Аннотация 9 страница

Валландер встал. Колени ломило. Опять никаких зацепок. Никаких взаимосвязей не нашлось. Тем не менее он был уверен, что они существуют.

Каким-то образом убийство Сони Хёкберг связано со смертью самого Тиннеса Фалька. И с пропажей его трупа.

А может быть, есть связь и с Юханом Лундбергом?

Он вытащил из кармана фотографию. Поставил ее на место. Никто не должен узнать о его ночном визите сюда. Если у жены Фалька есть ключи и она впустит их в эту квартиру, совершенно незачем, чтобы она обнаружила исчезновение снимка.

Валландер погасил свет. Отдернул шторы. Прислушался, потом осторожно открыл дверь. Отмычки не оставили царапин.

На улице комиссар немного постоял, огляделся по сторонам. Никого. Тишина вокруг. Он зашагал к центру. На часах было двадцать пять минут второго.

Он не заметил тени, которая бесшумно следовала за ним на некотором расстоянии.

Разбудил Валландера телефон.

Он мгновенно вынырнул из сна, будто просто лежал, дожидаясь звонка. Снял трубку и посмотрел на часы. Четверть шестого.

– Курт Валландер? – осведомился незнакомый голос.

– Да, я.

– Извините, если я вас разбудил.

– Я не спал.

Зачем врать о таких вещах? – подумал Валландер. Что зазорного в том, что в пять утра человек спит?

– Я хотел задать вам несколько вопросов по поводу жестокого обращения.

Валландер тотчас забыл про сон. Сел в кровати. Звонивший назвал свое имя и газету, для которой работает. Как же я не сообразил? – подумал комиссар. Что спозаранку могут позвонить журналисты. Не надо было снимать трубку. Если бы он срочно понадобился коллегам, те перезвонили бы на мобильник. На номер, который до сих пор удавалось держать в тайне от посторонних.

Но теперь отступать поздно. Придется отвечать.

– Я уже объяснил, что жестокое обращение тут ни при чем.

– Значит, по-вашему, фотография лжет?

– Она говорит не всю правду.

– Тогда расскажите.

– Не могу, пока идет разбирательство.

– Хоть что-нибудь вы, наверно, можете сказать?

– Я уже сказал. Жестокое обращение тут ни при чем.

Положив трубку, Валландер быстро выдернул телефонный шнур из розетки. Перед глазами, как наяву, стоял газетный заголовок: «Наш репортер звонил напрасно. Полицейский упорно молчит». Он снова откинулся на подушки. Фонарь за окном раскачивался на ветру. И его свет, проникающий сквозь шторы, метался по стене.

Когда телефон разбудил его, он видел какой-то сон. В сознании медленно всплывали образы.

Осенью минувшего года он ездил в Эстергётланд, на шхеры. Его пригласил в гости человек, который жил на одном из островов и занимался доставкой почты в шхерах. Познакомились они в ходе расследования, из числа самых сложных в практике Валландера. Полный сомнений, он принял приглашение и поехал. Ранним утром его высадили на одном из островков внешних шхер, где скалы поднимались из воды, как окаменевшие доисторические чудовища. Он прошелся по скудному клочку суши, испытывая странное чувство глубокого и отчетливого постижения. Мысленно он часто возвращался к этим уединенным минутам, когда лодка стояла на якоре в проливе, ждала его. И не раз желал вновь пережить все, что чувствовал тогда.

Подсознание явно пытается о чем-то мне сообщить, думал он. Только вот о чем?

До без четверти шесть он лежал в постели. Потом встал, включил телефон в розетку. На термометре за окном пять градусов тепла. Порывистый ветер. За кофе он еще раз обдумал случившееся. Между нападением на таксиста, смертью Сони Хёкберг и тем человеком, на квартире которого он побывал ночью, возникла совершенно неожиданная связь. Он мысленно перебрал события. Чего же я не вижу? – думал он. Здесь есть общая основа, но я не могу ее нащупать. Какие вопросы мне нужно поставить?

В семь он сдался. Единственный из многих важных вопросов нужно решать в первую очередь – Эва Перссон должна наконец сказать правду. Почему они с Соней Хёкберг поменялись местами в ресторане? Кто был тот парень? Почему они, собственно, убили таксиста? Как она могла узнать, что Сони Хёкберг нет в живых? Вот четыре вопроса, с которых необходимо начать.

Пора в управление. На улице оказалось холоднее, чем он рассчитывал. Не привык еще, что настала осень. И ругал себя, что не оделся потеплее. На ходу заметил, что левый ботинок промокает. Остановился, глянул на подметку – прохудилась. Только этого недоставало! – яростно подумал он, с трудом обуздав желание скинуть ботинки и идти дальше босиком.

Вот и вся награда! За долгие годы полицейской службы. Пара худых башмаков!

Случившийся рядом прохожий удивленно покосился на него, и Валландер сообразил, что говорил вслух.

Добравшись до управления, он первым делом спросил у Ирены, кто из его сотрудников уже на месте. Как выяснилось, Мартинссон и Ханссон. Валландер попросил прислать их к нему в кабинет. Но тотчас передумал: лучше встретиться в одной из комнат для совещаний. А заодно попросил направить туда же Анн-Бритт Хёглунд, когда она появится.

Мартинссон и Ханссон пришли одновременно.

– Как доклад? – спросил Ханссон.

– К черту доклад! – сердито буркнул комиссар и сразу же пожалел, что сорвал на Ханссоне свое раздражение. – Извини, устал я.

– А кто не устал? – сказал Ханссон. – Сил нет читать такое.

В руке у него была газета. Надо бы с ходу оборвать этот разговор. Недосуг вникать, что там Ханссон вычитал в газете. Но он не сказал ни слова, молча занял место за столом.

– Министр юстиции выступила с заявлением, – продолжал Ханссон. – «В настоящее время осуществляется необходимая перестройка работы полиции. Реформа сопряжена с большими сложностями и требует напряженных усилий. Но полиция теперь на правильном пути». – Ханссон в сердцах шваркнул газету на стол. – На правильном пути! Что она имеет в виду? Мы топчемся на перекрестке, не зная, куда идти. Приоритеты все время меняются. Вот как раз сейчас это насильственные преступления, изнасилования, преступления, в которых замешаны дети, и экономические преступления. Но кто бы знал, что станет приоритетом завтра!

– Дело не в этом, – вставил Мартинссон. – Все меняется так быстро, вообще трудно сказать, что в данный момент не попадает в разряд приоритетов. А поскольку нам вдобавок приходится на всем экономить, пускай тогда командуют, чем можно пренебречь.

– Для меня это не новость, – сказал Валландер. – Но кроме того, я знаю, что на нас тут, в Истаде, висят тысяча четыреста шестьдесят пять нерасследованных дел, и не имею ни малейшего желания увеличивать их количество.

Он хлопнул ладонями по столу в знак того, что с сетованиями покончено. Мартинссон и Ханссон безусловно правы, ему ли не знать. Однако вместе с тем он понимал, что надо стиснуть зубы и продолжать работу.

Может, вся штука в том, что он вконец вымотался и уже не в состоянии протестовать против постоянных перемен в полиции, которые вот-вот перекроют им воздух?

Вошла Анн-Бритт Хёглунд.

– Ну и ветрище! – сказала она, снимая куртку.

– Осень на дворе, – отозвался Валландер. – Итак, начнем. Вчера вечером кое-что случилось, и это резко меняет ход расследования.

Он кивнул Мартинссону, и тот доложил об исчезновении трупа Тиннеса Фалька.

– Это что-то новенькое, – сказал Ханссон, когда Мартинссон умолк. – С пропавшими трупами мы раньше не сталкивались. Резиновый плот, помнится, пропал, было дело. Но чтоб покойник…

Валландер поморщился. Он тоже помнил, что резиновый плот, который прибило к берегу в Моссбю, по неведомой причине исчез прямо из управления.

Анн-Бритт посмотрела на него:

– Стало быть, должна существовать связь между человеком, скончавшимся у банкомата и убийством Лундберга? Но это же сущий абсурд.

– Да, – кивнул Валландер. – Но никуда не денешься, придется теперь работать, учитывая и эту возможность. Полагаю также, всем ясно, что будет нелегко. Мы думали, у нас тут весьма жестокое, но раскрытое убийство таксиста. Затем все начало рассыпаться прямо на глазах. Когда Соня Хёкберг сумела сбежать и была найдена мертвой на силовой подстанции. Мы знали, что некий мужчина скончался от инфаркта возле банкомата, но дело решили не возбуждать, так как ничто не указывало на преступление. Эта версия и сейчас не исключается. Затем пропадает труп. А в пустую ячейку холодильника кладут электромагнитное реле из тех, что используются на трансформаторных подстанциях.

Валландер умолк, думая о четырех вопросах, которые сформулировал нынче утром. Ему вдруг стало ясно, что начинать надо совсем с другого.

– Кто-то вламывается в морг и похищает труп. С большой долей уверенности можно предположить, что сделано это в стремлении что-то скрыть. Одновременно в холодильнике оставляют реле. Оно не забыто и не попало туда по ошибке. Похититель трупа хотел, чтобы мы его нашли.

– Что в свою очередь может означать только одно, – заметила Анн-Бритт.

Валландер кивнул:

– Кто-то хочет, чтобы мы связали Соню Хёкберг с Тиннесом Фальком.

– А вдруг след ложный? – возразил Ханссон. – Может, кто-то прочел о девушке, ведь просто так реле в сумке таскать не будешь.

– Разбираться будем шаг за шагом, – перебил Валландер. – Пусть Нюберг установит, откуда это реле – не с той ли самой подстанции. Если да, то дело ясное.

– Не обязательно, – сказала Анн-Бритт. – Возможно, след символический.

Валландер качнул головой:

– Думаю, все-таки я прав.

Мартинссон стал звонить Нюбергу, остальные тем временем сходили за кофе. Валландер рассказал про репортера, который ни свет ни заря поднял его с постели.

– Ничего, скоро угомонятся, – сказала Анн-Бритт.

– Надеюсь, ты не ошибаешься. Но сам я далеко не уверен.

Они вернулись в комнату для совещаний.

– Две вещи, – сказал Валландер. – Эва Перссон. То, что она несовершеннолетняя, более не имеет значения. Ее надо допрашивать со всей серьезностью, без скидок на возраст. Этим займешься ты, Анн-Бритт. Тебе известно, какие вопросы самые важные. И ни в коем случае не отступай, пока не добьешься правдивых ответов, отговорки нас не устраивают.

Еще час они составляли план следственных мероприятий. Неожиданно Валландер сообразил, что простуда прошла. Силы понемногу возвращались. Около половины десятого все разошлись по своим делам. Ханссон и Анн-Бритт исчезли в коридоре. Сам Валландер и Мартинссон отправятся на квартиру Тиннеса Фалька. У комиссара вертелось на языке, что он уже был там, но он сделал над собой усилие и смолчал. Водилась за ним такая слабость: иногда он не рассказывал коллегам обо всех предпринятых им шагах. И давно уже оставил надежду когда-нибудь покончить с этой привычкой.

Пока Мартинссон договаривался насчет ключей от квартиры Тиннеса Фалька, Валландер пошел к себе в кабинет, прихватив газету, которой Ханссон шваркнул об стол. Полистал – нет ли там чего о нем самом. Нашлась лишь маленькая заметка о том, что некий полицейский с большим профессиональным опытом подозревается в жестоком обращении с арестованной несовершеннолетней. Имя его не упоминалось, но он снова почувствовал прилив негодования.

Собираясь отложить газету, комиссар случайно скользнул взглядом по странице с объявлениями о знакомствах и начал рассеянно читать. К примеру, разведенная женщина, которой только что сравнялось пятьдесят и которая чувствовала себя очень одиноко, с тех пор как дети выросли. В качестве увлечений она указывала путешествия и классическую музыку. Валландер попробовал представить себе, как она выглядит, но лицо, возникшее перед внутренним взором, принадлежало женщине по имени Эрика. Он познакомился с ней год назад, в загородном кафе под Вестервиком. И временами думал о ней, сам не зная почему. С досадой он швырнул газету в мусорную корзину. Но буквально за минуту до появления Мартинссона вытащил, вырвал страницу и сунул в ящик стола.

– Жена Фалька подвезет ключи прямо на место, – сказал Мартинссон. – Прогуляемся или на машине поедем?

– Поедем. У меня ботинок дырявый.

Мартинссон взглянул на него с интересом:

– Как думаешь, что бы сказало по этому поводу стокгольмское начальство?

– Мы уже внедрили систему полицейских шаговой доступности, – отозвался Валландер. – Следующий этап – босоногие полицейские.

Поехали на машине Мартинссона.

– Ты вообще как? – спросил Мартинссон.

– Да хреново, – ответил Валландер. – Думаешь, будто ко всему привык, а на самом деле ничего подобного. За долгие годы службы меня в чем только не упрекали. Разве что лень в вину не ставили. Думаешь, будто со временем обрастаешь этакой защитной коркой, но и это неправда. По крайней мере, защита не настолько прочна, как хотелось бы.

– Вчера ты имел в виду именно это?

– Вчера?

– Ну да, когда сказал, что уйдешь, если тебе повесят выговор.

– Не знаю. Но сейчас я не могу об этом думать.

Мартинссон понял, что Валландеру действительно не хочется продолжать разговор. Они как раз подъехали к дому № 10 по Апельбергсгатан. Возле припаркованной машины стояла женщина, ждала их.

– Марианна Фальк, – сказал Мартинссон. – После развода она оставила его фамилию.

Он уже хотел открыть дверцу, но Валландер задержал его:

– Ей известно о случившемся? О пропаже трупа?

– Кто-то явно успел ее проинформировать.

– Какое впечатление ты вынес из разговора с ней? Твой звонок удивил ее?

– Думаю, нет, – помедлив, ответил Мартинссон.

Они вышли из машины. Женщина, стоявшая на ветру, была очень хорошо одета. Высокая, стройная, она смутно напомнила Валландеру Мону. Они поздоровались. Похоже, она встревожена, подумал комиссар и тотчас насторожился.

– Тело нашли? Как такое могло случиться?

Валландер предоставил отвечать Мартинссону.

– Конечно, случай весьма прискорбный, – промямлил тот.

– «Прискорбный»? Возмутительный! Для чего, собственно, существует полиция?

– Хороший вопрос, – вмешался Валландер. – Но сейчас не ко времени.

Они вошли в дом, поднялись по лестнице. Валландеру было чуточку не по себе. Вдруг он все-таки что-то забыл здесь ночью?

Марианна Фальк, шедшая первой, ступила на верхнюю площадку и замерла, показывая на дверь. Валландер отодвинул Мартинссона в сторону и увидел, что квартира не заперта. Замок, который он прошлой ночью долго и аккуратно, стараясь не оставить следов, вскрывал отмычкой, грубо взломали. Дверь была приоткрыта. Он прислушался. Мартинссон дышал ему в затылок. Оружия у них нет. Комиссар колебался. Потом сделал знак спуститься площадкой ниже.

– Возможно, в квартире кто-то есть, – тихо сказал он. – На всякий случай надо вызвать подкрепление.

Мартинссон достал мобильник.

– Вам лучше подождать в машине, – сказал Валландер Марианне Фальк.

– Что случилось?

– Потом. Идите в машину.

Она пошла вниз. Мартинссон разговаривал с управлением.

– Сейчас приедут.

Оба стояли не шевелясь, ждали. Из квартиры не доносилось ни звука.

– Я предупредил, чтобы сирены не включали, – шепнул Мартинссон.

Валландер кивнул.

Восемь минут спустя по лестнице поднялся Ханссон, а с ним еще трое полицейских. Ханссон был вооружен, Валландер позаимствовал пистолет у одного из полицейских.

– Пошли, – скомандовал он.

Они сгруппировались на лестнице и перед дверью. Валландер заметил, что рука, сжимающая пистолет, дрожит. Ему было страшно. Как обычно, когда случиться могло что угодно. Он поймал взгляд Ханссона, потом осторожно толкнул дверь ногой и окликнул, нет ли кого в квартире. Ответа не последовало. Он повторил оклик. За спиной открылась дверь, комиссар вздрогнул. Пожилая женщина с любопытством выглянула на площадку. Мартинссон шуганул ее обратно в квартиру. Валландер окликнул в третий раз, опять безрезультатно.

Они вошли.

Никого. Но выглядело все совершенно не так, как ночью, когда ему первым делом бросился в глаза царивший вокруг педантичный порядок. Сейчас ящики были выдвинуты, а их содержимое разбросано по полу. Картины висели косо, диски тоже валялись на полу.

– Здесь никого нет, – сказал он. – Надо срочно вызывать Нюберга и его команду. А до тех пор не стоит зря топтаться по квартире.

Ханссон и остальные полицейские исчезли. Мартинссон пошел опросить соседей. Секунду Валландер неподвижно стоял на пороге гостиной. Сколько раз он вот так стоял, глядя на квартиру, где побывали взломщики, при всем желании не упомнишь. Сам не зная почему, подумал, что здесь что-то не так. Обвел взглядом комнату. Чего-то недоставало. Но чего? Он медленно осмотрел гостиную еще раз. И когда снова глянул на письменный стол, понял, что пропало. Разулся, подошел к столу.

Исчезла фотография. Групповой снимок. Компания мужчин под ярким солнцем на фоне белой стены, в том числе один азиат. Он нагнулся, посмотрел под стол. Осторожно переворошил рассыпанные по полу бумаги. Фотографии не было.

В тот же миг он сообразил, что пропало кое-что еще. Журнал с дневниковыми записями, который он листал ночью.

Комиссар отступил на шаг от стола, глубоко вздохнул. Кто-то знал, что я побывал здесь, подумал он. Кто-то меня видел.

Может, как раз об этом его и предупреждал инстинкт, заставив вчера ночью дважды выглянуть в окно на улицу? Там кто-то был, а он не разглядел, потому что этот кто-то затаился глубоко в тени.

Мартинссон оторвал его от размышлений:

– Фамилия соседки Хоканссон, она вдова. Увы, она ничего не видела и не слышала.

Валландер опять вспомнил, как спьяну провел ночь в этом доме.

– Поговори со всеми жильцами. Может, все же кто-нибудь кое-что заметил.

– А нельзя поручить опрос кому-нибудь другому? У меня полно работы.

– Очень важно провести опрос самым тщательным образом, – сказал Валландер. – Вдобавок жильцов тут немного.

Мартинссон ушел. Валландер ждал. Через двадцать минут появился один из криминалистов.

– Нюберг сейчас будет, – сказал он. – Он ездил на трансформаторную подстанцию по какому-то важному делу.

Валландер кивнул, потом сказал:

– Автоответчик. Проверьте все записи и отпечатки.

Криминалист записал.

– Поработайте с видеокамерой, – продолжал комиссар. – Документируйте всю квартиру, до мельчайших подробностей.

– Хозяева в отъезде? – спросил криминалист.

– Здесь жил человек, который намедни умер возле банкомата, – ответил Валландер. – Осмотр надо провести скрупулезнейшим образом.

Он вышел из квартиры, спустился на улицу. Тучи разошлись, небо чистое, безоблачное. Марианна Фальк сидела в своей машине, курила. Увидев комиссара, она вышла из автомобиля.

– Что же случилось?

– Взлом.

– Подумать только, совсем народ оборзел – лезут в квартиру, где хозяин буквально на днях умер.

– Я знаю, вы были в разводе, – сказал Валландер. – Но вам знакома его квартира?

– Мы поддерживали добрые отношения. И я много раз здесь бывала.

– Тогда я попрошу вас сегодня, но попозже вернуться сюда. После того как криминалисты закончат, вы должны вместе со мной все осмотреть. Вдруг заметите какую-нибудь пропажу.

– Это вряд ли, – решительно ответила она.

– Почему?

– Мы были женаты много лет. На первых порах я хорошо знала его. Но потом уже нет.

– Что произошло?

– Ничего. Просто он изменился.

– Каким образом?

– Я уже не знала, о чем он думает.

Валландер пристально посмотрел на нее.

– Тем не менее вы, наверно, заметите, если из квартиры что-то исчезло. Сами же сказали, что много раз бывали здесь.

– Отсутствие картины или лампы я, возможно, замечу. Но не более. У Тиннеса было много секретов.

– В каком смысле?

– В самом обыкновенном. Я не знала ни что он думает, ни чем занимается. Еще по телефону пыталась вам объяснить.

Валландер вспомнил, что прочитал ночью в журнале.

– Вы знаете, что ваш муж вел журнал?

– Я уверена, что нет.

– Никогда?

– Никогда.

Что ж, она не лжет, подумал Валландер. Она не знала, чем занимается муж. Во всяком случае, про журнал не знала.

– Ваш бывший муж интересовался космическим пространством?

Марианна Фальк искренне изумилась:

– С какой бы стати?

– Мне просто любопытно.

– В молодости мы иной раз любовались звездным небом. Но позднее такого уже не бывало.

Валландер перевел разговор в другое русло:

– Вы говорили, у вашего бывшего мужа было много врагов. И он чего-то опасался.

– Так он сам мне сказал.

– А как именно он выразился?

– Что у таких, как он, есть враги.

– И всё?

– Да.

– «У таких, как я, есть враги»?

– Да.

– Что он имел в виду?

– Я уже говорила, что к тому времени не знала его.

У бровки тротуара затормозил автомобиль, из которого вылез Нюберг. И Валландер решил до поры до времени закончить разговор с Марианной Фальк. Записал номер ее телефона и повторил, что свяжется с ней сегодня же, но попозже.

– Последний вопрос. У вас есть какие-нибудь соображения насчет того, зачем похитили его тело?

– Конечно нет.

Валландер кивнул. Пока что все вопросы были исчерпаны.

Когда Марианна Фальк села в машину и поехала прочь, Нюберг подошел к нему:

– Что у нас тут?

– Взлом.

– И надо заниматься им прямо сейчас?

– Каким-то образом он связан с нашими нынешними делами. Но скажи-ка мне, что ты выяснил на подстанции.

Нюберг шмыгнул носом, потом ответил:

– Ты оказался прав. Коллеги из Мальмё привезли эту штуковину, а линейные монтеры даже место показали, где она находилась.

Валландер весь напрягся:

– Точно?

– Вне всякого сомнения.

Нюберг скрылся в подъезде. Валландер бросил взгляд через улицу, на универмаги торгового центра и банкомат.

Связь между Соней Хёкберг и Тиннесом Фальком подтвердилась. Но что это означало, он понять не мог.

Комиссар не спеша зашагал в сторону полицейского управления. Однако тотчас ускорил шаг.

Его подгоняло беспокойство.

Вернувшись в управление, Валландер попробовал мало-мальски упорядочить сумбур накопившихся деталей. Но все эти разнообразные события пребывали как бы в свободном падении – сталкивались друг с другом и опять разлетались в разные стороны.

Около одиннадцати он пошел в туалет, умылся холодной водой. Этому его тоже научил Рюдберг.

Когда одолевает нетерпение, лучше всего помогает холодная вода. Самое действенное средство.

Затем он отправился в кафетерий взять кофейку. Увы, кофейный автомат сломан, и уже не в первый раз. Мартинссон даже предлагал обратиться к общественности с просьбой собрать средства на новый: дескать, полиция не может нормально работать, не имея постоянного доступа к кофе. Валландер хмуро поглядел на злополучный автомат и вспомнил, что в столе завалялась банка растворимого кофе. Вернулся в кабинет и принялся шарить по ящикам. В конце концов банка нашлась в самом нижнем ящике, вместе с обувной щеткой и парой драных перчаток.

Засим он составил перечень событий, указывая на полях, когда они произошли. И все время мысленно старался проникнуть под поверхность случившегося. Теперь у него не осталось сомнений, что главный мотив кроется глубже. И необходимо его отыскать.

В итоге история опять получилась жуткая и непонятная. Однажды вечером две девчонки идут в ресторан пить пиво. Одна из них вообще соплюшка, которую и обслуживать-то не положено. Через некоторое время они меняются местами. Как раз когда в ресторан входит парень азиатской наружности и садится за столик. Этот парень расплачивается поддельной кредитной картой на имя некоего Фу Чжэна, проживающего в Гонконге.

Через несколько часов девчонки заказывают такси, велят везти их в Рюдсгорд и по дороге убивают шофера. Грабят его и расходятся по домам. При задержании обе сразу сознаются в содеянном, твердят, что действовали сообща, а в качестве мотива называют нужду в деньгах. Воспользовавшись халатностью охраны, старшая совершает побег прямо из полицейского управления. Позднее ее сгоревший труп находят на трансформаторной подстанции неподалеку от Истада. По всей вероятности, девушка была убита. Упомянутая подстанция представляет собой ключевое звено в энергоснабжении значительной части провинции Сконе. Умирая под напряжением, Соня Хёкберг обесточивает территорию от Треллеборга до Кристианстада. В то же время вторая девчонка меняет свои показания, берет признание назад.

Параллельно развивается побочная линия событий. Не исключено, что она-то и имеет решающее значение, являет собой искомый центральный элемент, думал комиссар. Одинокий консультант-компьютерщик по имени Тиннес Фальк воскресным утром несколько часов убирает свою квартиру, а вечером предпринимает одну или, возможно, две прогулки. Ночью его находят мертвым возле банкомата, расположенного поблизости от дома, где он живет. Первичный осмотр места происшествия и заключение судмедэкспертизы свидетельствуют, что нет никаких оснований возбуждать уголовное дело. Позднее труп Фалька похищают из морга, а на его месте в холодильнике оставляют электромагнитное реле с той самой силовой подстанции. Квартира покойного подвергается взлому, в результате которого исчезают по меньшей мере журнал с дневниковыми записями и фотография.

На периферии означенных событий присутствует человек азиатской наружности – как персонаж пропавшей фотографии и как посетитель ресторана.

Валландер перечитал написанное. Разумеется, он понимал, что покуда слишком рано делать выводы, даже предварительные. И все же. Составляя резюме, он неожиданно набрел на мысль, которая прежде не приходила ему в голову.

Коль скоро Соню Хёкберг убили, то наверняка затем, чтобы она не заговорила. И труп Тиннеса Фалька вряд ли стали бы похищать, если бы не необходимость что-то скрыть. Вот он, общий знаменатель. В обоих случаях – необходимость сохранить тайну.

Стало быть, вопрос в том, что надо скрыть, думал комиссар. И от кого.

Он старался нащупать дорогу, медленно и осторожно, словно двигался по минному полю. И искал центральное звено, правда безуспешно. От Рюдберга он усвоил, что развитие событий вовсе не обязательно трактовать с точки зрения их хронологии. Самое важное может и открывать цепочку, и замыкать ее. А может и находиться где-то посередине.

Валландер уже хотел отложить бумаги в сторону, как вдруг в мозгу промелькнуло какое-то смутное воспоминание. Он даже не сразу сообразил, что это было. Но через минуту-другую оно оформилось. Фраза Эрика Хёкберга. Насчет уязвимого общества. Пододвинув бумаги поближе, он начал сначала. Что будет, если поместить в центр трансформаторную подстанцию? Бросив под напряжение человеческое тело, кто-то оставил без электричества большие пространства Сконе. Погрузил их в кромешную тьму. Можно истолковать это как саботаж, осуществленный человеком, который точно знал, где нанести удар. Но зачем, похитив тело Тиннеса Фалька, класть на его место реле? Единственное разумное объяснение – чтобы четко обозначить связь между Соней Хёкберг и Тиннесом Фальком. Но в чем эта связь заключалась?

С досадой Валландер отодвинул бумаги. Нет, рановато еще выстраивать версию. Надо искать дальше, непредвзято и тщательно.

Он допил кофе, рассеянно покачиваясь на стуле. Потом достал вырванную из газеты страницу и начал читать объявления о знакомствах. Как должно выглядеть мое объявление? – думал он. И кого может заинтересовать пятидесятилетний полицейский, который страдает диабетом и разочарован в своей работе, а вдобавок равнодушен к прогулкам по лесу, вечерам у камина и парусному спорту?

Отложив газету, он принялся писать.

Первый вариант объявления получился насквозь лживый: «Полицейский, 50 лет, разведенный, отец взрослой дочери, желает расстаться с одиночеством. Внешность и возраст не имеют значения. Однако ты должна быть домовитой и любить оперную музыку. Ответы на имя – Полицейский-97».

Вранье, подумал он. Внешность имеет большое значение. И расставаться с одиночеством я не желаю. Просто ищу общения. А это совсем другое. Мне нужно, чтобы когда я этого хочу, кто-то был в постели. И чтобы этот человек оставлял меня в покое, опять же когда я этого хочу. Он порвал листок и начал заново. На сей раз получилось чересчур правдиво. «Полицейский, 50 лет, диабетик, разведенный, отец взрослой дочери, ищет женщину, чтобы при желании вместе проводить время. Женщина должна быть красивая, с изящной фигурой и интересом к эротике. Ответы на имя – Старый Пес».

Кто на это ответит? – подумал он. Разве что дура какая-нибудь.

Он открыл новую страницу и начал сначала. Но тут в дверь постучали. На часах уже двенадцать. Пришла Анн-Бритт. С опозданием он сообразил, что газетная страница с объявлениями о знакомствах по-прежнему лежит на столе. Торопливо скомкал ее и пихнул в мусорную корзину, догадываясь, что Анн-Бритт успела заметить, чем он занят. И разозлился на себя.

Нет, не буду я давать объявлений, сердито подумал он. Есть риск, что ответит кто-нибудь вроде нее.

Анн-Бритт выглядела усталой.

– Я только что закончила с Эвой Перссон. – Она тяжело опустилась в кресло.

Валландер отбросил мысли об объявлениях:

– Как она?

– Стоит на своем. Твердит, что убийство Лундберга – дело рук одной Сони Хёкберг.

– Я имел в виду, как она держалась.

Анн-Бритт ненадолго задумалась:

– Она была другая. Казалась более подготовленной.

– Как ты это заметила?

– Девчонка говорила быстрее. И многие ответы вроде как заготовила заранее. Только когда я начала задавать вопросы, которых она не ждала, к ней опять вернулось прежнее медлительное безразличие. Это ее щит. Под его прикрытием она успевает подумать. Не знаю, может, умом она и не блещет, но с памятью у нее полный порядок. Она помнит все свои враки. Я ни разу не заметила, чтобы она себе противоречила, хотя беседовала с ней больше двух часов. Весьма любопытно, верно?

Поиск по сайту: