КАК ДАЛЕКО ПРОСТИРАЕТСЯ СВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ

Перейдем к главной части этого наставления. После того, как мы показали необходимость на земле светской власти и того, как ее нужно применять по-христиански, по-евангельски, нам надлежит указать, как далеко может простираться рука ее, чтобы она не вторгалась в Царство Господне, не вмешивалась в правление Его. Знать это необходимо, ибо последует невыносимый, ужасный вред, если дать ей слишком большой простор; не без вреда будет и то, если уж чересчур ограничить ее. Здесь наказывает она слишком мало, там — слишком много. Однако более приемлемо то, когда она отчасти впадает в грех и наказывает слишком мало. Все- гда лучше оставить в живых одного злодея, чем умертвить одного благочестивого человека. Ведь в мире были и останутся злодеи, благочестивых же мало.

Во-первых, заметим, что обе части адамовых детей, одна из которых — в Царстве Божьем, возглавляемом Христом, другая — в светском царстве, которым правят власти (как отмечено выше), имеют законы двух видов. Ведь каждое царство должно иметь свои законы и права, и без закона не может возникнуть никакое царство и никакое правление, как это в достаточной мере показывает повседневный опыт. Светское правление имеет законы, которые простираются не далее тела и имущества и того, что является внешним на земле. Над душой же Бог не может и не хочет позволить властвовать никому, кроме Себя Самого. Поэтому, если светская власть осмеливается диктовать законы душам, она грубо вмешивается в Правление Господа, соблазняет и портит души. Это мы хотим сделать очевидным до такой степени, чтобы даже наши дворяне, князья и епископы убедились, как безнадежно глупо с их стороны законами и указами заставлять подданных верить так или иначе....

Далее, хотя они и непроходимые дураки, но все равно должны признать, что не имеют никакой власти над душами. Ведь ни один человек не может убить душу или оживить ее, ввести ее в рай или в ад. И поскольку они не хотят прислушиваться к нам, стоит привести доподлинные слова Христа (Мф. 10): «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне». Я считаю, что это достаточно ясное свидетельство того, что душа изымается изо всяких человеческих рук и ставится единственно под Власть Бо-жию. Ну-ка скажи мне, много ли ума должно быть в голове, которая раскладывает по полочкам заповеди, не имея на это никакой власти? И разве нельзя считать безумным того, кто приказал бы луне светить, потому что он так хочет? Как славно согласовывалось бы, если бы нам из Лейпцига в Виттенберг или, наоборот, мы из Виттенберга в Лейпциг стали рассылать приказы? Тогда, очевидно, стали бы с благодарностью преподносить составителям приказов в дар чемерицу[53], чтобы они провеяли мозги и поплатились за это простудой. А между тем и император наш, и наши мудрые князья поступают именно так и позволяют слепым — папе, епископам и софистам — руководить в этом собой — слепым — и повелевают подданным своим верить не в соответствии со словом Божиим, а как им самим кажется правильным, и хотят при этом называться христианскими князьями; и это перед Богом!

...Лишь немногих князей не считают дураками или разбойниками. Вскоре они еще больше проявят себя, и это станет очевидным для простого народа, и гнет князей, который Бог называет «contemptum»[54], непомерной тяжестью обрушится на чернь и простой люд; и я опасаюсь, что от них нельзя будет ничем защититься, и князья тогда оставят княжеское, и вновь начнут править осторожно, в соответствии с разумом. Не будут, не могут, не хотят более сносить вашу тиранию и своеволие! Считайтесь с этим, любезные князья и господа; Бог не хочет более допускать такого! Теперь мир не тот, что раньше, когда вы травили людей и охотились на них, как на дичь какую-нибудь. Оставьте поэтому беззаконие ваше и насилие, подумайте о том, чтобы действовать по справедливости, а слову Божьему оставьте тот путь, которым оно хочет, должно и обязано следовать, и не препятствуйте ему. Если встретите ересь, то преодолейте ее, как подобает, словом Божьим. Но если вы будете размахивать множеством мечей, то увидите, что появится тьма-тьмущая людей, которые не захотят сносить этого, даже во имя Бога....

Но для чего нужны священники и епископы? Ответ: их правление — это не власть или сила, но служба или занятие; так как они не выше и не лучше других христиан. Поэтому они и не должны налагать на других никакого закона или запрета без их воли и разрешения; ведь их правление — не что иное, как распространение Божьего слова, поучение им христиан и преодоление ереси....

ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ

А теперь, зная, каковы границы светской власти, поговорим о том, как надлежит править князю. И это делается ради таких князей, которые от всей души хотят быть настоящими христианами и задумываются над тем, как войти в Царство Небесное. Но таковых совсем мало. Ведь Христос раскрыл подлинное естество светских князей в таких словах (Лк. 22): «Светские правители господствуют, и кто главнее, применяет силу». Ибо они считают, что если родились или избраны правителями, то имеют право заставить служить себе и управлять при помощи силы. Однако тот, кто хочет быть христианским князем, воистину должен отказаться от мысли, что ему надлежит управлять и действовать лишь силой. И да будет проклято все, живущее на пользу и благо самому себе, да будут прокляты все дела, источник которых не любовь! К делам же любви причисляются лишь те, которые совершаются от всего сердца и не для собственного успеха, пользы, почета, удобства и святости, а для пользы, почитания и святости других.

Я не хочу здесь ничего говорить о светской деятельности и законах властей, потому что это далеко идущее дело; к тому же имеется слишком много сводов законов. Впрочем, если князь не умнее своих юристов и понимает не более того, что содержится в сводах законов, то, конечно же, он будет управлять в соответствии с изречением Притчей Соломоновых, 28: «Неразумный правитель много делает притеснений».

Как хороши и справедливы ни были бы законы, все они имеют один недостаток: их нельзя распространить на все без исключения случаи. Поэтому князь должен держать закон в руке своей столь же крепко, как меч, и соизмерять со своим разумом; где и когда нужно применить закон во всей строгости, где и когда нужно смягчить его, так, чтобы разум постоянно превозносился выше всяких законов и оставался высшим законом и лучшим законоведом. Правителя можно сравнить с главой семейства, который, устанавливая распорядок работы и питания для своей семьи, всегда готов к тому, чтобы суметь изменить или смягчить его в случае болезни, плена, ареста, обмана, вообще, непредвиденных обстоятельств, возникших перед членами его семейства, и не поступать с больными столь же строго, как со здоровыми. Я говорю это для того, чтобы не думали, будто бы написанный закон и советы юристов безупречны и можно вполне обойтись только ими. Нет, нужно нечто большее.

Но как следует поступать князю, если он не слишком умен и вынужден управлять с помощью юристов и свода законов? Ответ: по этому поводу я замечал, что княжеская служба — опасная служба. И если князь сам не умен, и вместо него управляют законы и советники, тогда идет все согласно изречению Соломона: «Горе тебе, земля, когда царь твой отрок». Убедившись в этом, сам Соломон отказался от всех законов, которые ему через Бога передал Моисей, и от всех своих князей и советников, и обратился к Самому Богу, умоляя Его о ниспослании мудрости для управления народом. Так же должен действовать и князь: со страхом Божиим, не надеясь ни на мертвые книги, ни на живых советчиков, а лишь на Бога, упрашивая и умоляя Его даровать правильное понимание всех книг и наставников, дабы мудро управлять народом. Поэтому не могу и я предписать каких-либо законов князьям, хочу лишь, поучая сердца их, указать, как они должны мыслить, на что должны обращать внимание во всех законоположениях, советах, решениях и делах. И если они будут поступать так, то воздаст им Бог сторицей, и они смогут справедливо, по-Божески вникать во все права, советы и действия....

Томас Мюнцер

Пражское воззвание (1521) [55]

Я, Томас Мюнцер из Штольберга, заявляю..., что я употребил все мое старание для того, чтобы получить или достичь более высокого образования в святой и несокрушимой христианской вере. Но в течение всей моей жизни я не мог научиться ни от одного монаха или попа ни истинному упражнению веры, ни объяснению ее в духе страха божьего, причем таким образом, что каждый избранный [человек] должен семь раз приобщаться к святому духу [чтобы достичь истинной веры]. Ни от одного ученого я не слыхал ни единого слова в объяснении божьего порядка, содержащегося в каждом создании, и те люди, которые должны быть христианами, в особенности проклятые попы, никогда не признавали [познание] целого в качестве единственного пути познания всех частей. Я слышал от них лишь [изложение Священного] писания, которое они выкрали из Библии подобно убийцам и ворам. Такую кражу Иеремия называет кражей слова божьего из уст своего ближнего, слова, которого они сами никогда не слыхали из уст бога. Хороши же должны быть эти проповедники, действующие по дьявольскому наущению. Но св. Павел пишет в Послании к коринфянам, что сердца людские — это бумага или пергамент, где бог перстом записал свою неизменную волю и вечную мудрость, [записал] не чернилами; и читать это Писание может каждый человек, поскольку он имеет особым образом открытый разум. Так же, как говорят Иеремия и Иезеки-иль, написал бог свои законы в третий день окропления. Если людям открывается их разум, то это делает бог изначала в избранных им, о чем они получают несомненное и определенное свидетельство от святого духа, который дает нашему разуму достаточное доказательство, что мы — дети божьи. Ибо тот, кто не чувствует в себе духа Христа и не уверен, что имеет его, тот не есть часть Христа, он — часть дьявола....

...Если мы будем учить истинному живому слову божьему, то мы сможем победить неверующего и указать ему ясный путь, ибо откроется тайна его сердца и он должен будет смиренно признать, что бог существует в нас...

Если же ты внимательно прочтешь текст, то будешь думать иначе: «Небо и земля погибнут, мое же слово не исчезнет никогда». Если эти слова были лишь записаны в книгах, и бог, сказав их однажды, исчез затем в воздухе, то они не могли бы быть словами вечного бога. Тогда это было бы лишь творение, извне привнесенное в память, и, таким образом, все это было бы против истинного порядка и правил святой веры....Поэтому все пророки говорят так: «Это говорит господь». Они не говорят: «Это сказал господь», т. е. как бы в прошлом, но они говорят это в настоящем времени.

Такой невыносимый и злостный вред, наносимый христианству, я воспринял горестным сердцем, прилежно прочитав древнюю историю предков. Я нахожу, что после смерти главы апостолов чистая, целомудренная церковь сделалась блудницей по причине духовного прелюбодеяния, из-за ученых, которые всегда хотят сидеть наверху....Ни в одном [церковном] соборе мне не удалось обнаружить истинного соответствия правдивому слову божьему. Оно стало пустой детской игрушкой.

...Но никогда не должно быть допущено то — и слава богу! — чтобы попы и обезьяны представляли христианскую церковь. Избранные же друзья слова божьего должны также научиться проповедовать... чтобы они действительно могли узнать, как дружественно, от всего сердца бог говорит со всеми своими избранными.

Вынужденная важными причинами

Защитительная Речь и Отповедь

бездуховной, сладкоживущей плоти

виттенбергской [56], которая обманным путем,

уворовав Священное Писание, нанесла

достойный скорби ущерб несчастному

христианству (1524 г.) [57]

(...) И тут тихой сапой является Отец Проныра (ах, какой же смиренный!) и уверяет, что я хочу устроить мятеж, как он вычитал из моего послания к горнорабочим. И об одном он говорит, а о другом, важнейшем, умалчивает, а именно о том, что я со всей ясностью высказал перед князьями: власть меча, как и ключ отпущения, имеет вся община. И на основе текстов (Дан. 7, Откр. 6, Рим. 13,1 Цар. 8) я утверждал, что князья—это не господа, а слуги меча. Они не должны действовать так, как им заблагорассудится (Втор. 17), но обязаны поступать по справедливости. И потому по доброму старому обычаю, когда идет суд по Божьему закону, народ должен при этом Присутствовать (Числ. 15).А почему? Ответ: если власть захотела бы исказить приговор (Ис. 10), то стоящие вокруг христиане должны это отвергнуть, а не стерпеть, ибо Господь воздаст за невинную кровь (Пс. 78). Поистине величайшая мерзость на земле — то, что никто не хочет отяготить себя нуждой бедняка, а сильные мира сего делают, что хотят (Иов. 4Г). (...)

Смотри же: корень лихоимства, воровства и разбоя — это наши господа и князья. Всякое создание божье они прибирают к рукам. Рыба в воле, птица в воздухе, злак на полях—все должно принадлежать им (Ис. 5). А потом они позволяют распространять среди бедняков заповедь божию и говорят: «Господь повелел—не кради». Но по отношению к ним самим она не действует, ведь они притесняют всех—бедного земледельца и ремесленника, всех обирают, со всех сдирают кожу (Мих. 3). Если кто-либо только руку протянет за самой малостью, его ждет повешение. А Доктор Лжец еще приговаривает—«аминь!». Господа сами поступают так, что бедный человек становится их врагом. Они не желают устранить причины возмущения, но сколько же это может продолжаться? А за то, что я открыто говорю об этом, меня ославили бунтовщиком. Ну, что ж!

Мюнцер — альштедтцам [58]

Мюльхаузен, 26 (или 27) апреля 1525 г.

Чистый страх божий прежде всего, дорогие братья.

Как долго уже вы спите, как давно забыли волю божию! Не потому ли, что, как говорите вы, и Господь забыл вас? Но разве я не твердил вам много раз, что так и должно быть? Бог не может открываться иначе, ибо прежде всего вы сами должны отрешиться от небожьего. (...)

Знайте же, что если вас будет только трое, но трое преданных лишь Богу, ищущих лишь его воли, его имени и чести, то вам «е страшна и сотня тысяч. А потому — вперед, вперед, вперед! Час настал!

Поднимайте города и деревни, а особенно горнорабочих и другой честной народ, который пригоден для этого дела! Нам нельзя больше спать! (...)

Вперед, вперед, вперед, пока горячо железо, не давайте остыть вашему мечу, не давайте ему бездействовать! Куйте, бейте по наковальне Нимрода[59], повергните наземь башню его! Пока злодеи живы, вам не избавиться от страха перед людьми. Невозможно говорить с вами о Боге, пока они властвуют над вами. Итак, вперед, вперед, вперед, пока еще время! Господь идет впереди вас, следуйте же, следуйте за ним!

Жан Кальвін

НАСТАВЛЕНИЕ В ХРИСТИАНСКОЙ ВЕРЕ [60]

КНИГА I

Глава XVI

4 Итак, прежде всего надлежит признать следующее; когда речь идет о Божьем провидении, то вовсе не имеется в виду, что Бог праздно наблюдает с небес за происходящим на земле. Скорее Он подобен хозяину корабля, управляющему и распоряжающемуся всем на борту. Так что Провидение — это и рука Бога, и его очи. Другими словами, Бог не только наблюдает за событиями, но и повелевает свершиться тому, что ему угодно. (...)

Глава XVII

1. Поскольку люди слишком склонны к пустым умствованиям, почти наверняка те, кто не знает путей правильного использования этого учения, запутаются во множестве сетей. Важно поэтому кратко коснуться здесь цели библейского учения о том, что все происходящее совершается по Божьей воле. Во-первых, необходимо заметить, что божественное провидение определяет все сущее и происходящее таким образом, что в одних случаях нуждается в промежуточных средствах, а в других обходится без них. В-третьих, божественное провидение действует наперекор любым обстоятельствам. В-четвертых, оно имеет целью открыть людям заботу Бога о роде человеческом и особенно его пристальное попечение о Церкви, находящейся непосредственно перед его взором.

Необходимо также добавить, что хотя доброта и милосердие Божье или его суровый суд чаще всего наглядно явлены в направляемых божественным провидением событиях, тем не менее причины происходящего порой скрыты от нас. (...) У Бога всегда есть веские основания определять согласно своему плану то, что Он определяет и свершает, —либо для того, чтобы научить верных Ему терпению, исправить их дурные наклонности, умерить их чрезмерные претензии вплоть до самоотречения и пробудить их от лености; либо напротив, для того, чтобы сокрушить гордых, уничтожить хитрости и уловки и расстроить козни злых. Наконец, хотя причины событий превосходят наше разумение или далеки от него, следует считать несомненным, что все они сокрыты в Боге. (...)

4. Теперь ясно, в чем состоит наш долг. Если Господь поручил нам заботиться о нашей жизни, мы должны ее сохранять. Если Он предоставляет нам способность делать это, мы должны ею пользоваться. Если Он предупреждает нас об опасности, то мы не должны неосмотрительно безрассудно бросаться им навстречу. Если Он наделяет нас средствами избегать опасностей, то мы не должны ими пренебрегать....

Человек как существо по своей природе социальное имеет естественную склонность поддерживать и сохранять общество. Поэтому мы можем наблюдать, что в человеческом сознании запечатлены некоторые общие представления о честном поведении и гражданском порядке. Не найдется человека, который бы не признавал, что всевозможные собрания и сообщества людей должны управляться определенными законами, и в сознании которого не были бы заложены некоторые принципы этих законов. Отсюда то согласие, с которым целые народы и отдельные люди готовы жить по законам: в них есть какое-то семя, произрастающее от природы, без принуждения со стороны господина или законодателя. Его не могут заглушить раздоры и мятежи, которые разгораются, когда отдельные люди хотят опрокинуть всякие законы, уничтожить честь, отменить правосудие, чтобы они, движимые своей алчностью, могли править, как это делают, например, грабители и разбойники. Другие (это случается чаще) считают неправильным то, что законодатель объявляет хорошим и справедливым, и полагают хорошим то, что он запрещает как дурное. Первые ненавидят закон не из-за незнания того, как он хорош и справедлив, а потому, что алчность овладела ими, словно безумие, и они бунтуют против самого разума. То, что такие люди принимают умом, они ненавидят сердцем, в котором царит зло. В отличие от них,вторые не отвергают полностью изначальную идею справедливости, о которой мы только что говорили. В основе их противодействия лежит вопрос, какие законы лучше, а это признак того, что они в каком-то смысле принимают принцип права. Здесь проявляется слабость человеческого разума, который, желая идти верным путем, хромает и спотыкается. Тем не менее остается истиной, что в людях есть зародыш политического порядка, а это является сильным доводом в пользу того, что в области устроения этой жизни никто не лишен света разума. (...)

КНИГА II

Глава VI

6. Для того чтобы привести все сказанное в более стройную систему, рассмотрим в общих чертах действие и применение Закона, именуемого нравственным. Насколько я могу судить, он имеет троякое действие. Во-первых, представляя Божью справедливость, то есть то, что угодно Богу, Закон показывает каждому человеку его неправоту, неправедность, убеждает его в этом и наконец осуждает. (...)

Человек, наученный Закону, расстается с самоуверенностью, переполняющей его от природы. (...)

10. Второе действие Закона заключается в том, чтобы ужасными угрозами и страхом наказания отвратить от зла тех, кто способен делать добро только по принуждению. Такие люди не делают зла не потому, что тронуто и взволновано их сердце, но лишь потому, что их словно удерживают уздой, не дающей воли их похотям, которые иначе они бы удовлетворили с беспредельной распущенностью. Они не становятся в силу этого лучше и праведнее перед Богом. (...) Они были бы готовы совершить любую низость и гнусность, если бы их не останавливал страх перед законом. Не только их сердце всегда полно злобы—они смертельно ненавидят Божий Закон, а поскольку его автор — Бог, то они и Бога ненавидят до отвращения. Так ненавидят, что, если бы это было возможно, они охотно бы уничтожили Его, ибо не в силах вынести Требующего добра, святости и правды и Мстящего тем, кто оскорбляет его величие. (...)

Но все-таки эта вынужденная праведность необходима для человеческого сообщества, о спокойствии которого заботится наш Господь, предупреждая распад и хаос. Распад и хаос непременно случились бы, если бы было бы все позволено. Кроме того, и детям Божьим полезно усвоить эту первоначальную науку, когда они еще не имеют Божьего духа и уступают плотским влечениям плоти. Ибо бывает так, что наш Господь не открывается своим верным сразу и перед тем, как призвать их, оставляет на какое-то время блуждать во тьме неведения.

12. Третье—основное—действие Закона относится к цели, ради которой он нам был дан, и адресовано верующим, в чьих сердцах уже утвердил свое царство Божий Дух. Хотя Закон написан В их сердцах Божьим перстом, хотя они готовы под водительством Св. Духа исполнять его и повиноваться Богу, Закон им все еще необходим, причем двояким образом. Во-первых, это превосходный инструмент, чтобы день ото дня все лучше и надежнее понимать волю Бога. (...) Во-вторых, (...) Закон —словно стрекало, не дающее уснуть и отяжелеть. (...)

Жан Боден

ШЕСТЬ КНИГ О ГОСУДАРСТВЕ (1576) [61]