Примечания. [73] A.Gehlen. Studien zur Anthropologie und Soziologie, Luchterhand, Neuwied U.Berlin, 1963

[73] A.Gehlen. Studien zur Anthropologie und Soziologie, Luchterhand, Neuwied U.Berlin, 1963. S. 9.

[74] A.GehIen. Der Mensch... S. 38.

[75] A.Gehlen. Urmensch und Spдtkultur. Philosophische Ergebuisse und Ausagen S. Crufl., «Aula». Wiesbaden, 1986. S. 5.

[76] A.GehIen. Urmensch und Spдtkultur, S. 104.

[77] Ibid. S. 18.

[78] В работах 60-70-х гг. Гелен отчасти пересматривает собственную теорию влечений и вслед за К.Лоренцем пишет об «инстинкте агрессивности» и его прямом воздействии на поведение людей. Речь идет, таким образом, не об «остатках инстинктов» (Instinktresiduen) как то было ранее, но о детерминации индивидуального и коллективного поведения унаследованными от животного мира влечениями. См.: A.Gehlen. Moral und Hypermoral. Eine pluralistische Ethik. Athenaum, Fr./M.—Bonn, 1969. S. 42-45.

[79] A.GehIen. Moral und Hypermoral. Eine Pluralistische Ethik. Athenaum, Fr./M.—Bonn, 1969. S. 100.

[80] A.Gehlen. Einblicke, Gesamtausgabe, Bd. 7. S. 133.

[81] A.GehIen. Urmensch und Spдtkultur, S. 263.

[82] Еще в начале 50-х гг Гелен в ряде статей («О кристаллизации» и др.) выдвинул тезисы, которые впоследствии разрабатывались многими представителями «постмодерна». Однако в большей мере они сопоставимы с концепцией «конца истории» А.Кожева и с трудами некоторых немецких мыслителей, вроде Э.Юнгера («У стены времен», «Мировое государство» и другие послевоенные работы).

[83] A.Gelen. Jndustrielle Gesellschaft und Staat, Gesamtausgabe. Bd. VII. S. 124.

[84] A.Gelen. Antropologische und Sozielpsychologische Untersuchungen. Rowohlt. Reinbeck bei Hamburg, 1986. S. 195.

[85] Психоанализ Гелен сравнивает с удобной линзой, с помощью которой можно разглядеть многие особенности современного человека, но следует задаться вопросом о происхождении и самой линзы, и наблюдаемого через нее предмета.

[86] O.Spengler. Untergang des Abendlandes, dtv, Mьnchen, 1972. S. 681.

[87] Гелен был хорошо знаком с трудами Шумпетера, который в работе «Капитализм, социализм и демократия» писал о том, что ранее, когда народ был недоволен папой или королем, то он устраивал бунт против данного конкретного папы или короля, но считал само собой разумеющимся существование института папской или королевской власти. Сегодня вопрос звучит иначе: «Зачем нам папы или короли вообще?» Этот вопрос был поставлен буржуа, которому не сразу стало ясно, что он может быть обращен и против него самого. Шумпетер обратил внимание на то, что капитализм унаследовал от прошлых формаций дисциплинированную и послушную рабочую силу; как независимый предприниматель, так и трудолюбивый рабочий являются наследниками средневекового цеха. Шумпетер связывал социально-экономические структуры с институтом семьи. Когда патриархальная семья разрушается, то предприниматель утрачивает стимулы к накоплению, экономической и политической активности. Одним из самых явных симптомов упадка капитализма для Шумпетера выступает падение рождаемости в высших слоях буржуазии. Либералы XIX века, по его мнению, вообще слишком легко забыли о том, что режим суровой дисциплины на рабочем месте обеспечивался предшествующей эпохой — одни материальные стимулы, стремление больше потреблять недостаточны даже для экономического механизма. Вероятно, среди отцов японского «экономического чуда» были те, кто внимательно читал Шумпетера. Общими с Геленом здесь являются оценки перспектив капитализма. Сам по себе капитализм нестабилен, он возник под защитой старых феодальных элит, тогда как демократизация и рационализация ведут к его подрыву. Замена предпринимателя на менеджера, бюрократическая система перераспределения (т.е. элементы социализма) ведет к появлению новой элиты, которая легитимизирует свое положение исключительно ростом потребления. Принципом образования классов, замечает Гелен, делается уровень жизни, а «новая аристократия» ничем не рискует (в отличие от прежнего предпринимателя). Но в таком случае она утрачивает авторитет, в том числе и моральный. «Творческие элиты», командные слои Запада Гелен прямо обвиняет в том, что они не ставят перед собой иных целей, кроме роста благосостояния и потребления. Но ни одно общество не может долго существовать, имея столь непритязательные идеалы.

[88] A.Gelen. Antropologische und sozialpsychologische Untersuchungen, Rowohlt. Reicbeck bei Hamburg, 1986. S. 217.

[89] A.Gehlen. Ьber die Geburt der Freiheit aus der Entfremdung, Gesamtausgabe. Bd. 4 // Vittorio Klostermann. Fr./M., 1983. S. 377.

[90] Следует иметь в виду историю слова «интеллектуал», которое появляется во Франции после дела Дрейфуса и используется прежде всего правыми (из круга Action franзaise и др.) для дискредитации «антинационально» настроенных писателей и журналистов.

[91] Нужно учитывать особенности немецкой системы высшего образования, которая унаследовала от прошлого чрезвычайно либеральную систему обучения. В результате средний срок пребывания в университете на сегодняшний день составляет 18 семестров, и существует огромное число тех, кто продлевает свое «детство» до 35 и более лет, занимаясь исключительно «поисками самого себя». Именно в те годы, когда Гелен яростно спорил с франкфуртцами, складывалась система, при которой основную финансовую нагрузку за эти поиски самореализации стало нести государство. В условиях, когда более 50 процентов выпускников школы поступает в университеты, где они учатся на несколько лет дольше, чем в других развитых странах, это является серьезной проблемой для ФРГ. Каждый год обучения одного студента стоит государству не менее годичной средней заработной платы. Наряду с совершенно справедливыми требованиями демократизации образования в 60-е гг. левыми лозунгами прикрывались и эгоистические требования тех, кто желал продлить свое отрочество за счет общества.

[92] A.GehIen. Moral und Hypermoral. S. 139.

[93] Ibid. S. 258-260, 381.

[94] В работе «Мораль и гипермораль» Гелен избирает в качестве главного «виновника» распространения этоса любви к ближнему стоиков, хотя не так уж трудно выявить антихристианскую направленность его критики. Впрочем, стоики были избраны им тоже не случайно: именно у них мораль выходит за пределы полиса или конкретного государства. Вселенная становится отечеством, универсум дает естественные права, признать которые — необходимо, разумно и нравственно, тогда как «малое государство», в котором родился индивид, есть дело случая. Полибий первым заговорил о «всеобщей истории» (хотя у него и сохраняются идеи круговорота, цикличности исторического процесса), а римские стоики стали распространять моральные принципы на рабов и иноземцев.

Поиск по сайту: