СЛОВО ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТОЕ

О покаянии, — и что для очищения души недостаточно одного раздания имуществ, если не стяжем и плача. 2. Об изгнании Адама из рая, — и что если б он покаялся, по преступлении заповеди Божией, то не был бы изгнан из рая. 3. Какое благо принесло ему покаяние, — какое принес он по изгнании? 4. Как надлежит каяться тому, кто хощет истинно покаяться. 5. О втором пришествии Господнем. 6. Обличение тех, которые живут не худо, но не с добрым расположением, а притворно.

1. Доброе дело — покаяние и велика польза, бывающая от него. Ведал сие Господь наш Иисус Христос Бог, всяческая провидящий, и сказал: покайтеся, приближибося царствие небесное. Желаете ли и вы научиться и познать, что без покаяния нам невозможно спастись? Покаяние же я разумею такое, которое бывает от всей души и от всего сердца. Послушайте Апостола, который говорит: всяк грех, егоже аще сотворит человек, кроме тела есть, а блудяй во свое тело согрешает (1 Кор. 6:18). И опять в другом месте: всем явитися нам подобает пред судищем Христовым, да приимет кийждо, яже с телом содела, или блага, или зла (2 Кор. 5:10). Но на это иной может сказать: благодарю Бога, я не осквернил тела моего никаким срамным делом (чего я, всякий грех соделавший, сказать не могу), — и говоря так, иметь некое от сего утешение, что–де чист от плотскаго греха. Но Владыка наш Христос в притче о пяти девах юродивых дает решительное удостоверение, что от одной чистоты телесной никакой не получим мы пользы, если не будем иметь и прочих добродетелей. Те пять дев имели и немного елея в сосудах своих, т. е. некоторыя внешния добродетели, причастны были и некоторых дарований, от чего и лампады их горели некоторое время; но за нерадение свое, невежество (в делах духовных) и леность были осуждены на вечное мучение. Оне не позаботились очиститься от скрывавшихся в душе их страстей, которыя приводимы были в движение бесами, и даже не познали их как следует. От того под бесовскими воздействиями были растлеваемы сердца их чрез сосложение с помыслами, с которыми скрытно имели смешение, бывая пленяемы ими и побеждаемы.

Но какия это бесовския действия? Страсти, — зависти, ревнивости, ссоры, спорливости, осуждения и клеветы, ненависти, гнева, огорчения, злопамятства, тщеславия, человекоугодия, самоугодия, сребролюбия, плотской похоти, коею услаждались и посредством сласти творили блуд в помыслах; к сему еще — страсти неверия, безстрашия (пред Богом) боязливости (не знать пред чем), уныния, печали, противоречия, лености, сонливости, самомнения, высокомудрия, гордости, объядения, любоимания, безнадежия, и все прочия тонкия и скрытныя страсти греховныя, приводимыя в движение демонами.

Блаженный Апостол Павел взывает подобно Христу и говорит: мир имейте (???????, гоните) и святыню со всеми, ихже кроме никтоже узрит Господа (Евр. 12:14). По какой причине сказал он: гоните, т. е. всегда ищите мира и святыни, непрестанно ищите? По той, что невозможно в один час соделаться нам и стать святыми. Надобно начинать с меньшаго и постепенно преуспевая восходить к более и более совершенной святыне и чистоте. И хотя бы мы прожил в этой жизни тысячи лет, никак не возможем достигнуть полнаго совершенства святыни, но долг имеем подвизаться ради ея непрестанно так, как бы теперь только положили начало. Это самое показывает св. Павел, когда о себе говорит: гоню, аще и постигну, о немже и постижен бых от Христа Иисуса (Фил. 3:12).

Посему умоляю вас, братия мои, внимайте тому, что мною говорится вам, и послушайте слов грешнаго брата вашего. Приидите, поклонимся и припадем к благому и человеколюбивому Богу нашему, предварим лице Его во исповедании и восплачемся пред Ним сотворшим нас; ибо Он Господь наш, мы же людие Его и овцы пажити Его, и не отвратит Он лица своего от нас. Только покаемся от всей души и отринем не злыя только дела, но и самые лукавые и нечистые помыслы сердца нашего, уничтожим их совершенно. Ибо Божественное Писание говорит: расторгните сердца ваши, а не ризы ваши (Иоиль 2:13). Что пользы, скажи мне, если мы будем раздавать бедным имущество свое, а от зла не отстанем и греха не возненавидим? Что также пользы, если мы делом не будем совершать какого–либо плотскаго греха, а в сердце будем питать срамные и нечистые помыслы, совершая таким образом грех тайно в душе своей и обладаемы будучи нечистыми страстями душевными? Отринем же, молю вас, вместе с сребром и златом и обычное нам рабство страстям; не будем стоять в нерадении, как доселе, но восприимем подвиг отмыть скверну страстей слезами покаяния.

Как если царь какой, сидя на троне своем, с короною на главе и в царских одеждах, по своей воле возьмет что–либо нечистое и своими руками вымажет тем свое лицо и замажет чувства свои, до невозможности видеть, слышать и обонять, а потом раскаявшись, что так сделал, положит очиститься от этой скверноты, но не войдет тотчас в жилище свое, чтоб омыться водою и, отмыв ту нечистоту, опять чистым, каков был прежде, возсесть на престол свой, а вместо того, чтоб отмыть эту нечистоту, станет раздавать бедным сокровища свои и богатство свое; то хотя бы он раздал все движимое и недвижимое имущество свое, не получит от этого никакой пользы, если не отмоет водою нечистоты своей, и все смотрящие на него, когда он, имея на лице своем такую нечистоту, обращается с синклитом своим и с князьями своими, будут иметь его в посмешище: так невозможно получить какую–либо пользу и тому, кто также раздаст все богатство свое и сделается совсем нищим, если не оставит греха, не отвратится от зла и не очистит души своей покаянием и слезами. Пусть какой–либо человек, нагрешивший и чувства души своей закрывший нечистотою греховных сластей, раздаст бедным все богатство свое и оставит славу чинов своих, великолепные дома, рабов, родных, друзей и знаемых, и обеднев таким образом, нищим и ничего не имущим придет и сделается монахом: но при всем том, ему, пока жив, потребны и слезы покаяния, которыя совершенно необходимы, чтоб омыть и очистить ими скверну грехов, особенно если он, как и я, нечист не кое–какими, а большими и многими грехами.

Итак, если хотим очистить души свои от скверн греховных, то для этого недостаточно только раздать бедным имущества свои, но потребно еще плакать и проливать слезы от всего сердца. Я так думаю о себе, что если не очищу скверны грехов моих слезами моими, но отыду из настоящей жизни оскверненным, то праведно буду предан поруганию и Богом и Ангелами, и ввергнут в неугасимый огнь вместе с демонами. Да, братия мои, так есть воистину. Ничего не внесли мы в настоящую жизнь, чтоб, когда согрешим, дать то Богу для искупления грехов наших, как и Евангелие говорит: что даст человек измену за душу свою? (Мф. 16:26). Се суд правый! Се праведное и истинное смирение, как говорит и Дух Святый устами Давида: не прииму от дому твоего тельцов, ниже от стад твоих козлов. Яко мои суть вси зверие дубравнии и проч. (Псал. 49:9, 10). И еще: аще бы восхотел еси жертвы, дал бых убо: всесожжения не благоволиши. Жертва Богу дух сокрушен: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50:18, 19). Опять и Христос говорит: не мните, яко приидох разорити закон или пророки: не приидох разорити, но исполнити (Мф. 5:17). Ибо ветхий закон не мог врачевать души от невидимой болезни страстей греховных земными врачевствами, то–есть телесными оправданиями, дарами, жертвами, всесожжениями и прочим. Почему и Предтеча Иоанн говорит: се Агнец Божий, вземляй грехи мира (Иоан. 1:29). Также и Апостол Павел: закон духа жизни о Христе Иисусе освободил мя есть от закона греховнаго и смерти (Рим. 8:2).

Желаете ли знать, как Христос исполнил закон и пророков, как говорит сам Он? Послушайте. Закон говорит: не убий, а Христос: не гневайся; закон: не прелюбодействуй, а Христос: не похотствуй; закон: не клянись ложно, а Христос: совсем не клянись. Разсуди теперь: кто не гневается, тому как возможно убить? Кто не допускает похотствования, тому как возможно соблудить? Тому, кто совсем не клянется, как можно поклясться ложно? Итак, Христос Господь законом Духа, т. е. Евангелием, отсекает от души корни грехов; и это есть исполнение закона, — то, чтоб кто не за какое–нибудь дело оправдывал себя или считал себя праведным, но чтоб во всем и пред всеми был как мертвый, чтоб уж совершенно ничем не смущаться и не тревожиться, и не вздорит с теми, которые опечаливают его чем–либо прискорбным, но жить вполне по заповедям Христа Господа и исполнять ревностно Его повеления. Все заповеди Христовы даны нам в противность грехам; в этих заповедях надлежит жить и их ревностно исполнять всякому, кто желает сподобиться царствия небеснаго; для всего же прочаго надо быть бездейственну и мертву. Христос Господь говорит: аще пребудете во Мне, и глаголы мои в вас пребудут, егоже аще хощете, просите и дастся вам (Иоан. 15:7). Последуем же слову Христову с усердием и ревностию, пока достигнем того места, где пребывает Христос. Христос где сам пребывает, туда влечет и последующих Ему и помещает их во святом святых, как великий архиерей, — там, куда, как человек подобный нам, Он вошел первым, как сам говорит: никтоже приидет к Отцу токмо Мною. Аз есмь путь, истина и живот (Иоан. 14:6). И еще: Отче, ихже дал еси Мне, хощу, да идеже есмь Аз, и тии будут со Мною: да видят славу Мою, юже дал еси Мне (Иоан. 17:24). Распнемся же и мы со Христом, т. е. будем претерпевать всякое искушение, какое ни найдет на нас, и умертвимся по любви к Нему для всех удовольствий мирских, чтобы жить с Ним. Будем вместе с Ним шествовать путем ведущим на небо, храня чистыми сердца свои; ибо когда будем шествовать путем заповедей Его и последовать Ему, не обращаясь вспять, тогда никакого вреда не возможет причинить нам враг наш диавол, особенно если будем шествовать с мудрым руководителем и добрыми спутниками. Убоимся примера безплодной смоковницы, проклятой Христом за безплодие, и принесем Христу достойные плоды чрез покаяние. Не дадим себе воздремать нерадением души своей и не попустим влаяться туда и сюда в прелестях мира, в то время, когда надлежит трудиться в делании заповедей Божиих, чтоб не погасить светильника возженнаго и светящаго под действием плодов покаяния и не уподобиться пяти юродивым девам. — Но делами добрыми и богоугодными будем приумножать талант благодати Христовой.

Ибо для всех вообще, не для монахов только, но и для мирян, возможно всегда каяться и плакать, молиться Богу и преуспевать во всех добродетелях. А что то, что я говорю, истинно, подтверждает слово мое и св. Иоанн Златоуст, великий столп и учитель церкви, в беседе, в коей истолковывает пятидесятый псалом, где говорит, что и для того, кто имеет жену и детей, рабов и множество слуг, большое богатство и почести, и кто велик и славен по мирским делам, возможно не только каждодневно плакать, молиться и каяться, но достигнуть и совершенства добродетели и приять Святаго Духа, соделаться другом Богу и сподобиться созерцания Его. Таковы были жившие прежде Христа: Авраам, Исаак, Иаков, Лот, Моисей, Давид, — оставлю прочих, потому что их было премного, а в новой благодати во время воплощенного домостроительства Христа, Бога нашего, Апостол Петр, рыбарь неученый, проповедавший Христа по всей вселенной. Впрочем всех их кто исчислит, когда они — паче песка морскаго? Много было царей, князей и лиц властных (не говоря уже о бедных), которые с большим иждивением строили города, дворцы, храмы Божии, богадельни, странноприимницы, сохраняющиеся доселе. Имея же все сие при жизни, они пользовались тем благочестно и богоугодно, не как господа и властители, а как слуги Божии, распоряжаясь тем, что дал им Бог, так, как было угодно Богу. Они пользовались миром, как говорит св. Павел, но не злоупотребляли. Почему, и живя в мире, они были славны и знамениты, и в другой жизни в царствии небесном в нескончаемые веки будут славнейшими и светлейшими. Так и мы, еслибы не были нерадивыми и безпечными презрителями заповедей Божиих, но усердными, ревностными, и внимательными исполнителями их, то не имели бы нужды оставлять имущества свои, удаляться от мира и делаться монахами. Но чтоб тебе лучше убедиться в этом, послушай, что будет говориться далее.

2. Бог в начале создал человека царем всего земнаго, и не только земнаго, но и того, что находится под кровом небесным: ибо и солнце, и луна, и звезды созданы для человека. Итак, будучи царем всего этого видимаго, человек терпел ли от этого какой–либо вред для добродетели? Нет, не терпел. Напротив, если бы он всегда благодарил за сие Бога, создавшаго его, и все это Ему посвящал, то паче преуспевал бы в добродетели. И если б он не преступил заповеди Божией, то конечно не потерял бы царства своего, какое имел, и не низпал бы от славы Божией. Но как преступил заповедь Божию, то праведно изгнан из рая, и стал жить в трудах и хлопотах, и умер в изгнании.

И послушай, — скажу тебе нечто такое, чего никто еще не высказал с полною ясностию. Говорит Божественное Писание: сказал Бог Адаму: Адаме где еси? (Быт. 3:9). Для чего говорит это Творец всяческих? Конечно для того, чтоб расположить Адама придти в чувство, сознать грех свой и покаяться. Для того и говорит: Адаме, где еси? Как бы говорил: Адаме войди в самого себя, познай наготу свою и уразумей, какое одеяние и какую славу потерял ты; Адаме, где еси? Некоторым образом Он как бы возбуждает его и говорит: о Адам, приди в себя, и исповедай со смирением грех свой. Выдь оттуда, где ты скрываешься. От Меня ли думаешь укрыться? Скажи: согрешил. — Но он не говорит этого (или лучше сказать: я, бедный, не говорю этого, потому что это собственная моя есть страсть); а что говорит? Глас слышах Тебе ходяща в раи, и убояхся, яко наг есмь, и скрыхся (Быт. 3:10). Бог же что сказал ему на это Кто возвести тебе, яко наг еси, аще не бы от древа, егоже заповедах тебе сего единого не ясти, от него ял вси? (Быт. 3:11). Видишь, возлюбленный, благоутробие Божие? Что когда Бог сказал Адаму: где ты и Адам не исповедал греха своего, а сказал: глас слышах Тебе ходяща в раи, и убояхся, яко наг есмь и скрыхся, — Он не разгневался на него тотчас и не отвратился от него, но опять спрашивает его, говоря: кто возвести тебе, яко наг еси, аще не бы от древа, егоже заповедах тебе сего единого не ясти, от него ял еси? — Понял ли ты глубину премудрости Божией, — что, когда Адам сказал: наг есмь, Бог говорит ему: что говоришь ты, что наг, а грех свой скрываешь? Не думай, что Я вижу только тело твое, а сердца твоего и помышлений твоих не вижу. Ибо Адам обманулся и действительно подумал, что Бог не знал о грехе его, некоторым образом так говоря в себе: скажу, что я наг; Бог, не зная причины этого, спросит: от чего же ты наг стал? а я отвечу ему: не знаю. Так я обману Его и опять получу прежнее покровение. Если же и не получу сего, по крайней мере Он не изгонит меня теперь же из рая и не вышлет в другое место. Вот что подумал Адам, как и ныне делают то многие, и первый я сам, скрывая грехи свои. — Но Бог, не желая, чтоб грех Адама отяжелен был этою несознательностию, говорит ему: откуда узнал ты, что наг, еслиб не вкусил от древа, от котораго запрещено было тебе вкушать? Он как бы так говорил ему: и ты думаешь укрыться от Меня? Не знаю будто Я, что ты сделал? Чего же не говоришь: согрешил? Скажи несчастный: ей, Владыко! истинно согрешил я, преступив заповедь Твою, послушал совета жены своей и большой сделал грех, поступив по слову ея и преступив Твое собственное. Помилуй мя, Боже, и прости. Но он не говорит этого, не смиряется, не сокрушается; сердце его ожесточено, каково и у меня, беднаго. Еслиб он сказал это, то опять остался бы в раю и не подвергся бы тем лишениям, какия испытал потом. Одним этим словом: согрешил, он искупил бы все множество лет, какие пробыл в аде.

Вот что я обещал тебе сказать! Но послушай еще и далее, и поймешь сколь истинно слово мое. — Бог сказал Адаму: в оньже аще день снесте от него, — от древа запрещеннаго, — смертию умрете (Быт. 2:17), — смертию, т. е. душевною; — что и совершилось тотчас, — человек совлекся одежды безсмертия; и ни Бог не сказал ничего более (того определения), ни совершилось ничего после того особеннаго. Бог, провидя, что Адам имел согрешить, и желая простить его, если покается, не сказал ничего более сказаннаго. Но Адам отрекся от греха своего и не покаялся, даже и будучи обличаем Богом; ибо сказал: жена, юже дал еси со мною, та прельстила меня (Быт. 3:12). Увы ослепленной душе его! Сказав так, он сказал как бы Богу. Ты сам виноват, потому что меня прельстила жена, которую Ты дал мне. Что самое стражду ныне и я, бедный и несчастный, когда не желаю смириться и сказать от всей души, что сам я виновен в своей погибели; но говорю, что вон тот–то побудил меня сделать или сказать то и то, он мне посоветовал и сбил с пути. Увы бедной душе моей, говорящей такия слова, полныя греха! О, безстыднейшия и неразумнейшия слова души безстыдной и неразумной! — Итак после того, как Адам сказал это, говорит ему и Бог: в поте лица твоего снеси хлеб, дондеже возвратишися в землю, от неяже взят еси: яко земля еси и в землю пойдеши (Быт. 3:19). Он как бы так сказал ему: Я говорил тебе покаяться, чтоб остаться в прежнем твоем состоянии; но как ты жесток сердцем и нераскаян, то удались от Меня. Этого отдаления тебя от Меня будет достаточно для твоего наказания: ты земля, и в землю пойдешь. Уразумел ли ты теперь, что Адам за то, что не покаялся и не сказал: согрешил я, изгнан из рая, осужден проводить жизнь в трудах и потах и отойти в землю, из которой взят? — Потом, оставя его, Бог подходит к Еве, желая обнаружить, что и она праведно осуждается вместе с Адамом на изгнание, так как не хотела покаяться, и говорит ей: что это ты сделала? чтобы хоть она сказала: согрешила я. Ибо по какой другой причине сказал бы ей Бог такия слова, кроме разве для того, чтоб побудить ее сказать: о Владыко, по неразумию моему сделала я это, бедная и несчастная, и преслушала Тебя Господа моего, помилуй меня и прости мне! Но она не сказала этого, а что? Змий прельсти мя. О, нечувствие окамененное! И ты, Ева, — после того, как согласилась беседовать со змием, говорившим тебе слова, противныя Владыке твоему и Богу, предпочла его Богу Творцу твоему, нашла лучшим заповеди Господа твоего совет его и почла его более истинным, чем заповедь Божия, — не сознаешься, что сделала худо и не каешься?! — Так, поелику и она не захотела сказать: согрешила я, то и она изгнана из рая сладости и отдалена от Бога. — Вникни же в глубину таин человеколюбиваго Бога и познай из сего, что если б они покаялись, то не были бы изгнаны из рая и осуждены возвратиться в землю, из коей взяты. Как же это? Послушай.

3. Поелику, будучи изгнаны из рая, они тотчас начали алкать и жаждать, зябнуть и дрожать, нести труды и поты, и претерпевать все те тяготы и прискорбности, которыя претерпеваем и мы ныне: то скоро возчувствовали, в какое горькое низошли состояние и какому великому подверглись бедствию. Тогда познали они и свое жестокосердие и нераскаянность, и Божие к ним неизреченное снисхождение и благоутробие. Почему, ходя и сидя вне рая, они каялись и проливали слезы, били себя в лицо и исторгали власы главы своей, оплакивая прежнее свое жестокосердие. И это делали они не один, или два, или десять дней, но всю жизнь свою. Ибо как можно было не плакать, воспоминая онаго кроткаго и благоволительнаго Владыку, оную неизреченную сладость рая, те неописанныя доброты и красоты цветов райских, ту безпечальную и безтрудную жизнь и сообращение с Ангелами? Как бывает в мирской жизни, что слуги, приставленные каким либо именитым господином служить ему, пока соблюдают внимание, почтительность и послушание господину своему, имеют пред ним дерзновение, пользуются его благосклонностию и любовию и живут у него в покое и довольстве; а когда возгордятся и начнут отступать от воли господина своего и презирать сослуживцев своих, то не только теряют дерзновение свое пред ним, но и его благосклонность и любовь, и по его приказанию изгоняются в страну далекую, где подвергаются безчисленным нуждам и скорбям, и чем более страждут и бедствуют, тем более чувствуют горесть своего положения, воспоминая потерянное ими покойное и довольное житье: так то же самое пострадали и прародители наши, жившие в раю и наслаждавшиеся великими его благами. Они познали величие сих благ и цену им, когда потеряли их, быв изгнаны из рая; тогда же познали они и всю великость понесеннаго ими зла. Почему непрестанно горевали и плакали, призывая благоутробие Божие.

Что же делает Бог, скорый и готовый на милость и косный на наказание? Он провидел, что они наконец смирятся и раскаются, потому предопределил и особый способ к отменению своего на них праведнаго приговора, но не тотчас привел в исполнение сие предопределение, а свои назначил для сего и время, и место, и образ, чтоб научить нас любомудрствовать и не возставать против Творца своего и Бога. Как предопределил, так потом и сделал, и тем, которых изгнал из рая за продерзость пред Ним и нераскаянное сердце, поелику смирились и оплакивали себя, устроил путь к возвращению потеряннаго. Именно: для сего сам Единородный Сын и Слово безначальнаго Отца снизшел с небес на землю и не только соделался человеком, подобным им, но и благоволил понесть смерть насильственную и позорную, потом низшел в ад, извел их оттуда и возстановил. Итак Христос столько, как каждодневно слышишь, пострадавший за них, чтоб возвратить их из такого далекаго изгнания, ужели бы не сжалился над ними, если б они покаялись тогда в раю? Как можно, чтобы не сжалился над ними Тот, Кто по существу человеколюбив и благоутробен, и Кто создал их для того, чтоб они наслаждались благами рая и прославляли Благодетеля своего?

Но чтоб тебе лучше познать сие и поверить слову моему, слушай и еще. Если б они покаялись тогда, когда находились еще в раю, то получили бы опять только рай, и ничего более. Но поелику, изгнаны быв из рая за нераскаянность, потом раскаялись, много плакали и бедствовали, то Владыка всяческих Бог, за труды их и поты, за бедствия, претерпенныя ими и за доброе их покаяние, благоволил паче почтить их и прославить, чтоб заставить их забыть все, понесенное ими, зло. И что же делает? Смотри, сколь велико человеколюбие Его! Сошедши во ад и изведши их оттуда, Он не ввел их опять в тот же рай, из котораго они изгнаны, но возвел на небо небесе и когда возсел одесную Бога и Отца своего, спосадил их с Собою. Помысли же, какою великою почтил Он честию Адама, который был раб Ему по естеству, и сподобился быть отцем Ему по благодатному домостроительству? Видишь, на какую высоту вознес его Владыка наш Христос, за его покаяние, смирение, плач и слезы! О, сила покаяния и слез! О, море человеколюбия неизъяснимаго и милосердия неизследованнаго!

4. И не только Адама почтил Бог и прославил, но и нас сынов его, которые т. е. возподражали его покаянию, слезам, плачу и всему, о чем сказали мы, — и даже доселе прославляет Он и чтит, как Адама, тех, которые каются, как следует, и делают то, что делал Адам, — еще и тех, которые отныне и напоследок будут так делать и каяться, миряне ли они или монахи, будет Он прославлять, как его, как сам сказал Он, истинный Бог наш: «истинно говорю вам, не оставлю их никогда, но как братий моих и друзей, отцев и матерей, сродников и сонаследников моих, покажу их, прославил и прославлю их, и на небеси горе и на земли низу, и животу их и радованию и славе не будет конца».

Скажи же мне, брат мой, какую пользу принесла прародителям нашим оная безтрудная и безпечальная жизнь, какую имели они в раю, когда они вознерадели, презрели Бога неверием Ему и преступили заповедь Его? Ибо, если б верили Ему, то Ева не сочла бы змия вернейшим Бога, Адам не поверил бы Еве паче Бога, — и они поостереглись бы вкусить от древа запрещеннаго. Но вкусили и не покаялись, и за это изгнаны из рая. — Впрочем и от изгнания опять они получили не вред, а великую пользу. Это в силу домостроительства спасения нашего. Ибо Владыка наш Христос снизшел с небес, смертию своею разрешил узы нашей смерти, и снял осуждение, перешедшее на нас от преступления прародительскаго, силою святаго крещения возродил нас, возсоздал и избавил от сего осуждения и сделал нас в мире сем совершенно свободными, чтобы враг наш диавол уже не действовал в нас и на нас насильственно и принудительно, — почтил нас самовластием, какое даровано было нам в начале, и дал силу против врага, чтоб желающие удобно побеждали его, паче всех святых, бывших до воплощеннаго домостроительства Христова. Но и когда умирают такие, не низходят во ад, как древние, а восходят на небеса и сподобляются получить тамошнее упокоение и вечную радость, — теперь в некоей лишь мере, а по общем воскресении вполне и всецело.

Итак, пусть никто не выдумывает извинений своим грехам и не говорит, что мы, в силу преступления Адамова, подлежим всецело действию (несопротивительному) диавола и принудительно влекомы бываем на грех. Которые думают и говорят так, считают верно, что воплощенное домостроительство Владыки и Спасителя нашего Иисуса Христа было безполезно и всуе, — каковое слово есть слово еретиков, а не православных. Ибо по какой другой причине низшел и воплотился Христос, и для чего другаго пострадал Он, если не для того, чтоб разрешить осуждение, происшедшее от греха, и освободить род наш от рабства диаволу и от действия в нас (властнаго) сего врага нашего? То и есть истинное самовластие, чтоб никоим образом не быть властвуему от другаго кого. Мы все раждаемся грешниками от праотца нашего Адама согрешившаго, преступниками от преступника, рабами греха от раба греха, подклятвенными и мертвыми от подклятвеннаго и мертваго, и из–за Адама, приявшаго действие лукаваго диавола, его советом подвигнутаго на грех, поработившагося ему и потерявшаго самовластие, и мы, как чада его, подлежим действию и властному господству диавола и бываем рабами ему. Для того Господь наш снизшел с небес, воплотился и соделался человеком, подобным нам во всем кроме греха, чтоб уничтожить грех, — зачат был и родился, чтоб освятить зачатие и рождение людей, — воспитываем был и возрастал мало–по–малу, чтоб благословить всякий возраст, — начал проповедывать, соделавшись уже совершенным мужем, тридцатилетним, чтоб научить нас — не забегать вперед и не упреждать ни в чем тех, кои больше нас по уму и добродетели, то–есть, более нас разумны и добродетельны, особенно если мы еще молоды и несовершенны разсуждением и добродетелию, — сохранил все заповеди Бога и Отца своего, чтоб разрешить всякое преступление и нас преступников освободить от осуждения, — соделался рабом, прияв зрак раба, чтоб опять нас, рабов диавола, возвесть в господское достоинство, и сделать господами и властителями самаго диавола, прежняго тиранна нашего, — что и подтверждают святые, изгоняющие диавола, как слабаго и немощнаго, и слуг его, не только в жизни, но и по смерти, — повешен был на кресте и сделался клятвою, как говорит пророк: проклят всяк висяй на древе (Второз. 21:23), чтоб разрешить всю клятву Адамову, — умер, чтоб умертвить смерть, и воскрес, чтоб уничтожить силу и действо диавола, имевшаго власть над нами посредством смерти и греха.

Так Господь наш, ввергши в среду смертоноснаго яда греховнаго неизреченное и животворящее действо Божества своего и плоти своей, освободил род наш от действа диаволова, и очищая нас святым крещением и животворя причащением пречистых таин честнаго тела своего и крови, делает святыми и безгрешными, — но и опять оставляет иметь нам самовластие, чтоб не казалось, что мы служим Владыке нашему Христу по принуждению, но по собственному нашему произволению. Почему, как в начале Адам в раю был свободен и безгрешен, и по самовластной воле своей послушался врага, прельстился и преступил заповедь Божию, так напротив и мы возрождаемые святым крещением, освобождаемые от рабства и делаясь свободными, если не послушаемся по своей воле врага нашего диавола, то этот лукавый никаким способом не может поселить в нас какое–либо зло. Теперь, если прежде закона и пришествия Христова, без пособия тех средств, о коих мы сказали, многие и очень многие угодили Богу и явились непорочными, из которых праведнаго Еноха Бог почтил преложением, а Илию вознес на небо на огненной колеснице: то мы какое можем дать оправдание, если после явления благодати, после такого и толикаго благодеяния, после уничтожения смерти и греха, не являемся святыми, если по возрождении святым крещением, какое мы получили, состоя под охранением святых Ангелов, коими ограждены, и под действием благодати Святаго Духа, коего сподобились, не оказываемся даже подобными тем, кои были прежде благодати, т. е. прежде Христа, но пребываем в нерадении, презираем и преступаем заповеди Божии? — А что мы, если понерадим о своем спасении, будем наказаны паче тех, кои грешили прежде Христа, это показал Апостол Павел, говоря: аще глаголанное Ангелы слово бысть известно, и всякое преступление и ослушание праведное прият мздовоздаяние: како мы убежим о толицем нерадивше спасении (Евр. 2:2, 3).

5. Итак всякий из нас, в какое бы ни впал прегрешение, пусть не обвиняет Адама, но порицает себя самого, и пусть показывает, подобно ему, истинное и достойное покаяние, если желает сподобиться царствия небеснаго. Если же не хотите всячески подвизаться, чтоб соблюсть себя безгрешными и сохранить заповеди Христовы, или, если, не сохранив их и согрешив, не хотите каяться до конца жизни вашей и горько оплакивать грехи свои, но пребываете в жестокосердой нераскаянности: то вот что говорит Господь к тем, которые не хранят заповедей Его, или не каются тотчас, но отлагают день от дня, которые не верят и не слушают словес Его, после таких и толиких чудес, после воплощеннаго домостроительства и такого света истины, распространеннаго по всему миру: «сотрясется под ними земля и расторгнется на многая, не терпя носить на хребте своем неблагодарных, жестоковыйных и непокорных Мне, и узрят они падение свое, приближающееся к стопам их, и вострепещут. Ибо когда земля потрясется, и небо подвигнется и с треском как свиток свиется от страшных ужасностей тех, тогда ужаснутся непреклонныя и безчувственныя сердца их, как у зайца в час заклания; померкнет свет, спадут звезды, солнце и луна угаснут над ними, а из ограждений (коры) земли взыдет огнь преизливающийся, как волны морския». — Как во время потопа отверзлись хляби небесныя и низошла вода, и мало–по–малу покрыла все множество людей; так и тогда отверзутся основания земли и изыдет огнь, не мало–по–малу, а весь вдруг, и покроет всю землю, подобно морю огненному. Тогда что будут делать те, которые говорят: оставили бы лишь меня в настоящей жизни, и я царствия небеснаго не захотел бы? Что будет с кои ныне смеются и говорят так? Чем защититься им тогда? Могут ли они сказать, что не слышали, или что нас никто не научил, или что мы не знали имени, власти, крепости и силы Владыки всяческих? Нет, не можем мы сказать ничего такого. Ибо на это скажет нам Владыка наш Христос: о, окаянные! Сколько раз Я возвещал вам волю Мою чрез пророков, апостолов и всех почти рабов Моих? Я сам сколько учил вас, открывая вам всякую истину? Не слышали вы разве моего Евангелия, которое говорит: блажени плачущии яко тии утешатся? (Мф. 5:5). Я взывал, а вы не слушали. Я взывал: блажени плачущии, а вы смеялись, переглядывались, разговаривали один с другим и длили празднословие свое и затем звали друг друга на пиры, работая чреву своему. Не говорил ли Я, что тесен и прискорбен путь, вводящий в живот (Мф. 7:14), и что нудится царствие небесное и толъко нуждницы восхищают е? (Мф. 11:12). А вы разваливались на мягких постелях, и изобретали всякаго рода упокоения плоти своей. Не говорил ли Я, что хотящий быть первым пусть будет последним и всем раб и слуга? А вы предпочитали председания и преждевозлежания, власти и чины великие, и не хотели со смирением послужить бедному, убогому и всеми брошенному. Не говорил ли Я: елика аще хощете, да творят вам человецы, и вы творите им такожде? (Мф. 7:12). А вы исполняли только свои хотения и похоти, лихоимствуя, похищая, обижая, и вообще угождали только себе самим, Не говорил ли Я: аще тя кто ударит в ланиту, обрати ему и другую? (Мф. 5:39). А из вас одни только смеялись, слушая это, а другие даже и слышать этого не хотели, говоря, как нехорошо и несправедливо Я предписал это. Не говорил ли Я: аще кто тя поймет по силе поприще едино, иди с ним два? (Мф. 5:41). А вы, сами никогда этого не исполняя, заставляли только так делать братий своих. Не говорил ли Я: блажени есте, егда поносят вам и ижденут и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради? (11). А вы не сносили даже слова несколько суроваго, не только от равных вам, но и от больших вас. Не говорил ли Я: радуйтеся и веселитеся во время гонений и скорбей? А вы любили паче похвалы, честь и славу, и когда случалось вам испытать скорбь какую, нерады бывали и самой жизни своей. Не ублажал ли Я нищих? А вы никогда от души не хотели сделаться нищими. Не говорил ли Я, что кроткие наследят царствие небесное? А вы были как звери дикие в отношении к тем, которые не исполняли малейших желаний ваших; когда же видели, что они не исполняли заповедей Моих, тогда сочувствовали им и были снисходительны и кротки, говоря, что Господь повелел быть снисходительными к таким и кроткими. Не говорил ли Я вам: любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас и молитеся за творящих вам напасть? (Мф. 5:44). А вы говорили, что это дело апостолов и великих святых; ибо кто другой может так делать? Бедные и несчастные! почему же сами вы не делались святыми? Не слышали разве, как Я говорил: святи будите, якоже Аз свят есмь? (I Петр. 1:16). А вы оставались в грехе и в нечистотах похотных.

Женам же особо скажет Он: не слышали вы, как в церкви читали жизнь и деяния св. Пелагии, которая была прежде блудницею, а после сделалась святою? Жизнь и деяния преподобной Марии Египетской, которая тоже была блудною и нечистою, а потом соделалась земным ангелом? Жизнь святой Феодоры, которая впала в прелюбодейство, а потом явилась чудотворицею? Не слышали также жизнь Евфросинии девы, преобразившейся в Смарагда? И еще жизнь Ксении, воистину странной и дивной? Не слышали, как оне оставили родных, богатство и самых обручников своих, и Мне послужив в бедности и смирении, соделались святыми? Почему же и вы не подражали им, — блудницы блудницам, распутницы распутницам, замужния замужним, девы девам?

Опять и мужам, — царям и властителям скажет Он также: не слышали вы, как Давид согрешил, и когда пришел к нему пророк Нафан и обличил его, не противоречил ему, не разгневался и не скрыл греха своего, но тотчас встал с престола своего и, падши на землю пред всеми, сказал: согрешил я пред Господом моим, и во всю жизнь свою не переставал день и ночь плакать, проливать о том слезы? Не слышали, что тот же Давид говорил: от гласа воздыхания моего прильпе кость моя плоти моей. Уподобихся неясыти пустынней. Пепел яко хлеб ядях, и питие мое с плачем растворях? (Псал. 101:6—7, 10). И опять: утрудихся воздыханием моим, измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю омочу? (Пс. 6:7). Не слышали, как еще говорил он: Господи Боже мой, аще сотворих сие, аще есть неправда в руку моею, аще воздах воздающим ми зла: да отпаду убо от враг моих тощь, да поженет убо враг душу мою, и да постигнет и поперет в землю живот мой, и славу мою в перстъ вселит? (Пс. 7:4—6). Почему же и вы не подражали ему и подобным ему? Уж не подумали ль вы, что вы славнее и богаче его, и потому не восхотели смириться предо Мною? Бедные и несчастные! вы при всем том, что тленны и смертны, хотели быть единодержавцами, и если где–либо оказывался кто такой, который не подчинялся вам, вы тотчас возставали на него, как на ничтожнаго раба своего, при всем том, что он сораб ваш и вы ничего не имеете преимущественнаго пред ним: как же вы не хотели работать и покоряться со страхом и трепетом Мне, Творцу своему и Владыке? И когда вы делали зло тем, которые погрешали против вас, то что подумывали о том, в чем сами погрешили против Меня? — Что нет никого, кто бы взыскал кровь онеправдываемых вами? Или, что нет никого, кто бы видел все, что вы делаете в тайне? Или забыли вы Меня, Творца своего и Бога и подумали, что уж никого нет больше вас? Или не чаяли вы, что имеете некогда предстать предо Мною обнаженными и против воли своей? Не слышали вы, что Я говорил: иже хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга: и, иже аще хощет в вас быти первый, буди всем раб? (Мф. 20:26, 27). Как же не вострепетали вы и не пришли в чувство, чтоб сознать ничтожество свое и смириться, боясь пасть в гордость от суетной славы мира сего, преступить заповедь Мою и преданными быть в неугасимый огнь адский? Не слышали разве вы, как Давид, когда поносил его Семей, называя убийцею, не только не разгневался, но сознал себя хуждшим его и запретил тем, которые хотели убить его?

Итак вот и Моисей, и Иисус Навин, и Давид, и многие другие прежде воплощеннаго домостроительства, и еще множайшие после него, ныне, как видите, прославляются вместе со Мною. Многие из них были царями, властителями, богатыми, как и вы, но жизнь свою провели в страхе Божием, в правде и смирении, не воздавая никому злом за зло, хотя многократно были безчестимы и презираемы не равными только себе, но и низшими, и Мне оставляя сделать за них отмщение; а в чем согрешали предо Мною, в том каялись от всей души и плакали о том со страхом и трепетом всю жизнь свою: ибо слышали, что будет день втораго пришествия Моего и суда и веровали тому. Вы же презрели заповеди мои, как какого–нибудь ничтожнаго и безсильнаго лица. Так с теми, с которыми вы предпочитали обращаться, которых слова слушались, которых дела делали, и которым последовали, с теми вместе получите и уготованное им, то есть геенну огненную.

Таким же образом и грешным патриархам противопоставит Он патриархов святых, — Иоанна Златоустаго, Иоанна милостиваго, Григория Богослова, св. Игнатия, Тарасия, Мефодия и всех прочих, которые были образами и подобиями истиннаго Бога, не только словом, но и делом. И грешным митрополитам противопоставит Он митрополитов святых, — Василия Великаго, Григория, брата Василиева, Григория чудотворца, св. Амвросия, Николая — и, словом сказать, всякаго патриарха, всякаго митрополита и всякаго епископа грешнаго сопоставит Он с апостолами и свят. отцами, просиявшими прежде их в тех же епархиях, и, поставив всех их, одних против других, то–есть праведных против грешных, или, как сказано, овец одесную, а козлищ ошуюю, скажет последним: не в тех же ли местах проводили жизнь и вы, как и те, мне угождавшие и служившие? Не на тех же ли кафедрах сидели и вы? — Почему же не подражали вы делам их? Как не убоялись вы держать и вкушать Меня, чистаго и непорочнаго, нечистыми руками и еще более нечистыми душами своими? Как не ужасались и не трепетали вы, делая сие? Зачем тратили вы достояние бедных на собственныя свои удовольствия и на своих родных? Зачем продавали вы Меня за сребро и злато, подобно Иуде? Зачем покупали вы Меня как какого раба непотребнаго и Мною пользовались на удовлетворение пожеланий плоти вашей? Почему, как вы не почтили Меня, так и Я не попечалюсь о вас. Отыдите от Меня, делатели греха, отыдите!

Так–то наконец осуждены будут отцы отцами, рабы и свободные рабами и свободными, богатые и бедные богатыми и бедными, женатые женатыми, неженатые неженатыми, и просто сказать, всякий грешник, в оный страшный день суда, увидит подобнаго себе против себя в жизни вечной и в неизреченном оном свете, и будет осужден им. Как бы сказать, всякий грешник будет видеть против себя подобнаго ему праведника, то есть царь царя, начальник начальника, блудник нераскаянный блудника покаявшагося, бедный беднаго, раб раба; и вспомнит, что и он был человек, и он имел душу и тело и все другое, как и тот имел в настоящей жизни, такое же достоинство, такое же искусство, такой же промысл, однакож не хотел подражать ему; и зажмет рот свой, не имея ничего сказать в защиту себе. Когда миряне грешники увидят в царствии небесном мирян праведных, грешные цари — царей праведных, богатые и женатые грешные — богатых и женатых святых, и все другие грешники, имеющие находиться в аде, подобных себе находящимися в царствии небесном: тогда покроются стыдом, подобно оному богачу, который, палим будучи огнем неугасимым, увидел беднаго Лазаря покоющимся на лоне Авраама.

Мы же монахи, такие т. е., которые, подобно мне, ленивы, нерадивы и грешны, — что мы постраждем тогда? Какой стыд, какия муки обымут нас, когда увидим тех, которые в жизни сей имели жен и рабов и рабынь, веселящимися в царствии небесном вместе с женами и детьми своими? Когда увидим тех, которые исправляли разныя должности и обладали богатством, угодившими Богу? Или, короче сказать, — когда увидим всех тех мирян, которые исправляли всякую добродетель и жизнь свою проводили в покаянии и слезах, со страхом Господним, стоящими в веселии светлости праведных? — Когда помыслим, что мы, которые оставили отцев и матерей, братьев и сестер и весь вообще мир, для спасения душ своих, — некоторые же из нас оставили чины, богатство и все другия блага мира сего, — и удалившись из мира, сделались нищими и монахами, для стяжания царствия небеснаго, за свое нерадение и леность и за поблажку худым похотям своим, сами себя довели до того, что нас отбросили ошуюю вместе с блудниками и прелюбодеями, и со всеми жившими непотребно в мире сем: тогда, — увы нам! — какой страх и трепет, и какой стыд покроет нас?! Поверьте мне, братие, что этот стыд будет для нас мучительнее всякаго мучения грешных мирян. Когда я, отвергшийся мира и всего мирскаго стану наряду с грешными мирянами, которые имели жен и детей и были озабочиваемы делами мирскими, чтоб равной вместе с ними подвергнуться муке, а они, обратившись и увидев меня вместе с собою, скажут: и ты монах, оставивший мир, здесь с нами стоишь? Как же это, как? — тогда имею защититься пред ними, и что сказать им? Кто может, братия мои описать, как следует, словом, ту великую скорбь, какою я имею объят быть тогда? Конечно никто. Да и что сказать, и чем защититься?

Оставили мы, монахи, мир и все что в мире, но не отвратились от него всею душею между тем то и есть истинно удаление от мира и всего мирскаго, когда кто, убегши от мира возненавидит все мирское. И что есть мир? — Послушай. Не есть он ни сребро, ни злато, ни лошади, ни мулы, ни яства, ни вино, ни хлеб; потому что все, что необходимо для поддержания телесной жизни, употребляем и мы монахи, едим и пьем, сколько потребно. Не есть он ни дома, ни поля, ни виноградники, ни загородныя жилища; а что же есть? Грех, пристрастие к вещам и страсти. А яже в мире что суть? Пусть это скажет нам Иоанн Богослов, возлюбленный ученик Христов: не любите мира, ни яже в мире: яко все, еже в мире, похоть плотская, похоть очес и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть (1 Иоан. 2:15, 16). Почему, если мы, удалившись от мира и оставивши его, не соблюдаем этого, что нам пользы от одного удаления? Из какой бы части мира мы ни вышли, и в какую бы страну ни переселились, везде встретим теже вещи и теже нужды; потому, будучи человеками, куда ни пойдем, нигде не можем жить иначе, как живут человеки, яко человеки. Где бы мы ни находились, везде нам необходимо потребное для тела, и кроме того везде встретим жен, детей, вино, всякаго рода плоды и прочее. Так уж устроена жизнь наша. Итак от всего этого не убежишь; а от чего убежать можно? От пристрастия к сему. Тогда и от греха легко избежать. Если же мы имеем похоть плоти, похоть очес и парение помыслов, то как, находясь среди всего этого, избежать нам греха и не подвергнуться уязвлению от стрел его? Но я знаю очень хорошо, что многие и в древния, и в нынешния времена сохраняли и сохраняют себя неузвленными от него, и, находясь среди вещей и дел мирских, среди попечений и забот житейских, проводили и проводят жизнь в совершенной чистоте и святости, следуя указанию св. Павла, который говорит: время сокращено есть прочее, да имущии жены, яко не имущии будут… и купующии, яко не содержаще: преходит бо образ мира сего (1 Кор. 7:29—31). Посему и о прочем разумевай, т. е. кого безчестят и обижают и тем подвигают на гнев, тот пусть не гневается; кого хвалят, тот пусть не держит в уме своем того, что говорят в похвалу ему; кто побуждается сделать кому отмщение, — тот пусть будет в мире как мертвый всем сердцем своим, и прочее. Кто раз сделался таковым, тот прочее пусть усердно ревнует о том, чтоб уж и всегда соблюдать себя безпечальным даже о самой жизни тела. Таковыми были и во всякое время бывают те, которые усердно подвизаются.

Если мы не подвизаемся сделаться такими и проводить такую жизнь, то что скажем тогда на будущем суде? Что презрели славу и богатство? Но Господь скажет нам: но вы не оставили зависти, спорливости и задора. А что это отстраняет и отделяет нас от Бога, об этом говорит Апостол Иаков: аще зависть горьку имате и рвение в сердцах ваших (есть и доброе рвение, когда кто ревнует другому с доброю целию, т. е. чтоб и самому делать то добро, которое видит в брате своем), не хвалитеся, ни лжите на истину. Несть сия премудрость свыше низходящи, но земна, душевна, бесовска. Идеже бо зависть и рвение, ту нестроение и всяка зла вещь (Иак. 3:14—16). Немного после опять говорит он: просите, и не приемлете, зане зле просите, да в сластех ваших иждивете (Иак. 3:4), и к сему прибавляет: прелюбодеи и прелюбодейцы, не весте ли, яко любы мира сего вражда Богу есть? (Иак. 3:4). И подумай, не сказал он, что мир только есть враг Богу, но и любы мира; потому что из–за ней бываем мы прелюбодеями и прелюбодейцами. А что это истинно, послушай самого Христа Господа, Который говорит: всяк, иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем (Мф. 5:28). И в другом месте сказано: не пожелай, елика суть ближняго твоего (10–я заповедь). Из сего явно, что не тот только удаляется от Бога и бывает врагом Ему, кто делом совершает грех, но и тот, кто любит его и похотно желает какой–либо вещи, т. е. имеет пристрастие и привязанность к чему–либо земному и мирскому, потому что в этом и состоит любы мира. Почему, пусть кто наг и лишен всего земнаго и мирскаго, и явно не делает никакого греха, но имеет любовь и пристрастие к сему; то он враг Богу, как говорит и Иоанн Богослов: аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем (1 Иоан. 2:15). Но и Господь наш Иисус Христос говорит: возлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего, и от всея души твоея, и всею крепостию твоею, и всем помышлением твоим (Лук. 10:27); так что кто имеет расположение, пристрастие и привязанность к чему–либо другому, тот уже не исполняет сей заповеди.

Мы же, бедные и несчастные, оставили то, что велико, славно и высоко в мире, а сделавшись монахами, любим кто рясы светлыя, кто другия одежды красивыя, кто пояса, кто обувь, кто яства и пития сладкия, кто ножи и прочия орудия, или другия вещи еще более ничтожныя, из–за которых отпадаем от любви к Царю всех Христу и становимся врагами Ему, не чувствуя того. Почему если не покаемся в этом, как должно, и не отторгнем от души нашей всякой злой похоти и всякаго лукавства, спорливости, задора и гордости, то всеконечно осуждены будем в огнь вечный, вместе с мытарями, блудниками, грешниками и с теми богачами, которые жили нечисто. Восприимем же подвиг, братия мои, и начнем творить всякую добродетель, всякое же худо и всякую страсть отвергнем от всей души, возненавидим всякую вещь, и большую и малую, которая подвергает опасности души наши, и будем употреблять только такия, которыми не был бы занимаем ум наш и не услаждалось сердце, чтоб не попасть ошуюю вместе с грешными мирянами, из–за таких ничтожностей, и не увидеть братий наших и отцев стоящими одесную Бога и нас осуждающими, — не увидеть, говорю, грешным игуменам каждаго монастыря игуменов, Богу угодивших в тех же монастырях, грешным диаконам — таких, которые просияли как светила, в таком же диаконстве, грешным послушникам и рукодельникам — таких, которые, тем же занимаясь или проходя еще и нисшия послушания, явились святыми и за то увенчаны наряду со святыми мучениками, — осквернившим юность свою плотскими грехами не увидеть сохранивших сию юность в чистоте, — мужам, падшим по нерадению своему, не увидеть таких, которые терпели брань плотскую от юности до престарения, и однакож сохранили целомудрие свое, — старикам, до конца жизни творившим дела несмысленных детей, не увидеть таких, которые в старости покаялись, или даже сделались монахами и в короткое время, под действием страха Божия, отсекли злой навык, укоренившийся с юношескаго возраста, — которые смеялись — таких, которые плакали, — которые безвременно ели и пили до сытости и пресыщения — таких, которые и в определенное время не вкушали вдоволь, — которые проводили время в утехах и весельях — таких, которые всегда были печальны и унылы, воспоминая страшный день суда и грехи свои, — которые, оставя богатство и славу, пришли и сделались монахами и однакож нисколько не — хотели подчиняться и смиряться — таких, которые пришли к нам от бедноты, но пожили с нами в смиренном послушании и за смирение свое соделались светлейшими и славнейшими многих царей и патриархов, стоящих там же вместе с ними одесную.

6. Что же, братия мои возлюбленные, поняли, что я сказал вам? Знаете теперь, какой стыд имеет тогда покрыть нас? Напечатлели в уме своем и восприяли в чувство час оный? Или опять повторить мне тоже самое в собственную свою и подобных мне нерадивцев и ленивцев пользу? Ведь и с нами то же самое будет в оный страшный день суда: многие из братий наших окажутся стоящими одесную Бога в славе великой, а многие окажутся стоящими ошуюю и будут осуждаемы ими. Да и как не быть им осужденными? Когда два человека, занимающиеся тем же мастерством или два, юноши, чистые от всякаго греха, и бедные, отвергшись мира, сделаются монахами, и один из них, по собственному произволению, делает всякую добродетель, а другой — всякое худо: то как перваго не одобрить, а втораго не осудить? И разве не видим, что это всегда почти бывает между нами? Одного видим послушным, внимательным, смиренным, с братиями обращается он как раб Бога, а не человеков, служит братиям верно и почтительно, мудрование имеет смиренное и сокрушенное, о себе же самом так судит и говорит: я, честный отче (мне не раз приходилось слышать это от таковых), и в мире жил в большой нужде и тесноте, и с большими трудами добывал себе пропитание, как же мне не радеть о послушании пришедши сюда и даром есть хлеб монастырский? За это Бог взыщет с меня в день суда. Но как я пришел сюда работать Богу то и буду трудиться, сколько могу, чтобы плод трудов моих превосходил трату на мое содержание; буду слушаться настоятеля моего и всех братий моих до смерти, без роптания, так, как бы слушался самого Христа, и постараюсь ни в чем не оказаться ослушником пред ними. Другаго же видим тщеславным, невнимательным, непослушным, и с собою разсуждает он все противоположно первому и говорит: вот дал мне Бог жилище, хлеб, вино, яства разныя с избытком, стал я равен с прежними, и первым пред теми, которые имеют придти после меня; я брат всем им, хотят ли они того, или не хотят; так буду есть, пить, спать вдоволь, потому что какая мне нужда трудиться и работать, чтоб другие получали пользу от моих трудов? А если прикажут мне что нибудь работать, я скажу им, что немощен, не могу; и если будут принуждать к тому, отвечу: хоть задушите меня, или выгоньте, не могу работать, и нахмурюсь, будто плачу, вскрикну и скажу: вот колена подгибаются и в глазах потемнело; по такой причине, я получу разрешение есть с утра, как захочу; или буду ворчать, браниться, поперечить и роптать при всяком послушании, какое мне ни дадут, и всячески они соскучат возиться со мною и оставят меня в покое и не хотя; а если дадут мне иной раз какое небольшое послушание, то я совсем не буду радеть о нем; сказать к примеру, если заставят меня смотреть за мулами, то сначала проговорю, что не умею ходить за ними, а потом нарочно буду оставлять их без пойла и корма; тогда по неволе или оставят меня, или дадут мне помощника, на котораго я и свалю весь труд, сам же сделаю что–нибудь для вида, и заляжу; если велят мне быть хлебопеком, то я, чтоб не показаться ослушником, буду уверять их притворно, что не умею печь хлебы, и скажу, что ни разу не видал, как печется хлеб, но пойду и испеку им такой хлеб, что будет как камень, и они, не могши есть его, не будут больше принуждать меня к такому послушанию; если пошлют меня прислуживать на кухне, то я не послушаю игумена, и не поклонившись даже ему, скажу: Господи помилуй! Меня это ты, отче, из всех выбрал, чтоб приставить к такому низкому послушанию? Разве нет других братий в монастыре? Так думает он сказать, чтоб отделаться и от этого послушания. Затем пересматривает все послушания, и на все заготовляется отвечать, — не умею, не могу, а если принудят, исполнять их кое–как и портить. Как замышляет, так потом и делает, — или еще и хуже того.

Итак, вот имеем мы пред глазами своими двух братьев, из которых один во всем покорствует с благодушным послушанием и с сердцем смиренным, без лености, ропота и лукавства, а другой поступает совсем противоположно тому. Теперь, когда придет смерть и возьмет их обоих такими, как есть, — и в день страшнаго суда, этот лукавый и ленивый, поставлен будучи ошуюю Владыки Христа нагим и связанным, обратится и увидит одесную Его того собрата своего, собеседника и сотрудника, вместе с ним сделавшагося монахом, что он весь одеян светом и славою, подобно самому Христу; — что имеет он сказать тогда? Поистине, братия мои, нечего ему будет сказать тогда; но стеня и трясыйся и скрежеща зубами пойдет он в вечный огнь адский.

Таким же образом и каждый из нас грешных будет осужден своим святым, — неверные будут осуждены верными, согрешившие и непокаявшиеся будут осуждены согрешившими, может быть, даже больше их, но показавшими великое и теплое покаяние. Почему прошу вас всех, если знаете за собою, что сделали что худое, и в чем либо согрешили и грехами своими уязвили и умертвили души свои, попекитесь от сего же часа исправиться, покажите достойное грехов ваших покаяние и всячески восподвизайтесь сделаться достойными стать одесную Иисуса Христа, Спасителя нашего и Бога. Если хоть и малыя какия знаете за собою погрешности, отбросьте и их сколько можно скорее, чтоб за эти малости, как вам кажется, и вам не пришлось стать ошуюю. Не считайте эти малости малыми и ничтожными, но имейте их за великия. Ибо кто погрешает по своей воле в малом и бережется от большаго, тот большему подпадет наказанию, — так как, победив большее, побеждать себя допустил меньшему. К тому же и одной страсти достаточно, чтоб ввергнуть нас в ад, как сказали мы выше, приведши в свидетели самых Апостолов — Иоанна и Иакова. Чтоб подтвердить это еще и примером, спрошу вас: кто имеет брань с десятью или двенадцатью врагами, если, когда начнется война, с самаго начала победит и убьет всех первейших противников своих наиболее мужественных, но видя, что остались еще один или два слабеньких и немощных, выступающих против него с робостию, не устремится на них издали, и схватив не свяжет или не убьет их, то не будет ли он убит ими? Если он, в гордости своей сбросив оружия, завалится спать, презирая тех двух слабеньких, то не устремятся ли на него эти двое, или даже и один, чтоб связать его и взять в рабы себе, или и убить и сделать посмешищем пред всеми людьми, которые праведно будут говорить: по делам ему, что попался в рабство, или убит; это ему за гордость и безпечность? Я же скажу лучше, за неразумие и безсмыслие его. Ибо не столько достоин он похвалы за мужественную в начале борьбу и победу, одержанную над более сильными врагами, сколько порицания, презрения и отвержения за то, что попустил одолеть себя тому одному слабому.

Таким же образом, братия мои возлюбленные, и мы никакой не получим пользы, если, победив большия страсти, останемся побежденными от меньших, — именно: если сохраним от осквернения плоть свою, если не будем поддаваться гневу, зависти и корысти, но будем порабощены объядению, винопитию, или сну, или лености, или прекословию, непослушанию, или ропоту. Что пользы для нас воздерживаться только от злых дел, о коих мы сказали? Если мы возьмем тайком лишь кусок хлеба, или другое что, и съедим без благословения настоятеля, или если по своей воле, без болезни и крайней нужды, не пойдем на службу церковную, кто может сказать, что мы свободны от греха? Того, у кого все тело было в ранах и потом вылечено, нельзя назвать совершенно здоровым, если у него осталась еще хоть одна небольшая ранка; но того следует называть надлежаще здоровым, кто изгладит, если возможно, самые знаки ран бывших на теле. Итак, перестанем считать малости малостями, но, слыша, что многие были осуждены за них и сильно наказаны, будем воздерживаться всеми силами от них, чтоб избежать вреда, причиняемаго ими. Пусть никто из вас, братия мои, не остается связанным какою–либо из малостей, как и всякою другою страстию; но отныне же пусть положит начало покаянию. Не стыдись никто обнаружить победу над собою, исповедав грех свой, если когда побежден будет какою страстию да посрамится враг диавол и прекратит свои нападения. Не дадим господствовать над собою ни зависти, ни гневу, ни ярости, ни вздорности, от которых обыкновенно происходят срамословие, и ругательство. Да не господствует над нами тщеславие, гордость и высокоумие чтоб низвергнуть нас во глубину ада. Далеко от себя отгоним все сие, и вместо того стяжем всякую добродетель.

Спросите, кто же может усмотреть все эти маленькия прегрешения, чтобы воздерживаться от них и не провиниться ни в одном из них, когда их безчисленное множество? Я скажу вам, кто благодатию Божиею может не провиниться в них. Кто всегда помнит грехи свои и помышляет о будущем суде, кается и плачет, тот преодолевает и препобеждает все вообще страсти. Ибо он подымается силою покаяния столь высоко, что никакая страсть не может достать его и схватить душу его, парящую горе. Но если ум наш не возвысится и не достигнет меры безстрастия покаянием, слезами и духовным смирением, происходящим от слез, то нам невозможно быть свободными от сказанных страстей. Мы будем уязвляемы непрестанно то одною, то другою страстию и снедаемы ими, как дикими зверьми, и здесь, и по смерти за них не сподобимся царствия небеснаго, и ими же терзаемы будем всю вечность. Посему умоляю и не перестану умолять всех вас, духовные братия мои, не нерадите о спасении своем, но подвизайтесь всячески приподняться немного от земли; потому что, если совершится над вами это чудо, что вы (духовно) какбы повиснете в воздухе над землею; то, восхитившись чудом сим, вы уже не захотите более сойти на землю или стоять на ней. Землею называю я мудрование плотское, воздухом — мудрование духовное. Сказанное мною значит, что когда ум наш освободится от лукавых помыслов и страстей и мы, в силу сего, вкусим свободу, какую даровал нам Христос Бог наш; тогда мы не захотим уже низойти в прежнее рабство греха и плотскаго мудрования. Но будем всегда бодренны и трезвенны, и будем непрестанно молиться, как заповедал нам Господь наш, говоря: Бдите и молитеся (Мф. 26:41), — пока не внидем в блаженное царство небесное и не получим обетованных благ, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, — Коему подобает всякая слава, во веки веков. Аминь.

Поиск по сайту: