Глава девятнадцатая. Мы в больнице Львова. Я решил, что здесь Рите лучше рожать

Львов.

Мы в больнице Львова. Я решил, что здесь Рите лучше рожать. Да и в Киеве сейчас неспокойно. Рита всегда была упрямой, а после родов и подавно. До смерти любила свою журналистику, подрабатывала в одном журнале, писала про моду и спелые яблоки, интересы молодежи и уборку дома. Я не любил ее увлечения, но приходилось терпеть, иначе неизбежно можно было получить кучу ругани и ссор.

Раннее утро. Около шести. С балончиком краски я пытаюсь изображать художника, пишу поздравления для нее. Рядом лежит огромный букет ромашек, наверное штук пятьсот. Жду томительно ответа. Я присел на лавку в тени больших деревьев. Солнце еще не появилось, еще не начинает нас обжигать. Молодые мамочки проносят мимо с детьми на утренней прогулке, а я сижу и жду в расцвете майского утра, когда противный свист майского жука нарушает тишину и наслаждение ароматами цветущих трав.

Дребезжание телефона заставляет вскочить с места: девочка. 54. 3,2 кг.

Я звоню всем, кого знаю, выкрикивая в трубку лучшие слова счастья.

Она выглядывает в окно, улыбаясь и держа маленького ангела на руках.

Столпотворений на улице городов становилось все больше и больше. Массивные пикеты нарушали спокойствие тихих улиц. Лозунги, крики и плакаты. Недавно в новостях услышал, что Крым перешел России. Политика, что сказать.

Вчера передали, что начались бомбардировки восточных городов. За что там гибнут люди? Не думаю, что артобстрел убивает выборочно военных повстанцев и ополченцев. Не думаю, что дети виноваты в этой войне. Дети. Убивайте, кого угодно, господа, ведь жизнь для вас как кусок хлеба, вы выбрасываете людей на бойню, как зачерствевший материал и грады огня подбирая их, уносят в небытие мучительной смерти.

На Востоке, действительно, началась война. Мне страшно подумать, что каждый день гибнут десятки и сотни людей за интересы кучки недоносков в братоубийственной войне. Что за разделение: национальная гвардия и ополчение. Мы, что красные и белые теперь? Красная кровь покроет белые сердца от испуга солдат.

Хватит. Скажите, стоп. Не могут люди, убивая друг друга каждый день, быть счастливы потом. Мы силой не сможем построить прочный мост отношений между нами. Конечно, я никого не защищаю, но началась война. Война детей и стариков, война плача и крика, война рекламы и пропаганд. Война.

Мы здесь далеко, но страх все равно окутает любого. Мать переживает. Рита боится за дочь. И я. Никто не хочет этой войны помимо фанатиков своего дела. Печально. Очень страшно за черствые души людей, не думающих о других.

Такие души уже умерли где-то. Захлебнулись в реках крови неповинных людей.

Остановитесь, господа. Не нужно крови.

Поиск по сайту: