Империи бывшие и будущие

Территория, которую мы сегодня именуем исламским миром, была им далеко не всегда — хотя с цивилизацией там было всё в порядке задолго до большинства прочих мест на планете. За исключением разве что Индии и Китая. Первая из которых, вообще-то, тоже большей частью входила в состав исламского мира. При Великих Моголах.

Да и второй, пока им управляли Чингисиды, входил в громадное цивилизационное пространство, где присутствовали Сибирь, Урал и Поволжье. А также Персия, Турция, Арабский Машрик, Закавказье и Центральная Азия. И мусульман, что в Индии, что в Китае, по сей день более чем достаточно.

Что характерно для громадных евразийских и африканских пространств, на которых сегодня раскинулся мир ислама, так это стремление местных владык к выстраиванию империй — с одной стороны. И столь же естественное стремление их сатрапов на местах к отделению от этих империй.

Последнее к началу ХХ-го века и спровоцировало появление на окраинах Персии и Оттоманской Порты британских и французских протекторатов, колоний и зависимых территорий. Первыми там вообще-то были португальцы и испанцы. Но к началу нового времени англичане и французы доминировали абсолютно.

Плюс помимо британских и французских эскадр, атаковавших исламский мир с юга, с севера на Центральную Азию и Закавказье надвинулась Россия. Плотно, как панцирь на черепаху. Благо была она империей континентальной и взятые под контроль территории осваивала прочно.

Не случайно отделение местных республик произошло исключительно по взаимному согласию, безо всякой партизанщины и, упаси Г-дь, антиколониальных войн, только в 1991-м году. Когда руководство союзных республик СССР решило его распустить. Что сильно отличалось и по форме, и по сути от распада других империй: Британской и Французской.

В итоге длительного исторического развития, на протяжении нескольких тысячелетий сопровождавшегося письменными свидетельствами, регион, который в России называют БСВ, то есть Ближним и Средним Востоком, а в западном мире ББВ — Большим Ближним Востоком, — продемонстрировал удивительную устойчивость отдельных культур и стран в привязке к географии.

Иногда они входили в качестве провинций в состав громадных, существовавших столетия или, напротив, быстро рассыпавшихся империй. Иногда были отдельными странами. Но вся сегодняшняя система национальных идей этого региона завязана на его историю. Точнее, на историю его крупных цивилизационных центров.

Их легко разбить на весовые категории. К крупнейшим относились Двуречье, Египет, Малая Азия и Персия. По соседству с которыми в таком же качестве существовали Эфиопия и Индия. Крупными были Сирия, Оман, Йемен, Хиджаз и Неджд, Израиль и Иудея. А в Северной Африке — государства Магриба: Карфаген, Нумидия и Мавритания. Ну и была ещё мелочь. Вроде финикийских городов-государств: Тира, Сидона, Библа и прочих.

На периферии этого мира существовали закавказские, среднеазиатские и балканские страны, которые время от времени приобретали несопоставимый с обычной ситуацией региональный вес. Как это было с Арменией времён нахараров или Самаркандом Тимура. Последствия чего, этнические и цивилизационные, на БСВ заметны до сих пор. Картина приблизительная, но в целом представление о сути дела даёт.

Все постоянно воевали со всеми. Как, впрочем, все со всеми торговали. Основывали на чужих берегах свои колонии и торговые кварталы в чужих столицах. Женились. Сменяли религии, языки и столицы. Были частью мировых империй и освобождались от их владычества часто только для того, чтобы стать провинцией другой империи.

Обычный исторический круговорот, подробно описанный в учебниках истории советской, а потом российской средней школы с пятого по десятый класс. По крайней мере, так было до прискорбной реформы отечественного образования и науки, проведённой при министрах Фурсенко и Ливанове.

Да будут стёрты их имена из памяти грядущих поколений жителей страны. И следы их деятельности посыпаны пеплом и солью. Крупной. Однако пока живы ещё читатели, чьё образование не исковеркано до конца реформами и реформаторами, на них, читателей, уповая, продолжим.

Египет, он и есть Египет. Хоть в виде царства, где правил фараон, — «Его Величество, Жизнь, Здоровье, Сила». Или Птолемеи. Айюбиды или мамлюки. Хедивы или короли. Хоть республика: ОАР или АРЕ, не суть. Государство мощное, но региональное. Однако с большими претензиями.

Не распространявшимися, впрочем, в историческое время южнее современного Судана и восточнее современной же Сирии. География такая. Однако Каир — один из великих городов Востока. И люди, правящие там, оценивают себя и свою страну в соответствии не столько с её реальными возможностями, сколько с историческим флёром, который её окутывает.

Двуречье опять-таки центром региональной сверхдержавы было часто и по сей день важным центром, пусть меньшим по значению, является. При этом претендуя на большее. И кое-чего добиваясь. То есть когда-то, в качестве Ассирии, Вавилона или центра Аббасидского Халифата, это была сверхдержава мирового класса.

В наше же время, в качестве Ирака, даже при Саддаме, — только регионального. Но была. И не исключено, что когда-нибудь ещё региональным центром будет. Если современный Багдад преодолеет сепаратизм Басры и Курдистана, покончит с гражданской войной и выстроит централизованное государство. Что пока вызывает большие сомнения.

С Персией всё то же самое. Хотя и куда более убедительно с точки зрения претензий на региональную сверхдержаву. Которой современная Исламская Республика Иран является на деле, а не на словах. И демонстрирует это своим соседям более чем убедительно.

Эволюция Эламского царства в мировую империю Кира Великого и его потомков, ставшую ядром Парфии Аршакидов и последующих династий вплоть до Пехлевидов, дала Тегерану все основания на его сегодняшние действия по восстановлению иранской гегемонии. Как минимум по всему шиитскому миру.

Малая Азия — ещё один региональный центр первой категории. Бывшее Хеттское царство. И много что ещё — до эпохи римлян. Ядро Византийской империи и, как следствие, её прямых и непосредственных наследников: Сельджукской и Оттоманской Турции.

Сжавшейся как пружина при Кемале Ататюрке, отстоявшем существование Турции после того, как Порта потеряла большую часть своих провинций. Не случайно даже столица вынужденно была им перенесена из имперского Стамбула в провинциальную, но безопасную Анкару.

Страна эта в настоящее время явно настроена на возрождение своего былого влияния в мировых масштабах. Хотя и на новой основе: другими методами и без непосредственного управления своими бывшими вилайетами. Региональной сверхдержавой она является. Однако ей этого мало. И этого она не скрывает.

Современные Сирия, Оман и Йемен по сию пору находятся на исконных исторических местах. Распадаясь и вновь объединяясь с приходом сильных правителей. Подпадая под иностранное господство и освобождаясь от него. Экспериментируя с религиями, которые там в ту или иную эпоху доминировали. Но всегда возрождаясь вокруг своих центров.

Хиджаз и Неджд стали ядром салафитской Саудовской Аравии, пытающейся вместе с салафитским же Катаром построить в рамках «Арабской весны» новый Халифат. Благо при Праведных халифах центр исламского мира находился на Аравийском полуострове, хотя и не в Эр-Рияде.

Центр этот только при Омейядах был перенесён в сирийский Дамаск. Что, к слову, служило при Хафезе Асаде веским основанием для конкуренции этого города с Багдадом, Каиром и Эр-Риядом за влияние в арабском мире. Благо город древний. Очень. Входил ещё в государство библейского царя Давида.

На месте прибрежной финикийской городской неразберихи сегодня — состоящий из враждующих этноконфессиональных общин Ливан. В Северной Африке, там, где был центр карфагенской империи, — Тунис. В Магрибе вместо древних прибрежных царств — Марокко и Алжир. На месте римских провинций, лежавших между Карфагеном и Египтом, — Ливия.

Ну а там, где в библейские времена жили самаритяне и евреи, — Израиль. Вместе с контролируемыми им территориями Западного берега Иордана: Иудеей и Самарией. Что раздражает как красная тряпка быка всех его соседей. А также их политических и экономических партнёров. Без исключения.

Мероэ и Аксум превратились в Судан и Эфиопию. Хотя со времён Менелика Второго от Абиссинского царства отложились исламские провинции, в наши дни окаймляющие Африканский Рог в качестве отдельных государств. Но тут уж как есть. Независимость от имперского центра — идея привлекательная. Не только в эфиопском случае.

В конце концов, Ашока тоже не для того строил огромную империю Мауриев, чтобы входившие в неё вассальные царства, территории которых занимают современные Афганистан, Пакистан и Бангладеш, отделились от Индии. Не говоря о том, что от любимого им буддизма на всем пространстве его бывшей страны не осталось и следа. Такая карма.

О прочей периферии региона и не говорим. Балканы, объединённые в своё время в рамках то Римской и её наследницы Византийской империй, то Оттоманской Порты, то, хотя и только частично, Югославии, с начала 90-х представляют собой конгломерат недружественных по отношению друг к другу государств.

Что до Центральной Азии, входившей в империи Чингисхана и Тимура, а позже ставшей конгломератом ханств и эмиратов, объединённых Российской империей и Советским Союзом, она рассыпалась опять. Что полностью относится и к Закавказью. Без выставления каких бы то ни было оценок этому естественному геополитическому явлению.

Однако при всём обилии исторических прецедентов, которые могли бы послужить для государств исламского мира моделью национальных и наднациональных идей, среди них можно чётко выделить несколько, которые в начале ХХI-го века реализуются на практике. С большим или меньшим успехом. Большими или меньшими шансами. Или без малейших шансов. Было бы кому вкладывать в них энергию и средства.

Во-первых, это модель этноконфессиональной империи. Во-вторых, — национального государства, имеющего в основе исторические корни. И наконец, исламская модель. Во всех её вариантах: шиитском и двух суннитских. Всё сказанное существует в привязке к конкретным силовым и финансовым центрам региона, о которых ниже.

Притом что единственная в этом регионе современная модель государственного строительства, которая не только реализована на практике, но и дала чрезвычайно успешные устойчивые результаты, — это еврейское государство в Израиле. Что раздражает не только его арабских соседей, но и исламский мир в целом…

Что касается идей, в соответствии с которыми выстраивается собственно исламский мир, они нигде не существуют в чистом виде. Чистоту теории нарушают рецидивы племенного строя и феодализма. А также сепаратизм религиозных общин и меньшинств: этнических и этноконфессиональных.

Порождением чего, помимо прочего, является большая часть арабских монархий, включая любимое автором Хашимитское Королевство Иорданию. Поскольку кто там, в исламском мире, из какого рода, клана и семьи, для госстроительства играет роль не менее принципиальную, чем в средневековой Европе.

Отдельно можно вспомнить об осколках арабского социализма, который в 50-х годах доминировал в этой части исламского мира. Точнее, национал-социалистических арабских экспериментов, всё ещё дееспособных. При всей той угрозе, которую представляет для них современный политический ислам.

Причём проекты эти продолжают эволюционировать не на задворках арабского мира, а в таких странах, как Алжир, Египет (после свержения военными правительства «Братьев-мусульман» президента Мурси) и Сирия Башара Асада. При всём стремлении исламистов со всем светским в арабском мире как можно быстрей покончить.

Как следует из вышесказанного, что было на Ближнем и Среднем Востоке тысячи лет назад, то, пусть и в изменённой форме, там и продолжает существовать. Накладывая отпечаток и на настоящее, и на будущее. Прорастая из, казалось бы, совершенных руин. И оживляя в новой форме давно и прочно забытые тени прошлого. Вроде Оттоманской и Персидской империй. Или Халифата…

Поиск по сайту: