Еще раз: дух и мозг

В главе 12 я подробно остановился на вопросе о том, в каком от­ношении друг к другу находятся ментальные и нейрональные процес­сы. Ответ был таков, что они находятся в очень тесных отношениях. Далее я аргументировал, не выходя за пределы не-редукционистского физикализма, что, несмотря на (вероятно) строгий параллелизм, ре­дукция «духа» к состояниям мозга не является ни логически необхо­димой, ни эмпирически осуществимой. Дух - согласно моему тезису -может рассматриваться в качестве физического состояния', он вообще не должен быть редуцируем к нейрональным состояниям, а подчи­няться собственным закономерностям.

Философ, скорее всего, воспримет такое высказывание как не­удовлетворительное. Как я себе могу представить тот факт - а именно так звучит часто задаваемый вопрос - что дух возникает из возбужде­ния «материальных» нейронов? По-видимому, нигде больше не суще­ствует такого разрыва между событиями, как между теми, что проис­ходят в материальном мозге и духовном мире. Конечно, никто и не ожидает в качестве «решения» того, что исследователь смог бы как-то продемонстрировать возникновение духа из нейронов, так сказать, из осциллографа. Тем не менее, хочется получить хоть какой-то намек на разрешение того, как же такое «чудо возникновения духа» вообще возможно.

Мы узнаем путь к разрешению данной проблемы, если еще раз обратимся к воображаемому примеру с опытом над самим собой. Я лежу со вскрытым черепом и доступным мозгом в операционной и при помощи монитора или зеркала слежу за всем, что с ним происхо­дит. Определенным приспособлением я двигаю возбуждающие электроды вдоль своей корковой поверхности, погружаю их внутрь, сти­мулируя тем самым тот или другой участок коры своего же мозга. Со­ответственно, у меня возникают разного рода галлюцинации. Так сам на себе я могу доказать «возникновение духа из материи»; однако весь ход событий ни чуть не становится мне при этом яснее. Почему?

В начале этой главы я исходил из рабочей гипотезы о том, что реальный мозг внутри сконструированной им действительности поро­ждает различие между «материальным» внешним миром, телом и соз­нанием. Внешний мир/сознание составляет «по определению» все то, что не является телесным или ментальным, сюда же относится и ис­следуемый мозг (безразлично, мой или чей-то другой), так как, без со­мнения, я не переживаю данный внешний по отношению к себе мозг в качестве ментального феномена. Различие между духом и мозгом - это различие в пределах действительности. Философ-критик требует от исследователя мозга нечто абсурдное. От него требуется показать, каким образом из «материального» мозга возникает дух, в то время как само различие между «материей» и «духом» - это различие, цели­ком принадлежащее действительности. И это различие остается всегда непреодолимым для нашего понимания, так как в противном случае это привело бы к разрушению картины действительности, лежащей в основе нашего существования.

Таким образом, когда я говорю, что мозг порождает дух в смыс­ле ментальных состояний, тем самым я имею ввиду не действитель­ный мозг, который я наблюдаю и стимулирую в течение эксперимента над самим собой, и не тот мозг, который я исследую у других. Мы имеем дело с весьма сложной ситуацией: доступный мне мозг (мозг действительный) не порождает никакого духа; тот же мозг, который, порождая действительность, порождает и дух (а именно - мозг реаль­ный, как я это вынужден допустить), остается для меня недоступным.

Сказанное имеет чрезвычайные практические следствия: иссле­дование мозга проводится внутри действительности, изучению подле­жит только действительный мозг и никоим образом не реальный. Не являются ли в таком случае любые исследования мозга бесцельными? Не имеем ли мы дело - как об этом говорил Платон - принципиально с тенями вещей, а не с самими вещами, и не занимается ли наука всего лишь познанием теней?

Согласно Платону, мы можем оставить мир теней и под руково­дством философии заняться сущностями, т.е. постигать вещи, како­выми они являются на самом деле. Однако это не представляется воз­можным. Действительность является тем единственным миром, который находится в нашем распоряжении. И нам не дано при помощи сознания покинуть его пределы. Исследования в области мозга не выходят за рамки того, что наука, будучи частью действительности, вообще может себе позволить, т.е. изучать феномены действительно­сти и объяснять их таким образом, чтобы они обретали смысл в этой же действительности. Более подробно я вернусь к обсуждению дан­ной проблематики в следующей и в последней главах.

Поиск по сайту: