Относимость и допустимость доказательств

Американский вариант относимости и допустимости дока­зательств в гражданском процессе¹.

В Америке основой доказательственного права признается концепция относимости доказательств и ее пределов. По мне­нию американских юристов, почти каждая проблема доказа­тельственного права в той или иной степени связана с относи-мостью. Федеральные правила о доказательствах дают очень широкое толкование понятия относимости доказательств: «От­носимое доказательство — это доказательство, имеющее любую тенденцию делать существование того или иного обстоятельст­ва, важного для разрешения иска, более или менее вероятным, нежели оно было бы без этого доказательства» (правило 401). Аналогичное правило содержится в ст. 53 ГПК РСФСР, где под относимым понимается доказательство, которое имеет значение для дела. Тенденции, делающие существование того или иного обстоятельства более или менее вероятным, носят логический характер, т. е. должны подчиняться законам логики, а потому неизбежно будут иметь общие черты в праве различных стран.

Итак, в американском толковании доказательство, чтобы быть относимым, должно обладать рядом признаков. Во-пер­вых, между доказательством и устанавливаемым по делу обсто­ятельством должна быть связь. Во-вторых, названное обстоя­тельство должно играть важную роль в разрешении дела. В-третьих, это доказательство способно убедить суд и присяжных в вероятности существования данного обстоятельства.

Основой для решения вопроса об относимости доказательст­ва является материальное право, на основе которого можно определить наличие связи между доказательствами и устанав-

¹ Рассмотрен в основном на материале книги А. Бэста (Best A. Evidence. Examples and Explanations. Boston; New York; Toronto; London, 1994).

ливаемыми по делу обстоятельствами. Практически относи-мость указывает на связь или свидетельствует о ее наличии между двумя или более обстоятельствами. Например¹, истец предъявил иск к собственнику учреждения, в вестибюле кото­рого он упал и причинил вред своему здоровью. Доказательст­ва: 1) первый этаж здания больше по размеру, чем это допустимо; 2) по свидетельствованию пострадавшего, стены вестибюля были сначала выкрашены в розовый цвет, затем перекрашены в желтый; 3) в вестибюле было темно. Первое доказательство не будет приниматься во внимание, так как согласно материальному праву высота здания не имеет ничего общего с ответственностью собственника здания за причинен­ный вред. Второе доказательство относится к условиям этого вестибюля, но не влияет на решение вопроса о том, прилагал ли собственник усилия к обеспечению безопасности вестибюля. Наконец, третье доказательство является относимым, ибо всем известно, что в темном помещении люди падают чаще, чем в светлом. Это доказательство и помогает решить вопрос, пред­принимал ли собственник усилия к созданию безопасных условий в вестибюле². Иными словами, относимость означает взаимосвязь доказательств с фактами, входящими в предмет доказывания. В свою очередь элементы предмета доказывания находятся в нормах материального права, регламентирующих тот или иной правовой институт.

Обстоятельства, устанавливаемые по делу, должны играть важную роль в разрешении дела. Важность роли может быть разной. Так, доказательство может быть связано с одним из основных обстоятельств предмета доказывания, с несколькими или со всеми обстоятельствами по делу. Например, водитель был небрежен, управляя автомобилем, вследствие чего пешехо­ду был причинен ущерб. Погодные условия в этот день не будут относимы к факту небрежности, но могут относиться к каким-то иным обстоятельствам (плохая видимость, скользкая дорога и пр.).

Доказательство должно быть способно убедить суд и при­сяжных в вероятности существования данного обстоятельства.

Такой подход к относимости доказательств отражает цель про­цесса доказывания — убеждение в правоте своей позиции через то, что вероятность существования факта больше, чем вероят­ность его отсутствия. Сам термин «вероятность существования» звучит для российских юристов непривычно. Но поскольку при рассмотрении гражданских дел для разрешения дела в пользу

¹ Здесь и далее приводятся примеры из американской судебной практики
или литературы, поэтому при изложении вопросов о предмете доказывания
и доказательствах могут быть серьезные расхождения с российским правом.

² Best A. Op. cit. P. 3.

той или другой стороны действует стандарт: доказано на балансе «более вероятно, чем нет», то и относимое доказатель­ство может убедить суд и присяжных не в достоверности существования факта, а лишь в вероятности его существова­ния. В силу того, что процедура рассмотрения дел отличается театральностью, агрессивностью и прочими приемами неправо­вого характера, могущими губительно повлиять на убеждение, которое будет складываться у присяжных, законом установлено большое количество исключений при решении вопроса о допус­тимости относимых доказательств.

Субъектами решения вопроса об относимости доказательств являются в первую очередь адвокаты сторон, так как именно они отбирают доказательства по делу, а затем должны в суде доказать их относимость к делу или, наоборот, опровергнуть доводы про­тивоположной стороны об относимости «своих» доказательств. В итоге суд решает, относимо конкретное доказательство к делу или нет, а если относимо, то допустимо ли.

Согласно правилу 402 Федеральных правил о доказатель­ствах «любое относимое доказательство допустимо, если иное не предусмотрено Конституцией США, актом Конгресса, насто­ящими Правилами или иными нормами, предписанными Вер­ховным Судом в соответствии с его полномочиями, указанными в законе. Неотносимое доказательство не допускается». Реше­ние вопроса о допустимости доказательств основывается на Федеральных правилах о доказательствах и общем праве.

Порой доказательство как таковое не относимо к делу, но могло бы стать относимым при наличии необходимой инфор­мации. Данный феномен получил название «условная относи­мость» и предусмотрен правилом 104. Например, изобретатель оригинального рецепта предъявил иск к компании, которая обманула его при выплате авторского гонорара и фальсифици­ровала отчеты о затратах на производство и ценах реализации данной продукции. Чтобы доказать обман, истец представил суду магнитофонную кассету с записью разговора двух долж­ностных лиц компании о полученной выгоде от «большого сезонного проекта». Компания опротестовала допустимость данной записи по тому основанию, что под «большим сезонным проектом» понимался новый вид упаковки, а не рецепт, следо­вательно, доказательство недопустимо в силу его неотносимос-ти к делу. Бесспорно, что если на кассете записан разговор об изобретении, то доказательство относимо к делу, а если речь идет об упаковке, то нет. Поэтому если истец представит дополнительные доказательства того, что разговор касается рецепта, доказательство будет признано допустимым¹.

¹ Best A. Op. cit. С. 9-10.

Или другой классический пример. Доказательство, что авто­мобиль проезжал в данном месте в определенное время, может быть отнесено к делу о небрежных действиях водителя при условии, что машина управлялась ответчиком. Относимость управления автомобилем является условной, так как зависит от дальнейшей идентификации водителя¹.

Соотношение между допустимостью и относимостью доказа­тельств определено искусственными правилами законодательст­ва, а не только законами логики. Следовательно, относимость как качество доказательства устанавливает логическую связь между фактами (между доказательством и тем обстоятельством из предмета доказывания, которое пытаются доказать с его помощью). Относимость выступает предпосылкой для опреде­ления допустимости или недопустимости доказательства. До­пустимость ограничена не только требованием относимости, но и требованиями, установленными в законе. Как относимость, так и допустимость уходят корнями в материальное право.

По ряду причин относимые доказательства могут быть недопустимыми.

Судебное усмотрение в решении вопроса о недопустимости относимых доказательств достаточно широко. Так, правило 403 Федеральных правил предусматривает исключение относимого доказательства, если его доказательственная ценность значи­тельно перевешивается опасностью несправедливого предубеж­дения, путаницы в вопросах или введения в заблуждение при­сяжных, либо соображениями неоправданной задержки, пустой тратой времени или ненужным представлением совокупных доказательств. Иначе говоря, на одной чаше весов находится относимое доказательство с его доказательственной ценностью, а на другой — перечисленные обстоятельства. Как судья может определить, что перевешивает, трудно сказать, особенно если речь идет о таком критерии, как пустая трата времени. Здесь видится даже возможность провести судебное рассмотрение дела в ускоренном темпе в ущерб интересам правосудия, несмотря на активность сторон.

И все-таки некоторые формулы этого правила имеют свое ценное зерно, если учесть, что присяжные слушают дело и ими разрешаются вопросы факта. Возьмем, например, такой крите­рий, как несправедливое предубеждение. Здесь сравниваются относимое к делу доказательство и тот отрицательный эффект, который оно может оказать на присяжных. Сказанное не означает, что доказательство нежелательно для стороны. Речь идет о риске, который может возникнуть в результате допуска такого доказательства. Обычно риск связан с эмоциональным

¹ Weissenberger G. Federai Rules of Evidence Rules, Legislative, History, Commentary and Authonty. Cincinnati, 1987. P. 15.

воздействием на присяжных, т. е. доказательство может вызвать ужас, брезгливость или, наоборот, сострадание и симпатию. Любой из подобных эффектов может помешать присяжным вынести справедливый вердикт. Этим, кстати, также можно объяснить приоритет свидетельских показаний над всеми ос­тальными доказательствами.

Если в суде исследуются вещественные доказательства сами по себе, то присяжные самостоятельно их воспринимают, оценивают. Поэтому вещественные доказательства так же, как и свидетельские показания, могут быть признаны недопустимы­ми в силу вызываемого ими предубеждения. Например, истец в суде дает показания, что ответчик бежал навстречу ему и кричал: «Убирайся отсюда, или я переломаю тебе руки». На основании такого показания присяжные могут невзлюбить ответчика и даже начать испытывать к нему предубеждение. В данном предубеждении нет ничего страшного, так как при­сяжные верят, что именно этот ответчик совершил неправомер­ное деяние. Но если заявляется, что ответчик сказал: «Я пере­ломаю тебе руки, потому что я принадлежу к секте, где почи­тается насилие», то присяжные могут прийти не только к вы­воду, что данное лицо совершило противоправный поступок. У них может сформироваться негативное отношение к ответчику на основе существующего отрицательного отношения к этой секте. Такой результат и был бы признан несправедливым предубеждением. Несправедливое предубеждение имело бы место до тех пор, пока это не стало бы относиться к доказа­тельственной ценности того факта, что информация о религи­озной принадлежности относится к деянию¹.

Другой пример, недопустимости относимого доказательства. Согласно правилу 411 Федеральных правил о доказательствах «доказательство, что лицо было или не было застраховано от ответственности, не является допустимым по вопросу о том, действовало ли лицо небрежно или иначе совершило неправо­мерное действие». Следовательно, наличие доказательства стра­хования или его отсутствие, несмотря на относимость к делу, не может служить для доказывания небрежного или иного неправомерного действия данного лица. Основой тому опять же является возможная неправильная оценка доказательства при­сяжными при вынесении вердикта. Присяжные могут посчи­тать, что сторона имеет страховку, а значит, ничего страшного не случится, если признать ее ответственной, так как это не приведет к денежным тратам стороны. Можно и размер причи­ненного ущерба подсчитать по максимуму, ибо все равно платить будет страховая компания.

Weissenberger G. Op. cit. P. 4.

Если же доказательство о страховании относится не к делу о небрежном или неправомерном поведении данного лица, то оно допустимо, например, для доказывания посредничества, собственности или контроля, пристрастности или предвзятости свидетеля.

Различные ограничения в допустимости относимых доказа­тельств вводятся не только из-за участия в суде присяжных. Иногда это продиктовано политикой судебного разбирательства в целом. Уже говорилось, что большинство гражданских споров не доходит до судебного разбирательства, ибо разрешается на подготовительной стадии путем заключения соглашения на основе компромисса. Такой подход выгоден и суду (экономится время на судебное рассмотрение других дел), и сторонам (дает большую экономию и во времени, и в деньгах, облегчает исполнение).

Компромиссы достигаются во время переговоров сторон, следовательно, доказательственное право должно создать льгот­ные условия для сторон, пожелавших закончить дело миром. Очевидно, по этой причине введено правило 408 Федеральных правил о доказательствах. Согласно этому правилу заявления, предложения, обещания, сделанные во время переговоров, недо­пустимы. Сторона не вправе давать показания в суде и о том, что ее оппонент сказал во время переговоров. Но названное правило не препятствует стороне собрать доказательства, под­тверждающие события, факты, о которых говорилось противо­положной стороной на переговорах (например, что и до возник­шего спора имели место претензии к ответчику и т. д.). Такие доказательства (свидетельские показания, документы), но не объяснения стороны будут допустимы.

Аналогичным образом при производстве перекрестного до­проса сторона вправе подорвать доверие к показаниям проти­воположной стороны ссылкой на противоречия между устными показаниями в зале суда и сказанным на переговорах.

Для применения правила 408 требуется определить (что далеко не всегда легко сделать), были ли переговоры частью обычных деловых отношений между сторонами или частью переговоров о достижении компромисса. Здесь действует такое правило: если иск уже предъявлен в суд, то переговоры трактуются как проводимые в целях выработки компромисса. Если иск не подан, то разговор между сторонами вернее характеризовать как обычные деловые отношения, на которые не распространяются положения правила 408¹.

Цель, для достижения которой представляется доказательст­во, имеет большое значение. Например, доказательство предло-

Weissenberger G. Op. cit. P. 21.

жения, сделанного стороной в попытке достичь компромисса по цене иска, недопустимо для доказывания обоснованной цены иска. Однако доказательства, хотя и полученные во время переговоров о компромиссе, допустимы, если предложены для таких целей, как доказывание пристрастности или предубеж­денности свидетеля, отрицание утверждения о необоснованной задержке или доказывание усилий воспрепятствованию уголов­ному расследованию.

Интересен подход к решению вопроса о допустимости повторяющихся событий. Практика рассмотрения различных гражданских дел показывает, что стороны ссылаются на дока­зательства примерно одного и того же типа, поэтому в судеб­ных прецедентах выработаны правила о допустимости повторя­ющихся ситуаций.

Часто стороны ссылаются на сходные события, имевшие место в прошлом, чтобы доказать наличие события, ставшего предметом рассмотрения в суде. Сходные события рассматрива­ются в качестве косвенных доказательств, способных показать, как определенные объекты ведут себя, реагируют при специфи­ческих обстоятельствах. Из таких доказательств присяжные могут сделать вывод о сходных поведении или реакции того, кто вовлечен в конкретное дело¹.

М. Мартин рассматривает специфику реакций одушевленных и неодушевленных объектов в плане допустимости. Например, возможности различных механизмов могут быть подтверждены доказательством, что в аналогичных обстоятельствах они бы привели к идентичным последствиям. Например, если был выброс искр, после чего состояние машины не изменилось, то выброс может повториться. Надо доказать, что в случае, рассматриваемом в суде, машина действовала при таких же или достаточно сходных обстоятельствах, как в ранее имевших место случаях. Сложнее решить вопрос при отсутствии иденти­фикации машины, за исключением ее типа.

Дело Carter v. Yardley E Co является хорошей иллюстрацией реакции живого организма как повторяющегося события. Истец заявил, что получил ожог второй степени, воспользовавшись духами ответчика. Квалифицированный врач и два других свидетеля показали в суде, что они попробовали духи на своей коже и отметили жжение и повреждение кожи. Эти показания были допущены судом. Свидетели не страдали аллергией. Суд отметил, что это доказательство надлежащим образом демон­стрирует возможность причинения вреда опасным ингредиен­том духов.

¹ Martin M. Basic problems of Evidence: The American Law Institute, 1988. P. 230. Ниже приводятся примеры реакций различных объектов как повторя­ющихся событий и условия их допуска в суде по данной книге (с. 231—233).

Инстинктивные реакции животных на увиденное или услы­шанное будут доказательством их способности реагировать сходным образом при сходных обстоятельствах.

Как видим, при допуске повторяющихся явлений в качестве доказательства надо установить значительное сходство собы­тий. Повторяющиеся события могут иметь место как в одном деле, так и в не связанных друг с другом делах.

Часто в делах, возникающих из причинения вреда, истец ссылается на то, что и другие люди пострадали сходным обра­зом. Причем цель таких показаний заключается не в защите интересов других лиц в рамках группового иска, а в том, чтобы доказать, что истец пострадал именно так же. Подобная инфор­мация может быть допустима в деликтных делах.

Так, истец заявил, что он получил травму по той причине, что банка пива попала под пресс. Доказательства сходных прошлых событий могут подтвердить позицию истца: 1) травма причинена банкой пива; 2) сама банка представляет опасность;

3) ответчик разместил на банке объявление о ее опасности;

4) у ответчика была возможность откорректировать опасность. Это все относится к делу, основанному на небрежном поведе нии ответчика, но не будет работать в других категориях дел (строгая ответственность, т.е. ответственность, не зависящая от наличия вины).

При определении относимости доказательства сходных со­бытий суд будет исследовать обстоятельства, которые имели место в предыдущих случаях, сравнивать их с фактами дела, рассматриваемого в суде. При наличии сходных обстоятельств в прошлых событиях и настоящем деле доказательства про­шлых событий будут признаваться относимыми к делу. Ис­пользование доказательств предыдущих прошлых событий может привести к формированию предубеждения у присяжных, а в результате они могут вынести решение в пользу истца, даже не убедившись, что в действиях ответчика действительно была небрежность. И потому, хотя доказательства прошлых событий могли бы быть истолкованы как пример условной относимости, судья исключает их, если не будет доказано, что в обоих случаях имеется значительное сходство условий¹.

Стороны вправе ссылаться и на так называемые статистичес­кие доказательства. Статистические доказательства, с опреде­ленной степенью вероятности показывающие, что событие имело место, широко применяются в делах о расовой и половой дискриминации, когда сторона, ссылаясь на данные статистики, показывает, что в деятельности, например, ресторана, магазина, в течение длительного времени практикуется прием на работу

¹ Martin M. Op. cit. P. 12-13.

5 И, В. Решетникова

VJ

или продвижение по службе только белых служащих. Такие доказательства допустимы вследствие их относимости к пред­мету спора.

Вместе с тем многие суды учитывают, как способны психо­логически воздействовать на присяжных те показания, в кото­рых содержится много ссылок на научные или технические материалы. Судьи полагают, что присяжным будет трудно кри­тически отнестись к такого рода информации, а это может отри­цательно повлиять на выносимый вердикт. В результате судьи внимательно и осторожно рассматривают относимость к делу вероятностных доказательств.

Недопустимыми доказательствами являются последующие меры. Если после события были приняты меры, которые, будь они предприняты ранее, сделали бы данное событие менее вероятным, такие меры не являются допустимым доказательст­вом для обоснования небрежности или преступного поведения в связи с данным событием. Это означает, что факт реконструк­ции, усовершенствования механизма и пр. недопустим для доказательства небрежности или преступного поведения лица. В основу исключения данного доказательства, видимо, положе­на политика, защищающая производителя, стимулирующая его деятельность по совершенствованию орудий труда и пр.

Например, столяр приобрел электропилу и, работая на ней, серьезно травмировал пальцы рук. Через месяц производитель усовершенствовал эти пилы для обеспечения большей безопас­ности в работе с ними. Согласно правилу 407 Федеральных правил о доказательствах факт усовершенствования пилы нельзя использовать для доказывания небрежности или преступного поведения ответчика.

Последующие меры рассматриваются как недопустимое до­казательство, если показано в совокупности следующее:

1) наличие повреждений;

2) повреждение причинено тем же самым механизмом,
который позже был усовершенствован. Здесь не требуется,
чтобы это был тот же самый механизм, достаточно наличия
одних и тех же родовых признаков;

3) изменения, которые произошли в механизме, имели место после причинения вреда;

4) цель использования доказательства о последующих изме нениях — обоснование небрежности или преступного поведения ответчика.

Как часто бывает в американском доказательственном праве, изменение цели предъявления доказательства может сделать до­казательство допустимым. Так, последующие изменения допусти­мы как доказательство, если они представлены для обоснования собственности, осуществления контроля или возможности мер предосторожности, если это опровергается или этому выража-

ется недоверие. Например, если собственник жилья не делает в нем ремонт, то доказательство допустимо, ибо показывает, что данное лицо не осуществляет контроль за состоянием жилья.

Платежи за медицинские и подобные расходы. В силу правила 409 Федеральных правил доказательство предоставле­ния, предложения или обещания оплаты медицинских, боль­ничных или подобных расходов, вызванных телесными повреж­дениями, не является допустимым для доказывания ответст­венности за причинение телесных повреждений. Очевидно, любой сталкивался с ситуацией, когда человек стремится ока­зать какую-то помощь пострадавшему. Однако благие или, на­оборот, корыстные побуждения не должны отражаться на дока­зательствах. Часто после совершенного наезда водитель предла­гает или обещает оплатить все медицинские расходы пострадав­шему. Но это не должно расцениваться как доказательство того, что водитель несет ответственность. Как видим, и здесь важна цель предъявления доказательства, делающая его недопусти­мым, — доказывание ответственности за данное телесное по­вреждение.

Мнение о фактах, как правило, в качестве доказательства недопустимо. Показания в суде должны даваться о фактах, и только эксперты как специалисты могут высказывать свое мнение о них. Как полагает М. Мартин, истинная цель введения правила о недопустимости мнения — избежать теоретизирова­ния или непонятных доказательств. Многие суды отказались от использования мнения обычных людей о таких проявлениях человеческого поведения, как забота, разумность и пр.¹. При­влечение экспертов предполагает высказывание ими мнения по делу, но такое высказывание не может касаться правовых вопросов. Когда показания дает простой гражданин, бывает трудно установить, где заканчивается его знание о факте, а где начинается мнение о нем. Свидетель может сказать, что кто-то был пьян. Но если он будет стараться определить, от чего наступило опьянение, то это уже недопустимое для обычного свидетеля мнение о факте (см. подробнее § 8).

Недопустимы доказательства по делу, собранные в нару­шение установленной процедуры. Можно выделить несколько оснований для отказа в допуске доказательств по названной причине. Во-первых, это доказательства, полученные в ходе незаконных действий органов государства. Под незаконностью здесь понимается нарушение Конституции или иного законода­тельства. Причиной такого подхода к относимым доказательст­вам является предупреждение практики незаконного получения доказательств, да и само доказательство будет отличаться неустойчивостью. Во-вторых, доказательства, полученные обма-

Martin M. Op. cit P. 257, 259.

ном, мошенничеством или иным недостойным и неправомер­ным путем. В-третьих, доказательства, полученные (обычно по уголовным делам) в ходе незаконного обыска или конфиска­ции. Полученные таким образом доказательства могут быть использованы в уголовных делах, в которых обвиняемый явля­ется третьей стороной, и во всех гражданских делах, если это соответствует стандарту достоверности по общему праву.

Доказательства характера. Под характером понимается со­вокупность психических особенностей, из которых складывает­ся личность человека и которые проявляются в его действиях, поведении. В обыденной жизни характер человека объясняет нам мотивы его поступков, и на этом основании мы совершенно спокойно делаем вывод о том, могло или нет конкретное лицо совершить данные действия.

По общему правилу доказательство характера или черт характера не может быть представлено в суде для поддержания вывода о том, что лицо действовало определенным образом в соответствии со своим характером.

Вместе с тем из этого правила существует ряд исключений применительно к гражданским делам¹.

Во-первых, доказательство характера допустимо как косвен­ное доказательство в ходе перекрестного допроса, когда пред­принимаются попытки подорвать доверие к свидетелю. Делает его допустимым цель использования — установить, можно или нет доверять показаниям данного свидетеля.

Во-вторых, доказательство характера допустимо, если харак­тер включен в предмет доказывания. Например, ответчику предъявлен иск в связи с тем, что он назвал в публикации истца злым, нечестным человеком и пр. В подобном споре надо доказать истинность утверждений автора, а потому доказатель­ство, подтверждающее, что истец — нечестный и злой человек, будет допущено, так как входит в предмет доказывания по делу. В деле по возмещению вреда, причиненного небрежными действиями ответчика, чтобы доказать его небрежность, можно привести доказательства, например, что лицо плохо управляло машиной.

В-третьих, допускаются доказательства о навыках человека. Представляются такие доказательства посредством дачи уст­ных показаний в суде.

Существует несколько допустимых методов доказывания характера. Прежде всего это репутация. Репутация подразуме­вает мнение о чьем-то характере. Во всех случаях, когда доказательство характеристики лица или черты его характера

¹ По уголовным делам правило 404 Федеральных правил о доказательствах дополнительно рассматривает проблемы допустимости доказательства характе­ра обвиняемого и жертвы.

допустимо, доказывание может быть осуществлено посредст­вом дачи показаний о репутации. В ходе дачи показаний сви­детель может дать показания о событиях, о которых предыду­щий свидетель лгал, высказать свое мнение о том, является ли предыдущий свидетель лжецом¹.

Когда характеристика или черта характера лица являются существенным элементом иска или защиты, может быть приве­дено доказательство специфических особенностей поведения этого лица.

Показание с чужих слов² — это большой и сложный инсти­тут, состоящий больше из исключений, чем из правил. Пред­ставляется, что причиной его создания было существование суда присяжных.

Правила о показании с чужих слов полностью основаны на положении общего права: доказательство, которое не может быть исследовано при помощи перекрестного допроса, недопус­тимо.

В основе этого правила лежит общечеловеческое представле­ние о точности свидетельствования. Человеческое восприятие и воспроизведение не могут с абсолютной точностью запечатлеть и передать все, что происходило в действительности. Заявление же, передаваемое со слов другого лица, вдвойне далеко от истины: мог ошибиться воспринимавший события, затем его слова неправильно понял другой человек, после чего неверно воспроизвел их в суде. Очевидца, сделав-шего заявление, можно подвергнуть перекрестному допросу, в ходе которого выявить в его показаниях неточности, противоречия и пр. Если же показание в суде дается со слов другого человека, то нет смысла пытаться проводить перекрестный допрос, чтобы уста­новить, говорил ли правду тот, с чьих слов даются показания.

Правила о показаниях с чужих слов очень сложны. Чтобы в них разобраться, надо определить составляющие самого показа­ния с чужих слов. Во-первых, это заявление, сделанное лицом. Во-вторых, оно сделано вне и до суда. В-третьих, оно предло­жено для доказательства истинности утверждения, сделанного вне суда. Все три элемента взаимосвязаны.

Отличие внесудебного заявления от судебного проявляется в том, что в суде дается клятва говорить правду, присяжные наблюдают за тем, как дается показание, допрашиваемый может быть подвергнут перекрестному допросу. Поэтому предпочти­тельнее, чтобы показания были даны в суде.

¹ Oliphant R. E. Basic concepts in thè Law of Evidence // NITA. 1977. P. 41.

² Этот материал излагается на основе Федеральных правил о доказатель
ствах и работ Бэста (Best A. Op. cit. P. 53—124), Олифанта (Oliphant R. E. Op.
cit. P. 59—63), Лемперта и Зальтцбурга (Lempert R. O., SaltzburgS.A. A modem
approach to évidence. 6-th éd. Minn., 1982. P. 347-549).

Показания вне суда — это любые показания, данные вне зала судебного заседания. Например, показанием с чужих слов будет запись в дневнике. Но если свидетель — автор дневника расска­зывает в суде о том факте, который описан в дневнике, его рассказ не является показанием с чужих слов.

Цель, для которой дано показание с чужих слов, играет кардинальную роль в решении вопроса о его допустимости. Например, свидетель дает показание в суде: «Я был в Коло­радо и разговаривал с моим братом по телефону. Брат в то время находился в Лондоне. И он мне сказал, что в Лондоне идет дождь». Для решения вопроса, являются ли слова сви­детеля показанием с чужих слов, надо определить, что мы хотим доказать. В зависимости от этого возможно несколько вариантов:

первый — если пытаемся доказать наличие дождя в Лондоне, это недопустимое показание с чужих слов;

второй — если доказываем, что телефон работал, то это не показание с чужих слов, а следовательно, допустимое;

третий — если пытаемся доказать, что в то время брат был жив, это не показание с чужих слов, а значит, допустимое;

четвертый — если доказываем, что брат в Колорадо поверил, что в Лондоне идет дождь, то это не показание с чужих слов, которое также допустимо.

Отсюда очевидно, что показание с чужих слов квалифици­руется как таковое для доказывания правдивости утверждения того, кто передал какую-то информацию.

Правила о показании с чужих слов могут касаться как письменных, так и устных доказательств.

Если заявление было сделано до суда и содержание сказан­ного не имет значения, а важен сам факт того, что кто-то что-то говорил, то данное заявление будет допустимым доказательст­вом. Скажем, необходимо установить, что охранники были на посту в определенное время. Швейцар дает показание, что он слышал разговор охранников между собой в соответствующий вечер. Швейцару будет позволено процитировать сказанное ох­ранниками, так как тем самым он не стремится доказать прав­дивость содержания их разговора, а лишь констатирует факт нахождения охранников в определенное время в данном месте. Свидетельствование допустимо в том случае, когда присяжные решают лишь один вопрос: «Делал ли субъект заявление, кото­рое, как кто-то в суде говорит, "он делал"».

Из сказанного следует, что для признания заявления пока­занием с чужих слов должно наличествовать три элемента в совокупности: досудебное заявление о прошлых событиях, внесудебный характер такого заявления, установление правди­вости сказанного в этом заявлении как его цель. По общему правилу такое заявление не допускается судом.

В то же время, повторим, из общего правила о показани­ях с чужих слов предусмотрено большое количество исключе­ний. «В море допустимых показаний с чужих слов правило, исключающее такое свидетельствование, является маленьким и одиноким островком»¹.

Федеральные правила о доказательствах содержат перечень заявлений, которые не рассматриваются в качестве показаний с чужих слов. Так, правило 801 (2) приводит пять видов за­явлений, предложенных против стороны.

Первый — заявление предложено против стороны и является собственным заявлением стороны (может быть сделано как лич­но, так и представителем). Гражданин² предъявляет иск к во­дителю автомобиля о возмещении ущерба, причиненного во вре­мя аварии, происшедшей из-за плохого управления. Требуется доказать, двигалась ли машина на красный свет светофора. Если сразу после инцидента водитель сказал, что он не видел красный свет, то истец вправе представить это заявление как доказательство того, что водитель не видел красный свет. Это будет доказательством, относимым к факту плохого управления автомобилем.

Второй — заявление, которым сторона продемонстрировала принятие заявления либо веру в справедливость утверждения. Это реакция стороны на заявление или действия другого человека, когда разумно толковать такую реакцию стороны как допущение чего-то установленного другим лицом.

Третий — заявление лица, уполномоченного этой стороной сделать заявление по данному вопросу.

Четвертый — заявление агента или служащего стороны по вопросу в пределах сферы деятельности или работы, сделанное в период существования этих отношений.

Пятый — заявление соучастника заговора стороны в ходе и в продолжение этого заговора.

Исключения из правил о показаниях с чужих слов могут быть сведены в три группы: 1) показание с чужих слов приме­няется независимо от того, можно или нет привлечь к судебно­му разбирательству того человека, который делал это заявле­ние; 2) показание с чужих слов применяется только в том случае, если сделавший заявление недоступен как свидетель; 3) заявление, предложенное для того, чтобы доказать правди­вость утверждения, которое универсально допустимо в качестве доказательства, несмотря на правила о показании с чужих слов, даже без уверенности, что заявление, вероятно, было верным,

¹ Weinstein. Probative Force of Hearsay // 46 lowa L. Rev. 331, 346 (1961).

² Здесь и ниже приводятся толкование правил и примеры из вышеуказан
ной книги Бэста.

когда оно было сделано или когда это заявление особенно необходимо для стороны в деле.

Вместо заключения отметим следующее. Если относимость доказательств подчиняется правилам логики и служит лишь предпосылкой для их допустимости, то допустимость — сово­купность правил, сформулированных процессуальным, матери­альным правом в целях вынесения решения по делу. Трудно в такое определение включить слова «в целях справедливого или объективного вынесения решения», так как многие ограни­чения в допуске доказательств являются искусственными. Из сказанного следует, что в американском праве существуют разные причины для введения ограничений в процедуру допус­тимости.

Во-первых, целый блок ограничений продиктован психоло­гическими причинами — стремлением оградить присяжных и их решение по делу от несправедливого отношения к сторонам или событиям. Такие ограничения мешают установить, что же на самом деле произошло по делу, а без этого судебное решение не может быть ни справедливым, ни объективным. Но можно и понять введение подобных правил. Стороны в процессе разбирательства дела не только активны, но и довольно агрес­сивны, могут дискредитировать свидетелей и пр. И если не ввести определенные ограничения, то агрессивности не будет предела.

Во-вторых, некоторые ограничения продиктованы полити­кой судебного разбирательства, определением приоритетов на данном этапе. Так, если приветствуется заключение компромис­сов, то стороны должны иметь льготы и в доказательственном аспекте. В итоге же не исключено вынесение несправедливого судебного решения в результате неисследованности всех дока­зательств по делу.

Хотя суд и не играет активной роли в судебном разбиратель­стве, нельзя не отметить, что именно от него зависит решение вопроса о допустимости доказательств. Суд обладает здесь очень широким объемом усмотрения, что связано с наличием в законодательстве массы оценочных категорий. Введение оце­ночных категорий имеет существенное значение для активности сторон, так как в их власти убедить суд, что, например, несправедливое предубеждение перевешивает (или нет) доказа­тельственную ценность конкретного доказательства. В итоге вынесение решения всецело находится в зависимости от толко­вания норм права.

Искусственное ограничение допустимости доказательств может привести к неполному установлению обстоятельств по делу, а значит, и вынесению необъективного и несправедливого решения. Такое отношение к допустимости доказательств,

можно сказать, в чем-то идет вразрез с теми задачами, которые определены Федеральными правилами о доказательствах. На­стоящие правила следует толковать в целях обеспечения бес­пристрастного отправления правосудия, устранения неоправ­данных расходов и задержек, а также развития законодатель­ства о доказательствах в направлении установления истины и справедливого разрешения дела (правило 102).

На самом деле некоторые ограничения в допустимости способствуют тому, что присяжные беспристрастно, без неспра­ведливого предубеждения к сторонам слушают дело. Если не допускаются доказательства, котррые могут привести к неоп­равданной задержке или пустой трате времени, выполняется требование правил об уменьшении расходов и задержек. Но как можно установить истину, если не все доказательства исследо­ваны? Получается, что сначала стороны отобрали доказательст­ва для их представления в суде, затем суд не допустил некоторые из них. А может ли быть справедливым завершение производства, если решение не отражает того, что произошло в действительности? Очевидно, такой подход не противоречит общей концепции состязательной системы правосудия, так как изначально известно, что стороны вправе представлять собран­ные ими доказательства и никто не требует полноты их представления. В судебном заседании исследуются доказатель­ства, представленные сторонами в соответствии с их видением этих доказательств. Однако есть понятие достаточности доказа­тельств Как говорил автор известных учебников о доказатель­ственном праве МакКормик, «кирпич — еще не стена».

Изложенное позволяет сделать вывод, что в силу принятой концепции допустимости доказательств достаточность доказа­тельств не может быть взаимосвязана с полнотой и всесторон­ностью их исследования.

Решить вопрос об относимости доказательств при наличии такого огромного количества исключений бывает сложно, поэ­тому если вопрос об относимости спорен, то судья ско­рее всего допустит доказательство. В свою очередь позже при­сяжные вправе снять доказательство в случае его неотноси-мости.

При решении вопроса о допустимости доказательства, как правило, важно также установить и цель его предъявления. Для одной цели относимое доказательство может быть недопусти­мым, а для другой будет допущено.

Английский вариант относимое™ и допустимости доказа­тельств в гражданском процессе. Относимость и допустимость доказательств являются предметом законодательного регулиро­вания и в английском праве, но здесь есть своя специфика, обусловленная некоторыми особенностями английского граж­данского процесса.

Английский общий подход к относимости и допустимости доказательств совпадает с американским. По мнению Д. Стефе-на, относимость означает, что «любые два факта... относят­ся друг к другу так, что согласно общему курсу течения событий один факт, взятый сам по себе или в связи с дру­гими фактами, доказывает или воспроизводит прошлое, на­стоящее или будущее существование или несуществование другого»¹.

Целью представления доказательств в суд является желание доказать, что тот или иной факт является правдой. Доказатель­ство, помогающее этому процессу, относимо, а не содействую­щее этому — неотносимо. Неотносимые доказательства всегда недопустимы в суде. Это, однако, не означает, что все относи­мые доказательства допустимы². В английском праве, так же как в американском, существует масса случаев, когда относи­мые доказательства не признаются допустимыми. Причинами тому служат общественный интерес, наличие частной привиле­гии, запрет доказывать те или иные факты только для опреде­ленных целей.

Доказательства могут быть подразделены на два вида. Одни доказательства относимы непосредственно к разре­шению дела. Так, с помощью доказательств, содержащихся в свидетельских показаниях или документах, иногда воз­можно установить наличие или отсутствие определенных обстоятельств. К примеру, в деле о причинении вреда вслед­ствие автодорожной аварии свидетель дает показание, что водитель не держал руль машины. Такое показание является прямым доказательством небрежности водителя. Другие до­казательства используются с целью доказать наличие каких-то элементов в предмете. По этой причине допускаются до­казательства о честности свидетелей, правдивости их показа­ний, хотя сами по себе они ничего не говорят суду об ответчике³.

В английской литературе о доказательствах, так же, как и в американской, разграничиваются такие понятия, как отно-

¹ Цит. по: Cross R., Tapper C. Op. cit. P. 51.

² Bojczuk W. Evidence. Textbook. 5-th ed. L, 1993. P. 1-2.

³ Ibid. P. 1-2.

симость, допустимость, достаточность, достоверность и вес дока­зательств. Так, относимость свидетельствует о возможности или невозможности существования факта. Если допустимость явля­ется вопросом права, то вес доказательств — это вопрос факта. Весом доказательств определяется их убедительность. Сущест­вует множество фактов, способных влиять на вес доказательств (возраст свидетеля, его безответственное поведение, близость во времени происшедших событий). Вес доказательств способен оказать влияние на допустимость. Например, доказательство, обладающее очень малым весом, может быть признано недопус­тимым. Достоверность доказательств — самостоятельное понятие, позволяющее верить или нет представленному в суде доказа­тельству на основе того, из правдивого ли источника оно по­ступило. Однако из этого не следует, что достоверное доказа­тельство обязательно обладает большим весом.

Так же, как и в США, в Англии многие относимые доказа­тельства признаются судом недопустимыми. Правосудие — до­рогая деятельность, как справедливо полагает Эгглестон, и она была бы еще дороже, если бы суды не старались ограничить количество доказательств, представляемых для исследования¹.

В связи со сказанным в английском процессе может быть выделено пять категорий доказательств, которые обычно при­знаются недопустимыми: доказательства сходных фактов; пока­зания с чужих слов; доказательства характера; доказательства, на которые распространяются привилегии²; предубеждения.

Доказательства сходных фактов. В данном случае недопус­тимыми признаются доказательства, относящиеся к событиям, не составляющим предмет судебного разбирательства. Напри­мер, если при рассмотрении дела о возмещении вреда вследст­вие автомобильной аварии необходимо установить, «срезал» ли водитель угол, то тот факт, что 95 % всех автомобилистов «срезают» углы, не будет допущен. Точно так же факт неосто­рожного поведения где-то или когда-то не будет служить дока­зательством неосторожного поведения в конкретном случае, ставшем предметом судебного разбирательства. Однако такая недопустимость доказательств не обладает качеством абсолют­ности (т. е. из этого правила могут быть исключения). В част­ности, доказательство сходных событий может быть допущено, если оно относимо в силу иных обстоятельств, например, доказательство обладает сильной вероятностной ценностью³.

Показания с чужих слов (hearsay). Правила о показаниях с чужих слов относятся и к устным, и к письменным утверж­дениям. В целом в английском варианте данных правил много

¹ Eggleston R, Evidence, Proof and Probability. L, 1983. P. 59.

² См. подробнее следующий параграф.

³ Eggleston R. Op. cit. P. 59-60.

общего с американскими правилами. Как было отмечено, в Анг­лии гражданские дела обычно рассматриваются без участия суда присяжных. А именно существование присяжных в свое время способствовало становлению и развитию института показаний с чужих слов. По этой причине названные правила применяют­ся в Англии реже, чем в США. Но и здесь эти правила признаются наиболее сложными в доказательственном праве. Важно, что современное толкование показаний с чужих слов исходит из традиционных двух обстоятельств: показания даны вне суда и не могут использоваться для доказывания правди­вости событий или действий. Общий подход к свидетельским показаниям един в американском и в английском праве: свидетель должен лично наблюдать или в иной форме воспри­нимать события, о которых он дает показания в суде.

Многие нормы о показаниях с чужих слов отражают поло­жения общего права, хотя в настоящее время закреплены в за­конодательных актах. В целом законодательное регулирование в английском праве еще более казуистично, чем в американ­ском, что осложняет как понимание, так и изложение данной материи.

В английском праве различаются показания с чужих слов из первых и вторых рук (first and second hand hearsay).

Свидетельствование из первых рук означает, что утвержде­ние сделано А и доказано либо представлением документа, в котором А сделал утверждение, либо устным доказательством свидетеля, который слышал или иначе воспринимал утвержде­ние, сделанное А.

Свидетельство из вторых рук — свидетель А говорит, что В что-то говорил или что документ утверждает, что автору что-то говорило другое лицо или что автор повторяет, что он читал в другом документе¹.

Исключения из правила о показаниях с чужих слов сущест­вуют для:

1) утверждения, сделанного впоследствии умершим;

2) утверждения, содержащегося в общественных документах;

3) допущения и признания;

4) утверждения бывшей стороны в res gestal (обстоятельства, связанные с фактом, составляющим сущность спорного вопроса);

5) законодательных исключений.

Утверждение, сделанное впоследствии умершим, допускается, если имело место:

утверждение против интереса;

утверждение, сделанное в ходе выполнения возложенной обязанности;

¹ Cross R., WilkinsN. Op. cit. P. 109.

утверждение, затрагивающее общественные интересы;

утверждение, касающееся родословной;

посмертные слова;

утверждение относительно завещания.

Нетрудно заметить, что среди названных исключений есть однотипные с американскими. Например, это утверждение про­тив интересов того, кто его делает. Конечно, если лицо утверж­дает что-то, противоречащее его интересам, то оно скорее всего говорит истину. Однако английские суды ограничивают такие утверждения денежными интересами или интересами собствен­ности умерших. Известно решение по делу Sussex Peerage Case (1844), где заявитель требовал признания его наследником шестого сына Георгия III, герцога Сассекса (Duke of Sussex), умершего в 1843 г. Для доказательства факта женитьбы в Риме в 1793 г. предлагалось представить утверждение об этом свя­щенника, присутствовавшего при брачной церемонии и позднее умершего. Было заявлено, что участие священника в церемонии могло повлечь за собой наказание, так как герцог был членом королевской семьи, соответственно утверждение священника было противно его интересам. Однако Палата Лордов постано­вила: необходимо, чтобы вовлеченный интерес был денежным¹.

Утверждение, содержащееся в общественных документах. Здесь часто имеются в виду свидетельства о рождении, женить­бе, захоронении и пр.

Раздел 9 Закона о доказательствах по гражданским делам 1968 г. следует положениям общего права, закрепляя допусти­мость утверждений в общественных документах, составленных лицом в силу возложенных на него обязанностей. Так, призна­ются допустимыми опубликованные материалы, касающиеся фактов общественного характера (хроник, научных работ, сло­варей и карт) в качестве доказательств фактов публичного характера. Допускаются также официальные документы (госу­дарственные реестры, отчеты, сделанные по приказу органов государственной власти относительно вопросов, представляю­щих государственный интерес).

В гражданском процессе могут быть признаны допустимыми доказательствами и документы, не отнесенные к общественным согласно разд. 2 или 4 Закона о доказательствах по граждан­ским делам 1968 г.

Допущение и признание. По общему правилу признание, сделанное в собственных интересах, недопустимо. Вместе с тем признание, идущее вразрез с интересами стороны, признает­ся допустимым. Поскольку такое признание доказывается не стороной, сделавшей его, а противоположной стороной, то оно

Eggleston R. Op. cit. P. 63.

рассматривается в качестве показаний с чужих слов. Такое признание носит неформальный характер. Неформальное при­знание можно сделать устно, письменно или в форме молчания. Классическим примером является дело Bessela v. Stern (1877) по иску об обещании жениться, когда истица сказала: «Вы всегда обещали жениться и не сдержали своего обещания». Ответчик промолчал, и его молчание было расценено как доказательство, подтверждающее показание истицы¹.

Неформальное допущение отличается от формального тем, что оно не делается для целей какого-то конкретного дела.

Утверждение, сделанное бывшей стороной в res gestal. Заяв­ления или факты, являющиеся частью подлежащих установле­нию фактов либо сопутствующих таковым (res gestal), рассмат­риваются в связи с относимостыо доказательств².

Законодательные исключения. Они отражены в законах о до­казательствах в гражданском процессе. Так, наиболее интерес­ным является нормативное урегулирование вопроса об исполь­зовании компьютерных записей. В гражданских делах утверж­дение, содержащееся в документе, представленном компьютером, допустимо как доказательство любого установленного факта. Компьютерные записи могут быть основаны на информации, о которой никто не знает, как и когда она была зафиксирована. Поэтому записи с компьютера расцениваются как показания с чужих слов. Информация, поступающая из компьютера, должна соответствовать условиям, указанным в разд. 5 Закона о дока­зательствах по гражданским делам 1968 г. Эти условия сводят­ся к следующему:

документ должен быть воспроизведен в то время, когда компьютер находился в регулярном режиме поставления ин­формации, относящейся к деятельности;

компьютер был в рабочем состоянии;

информация, содержащаяся в документе, воспроизведена или выведена из информации, заложенной в компьютер.

Доказательства характера. По общему правилу доказатель­ство характера недопустимо, когда оно нацелено на то, чтобы продемонстрировать более или менее убедительно, что сторона действовала определенным образом, так, как она, по ее утверж­дению, действовала до этого. Исключением из этого правила являются дела, где характер входит в предмет спора (аналогич­но с американскими правилами о доказательствах).

В деле Bugg v. Day (1949) Высокий суд постановил, что ответчик в деле о возмещении вреда мог быть опрошен о преж­них наказаниях за нарушение правил дорожного движения. По этому делу доказательство было допущено, так как из сообще-

¹ УолкерР. Английская судебная система. М., 1980. С. 591—592.

² Там же. С. 591.

ния следовало, что свидетель — таксист и, вероятно, потерял бы лицензию, будь он уличен в этом деле в небрежном вожде­нии. По этой причине у него был сильный мотив лгать¹.

Регулирование в английском праве вопроса о доказывании фактов, способных вызвать предубеждение, практически совпа­дает с регулированием аналогичного вопроса в американском праве.

Помимо правил о недопустимости доказательств в англий­ском процессе существуют правила расширения. Эти правила включают:

факты, относящиеся к компетенции или достоверности;

доказательства с сопутствующими деталями;

факты, считающиеся относимыми.

Факты, относящиеся к компетенции или достоверности доказательств, не относятся к предмету спора, но могут сыграть важную роль в оценке позиции свидетеля. Иначе говоря, такие доказательства склоняют суд верить или не верить данному сви­детелю и если верить, то насколько. В любой судебной системе судьи сталкиваются с противоречивыми показаниями свидете­лей по одному и тому же делу. И судья вынужден решать, каким показаниям отдать предпочтение. По этой причине в английском праве (так же, как в американском) допускаются доказательства, свидетельствующие о достоверности и компе­тенции свидетелей. Например, допрос эксперта логично начать с вопроса о его опыте, чтобы подчеркнуть компетентность и заставить суд поверить представленному заключению.

Согласно закону достоверность показаний может быть пред­метом рассмотрения в суде по любому делу. Обычно это делается во время перекрестного допроса с целью подорвать доверие к свидетелю. Лишь один пример из судебной практики. В деле Piddington v. Bennet and Wood (1940) истец предъявил иск о возмещении вреда, причиненного его здоровью в резуль­тате дорожно-транспортного происшествия. Свидетелю истца на перекрестном допросе был задан вопрос, как он оказался на месте происшествия. Свидетель пояснил, что он в это время был в банке, где то ли клал, то ли снимал деньги. Ответчик предложил вызвать в суд управляющего банком, чтобы дока­зать, что никаких операций со счетом свидетеля в тот день не производилось. Несмотря на возражения, доказательство было допущено, хотя и сегодня ученые спорят о правильности данного решения суда².

Доказательства с сопутствующими деталями. Свидетель, давая устные показания в суде, дополняет их различными де-

Eggleston R. Op. cit. P. 69. Ibid. C. 76.

талями, чтобы придать им правдивость и реальность. Эти сопут­ствующие детали могут быть и относимы, и неотносимы к делу. В российском процессе, где свидетель дает показания в свободной форме, такие сопутствующие факты часто изобилуют. В англо­американском процессе наличие основного и перекрестного допросов, построенных в форме вопросов и ответов, ограничи­вает сопутствующие детали до минимума.

Факты, считающиеся относимыми. Суд или закон вводят правила, что определенные доказательства можно использовать, чтобы доказать некоторые другие факты. Обычно такие прави­ла со временем перерастают в презумпции и не являются предметом обсуждения при рассмотрении дел в суде.

Сравнивать положения американского и английского права об относимости и допустимости доказательств крайне слож­но. Это вызвано необычным построением законодательных актов о доказательствах, в корне отличных от наших кодек­сов и законов. Казуистичный характер норм часто приводит к тому, что без ссылки на судебные прецеденты суть правила понять просто невозможно. Однако американское законодатель­ство о доказательствах отличается от английского большей абстрактностью, что несколько сближает его с европейскими моделями законодательных актов.

В целом подходы американского и английского права к про­блемам относимости и допустимости доказательств сходны. Это сходство можно свести к следующему.

Во-первых, устность судебного процесса и участие в нем присяжных обусловливают преобладание свидетельских показа­ний. По этой причине введены и действуют сложные правила о недопустимости показаний с чужих слов. Однако из этих правил существует масса исключений, что позволяет использо­вать показания с чужих слов в суде. Сами по себе исключения из правил открывают перед адвокатами широкие возможности для их использования, делают процесс рассмотрения дела практически недоступным для непрофессионалов.

Во-вторых, состязательность процесса, партизанские методы ведения дел приводят к включению в предмет доказывания доказательств, неотносимых к предмету спора. Самым ярким примером здесь служит привлечение в процесс доказательств о компетенции и достоверности свидетельских показаний, о сход­ных обстоятельствах. Важным является убеждение суда не толь­ко в существовании событий, но и в правдивости того, кто дает показания.

В-третьих, в силу активности сторон в процессе именно они определяют предмет доказывания. Поэтому об установлении

истины не приходится говорить. Адвокаты сторон, определяя бремя доказывания, представляют в суд те доказательства, которые считают необходимыми.

В-четвертых, относимость доказательств основана на законах логики, не чуждых и другим народам. Допустимость отражает мировоззренческие позиции общества, принципы правосудия. Это лежит в основе отграничения доказательственного права от процесса.

В целом же важнейшие процессуальные институты допусти­мости и относимости доказательств явно демонстрируют, что доказательственное право — это в основном исключения из установленных правил.

Поиск по сайту: