Озёрная ветвь

Спящий-в-листве все-таки ушёл в Свитальвхейм, вскоре, после явления Вилы и рождения наследника.

В Дубовой крепости остались эльфы Озёрной ветви, которых Нукума не взял с собой. Как это было знакомо! Опять укоризненные взгляды, молчаливая обида верных соратников, которые готовы идти за ним куда угодно, сражаться плечом к плечу, отдать жизнь за него. А Спящий, зная их преданность, не хотел рисковать ими, и полагал, что в одиночку ему будет проще. Его основания были понятны. Нукуму, единственного из нас, черные альвы Свитальвхейма признавали ровней себе. То, что Озёрная ветвь называлась альвийским кланом, было скорее обещанием, чем реальностью, и грань, отличавшая нас от высоких эльфов, была ещё слишком тонка.

Спящий-в-листве опасался, что присутствие высоких эльфов вызовет раздражение, которое рано или поздно выльется в вооружённый конфликт. Поединок же закончится смертью одного из бойцов, и повлечёт за собой кровную месть – дело в Свитальвхейме, в общем-то, обычное. Так, став побратимом Лакбера и другом клана Чёрной выдры, Нукума и вся Озёрная ветвь получила в кровники кланы Чёрного лосося и Чёрного вепря. И хотя долгоживущие альвы не торопились с кровной местью, посещение Свитальвхейма никто не назвал бы безопасным.

…Как я упоминала ранее, Спящий-в-листве собирался увести наш клан подальше от Озёрного дома. И если бы не скорбные обстоятельства, то Озёрная ветвь уже покинула бы пределы Шестого уровня, возможно на пути к Западному материку, возможно избрав иную дорогу. Но Спящий не пожелал оставить мать и брата после смерти Владыки Сухого листа. Вернувшаяся Озёрная ветвь так и не влилась в обновлённый Озёрный дом, продолжая держаться особняком. Воины получили статус союзного отряда, а женщины считались моей личной свитой.

После отъезда Спящего старшим среди воинов Озёрной ветви остался Тэкиайнен, чьё имя на человеческий язык переводится как Репейник. Черноволосый и смуглый, с тонкими чертами лица, он обычно бывал сумеречно-задумчив, но вспыхивал как порох, если его что-то задевало. Невзирая на природное высокомерие, которое высоким эльфам, вероятно, выдают от рождения, он оказался прекрасным командиром, что мне уже довелось видеть и в нашем посольстве на Четвёртый, и на штабных дежурствах во время ликантропского переселения за равнины. Он был из тех, кто особенно тяжело переживал уход Нукумы.

Репейник считал, что немногочисленность воинов клана следует искупить умением. В отсутствии Нукумы он полностью отдал себя обучению наших бойцов – проводил длительные медитации и многочасовые тренировки, срывался в продолжительные рейды, почти с ожесточением заставлял дружинников осваивать новое снаряжение, которое Спящий приобрёл для клана в преддверии дальней дороги.

К слову сказать, Спящий-в-листве неожиданно проявил талант к торговым делам. Он успешно осуществил несколько выгодных операций ещё в бытность свою наследником Озёрного дома. Хотя Сухой лист и выделил приличествующее содержание малому двору своего сына, но Спящий желал сохранить независимость, и его живой и предприимчивый ум не чуждался прозе жизни. В частности, весёлая стая охотничьих псов, которую он вывез с Восьмого, не только верно служила нашему клану, но и приносила доход в звонкой монете. Щенки этой породы весьма ценились в землях людей.

Впрочем, серебролюбие никогда не посещало сердца моего супруга. Я знаю, что Нукума после смерти Сухого листа не притронулся к его богатствам. Все, что хранилось в сокровищнице Озёрного замка, и все, что лежало на счетах Сухого листа в Дварфийском банке, Спящий собирался передать своему брату в день его совершеннолетия, или (что за безумная надежда!) возвратить отцу, когда тот вернётся из смерти.

Собираясь в путь, Спящий приобрёл для Озёрной ветви лучшее оружие и новейшую броню из тех, что изготовляли в «Дейн и Вой, корпорация». Я так и не освоила в должной мере искусства огневой стрельбы, поэтому в пол-уха слушала славословия наших воинов скорострельности, дальности и убойной силе нового вооружения. В эти минуты, с блеском в глазах и восторженными речами, наши дружинники напоминали мне ликантропов, с их страстью к оружию, или взрослых детей, получивших новую игрушку.

Но даже мне было очевидно одно из преимуществ МТ. Если огневое оружие, стреляющее от взрыва пороха, производит шум и треск при выстреле, то маготехнологическое оружие ДВАК, использующее для разгона пули энергию магических штормов, звучит еле слышно. Впрочем, меня больше заинтересовала новая броня. Древние кирасы, а затем и бронежилеты среднего поколения сменились маготехнологическими обвесками, сложностью своей сравнимыми с сотой или такткомом. Новейшая броня не стесняла движения бойца, активизировалась только при непосредственной угрозе, создавая магическое поле щитового типа в точке атаки мечом, пулей или заклятием. Стоили обвески умопомрачительно дорого. Но Нукума считал жизни своих людей дороже, и готов был платить за это.

Поиск по сайту: