Исход из Озёрного замка

Спящий-в-листве убедил Владычицу Нерхи покинуть умирающую цитадель. Помню, что уход из Озёрного замка казался нам самоубийственной идеей. Протектор Раушен настолько откровенно жаждал власти над Озёрным домом и позволял себе столь недвусмысленные угрозы, что покинуть крепость на острове, отказаться от боевой мощи древних стен, казалось смерти подобно. Однако я согласилась с этим предложением Спящего сразу и бесповоротно, и не сомневалась, что это единственный наш шанс. Спящий сказал тогда, что если мы будем надеяться на прошлое, то погибнем: «К прежней жизни нет возврата. Только вперёд. Наша надежда, наше будущее – начать все сначала».

Мы начали готовиться к переселению на северный берег озера. Спящий выбрал место, где в своё время проходила тропа в сторону разорённой Горелой сосны. Прошло уже несколько лет с тех пор, как это королевство рысей перестало существовать. Тропа сильно заросла. И это был единственный пеший путь к населённым местам — через Горелую сосну на Жёлтую дорогу и дальше.

…Из водных ворот Озёрного замка были выведены две баржи-ааки и пять баркасов-кочей, которые в несколько приёмов перевезли на берег все необходимое: людей, лошадей, шатры и утварь, воинское оружие и промысловую снасть. Впрочем, всего я не видела, поскольку отбыла на место высадки первым же кораблём.

… Я помню белое лицо Нукумы, когда он стоял на носу корабля, крепко вцепившись пальцами в тёмный от воды и времени борт. Нос баркаса размеренно поднимался и опускался, взрезая серые волны и вздымая ворохи брызг. Спящий-в-Листве не оглянулся на Озёрный замок, когда его покидала маленькая флотилия. Он смотрел вперёд, в серую хмарь, за которой прятался далёкий берег, он смотрел в будущее.

И вот волна, подобная надгробью,

Все смыла, с горла сброшена рука,

Бросайте за борт все, что пахнет кровью,

Поверьте, что цена невысока.

Ловите ветер всеми парусами … [2]

Чёрное знамя с белой крепостью развевалось над нашим кораблём.

…Помню, как днище баркаса заскребло по песку прибрежной отмели. Серое небо нависало над водой, промозглый ветер гнал свинцовые волны с редкими белыми барашками. Было холодно и неуютно. Берег выглядел совершенно пустынным, даже звериных следов не было. Лишь грудился неопрятными кучками плавник, принесённый прибоем, — изломанный тростник, сорванные ветки и листья, - так, что прибрежная полоса казалась грязной.

В этом месте в озеро впадала довольно широкая лесная речка. Спящий повёл меня на холм за рекой, который оказался скальным выходом. К озеру холм был обращён зазубренной каменной стенкой. Ветра и волны отламывали от скалы по кусочку, осколки срывались к подножию и создавали внизу смертоносный лабиринт, где вода шипела и пенилась прибоем, суля смерть что людям, что кораблям.

- Напоминает Озёрный замок, врезавшийся в берег, — пошутил Спящий

- Скала — хорошая основа для будущей крепости, — одобрила я.

- Пойдём выше, туда, где тролли жили, - поманил он меня за собой.

Я осторожно двинулась вслед за ним, поскольку срок моих родов приближался. В последний месяц я отяжелела, живот у меня округлился и движения стали медленными. Как хорошо, что со стороны реки подъем оказался не слишком крутым. Холм был покрыт прошлогодней сухой травой с узкими листьями. Но сквозь жёлтую жёсткую щётку, то там, то здесь уже проглядывали нежные сиреневые колокольчики, знаменуя приход весны. У вершины ветер дул сильнее. Под ноги начали попадаться крупные, коричневые и трещиноватые камни. Лысина холма была заляпана розовыми пятнами сухого чабреца, а чуть ниже макушки стояла очень корявая и старая сосна.

- Здравствуйте, — обратились мы к ней одновременно. Зелёный тролль - а это был именно он - ничего нам не ответил. Похоже, что он так давно врос в дерево, что утратил уже способность разговаривать. Это нельзя было назвать смертью, потому что сразу видно, что это дерево более живое и более древнее, чем обычные деревья. Но если он не смог уйти со своими сородичами, то, может быть, для них это и зовётся смертью. Мы решили не беспокоить одревесневшего.

Поиск по сайту: