op. cit. P. 645-791).

Начнем с абсолютных привилегий.

Привилегия «юрист — клиент». Это одна из самых старых привилегий, берущая свое начало в римском праве. Для приме­нения данной привилегии требуется проанализировать характер отношений между клиентом и адвокатом в каждом конкретном случае.

Во-первых, надо решить, была ли это коммуникация (обще­ние) между клиентом и адвокатом. Общение может носить устный (лично и по телефону) и письменный (обмен письма­ми) характер или выражаться в действиях, совершаемых кли­ентом в присутствии адвоката. Целью этих коммуникаций должно быть получение юридической помощи. Если коммуни­кация осуществлялась для иных целей (консультация о воз­можностях инвестирования, помощь с бухгалтерскими расчета­ми и пр.), привилегии нет.

Суды не всегда приходят к единому мнению при решении вопроса о способе идентификации клиента, но все-таки можно сказать, что допускается, когда адвокат описывает внешность клиента, идентифицирует клиента или источник платы за услуги. Эти факты не так уж тесно связаны с предоставлением юридических услуг. Но иногда в силу причин общественного порядка тайна личности клиента сохраняется.

Другая проблема связана с письменными документами. Ком­муникации между адвокатом и клиентом могут совершаться путем обмена документами, письмами. Но такие документы не всегда отражают отношение как связь между клиентом и адво­катом. Это могут быть просто переданные адвокату бумаги, необходимые для ознакомления и дачи юридических разъясне­ний. В подобном случае факт передачи документа тоже будет защищаться привилегией.

Во-вторых, необходимо установить цель коммуникации. Как уже отмечалось, эти отношения должны возникнуть и сущест­вовать с целью получения юридической консультации. Юриди­ческая консультация может быть обращена к прошлым или будущим событиям, требования к которым различны. Юриди­ческий совет о прошлых событиях и действиях не зависит от их законности. И наоборот, юридическая консультация о буду­щих событиях и действиях может быть дана только при условии их законности.

Причиной таких различных требований является обществен­ный интерес. Общество устанавливает некоторые прерогативы определенных отношений. Нет смысла во введении требования законности прошлых событий, действий для получения приви­легированной юридической консультации, так как они уже произошли. Наоборот, общество заинтересовано в юридическом вмешательстве. Охранять же привилегией будущие незаконные действия никто не будет. Отсутствие привилегии на будущие

&

незаконные действия даже может сыграть некую превентивную роль.

В некоторых случаях судья может даже провести закрытое слушание (без присяжных и публики), чтобы определить, были ли будущие законные действия предметом переговоров между клиентом и адвокатом.

Проблема может возникнуть и тогда, когда к юристу корпо­рации обращаются не только за юридической помощью, но и за помощью в отношении бизнеса. Когда линия четко не просле­живается, суд презюмирует коммуникацию вне привилегии.

В-третьих, определяется, каков характер информации, явля­ется ли она конфиденциальной. Конфиденциальной признается информация, не предназначенная для раскрытия третьим лицам. Присутствие третьих лиц при коммуникации клиента и адвока­та может нарушить ее конфиденциальность, а может и не нарушить. Например, если клиент пришел на встречу с другом, то беседа с адвокатом теряет конфиденциальность. По-другому решается вопрос, когда в кабинете при встрече с клиентом находился секретарь, переводчик адвоката, необходимые для оказания юридической помощи. Здесь привилегия сохраняется.

Если клиент рассказывает о содержании своей беседы с ад­вокатом кому бы то ни было, то привилегия тоже теряется. Она может быть утрачена и в том случае, если клиент не предпри­нял надлежащих мер предосторожности для обеспечения тайны переговоров.

Как потеря привилегии может быть истолкован факт озна­комления третьего лица со служебной запиской, которую служащий послал адвокату. Необходимо выяснить основную цель этой служебной записки, количество людей, которым она посылалась.

Таким образом, конфиденциальность имеет не только содер­жательное объяснение, но и внешнее активное (обеспечение мер предосторожности) или пассивное (неразглашение содер­жания бесед) выражение.

Конфиденциальность как понятие выходит за рамки приви­легии. Даже если клиент отказался от привилегии, сообщил об имевшей место коммуникации кому-либо, адвокат в силу правил о профессиональном поведении должен хранить конфи­денциальность.

Если адвокат получил какую-то информацию от своего клиента, он не может ее раскрыть никоим образом, даже путем анонимных звонков и пр.

Конфиденциальность может иметь место как в рамках при­вилегии, так и при ее отсутствии и означает запрет рассказы­вать кому бы то ни было о полученной информации. При наличии же привилегии ее стороны (адвокат и клиент) не дают показания в суде о вопросах их конфиденциальных коммуни­каций.

Таким образом, конфиденциальность — это один из элемен­тов привилегии. Для решения вопроса о наличии привилегии все ее элементы должны быть рассмотрены в совокупности.

В-четвертых, необходимо определить субъектный состав коммуникации. Клиентом признается физическое лицо, служа­щий, корпорация, ассоциация или другие общественные или частные организации, стремящиеся получить консультацию юриста с последующим намерением использовать его професси­ональные правовые услуги. Юрист — это лицо, наделенное соответствующими полномочиями или предполагаемое тако­вым. Юрист может практиковать в любом штате.

Нет проблем, когда коммуникации охватывают одного кли­ента и адвоката. Но если несколько лиц обратятся к адвокату за консультацией по делу, затрагивающему интересы их всех, то этих лиц будут воспринимать как возможных соистцов (соответчиков). Но если позже они подадут иск друг к другу, их общение с адвокатом не будет защищено привилегией.

Отношения между соучастниками привилегией не охватыва­ются. Это правило относится и к так называемым производным (косвенным) искам многочисленной группы акционеров.

Следует также отметить, что в США согласно правилам про­фессионального поведения адвокат не вправе браться за пред­ставление интересов клиента, если ранее он представлял инте­ресы двух клиентов, которые сейчас занимают противополож­ное положение в суде. Это так называемое правило о конфликте интересов.

Сегодня правовые действия часто пересекаются с государст­венными и национальными, и юрист может иметь лицензию на любые из этих действий. Поэтому когда потенциальный клиент обращается к лицу, которого он принимает за адвоката, для получения юридической консультации, привилегия распростра­няется и на такие отношения.

Участниками привилегии могут быть переводчики, эксперты, клерки, секретари, т. е. все, без кого коммуникация и достиже­ние ее цели невозможны.

Клиентом может быть не только физическое лицо, но и фирма. После вынесения решения Верховным Судом США по делу Upjohn v. USA (1981) общение между служащим фирмы и юри­стом фирмы охраняется привилегией при соблюдении следую­щих условий: 1) коммуникации касаются работы служащего; 2) цель общения — способствовать оказанию юридических услуг фирме; 3) коммуникация конфиденциальна.

В Англии, в отличие от США, есть специфика в субъектном составе коммуникации — это отношения между клиентом и бар­ристером.

В-пятых, держателем привилегии является клиент. Именно он может раскрыть привилегированную информацию или пред-

упредить других людей от ее раскрытия. Если клиент разгла­шает информацию, то привилегия уничтожается.

Власть клиента как держателя привилегии сохраняется и по­сле его смерти. Его представитель вправе утверждать или отри­цать привилегию. При жизни клиента его представитель и от его имени может требовать привилегии или отказаться от нее. Если клиентом является фирма, то заявление должно быть сделано юристом фирмы, адвокатом, с которым состоялась охраняемая привилегией беседа, или другими представителями фирмы.

Привилегия «юрист — клиент» не распространяется на слу­чаи, когда:

1) помощь юриста стремились получить либо получили для
совершения или планирования преступления или обмана (или
оказания помощи в этом), о чем клиент знал или должен был
догадываться;

2) коммуникация относима к нарушению обязанностей
юристом по отношению к своему клиенту или клиентом по
отношению к юристу.

В Англии возникновение и развитие привилегии на сохра­нение адвокатской тайны связано с особенностями английского процесса, в частности с раскрытием доказательств, которое отличается от американской процедуры (discovery).

На стадии раскрытия доказательств (дискавери) стороны сначала обмениваются перечнем относящихся к делу доказа­тельств. Перечень делится на две части. В первую включаются те документы, которые сторона готова представить другой стороне для ознакомления. Во второй части указываются те документы, в отношении которых сторона требует привилегии, т. е. не хочет их раскрывать другой стороне. Это первый этап дискавери.

Второй этап дискавери — инспекция доказательств, где адво­каты могут обменяться копиями перечисленных доказательств. Если противоположная сторона не согласна с привилегирован­ностью тех или иных доказательств, то вопрос о наличии или отсутствии привилегии решается судом, который вправе выне­сти приказ о раскрытии доказательства. Следовательно, поня­тие привилегированности доказательств оценочное и зависит от воли противоположной стороны (оспаривать или нет привиле­гию), а в итоге — от усмотрения суда (при наличии обращения противоположной стороны приказать раскрыть или нет кон­кретное доказательство).

Основы привилегии на сохранение адвокатской тайны в Англии закладывались в XIX в. и продолжают развиваться в настоящее время. Говоря об этом виде привилегии, можно выделить ее субъективные пределы и объективные критерии определения привилегированности доказательств.

Субъективные критерии данной привилегии определяются прежде всего отношениями клиентов с их солиситорами¹ и не распространяются на отношения между банкирами и клиента­ми, врачами и пациентами и пр. Суть привилегии на сохране­ние адвокатской тайны заключается в том, что сторона не обязана отвечать на вопросы, относящиеся к ее коммуникации с солиситором.

Если речь идет о коммуникациях между стороной и солиси­тором, то привилегия на сохранение адвокатской тайны суще­ствует при наличии двух условий (ниже они будут рассмотрены как объективные критерии).

Первое — конфиденциальность информации, второе — полу­чение клиентом правового совета или оказание помощи клиен­ту в пределах профессиональных обязанностей солиситора как цель коммуникации.

При этом данный вид привилегии, так же как в США, пред­назначен для охраны интересов клиента, а не его солиситора: клиент вправе отказаться от привилегии, независимо от мнения и желания своего адвоката. Солиситор в свою очередь обязан требовать привилегий в интересах своего клиента и не вправе раскрывать содержание документов, бесед, прочих конфиденци­альных отношений кому бы то ни было без его согласия.

Солиситоры часто нанимают клерков для выполнения различ­ных видов работ, в том числе для дачи консультаций клиентам. Стороны (например, крупные корпорации) не могут порой лично получить правовую консультацию и действуют через своих агентов. Еще в 1881 г. в деле Wheeler v. de Marchant было решено распространить привилегию на сохранение адвокатской тайны на конфиденциальные отношения солиситоров и их агентов и агентов сторон, ищущих правового совета².

The White Book называет также привилегии на сохранение адвокатской тайны между солиситорами и партнерами как про­фессиональными агентами; между стороной и солиситором, на­ходящимся на службе у стороны (например, солиситор в госу­дарственном учреждении или коммерческом предприятии)³. Во всех указанных случаях привилегия распространяется на на­званных субъектов независимо от того, начат процесс по делу или нет, предполагается он или нет.

По-иному решается вопрос о привилегии для коммуникаций с участием третьей стороны. Эти коммуникации привилегиру-ются лишь тогда, когда процесс был начат или предполагался (litigatici! was contemplated or pending).

¹ Солиситор — юрист, который дает правовые советы, выступает в низших
звеньях английской судебной системы, подготавливает дела для барристера.
Барристер — юрист, выступающий в судах высшего звена.

² BojczukW. Op. cit. P. 211.

³ The Supreme Court Practice. L, 1988. P. 418.

Так, в 16-м Докладе Комитета по правовой реформе (The 16-th Report of thé Law Report Commitee) отмечается:

1) коммуникации между профессиональными правовыми
советниками клиента привилегируются, если они возникли
в целях начавшегося или предполагаемого процесса;

2) коммуникации между клиентом или его агентом и третьей
стороной привилегируются, если сделаны в целях обладания
информацией, подлежащей представлению профессиональному
правовому советнику клиента для получения совета по начато
му или предполагаемому процессу. Под термином «правовой
советник» понимается как солиситор, так и барристер¹.

Объективные критерии тесно связаны с субъектным соста­вом отношений, подпавших под действие привилегии на сохра­нение адвокатской тайны. К объективным критериям можно отнести цель и характер коммуникаций перечисленных выше субъектов.

Цель коммуникаций определяется в зависимости от характе­ра субъектов.

Уже отмечалось, что для определенной группы субъектов одной единственной целью должно быть получение или дача правового совета, что также охватывает те инструкции, в силу которых клиент наделяет солиситора или барристера правом представлять дело. Характерным примером здесь может слу­жить дело Minier v. Priest (1930). Истец поручил Тейлору про­дажу собственности в своих интересах. Тейлор нашел будущего покупателя Симпсона, который не располагал требуемой сум­мой денег. Тейлор и Симпсон обратились к солиситору с пред­ложением: он дает деньги в долг Симпсону, они заключают с ним договор перевозки. Солиситор отказался дать деньги в долг, так как ранее имел дело с истцом и не хотел бы этого снова, а также сказал, что он думает об истце. Это как раз и были те слова, которые послужили поводом к предъявлению к нему иска о защите чести и достоинства. При рассмотрении дела в суде первой инстанции истец вызвал Тейлора, который, однако, отказался давать показания о том, что сказал ответчик, утверждая, что это было сказано в ходе коммуникации между солиситором (ответчиком) и клиентами (Тейлор и Симпсон). Суд Палаты Лордов постановил, что разговор не является привилегированным, поскольку, произнося слова, ответчик не действовал как солиситор Тейлора и Симпсона².

Как уже говорилось, особенности субъектного состава влия­ют и на определение целей коммуникаций, необходимых для применения правила о привилегии. Так, если речь идет об

¹ Цит. по: Cross Д., Таррег С. Op. cit. P. 339.

² Цит. по. BojczukW. Op. cit. P. 211-212.

отношениях между внутриведомственным правовым советни­ком и другими должностными лицами, необходимой целью этих коммуникаций должна быть подготовка к процессу. В деле Waugh v. British Railways Board (1980), где Waugh погиб при выполнении работы на железной дороге, было подготовлено заключение по итогам внутреннего расследования обстоя­тельств происшедшего. Данное расследование проводилось для определения вины ответчика и разработки необходимых мер безопасности на будущее. В суде был поставлен вопрос о при­вилегированности названного заключения. Суд Палаты Лордов постановил, что если бы основной целью расследования была подготовка к делу, то заключение было бы привилегированным. В указанном же случае во время проведения расследования процесс еще не был начат¹.

Вместе с тем само начало процесса по делу не приводит к автоматическому привилегированию подобной информации. Суд должен определить цель коммуникации в зависимости от субъектного состава участников данных отношений. Так, если документ может быть использован солиситором не только в этом процессе, то на него привилегия может не распространяться.

Итак, решающее значение для применения привилегии имеет цель коммуникации — получение правового совета, а для некоторых субъектов — начат ли, предполагается ли процесс.

Следующий объективный критерий — характер коммуника­ции. Переговоры и документы, подготовленные солиситором для клиента, должны быть законными. Еще в 1884 г. при рассмотрении одного дела было постановлено, что солиситор не может отказаться отвечать на вопрос на основании привилегии, если клиент использовал его для совершения неправомерного деяния: клиент просил солиситора, ничего не знавшего о про­тивозаконности действия, составить заведомо фальшивый доку­мент, который в дальнейшем использовался бы клиентом в сво­их целях.

Здесь встает вопрос о том, как узнать о незаконных дейст­виях клиента, так как нельзя заставить солиситора раскрыть известные ему сведения по принципу: а вдруг да раскроется обман? Суд решает вопрос, имеется ли prima facia — доказа­тельство того, что преступление или обман могли быть совер­шены и солиситор неумышленно помог в этом.

При этом суд не может заставить невиновное лицо раскрыть его коммуникации с солиситорами. Так, в деле Banque Keysen Ueemann SA v. Skandia (UR) Insurance Co Ltd (1986) страховая компания отказалась платить по страховым полисам, утверж­дая, что драгоценные камни застрахованы на большую сумму,

¹ Цит. по: Bojczuk W. Op. cit. P. 213-214.

чем их истинная стоимость, следовательно, имел место обман. Банки, в которых хранились застрахованные драгоценные камни, обсуждали со своими солиситорами вопрос о стоимости камней. Банки никоим образом не использовали обман, поэто­му суд постановил, что невиновная сторона не может потерять свою привилегию¹.

И еще один критерий, определяющий характер коммуника­ций,— их конфиденциальность. Так, переписка между сторона­ми или адвокатами обычно не привилегируется вследствие ее неконфиденциальности².

Интересно, что на привилегии распространяется (в нашем понимании) преюдициальность: однажды привилегированный документ остается таковым, пока клиент не откажется от привилегии. Субъективные пределы преюдиции имеют сходство с таковыми же в российском гражданском процессе. Например, А предъявляет иск к В. По просьбе истца эксперт С подготав­ливает заключение, в котором порочит В. Затем В предъявляет иск к С о пасквиле. На заключение, подготовленное С по пре­дыдущему процессу, не распространяется привилегия, посколь­ку С не был стороной в первом процессе³.

Клиент, но не солиситор, может отказаться от привилегии. Анализ судебной практики позволяет сгруппировать причины таких отказов и их ограничения.

Во-первых, это случаи обращения нескольких клиентов к од­ному солиситору. Может ли один из клиентов независимо от другого отказаться от привилегии? Здесь действует следующее правило: когда два и более человека консультировались у соли­ситора в одно и то же время, каждый может требовать приви­легии. И наоборот, раскрытие одним из клиентов содержания встречи с солиситором будет неизбежно означать, что привиле­гированная информация другого будет раскрыта. Отсюда ни один не наделен правом отказаться от привилегии, пока не откажутся другие⁴.

Во-вторых, отказ от привилегии иногда происходит не по волеизъявлению стороны, а по ошибке или неопытности юрис­та и практически является потерей права на привилегию. Например, документ по ошибке был включен в первую часть перечня доказательств, вследствие чего солиситор противопо­ложной стороны ознакомился с ним. Таким образом, привиле­гия потеряна. Обнаружь солиситор ошибку раньше, он мог бы ее исправить.

¹ Цит. по: Bojczuk W. Op. cit. P. 218-219.

² Ibid. P. 230

³ Ibid. P. 221.

⁴ Ibid. P. 219^220.

В-третьих, привилегия потеряна, даже если часть документа была оглашена в суде. В основе этого отказа от привилегии также лежит ошибка, допущенная солиситором¹.

Изложенное позволяет выделить не только основные харак­теристики анализируемого правового института, но и причины его существования в английской правовой системе.

Причина возникновения и развития указанной привилегии предопределена сущностью состязательной системы:

1) участие солиситора и барристера в подготовке и рассмот
рении дела обязательно. Они не просто участвуют в деле,
а играют активную роль в собирании, представлении и иссле
довании доказательств в интересах и по поручению клиента.
Следовательно, без правового совета адвоката и без инструкти
рования его клиентом процесс вообще немыслим;

2) пассивность суда в собирании доказательств оставля ет сторонам и их правовым советникам широкое поле деятель ности по отбору лишь выгодных им доказательств, что неизбеж но приводит к конфиденциальности их коммуникаций. Этому способствует и существующий в Англии подход к стандарту доказывания;

3) суд изначально обладает широким правом судебного усмотрения, в итоге воплощаемого в прецеденте. Отсюда су дебное усмотрение при решении вопроса о привилегированно сти информации воспринимается как нормальный элемент пра восудия, позволяющий постоянно развивать правила о приви легиях;

4) расширение сфер применения помощи правовых советни
ков приводит к расширению и субъектного состава данной
привилегии.

Привилегия супружеской коммуникации. С теми или иными вариациями эта привилегия существует в большинстве штатов. Ее используют и федеральные суды США. Причина введения и существования данной привилегии — поддержание семейных отношений, предполагающих их доверительность. Этой привилегией общество проявляет уважение к семье, жела­ние сделать брак устойчивее и счастливее, ограждает его от необходимости разглашения информации.

Составляющие этой привилегии аналогичны элементам всех прочих привилегий, но, естественно, наполнены собственным содержанием.

Во-первых, коммуникация между супругами может быть устной, письменной или в форме действий. Характер должен иметь некоторое отношение к браку супругов. Толкование выражения «некоторое отношение к браку» очень широко, так как практически любые беседы могут иметь отношение к браку.

Bojczuk W. Op. cit. P. 223-225.

Но если супруги одновременно являются деловыми партнера­ми, то их коммуникации, связанные с бизнесом, не охватыва­ются супружескими привилегиями. В судах наблюдается тен­денция ограничить определение коммуникации вербальными и невербальными действиями, предполагающими передачу ин­формации.

Можно привести такой пример. Муж узнает, что жена прячет дома краденое. Жена мешает свидетельским показаниям мужа, заявляя, что она хранит имущество, полагаясь на конфи­денциальность брачных отношений. Решение суда будет зави­сеть от того, как суд охарактеризует привилегию: направленную на охрану браков через способствование общению или на охра­ну браков путем поддержания сферы частной жизни и освобож­дения от страха быть разоблаченным. Второй вариант более ши­роко толкует привилегию, суды же тяготеют к узкому толкова­нию коммуникации.

Особенность данной привилегии состоит в том, что она сохраняется и после прекращения брака, что также направлено на поддержание семейных отношений.

Во-вторых, целью охраны коммуникаций между супругами является охрана брачных связей. Цель самих коммуникаций, видимо, может быть сведена к обычному общению между су­пругами относительно брачных отношений.

В-третьих, коммуникация должна быть конфиденциальной, т. е. частной, не нацеленной на раскрытие информации кому бы то ни было еще. Некоторые суды требуют, чтобы конфиденци­альность была вызвана доверием, основанным на супружеских отношениях. Коммуникации, имевшие место между супругами по поводу планирования или совершения преступления, обма­на, не защищаются привилегией.

В-четвертых, субъектный состав привилегии. Это супруги, на­ходящиеся в официальных брачных отношениях. Однако в раз­ных штатах существует различное отношение к гражданскому браку. Поэтому в одних штатах лица, живущие вместе, могут подпадать под супружескую привилегию, а в других — нет.

В-пятых, оба супруга являются держателями привилегии и оба могут отказаться от нее. Но отказ одного супруга от при­вилегии не препятствует другому настаивать на ее наличии. Представитель умершего супруга не вправе утверждать приви­легию.

Супружескую привилегию следует отличать от дисквалифи­кации супруга как свидетеля. А. Бэст приводит сравнительную таблицу, помогающую увидеть различия в этих двух правовых явлениях¹.

Best A. Op. cit. P. 181.

4. Срок действия Всегда В течение брака

Супружеская привилегия не применяется в отношении про­цессов, которые супруги ведут друг против друга, и в отноше­нии преступлений, совершенных в семье.

Некоторые штаты признают привилегию родителей и детей. В ее основе лежат практически те же причины: укрепление семьи, принцип невмешательства государства в сферу частной жизни. К тому же отношения между родителями и детьми также отличаются конфиденциальностью, и каждый из них вправе рассчитывать на их охрану. Доверительные, конфиден­циальные отношения способствуют нормальному развитию ре­бенка.

Привилегия -«врач — пациент». Данная привилегия неодно­значно оценивается в науке и на практике. А потому из нее так много исключений, что некоторые авторы вообще оспаривают ее наличие.

Одна из причин, по которой эта привилегия попала в не­милость,— злоупотребление ею. Например, получатель страховки ссылается на привилегию, чтобы расстроить доказательства страховой компании о самоубийстве застрахованного лица. Другая причина — больной будет говорить с врачом доверитель­но, даже если бы такой привилегии не было. Однако, думается, все-таки не каждый больной будет рассказывать о всех трево­жащих его симптомах, не будь он уверен, что эта информация не станет достоянием других лиц.

Вместе с тем право признает, что отношения между врачом и пациентом носят конфиденциальный и доверительный харак­тер. Для охраны этих отношений и вводится привилегия. Составляющие ее таковы.

Во-первых, характер отношений между врачом и пациентом обусловлен целью их возникновения. Это отношения в области медицины по получению консультации или обследования. Цель — определение диагноза и лечение.

Во-вторых, отношение должно быть конфиденциальным. Не всегда возможно сохранить информацию только между двумя людьми: врачом и пациентом. Врач для проведения обследова-

ния вынужден привлекать других специалистов, а пациент, скорее всего, расскажет близким об установленном диагнозе. Во многих случаях присутствие медицинского персонала и родст­венников при обследовании, лечении не нарушает конфиденци­альности.

Однако информация должна охраняться от разглашения ее третьими лицами. Поэтому конфиденциальности нет и приви­легия не применяется, когда разговор врача и пациента состо­ялся в многолюдном приемном покое или комнате для обсле­дования. В этом случае пациент должен разумно полагать, что он может быть услышан другими людьми.

В-третьих, субъектный состав: врач и пациент. Пациент — тот, кто проходит диагностирование или лечение. Неважно при этом, осуществляются ли медицинские услуги платно или нет. Сложнее обстоит дело с толкованием понятия «врач». Подход к этому в разных штатах осуществляется по-разному. В одних штатах врачом считают лишь терапевта, в других — распространяют привилегию на дантистов, психологов, психо­терапевтов, консультантов, медсестер, социальных работников. Некоторые штаты применяют привилегию только в граждан­ских делах.

В-четвертых, держателем привилегии является пациент. Если пациент выносит факты о своем здоровье на всеобщее обозрение во время судебного процесса, то врач вправе разгла­сить информацию, ставшую ему известной от этого пациента. После смерти пациента его представитель может либо ут­верждать, либо отрицать привилегию.

Привилегия «священник—прихожанин». В основе этой при­вилегии лежит тайна исповеди. Во многих судах США ею охватываются исповедь католическим священникам, заявления, сделанные пасторам, раввинам, проповедникам других религий. Общение священника и прихожанина характеризуется конфи­денциальностью, и привилегия часто распространяется на заяв­ления, сделанные представителям духовенства с целью получе­ния их совета. Субъектами являются прихожанин и представи­тель религии, уполномоченный принимать исповедь или подоб­ные ей заявления.

Примерно в трети американских штатов существует приви­легия «бухгалтер—клиент». Причиной для ее введения часто называют подобие данных отношений отношениям клиента и ад­воката. Федеральные суды не признают данную привилегию.

Помимо абсолютных существуют квалифицированные при­вилегии. К таким привилегиям относятся государственные секреты, официальная информация, идентификация информа­тора, привилегия «источник информации — журналист» и т. д. Несколько слов об этих привилегиях.

Государственные секреты. Государство вправе отказать суду в представлении доказательств и помешать другому лицу их представить, если это приведет к раскрытию государственных секретов, относящихся к национальной безопасности или меж­дународным отношениям. В решении по делу USA v. Reynolds (1953) Верховный Суд США потребовал, чтобы формальное требование о привилегии было подано главой департамента, осуществляющего соответствующий контроль.

По решению Верховного Суда США, когда дело связано с безопасностью, привилегия означает защиту информации от исследования в закрытом судебном процессе или даже перед судьей единолично.

Официальная информация. Правительство вправе защитить от раскрытия конфиценциальную информацию, находящуюся под его опекой или контролем. Это официальная информация, обычно недоступная для общественности. Данная привилегия может быть потребована любым юристом, представляющим правительство. Суд вправе назначить закрытое слушание.

Торговые секреты. Лицо может стремиться сохранить в тайне деловой и технический инновационный секрет. Суд должен взвесить важность этой информации для держателя секрета. Если он придет к выводу, что раскрытие информации необхо­димо в интересах правосудия, то дело будет слушаться в закры­том судебном заседании. Если информация тяготеет к сокры­тию обмана, то она не подпадает под привилегию.

•«Источник информации — журналист». Эта привилегия существует во многих штатах. Однако в 1972 г. Верховный Суд в деле Branzburg v. Hayes постановил, что у журналиста нет привилегии скрывать от большого жюри относящуюся к пре­ступлению информацию, полученную из конфиденциальных источников.

В Англии часто применяется привилегия, отраженная в sec. 10 The Contempi of Court Act 1981 г. Данная привилегия означает возможность не отвечать на вопросы в суде, если это повлечет за собой раскрытие источника информации, опубликованной в печати, за которую допрашиваемый несет ответственность. Суд вправе потребовать раскрытия источника такой информа­ции, если сторона, настаивающая на этом, сможет доказать наличие одного из трех обстоятельств: когда раскрытие источ­ника информации необходимо а) в интересах национальной безопасности; б) в интересах правосудия; в) для предупрежде­ния беспорядков или преступления.

Так, в одном из дел по признаку необходимости раскрытия источника информации для целей национальной безопасности было приказано вернуть копию секретного меморандума, по отметкам на котором можно было бы идентифицировать лицо, допустившее утечку. Такое действие суда предотвратило даль-

нейшее раскрытие секретной информации (Secretary of State for Defence v. Guaradian Newspapers LTD)¹.

В деле X LTD v. Morgan-Grampian (Publishers) LTD стажер-журналист, нанятый журналом, намеревался написать статью, основанную на конфиденциальной информации о финансовых делах компании. Он отказался предъявить компании записи, по которым можно было бы идентифицировать источник инфор­мации. Суд Палаты Лордов единогласно постановил, что рас­крытие информации необходимо в интересах правосудия, что не означает лишь отправление правосудия по конкретному делу. Широкое толкование словосочетания «в интересах право­судия» позволило распространить действие данного норматив­ного акта не только на публикацию, но и на готовящуюся к публикации информацию.

Аналогично Суд Палаты Лордов истолковал словосочетание «предупреждение преступления» — как предупреждение и кон­кретного преступления, и преступления вообще².

Некоторые штаты США ввели и другие привилегии («школь­ный советник — студент», «стенографист — работодатель» и пр.). В уголовном праве действует привилегия против самообвинения.

Изложенное позволяет сделать следующие выводы.

Прежде всего, наличие привилегий снимает какой-либо спор о необходимости установления истины в процессе. Государство, вводя привилегии, изначально кладет на чашу весов обществен­ный интерес и справедливое решение. При абсолютных приви­легиях отдается приоритет общественному интересу. При квали­фицированных привилегиях больше шансов рассмотреть и раз­решить дело на основе необходимых доказательств, в обход установленных привилегий.

Нельзя сказать однозначно, что введение, особенно абсолют­ных, привилегий — плохо. Что важнее для общества: сохранить, например, семью или разрешить один спор? Справедливость та­кого подхода всегда определяется тем, с чьей позиции решается этот вопрос. Любая привилегия несправедлива с точки зрения стороны, которая ей не владеет. Для супругов, врачей, пациен­тов она справедлива. Иначе надо бояться быть откровенным даже в семье, на приеме у врача, на исповеди, что искажает саму суть семейных, врачебных, религиозных отношений.

О наличии привилегий стороны узнают еще на досудебной стадии. У них есть право их опротестования. И если добиться раскрытия привилегированной информации не удается, то зачастую начинает просматриваться соотношение позиций сто-

¹ Ingman T. Interfering with thé proper administration of justice. Some Récent
Developments // Civil Justice Quarterly. 1992. № 11. P. 184-185.

² Ibid P. 184-185.

рон, что может содействовать мирному разрешению спора. Последнее в интересах и сторон, и суда.

Привилегии иной раз создают возможность скрыть наруше­ния закона. Именно поэтому из каждой привилегии есть исключения, на которые не распространяется защита от рас­крытия информации.

В качестве положительных моментов института привилегий укажем следующее.

1. Это разработанность данного института, о чем, в частнос
ти, свидетельствует тот факт, что все привилегии содержат
однопорядковые элементы (характер отношений, их цель, кон
фиденциальность, субъектный состав, держатель привилегии).

2. Держателем абсолютной привилегии всегда является обычный гражданин, а не адвокат, бухгалтер, врач, священник. Очевидно, здесь подразумевается, что названные лица, выпол няя те или иные функции, по долгу службы должны хранить секрет. Гражданин же вправе сам решать судьбу информации, которую он кому-то доверил, так как первоначально секрет принадлежал ему.

3. Выделение наряду с абсолютными квалифицированных привилегий подчеркивает разную социальную значимость охра няемых интересов, в связи с чем суд наделяется большими полномочиями при решении вопроса о квалифицированных привилегиях и их последствиях.

Наличие привилегий обусловило разработку механизмов, преграждающих путь к злоупотреблениям ими. Особо хотелось бы остановиться на привилегии «адвокат — клиент». Во всех штатах существуют правила профессионального поведения, ад­ресованные адвокатам. Вот лишь несколько примеров.

Если адвокат знает, что кто-то из свидетелей собирается давать ложные показания, он вправе отказаться от вызова такого свидетеля в суд. В противном случае адвокат может понести наказание вплоть до тюремного заключения. Если кли­ент намерен дать ложные показания, то адвокат не может отка­заться от его допроса, так как клиент обладает конституцион­ным правом на дачу показаний в суде.

7 И В. Решетникова

Поиск по сайту: