Глава 43. Как только он ушел, в дверях появился Эдуард, одетый в черную рубашку с короткими рукавами и кармашками

Как только он ушел, в дверях появился Эдуард, одетый в черную рубашку с короткими рукавами и кармашками. Будь она коричневой, я бы сказала, что он собрался на сафари. Черными были и свежеотглаженные джинсы, пояс, охватывающий узкую талию, и даже пряжка, покрытая чем-то черным, чтобы не блестела на солнце и не выдавала владельца, - под цвет наплечной кобуре и пистолету, выпиравшему на груди. Полоска белой нижней рубашки виднелась у открытого ворота, но все остальное - сплошной темный тон, от которого глаза и волосы Эдуарда казались еще светлее. Впервые с момента прибытия я увидела его без ковбойской шляпы.

- Если ты оделся на мои похороны, то слишком неформально. А если ты всегда так на улицу одеваешься, то туристов распугаешь.

- Ты жива. Отлично, - сказал он.

- Очень смешно.

- Я не шутил.

Мы переглянулись.

- Эдуард, чего ты такой мрачный? Я спросила дока, он мне сказал, что убийств больше не было.

Эдуард покачал головой и встал в изножье кровати рядом с импровизированным алтарем. И мне неудобно было смотреть на него с такого расстояния - приходилось поднимать голову. Тогда я правой рукой нащупала кнопки и приподняла изголовье. Достаточно часто я бывала на больничной койке, чтобы помнить ее устройство.

- Да, убийств больше не было, - согласился он.

- Тогда чего у тебя такая постная рожа?

Пока койка приподнималась, я прислушивалась к своим ощущениям, ожидая боли. Тело ныло, как и должно быть после ударов об стены. Грудь болела, и не только от ожогов. Когда Эдуарда можно было видеть уже не напрягаясь, я остановила подъем.

Он улыбнулся едва заметно:

- Ты чуть не умерла и спрашиваешь меня, в чем дело?

Я приподняла брови:

- Вот уж не знала, что тебя это волнует.

- Больше, чем надо бы.

Я не знала, что на это сказать, но попыталась:

- Значит ли это, что ты не будешь убивать меня из спортивного интереса?

Он моргнул, и эмоции смыло с его лица. Эдуард разглядывал меня со своей обычной чуть веселой непроницаемостью.

- Ты же знаешь, я убиваю только за деньги.

- Чушь. Я видела, как ты убивал совершенно бесплатно.

- Это только когда работал с тобой.

Я пыталась вести себя как свой крутой парень - Эдуард не поддержал такой тон. Тогда я попробовала честный разговор.

- Эдуард, у тебя усталый вид.

- Я действительно устал, - кивнул он.

- Раз больше убийств не было, где ты так вымотался?

- Бернардо вышел из больницы только вчера.

Я подняла взгляд:

- Он сильно пострадал?

- Сломанная рука, сотрясение. Поправится.

- Это хорошо.

Какая-то в нем ощущалась отстраненность, больше, чем обычно, будто у него было что еще сказать, а он отмалчивался.

- Эдуард, не юли.

Он прищурился:

- Ты о чем?

- Расскажи, что вас тут всех волнует.

- Я пытался увидеться с Ники Бако без тебя и Бернардо.

- Бернардо тебе сказал о встрече? - спросила я.

- Нет, твой друг детектив Рамирес.

Этого я не ожидала.

- Последний раз, когда я с ним виделась, он рвался пойти к Бако вместе со мной.

- Он продолжал рваться, но Бако никого из нас видеть не захотел. Он требовал тебя и Бернардо или хотя бы тебя.

- И ты расстроился, что Ники отверг твое приглашение на танец? - спросила я. - В этом дело?

- Тебе в самом деле нужен Бако, Анита?

- А что?

- Ответь на вопрос.

Я достаточно знала Эдуарда. Если я не отвечу на его вопрос, он не ответит на мой.

- Да, нужен. Он некромант, Эдуард, а эта тварь, чем бы она ни была, - это какая-то форма некромантии.

- Но ты лучший некромант, чем он, ты сильнее.

- Может быть, но я ничего не знаю о ритуальной некромантии. То, что я делаю, ближе к вудуизму, чем к традиционной некромантии.

Он вяло улыбнулся, качая головой:

- А что именно называется традиционной некромантией и почему ты так уверена, что Бако ею занимается?

- Если бы он был аниматором, я бы о нем слышала. Нас не слишком много. Значит, он не поднимает зомби. Но и ты, и все, кто имеет отношение к метафизике в Санта-Фе и его окрестностях, говорят, что Бако работает с мертвецами.

- Я только знаю, какая у него репутация, Анита, с работой его я не знаком.

- Да, но я его видела. Он не занимается вудуизмом. Я достаточно с ним пообщалась, чтобы это почувствовать. Значит, он не аниматор и не вудуистский жрец, а его все равно называют некромантом. Тогда это может быть только ритуальная некромантия.

- То есть? - спросил Эдуард.

- Насколько я знаю, это значит вызывать духи мертвых для чего-нибудь вроде гадания или ответов на вопросы.

Эдуард покачал головой:

- Что бы ни делал Бако, это что-то похуже, чем вызов призраков. Люди его боятся.

- Очень мило с твоей стороны предупредить об этом уже после того, как я у него побывала.

Эдуард сделал глубокий вдох, держа руки на бедрах и не глядя на меня.

- Я допустил оплошность.

Я посмотрела на него:

- В тебе много разных свойств, Эдуард, но оплошность к их числу не относится.

Он кивнул и поднял на меня глаза:

- А тяга к соперничеству?

Я нахмурилась, но ответила:

- К соперничеству? Это я готова за тобой признать. Но при чем здесь Бако?

- Я знал, что в его баре сшивается шайка местных вервольфов.

Я вытаращилась на него, и когда моя отвисшая челюсть приняла исходное положение, я сказала:

- Засранец ты завистливый. Из-за тебя мы с Бернардо вошли туда неподготовленными. Нас обоих могли из-за тебя убить.

- Я сейчас объясню, зачем это сделал, дай мне шанс.

- Хочешь, угадаю навскидку? Ты хотел видеть, как я или Бернардо справимся с ситуацией или справимся мы оба.

Он кивнул.

- Какого хрена, Эдуард? Это же не игра!

- Я знаю.

- Нет, не знаешь. Ты все время что-то от меня скрываешь, с момента моего приезда. Испытываешь мою храбрость и самообладание, сравниваешь со своими. Это так по-школьнически, так... - Я поискала нужное слово и нашла: - Так по-мужски!

- Прошу прощения, - сказал он тихо.

Извинение меня остановило, слегка охладило праведное негодование.

- Я никогда не слышала, Эдуард, чтобы ты за что-нибудь извинился перед кем бы то ни было.

- Я уже очень давно этого не делал.

- Значит ли это, что с играми покончено и ты перестаешь выяснять, кто из нас круче?

Он кивнул:

- Именно так.

Я выпрямилась на кровати и посмотрела на него.

- Это общение с Донной или что-то другое так тебя преобразило?

- То есть?

- Если ты не прекратишь всю эту сентиментальную тягомотину, я начну считать, что ты такой же простой смертный, как все мы.

- Кстати, о бессмертных, - улыбнулся он.

- Но мы же не о них говорили?

- А это я меняю тему.

- Ладно.

- Так вот, если этот монстр действительно какое-то страшилище ацтекских легенд, тогда чертовски странное совпадение, что Принц города, совершенно случайно - ацтекской крови, ничего о нем не знает.

- Мы с ней говорили, Эдуард.

- Как ты думаешь, вампир, пусть даже Мастер, способен натворить все то, что мы видели?

Я задумалась, потом ответила:

- С помощью только вампирской силы - нет, но если она при жизни была ацтекской чародейкой, то могла сохранить свое умение и после смерти. Я слишком мало знаю об ацтекской магии. О ней вообще мало что известно. Эта тетка отличается от всех известных мне вампиров, а это значит, что при жизни она могла быть чародейкой.

- Я думаю, тебе надо бы снова с ней повидаться.

- И что? Спросить ее, не замешана ли она в убийстве, расчленении и обдирании двадцати с лишним человек?

- Что-то вроде, - осклабился он.

Я кивнула:

- О'кей. Когда выйду из больницы, первым делом наведаюсь в штаб вампиров.

Лицо у него стало совершенно пустым.

- Эдуард, в чем дело?

- Тебе действительно нужен Бако?

- Я эту тварь почуяла в первый же день - или ночь - приезда. И она меня ощутила и закрылась. С тех пор я так сильно ее не воспринимала, а мы проезжали мимо того места, где это было. Бако тоже умеет ее ощущать, и он ее боится. Так что да, я бы хотела с ним поговорить.

- Ты не думаешь, что за этим стоит он?

- Я ощущала силу этой твари. Бако силен, но не настолько. Чем бы эта штука ни была, но это не человек.

Он вздохнул:

- Ладно. - И сказал, будто принял решение: - Бако говорит, что ты должна с ним встретиться сегодня до десяти утра, иначе можешь вообще не приходить.

Я поискала взглядом по палате и нашла часы. Было восемь.

- Черт! - сказала я.

- Док говорит, что тебе нужно пробыть здесь еще не меньше суток. Леонора считает, что, если монстр опять на тебя нападет, ты не выдержишь.

- Ты еще что-то хочешь сказать.

- Что мне очень не хотелось тебе это говорить.

Я начинала злиться.

- Меня не надо беречь, Эдуард. Я думала, что уж кто-кто, а ты это понимаешь.

- И ты уверена, что готова это сделать?

Я чуть не сказала "да", но я была очень вымотана. Такая усталость не имеет отношения к недосыпанию. У меня все болело, и не только ушибы и порезы.

- Нет.

Он даже моргнул:

- Тебе должно быть очень хреново, раз ты так говоришь.

- Я бы подождала, но что-то напугало Бако. Если он сказал, что встретиться надо до десяти, то так тому и быть. Может, эта страшная штука собирается съесть его в одиннадцать. Мы же не можем такого пропустить?

- Я принес тебе одежду, она там, в холле. В приемном покое с тебя срезали наплечную кобуру и наспинные ножны.

- Блин! - сказала я. - Ножны ведь были сделаны на заказ!

Он пожал плечами:

- Можешь заказать новые.

Он подошел к двери, высунулся и вернулся с сумкой в руках. Обошел кровать с той стороны, где стоял стул Леоноры. С другой стороны было слишком много всякой аппаратуры, чтобы там мог встать посетитель.

Открыв сумку, Эдуард стал вынимать оттуда вещи. Застегнутая донизу черная рубашка не прилегала к ребрам плотно. Он выложил одежду аккуратными стопками: черные джинсы, черная тенниска, черные носки, даже белье в той же гамме.

- Зачем такой похоронный цвет?

- Темно-синие джинсы и тенниска изорваны в клочья. У тебя осталось только черное, красное и лиловое. Сегодня нам нужно что-то темное, внушительное.

- Поэтому ты тоже в черном? - спросила я, глядя, как шевелится рубашка, когда он движется. Это не пистолет. И вряд ли ножи. Что у него под рубашкой?

- К тому же на белом кровь видна.

- А что у тебя под рубашкой, Эдуард?

Он улыбнулся и расстегнул средние пуговицы. На груди у него было что-то вроде портупеи, но не для пистолета. Это оказались металлические предметы, для патронов великоватые, и с концами странной формы. Похоже на миниатюрные металлические дротики...

- Это что-то вроде крошечных метательных ножей?

Он кивнул:

- Бернардо сказал, что, если ободранному выдрать глаз, ему это не нравится.

- Я дважды тыкала им в глаза, и оба раза это их, по всей видимости, дезориентировало. Но, честно говоря, я не думала, что Бернардо заметил.

Он улыбнулся и стал застегивать рубашку.

- Его не следует недооценивать.

- И ты действительно можешь попасть такой штукой в глаз?

Эдуард вытащил из гнезда ножичек и легким движением руки послал его в стену. Лезвие воткнулось в крошечный кружок узора обоев.

- Я бы даже в сарай не попала.

Эдуард вытащил лезвие из стены и сунул обратно в гнездо.

- Ты можешь даже собственный огнемет получить, если хочешь.

- Ух ты! И ведь сегодня даже не Рождество.

Он улыбнулся:

- Нет, скорее что-то вроде Пасхи.

Я нахмурилась:

- Кажется, я не поняла.

- Ты же воскресла из мертвых, разве тебе не говорили?

- Что?

- У тебя три раза останавливалось сердце. Рамирес заставлял его работать непрямым массажем до приезда докторов. Потом они тебя два раза теряли. И третий раз тоже, когда Леонора Эванс уговорила их дать ей попробовать спасти тебя с помощью какой-то древней религии.

У меня вдруг сильно забилось сердце, и ребра отзывались болью на каждый удар.

- Ты пытаешься меня напугать?

- Нет, просто объясняю, при чем тут Пасха. Помнишь - "Христос воскресе из мертвых"?

- Поняла, поняла.

Я вдруг испугалась и обозлилась. Первое у меня редко бывает без второго.

- Если ты все еще в это веришь, я готов поставить свечку или две.

- Я подумаю. - В моем голосе послышалось раздражение.

Он снова улыбался, и я уже начинала не верить его улыбке, да и вообще все в нем казалось лживым.

- А может, надо спросить Леонору, кого она призывала на помощь, чтобы тебя вернуть? Может, надо не свечку ставить в церкви, а паре цыплят снести головы?

- Ведуньи не приносят жертвы для вызова силы.

Он пожал плечами:

- Извини. В школе наемных убийц не преподают сравнительного религиоведения и метафизики - тоже.

- Ты меня напугал, напомнил, как мне здорово досталось, а теперь дразнишь. Ты хочешь, чтобы я отсюда встала и поехала к Бако, или нет?

Он вдруг стал совершенно серьезен, и последние крупицы веселья испарились с его лица, как снежинки с горячей плиты.

- Я хочу, чтобы ты делала все, что считаешь нужным. Раньше я думал, что хочу добраться до этого сукина сына любой ценой. - Он тронул мою руку, лежащую поверх простыни, - не взял, только дотронулся и убрал руку. - Я ошибался. Есть цена, которую я платить не желаю.

Я не успела придумать, что сказать, как он уже повернулся и вышел. Я даже не знала, что меня больше сбивало с толку: новый поворот дела или новый и более эмоциональный Эдуард.

Краем глаза я глянула на часы. Черт. Остается час сорок, чтобы одеться, выбраться из больницы вопреки указаниям врачей и доехать до "Лос дуэндос". На пререкания с доктором Каннингэмом ушло бы больше времени.

Поиск по сайту: