УЧЕНИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ. XVI—XIX вв

Введение

Идеал нового правового государства

От нового времени мы имеем наибольшее количество политических учений, представляющих самые разнообразные направления. Более чем в какую-либо другую эпоху, мысль идет здесь различными ходами, то стараясь предвосхитить будущее, то обращаясь к прошлому. Но среди этого разнообразия взглядов и направлений легко заметить один основной путь, около которого сосредоточивается все остальное. Этот путь намечается историческим развитием новых европейских государств, приводящих все их без исключения, по некоторому непреложному закону к одному и тому же идеалу правового государства. Развитие этого идеала до сих пор нельзя признать законченным. В конце XIX столетия правовое государство вступило в новую фазу своей эволюции. К каким результатам приведет эта новая эволюция, совершающаяся на наших глазах, трудно предвидеть. Во всяком случае многовековое предшествующее развитие идеала правового государства вьюснило его главные основания. Его образ, хотя и подлежащий дальнейшей эволюции, ясен. Мы постараемся представить здесь основные черты того образа в той последовательности, в которой они выяснились в постепенном развитии политической мысли.

Идеал правового государства возникает и развивается прежде всего в противопоставлении идеалу средневековой теократии. Начиная от Макиавелли и вплоть до французских политиков наших дней основным требованием нового идеала ставится, чтобы государство было светским. В развитии нового идеала это требование является столь же существенным, как и то, чтобы государство стало правовым. Можно сказать, что оба требования вытекают из одного источника,— из стремления к единому и обязательному для всех правовому порядку. Тягостное раздвоение, внесенное в христианское общество борьбою духовной власти со советской, заставляет представителей нового идеала стремиться к единству под верховенством светской власти....

Таково внешнее соотношение двух идеалов, нового и средневекового....Но это необходимое соотношение двух идеалов раскрывается нам и с другой стороны. Последовательное развитие идеала светского государства должно было поставить перед ним вопрос, на какие силы оно может опираться для достижения своих целей. Сводя всю жизнь к единству власти и права, оно должно было увидеть, что этих начал недостаточно для того, чтобы основать на них прочный порядок, и вот почему теоретики нового государства так настойчиво заявляют о необходимой связи права с нравами и нравственностью. С конца XIX века, когда правовое государство вступило на путь социальных реформ, что бесконечно усложнило его задачи, подобные заявления слышатся громче, чем когда-либо; и мы присутствуем при любопытном зрелище, как государство в начале прошлого века объявленное божественным и всемогущим, постепенно лишается своего прежнего величия, заявляет об ограниченности своих сил и делает призыв к факторам нравственным,— к воздействию общественного мнения, к благотворному влиянию воспитания, к деятельности частных обществ и организаций. Мы наблюдаем лишь первые проявления этого процесса и не знаем еще, к чему он приведет. Окончится ли он признанием необходимости нового синтеза политических начал с религиозными и церковными, или выразится в каких-либо иных формах организованного влияния нравственных элементов,— это откроется лишь будущему.

Светское государство — это только одна сторона нового идеала. Рядом с нею постепенно раскрывается и другая сторона: новое государство должно быть светским и правовым. Но как в первом отношении, в стремлении к произведению светских начал, новый идеал нельзя признать законченным и счастливо преодолевшим все затруднения, так не находим мы этой законченности и в другом направлении,— в требовании господства правовых принципов. В середине XIX века могло казаться, что в этом отношении достигнут известный предел в формах парламентарного и демократического государства, осуществляющего равенство и свободу. Но не говоря уже о том, что позднейшее развитие обнаружило эволюцию этих форм, с одной стороны, в смысле сочетания представительства с референдумом и иными формами народоправства, а с другой — в смысле усиления исполнительной власти, и принципы равенства и свободы также подверглись эволюции. Для современного взгляда то понимание равенства и свободы, которое со времени французской революции считалось выражением истинных задач правового государства, признается формальным и отрицательным. Теперь требуют иного положительного осуществления этих начал, причем деятельность государства в этом направлении не имеет строго определенных границ. Эволюция правового государства в этом отношении касается прежде всего его функций, но это изменение функций не может не отразиться и на его организации. Мы снова подходим здесь к такому пункту в новом политическом идеале, определение которого есть дело будущего. Невозможно ожидать, чтобы в результате этой эволюции, поскольку мы можем ее предвидеть, правовое государство перестало быть правовым. Когда социалисты[232] говорят иногда о государстве будущего, как о некоторой противоположности правовому государству, здесь происходит просто смешение понятий. Современные правовые учреждения могут быть отменены, но на их место станут другие правовые учреждения, ибо государство вне права немыслимо, если конечно, оно не обратиться в нравственное общение, но в таком случае оно перестанет быть и государством....

На всем протяжении нового времени можно проследить ясную и прямую линию, через которую проходит одна и та же общая мысль. Эта мысль, лежащая в основе идеала правового государства, уже упомянута нами выше; она сводится к требованию единого и равного для всех права. С этим, как мы сказали, связывается и стремление к светскому идеалу, устраняющему двойственность правоотношений....

Новое государство призвано было совершить процесс уравнения общественных элементов и превратить сословное общество с его многочисленными разделениями в общество гражданское, построенное на начале равной правоспособности. Для этого оно должно было уничтожить между собою и гражданами все посредствующие ступени властвования и подчинить всех единому и общему для всех закону. Суверенное государство должно было уничтожить тот строй, на почве которого создавались бесправие и неравенство, выделения и исключения, привилегии и монополии. Таков был идеальный смысл той политической теории, которая была создана в противовес феодальному порядку отношений. Если это идеальная цель осуществилась не сразу, это зависело от особых условий исторического развития, но принцип суверенного государства полагал для нее прочный фундамент — требование единого и равного для всех права.

В этом именно и заключается первая и основная задача правового государства: оно должно подчинить разрозненные стихии общественной жизни общему правовому порядку. Государство должно объединить все классовые, групповые и личные интересы в целях общей жизни. Сочетая частные интересы единства общего блага, вводя их в законные границы предписанием единого и общего для всех права, государство узаконивает их и придает им значение общепризнанных правовых явлений, а вместе с тем создает почву для их совместного проявления и развития. Из этого благодетельного действия государственного принципа частные интересы осуждены на стихийное самоутверждение и анархическую вражду. В стремлении к осуществлению этого принципа проявляется основная идеальная цель правового государства.

Это была, однако, лишь первая ступень в развитии правового идеала нового времени. Требуя подчинения всех граждан единому и равному для всех праву, он должен был затем включить в свое содержание и новое требование, чтобы этому праву была подчинена и сама государственная власть. Найти условия для планомерного существования власти, сделать право основанием государственной жизни, обеспечить равенство и свободу не только в отношениях между гражданами, но и в отношении к ним государства,— такова была новая цель, которая была выдвинута дальнейшим развитием политической мысли. Основное значение в формулировании этих начал принадлежит английским и французским учениям. Выработанные ими определения кажутся в настоящее время элементарными и простыми, но именно потому, что они стали общим достоянием, к которому все привыкли.

Политическая доктрина французской революции придала идеалу правового государства, подготовленному долгими усилиями предшествующего развития мысли, ясные и твердые основания. Провозгласив, с одной стороны, идею народного суверенитета, а с другой:— неотчуждаемые права личности, она утвердила те основания, на которых и до сих пор покоится теория правового государства. Однако сами эти основания не представлялись столь простыми и бесспорными, чтобы стать незыблемыми аксиомами политической мысли. Критическая мысль XIX века подвергла разностороннему анализу как эти основания, так и их взаимоотношение, и теперь в начале XX столетия мы имеем все данные утверждать, что теория правового государства переживает третью стадию своего развития, если первой признать учение о суверенном государстве, нашедшее наиболее чистое выражение у Бодена, а второй — доктрину французской революции (подготовленную английскими учениями XVII века). Основной особенностью этой третьей стадии является новое понимание прав личности, равенства и свободы. Это понимание приводит современное государство к такому расширению своих задач, которое далеко оставляет за собой прежние представления. В связи с этим подвергаются пересмотру и иначе формулируются все основания старой теории, в том числе и идея народного суверенитета.

Поиск по сайту: