Глава 5. На следующее утро я встала поздно, в двенадцатом часу

На следующее утро я встала поздно, в двенадцатом часу. Горячий желтый свет врывался в окно. Как хорошо! Я отлично выспалась и теперь наслаждалась восхитительной ленью. Потягиваясь, наткнулась пальцами на сложенный листок на подушке и прищурилась, увидев знакомый почерк.

«Лила,

ты просила в следующий раз обойтись запиской. Мне надо ехать. Не хотел тебя будить, ты так сладко спала. Джек, наверное, уже дома. Увидимся.

Алекс».

Значит, он заходил ко мне в комнату… Я задумалась, разглядывая свое раскинувшееся на кровати тело. Простыни наполовину сползли на пол. Моя – вернее, его – футболка задралась на бедре, открыв кусок синяка и порядочную часть трусиков. Хорошо, если я не орала и не лягалась во сне – кажется, никакие кошмары сегодня не снились. Перечитала записку в третий раз: он пишет, что я спала сладко, будем надеяться, это значит молча. И безмятежно. А может, и нет. Я не хотела выглядеть в его глазах ангелом; я хотела быть соблазнительной. Вряд ли это сочетается. О, господи, хорошо бы отключить мозги!

Я решила отправиться на пробежку, рассчитывая, что зарядка разгонит кавардак в голове. Поднявшись, зашла на пару минут в ванную, надела шорты, неплохо прикрывшие синяк, и футболку. Завязала шнурки на кроссовках и вышла на лестницу, собирая волосы в хвост.

– Джек? – гаркнула я.

Голос вернулся ко мне эхом. Надо думать, он еще на работе – наверняка у них там сумасшедший график. Я вышла в калифорнийский полуденный зной, захлопнула за собой дверь и побежала к океану.

Мысли успокаивались, уплывали в ритмичном стуке подошв по асфальту, в сухом шелесте пальмовых листьев и далеком шуме машин. Я бежала, пока разговор с Алексом не отодвинулся на задний план, а тогда уж повернула к дому.

За углом я рванула быстрей, чтобы выложиться на последних пятидесяти метрах. Хотелось скорей спрятаться в тень от палящего солнца, прожигавшего макушку лучом лазера. Взгляд упал на темную фигуру на веранде, у входной двери. Приблизившись, я разглядела девушку, неловко присевшую, чтобы заглянуть в щель почтового ящика. Она была в коротком черно-белом платье, голые ноги перламутром светились в тени.

Я поспешно осмотрела улицу. Все выглядело совершенно нормально: обычный пригород, играют во дворе дети, потрескивает цикадой поливалка. Смешно паниковать. Пара мальчишек с ножом не сделают меня трусихой на всю жизнь!

Шлепки кроссовок по асфальту насторожили девицу, и она резко обернулась, как выгнувшая спину кошка. Затем, увидев меня, расслабилась, опустила плечи, и по лицу медленно расползлась улыбка. Я остановилась у ступенек на веранду и выдохнула, прищурившись:

– Чем могу помочь?

Первое впечатление: она словно спрыгнула со страниц манги. Вся набросана быстрыми резкими штрихами, от острых скул до острого выреза платья. Покачивается на трехдюймовых каблуках-платформах, как на ходулях. Волосы обрезаны по прямой на уровне подбородка и полумесяцами очерчивают щеки. Прямые черные брови над золотистыми глазами, обведенными тонкой линией ресниц. Я подумала, не Сара ли это, но женщина мало походила на нейробиолога – скорее уж на супергероиню японского комикса: неправдоподобно хороша собой, а меня она разглядывала, как кошка – маленькую птичку.

– Ты здесь живешь? – У нее и голос отливал золотом!

– Ага. – Я кивнула, утирая лоб. – Могу вам чем-нибудь помочь?

Она танцевальным па скользнула на ступени и придвинулась так быстро, что я невольно отступила на шаг.

Девушка широко улыбнулась, оскалив мелкие белые зубки.

– Наверное, можешь. Я ищу Джека.

Вот теперь все встало на место. Сколько бы Джек ни твердил о моногамии, у него явно что-то было с этой девицей. Словом, леопард и его пятна[5].

– Я его сестра.

Она явно обрадовалась, что не соперница. Я ждала обычного результата. На этом месте девицы обычно переключались на сладкий тон и начинали выспрашивать, какую музыку больше всего любит Джек и какой у него знак зодиака.

– Рада познакомиться, сестра Джека. Я – Саки. – Она протянула мне руку.

– Привет, а я Лила, – сказала я, машинально отвечая на рукопожатие. Оставалось совершенно непонятным, кто она, собственно, такая и зачем хаглядывала в наш почтовый ящик. – Передать ему, что ты заходила?

Девица не ответила и не выпустила мою руку, наоборот, все сильнее сжимала пальцы, заворожено вглядываясь в мое лицо. Я серьезно настроилась потолковать о ней с Джеком. Где надо болтаться, чтобы подцепить такое сокровище?

Потом она вдруг опомнилась, покачала головой и рассмеялась милым женственным смешком.

– Нет, не стоит. Думаю, он меня и не вспомнит.

Она еще раз широко улыбнулась мне и выскочила на дорожку, остановившись только один раз, чтобы оглянуться через плечо. Ее лицо светилось детским восторгом.

– Странное дело, – буркнула я себе под нос.

Тяжело поднявшись по ступенькам, я открыла дверь. Пришлось отпирать оба замка, значит, Джек еще не вернулся. У меня упало сердце, когда я заметила, что забыла установить сигнализацию. Ну, Джеку не обязательно об этом знать. Я вошла, сбросила кроссовки и взбежала наверх, в ванную, где взглядом включила душ, вторым отдернула занавеску и только потом вспомнила, что собиралась завязать с этим делом.

Я вытирала волосы, когда внизу звякнули ключи. Завернувшись в полотенце, я вышла на площадку и нагнулась вниз, посмотреть, кто пришел.

Всего-навсего Джек.

– Привет, – сказал он. Вид у него был усталый.

– Привет! – Я помахала ему сверху.

– Почему отключена сигнализация?

Я потупилась.

– Гм… потому что я забыла включить?

– Ты что, выходила?

– Ага, пробежалась немножко.

Он так и вспыхнул:

– Не выходи из дома, не предупредив меня, ясно? И никогда не забывай о сигнализации!

Я вытаращила глаза. Может, и меня снабдить следящим устройством, а лучше того, посадить на цепь?

– Я сделаю тебе пропуск в спортзал на базе, можешь бегать там.

Джекн развернулся и ушел в кухню, а я смотрела ему в спину, гадая, когда он перестанет разыгрывать роль старшего брата и защитника. Потом я вернулась в ванную и оделась.

– Так что произошло ночью? Куда ты пропал? – спросила я его, усевшись за стол.

– А, это по службе. – Он стоял ко мне спиной, лопаточкой переворачивая ветчину на сковородке.

– Что «по службе»? Почему пришлось срываться среди ночи? Или мне не положено знать? Совершенно секретно?

– Угу, так секретно, что если проговорюсь, придется сразу тебя убить. А это не пойдет на пользу нашим родственным отношениям.

– Ха-ха. Надо же, настоящий Джеймс Бонд! – Я выдержала паузу. – Надеюсь, без полураздетых женщин. – Не хотелось думать, что и Алексу приходится иметь дело с дамочками из Бондианы. – Ладно, и кто у нас враги?

Любопытство так и било из меня, хотя осторожная часть сознания по-прежнему предпочла бы не знать. Наркотики? Гангстерские войны? Проституция? По тому, как Джек уклонялся от расспросов, я догадывалась, что по мелочам они не работают.

Поняв, что я не отвяжусь, он отложил лопатку и обернулся ко мне лицом.

– Пусть это тебя не беспокоит. – Наградив меня выразительным взглядом, Джек опять отвернулся и принялся раскладывать яичницу по тарелкам.

– Я и не беспокоюсь. С какой стати? А ты что, не поймал их ночью? – Я невинно подняла брови.

– Одного мы взяли. – Явно разочарован, словно получил бронзу вместо золота.

Одного… надо полагать, их не бесконечно много. Какая-то банда.

Джек сел напротив меня. Я смотрела ему в лицо и в который раз пыталась вообразить, как они с Алексом ловят злодеев. Представив Алекса в форме, я невольно ухмыльнулась, но тут же вспомнила об оружии и перестрелках, которые случаются, когда ловишь преступников, и с трудом подавила панику.

– Ты поболтала ночью с Алексом?

Я чуть не подавилась яичницей. Что мог рассказать ему Алекс? И когда они успели поговорить?

– Ну да. Пить захотела, вот и спустилась за водой. Поболтали немножко. Зря ты его вытащил.

– Я не вытаскивал, он сам напросился.

– Неужели? – удивилась я.

– О чем был разговор?

– Знаешь, в общем-то ни о чем. – Я набила рот, чтобы не пришлось отвечать. Джек все смотрел на меня. Я проглотила яичницу. – Знаешь, про школу, про Лондон, всякое такое.

– Вот, кстати – позвони-ка папе.

Я поморщилась. Джек, не обращая внимания на мои гримасы, отставил тарелку, встал и вышел. Через секунду вернулся с телефоном.

Я неохотно взяла у него трубку.

– Удачи! – усмехнулся он.

Я набрала номер по подсунутой им бумажке. Код страны: +39. Италия, кажется. Значит, папа еще не вернулся. Будем надеяться, там утро, и он спросонья не станет сильно ругаться.

Длинные гудки… Интересно, сколько гудков надо выждать, чтобы повесить трубку и с полным правом заявить, что не дозвонилась.

Но тут раздался щелчок.– Алло?

Голос вовсе не был сонным, даже совсем наоборот.

– Привет, пап. – Мне было неловко под взглядом Джека, и я вышла в коридор, услышав в трубке вздох.

– Ну, Лила, не объяснишь ли, почему ты звонишь мне из Калифорнии, когда тебе следует быть в Лондоне?

Не то, чтобы я не ожидала вопроса, но вот ответа не заготовила.

– Я… мне надо было повидать Джека, пап.

Молчание.

– Я по нему соскучилась.

Папа снова вздохнул.

– Я понимаю, Лила. А просто позвонить ему нельзя?

Он прав.

– Наверное… не подумала. Хотела его увидеть.

– Лила, ты должна вернуться домой.

Вот оно!

– Пап, мне здесь хорошо! – Я слышала панику в собственном голосе. А какого черта, между нами несколько тысяч миль, почему бы не выложить сразу все? – Я хочу остаться.

– У тебя школа.

Я отступила подальше от кухонной двери, чтобы было не слышно.

– У нас сейчас консультации перед экзаменами. Несколько недель вполне можно пропустить. И вообще-то, я думала…

– Лила, ты мне нужна дома.

– Па, тебя самого там нет. Зачем я тебе дома?

Он долго молчал. Я слышала его дыхание и шум помех в трубке.

– Мне очень жаль, Лила. Просто моя работа…

–Я понимаю, папа, не надо извиняться. – Как бы объяснить, что если для него обезболивающим или отвлекающим средством стала работа, то для меня – Джек и Алекс? – Но мне тоже иногда трудно. Жить далеко от Джека, все время одной…

Он молчал.

– Я хочу остаться, папа. Хочу остаться с Джеком. – (И с Алексом!). – Я не хочу в Лондон.

Едва выговорив эти слова, я поняла, что готова к долгой борьбе. Отцу, чтобы вернуть меня, придется требовать экстрадиции. Это моя жизнь, и мне до смерти надоело, когда за меня решают, что мне делать и что для меня лучше. Конечно, оставался маленький вопрос с деньгами и с тем, что восемнадцать мне исполнится только в октябре, через пять месяцев, так что с точки зрения закона я еще ребенок, но все это потом.

– Лила, не спорь. Ты возвращаешься домой. Я сегодня вылетаю и тебя встречу. Я не позволю тебе там остаться.

– Почему? – Теперь упорства во мне было больше, чем злости.

Он запнулся. Может, впервые почувствовал, что я не послушаюсь, и ему остается разве что самому прилететь в Сан-Диего. Я знала, что папа ни за что не прилетит – воспоминания о матери держали крепче, чем барьеры и колючая проволока. Он сам говорил, что никогда не вернется, и если меня Джек порой обвинял в склонности к мелодраме, то об отце этого никак нельзя было сказать, так что я ему верила.

– Лила, ты не все понимаешь. По некоторым причинам тебе нельзя там оставаться. Даже с Джеком.

О, господи, только не говори, что и ты озабочен моей безопасностью! – чуть не заорала я. Меня просто бесило, что они с Джеком норовят завернуть меня в вату и носятся со мой, как с фарфоровой куколкой.

– Разве здесь опаснее, чем в Брикстоне[6]?

– Дай мне поговорить с братом.

– Зачем?

– Надо его спросить…

Я глубоко вздохнула. Вмешательство Джека вряд ли спасет положение.

– Ладно, сейчас позову.

Прикрыв рукой микрофон, я прошла в гостиную, где сидел Джек. Его пальцы неподвижно лежали на клавиатуре лэптопа – явно подслушивал. Развернувшись на стуле, брат протянул руку за трубкой. Я отдала, умоляя его взглядом. Если Джек в чем и сходился с папой, так это в желании отправить меня домой.

Я пристроилась рядом, чтобы слышать папин голос в рубке, но Джек встал и отошел к книжному шкафу, развернувшись ко мне спиной.

– Нет… я тебе уже говорил. Она – да. – Он вел себя как свидетель стороны обвинения. – Она может… ладно. Да, подойдет.

Пауза.

– Сам знаешь, я готов. Только на этом дело не кончится, ты понимаешь?.. Спроси ее сам. Подожди, я передам трубку.

Я взяла ее подрагивающей рукой.

– Да, пап?

Он прямо перешел к делу:

– Как понимать слова Джека, что на этом не кончится?

– Я хочу остаться здесь. Я думала перевестись в здешнюю школу, а затем поступить в колледж.

– Ты шутишь? Тебе нельзя ходить там в школу!

Я хотела возразить, но он перебил:

– Можешь остаться на две недели… – Я попыталась вставить слово, однако папа повысил голос, – …и поговорим обо всем, когда ты вернешься.

Незавидный компромисс, но и особого выбора ведь не было.

– Хорошо. Но ты обещаешь подумать? Это не ловушка, чтобы заманить меня обратно?

– Нет. Обещаю, что мы поговорим.

– Спасибо, пап, – шепнула я.

– Я тебя люблю.

– Я тоже.

Я нажала отбой и вернула трубку на базу.

– Что он сказал? – Джек сидел на диване, опершись локтями на колени и стиснув ладони.

– Разрешил остаться на две недели. И обещал подумать насчет колледжа. – Слова дались мне нелегко. Две недели – это вообще не срок. А потом вернуться можно будет только через год. Если папа отпустит. Может, он просто обсудит со мной причины, почему мне нельзя больше и ногой ступить на землю Штатов.

– Ладно, – Джек медленно поднялся с дивана, – тогда неплохо бы составить план на ближайшие две недели. Чтобы тебе не скучать.

У меня было несколько предложений, но все они подразумевали возможность остаться с Алексом наедине и Джеку вряд ли понравились бы.

Поиск по сайту: