Евгений Николаевич Трубецкой

Бедность жизни ощущается людьми по-разному, соответственно различию в настроении, в жизнепонимании и в особенности - в душевном строе. Души низменные отождествляют ее с бедностью в буквальном смысле слова, т.е. со скудностью материальных средств. Отсюда рождается та вульгарная, приземистая сказка, для которой искомое «иное царство» есть в общем идеал сытого довольства. (...) Для вульгарного жизнечувствия искомое «иное царство» страна с молочными реками и кисельными берегами, «где много всякого рода напитков и наедков». Но такое жизнепонимание характеризует лишь нижний, ЖИТЕЙСКИЙ уровень сказки, тот ее первый этаж, где волшебное в собственном смысле еще не начинается.

Для более высоких ступеней духовного подъема вкусное и жирное - только предисловие к магическому. (...) Для сознания более глубокого бедность и скудность - общее свойство всего вообще житейского... Те избранные души, коими создаются высшие ценности сказочного творчества, не находят в серой обыденщине человеческой жизни ни подлинного добра, ни подлинного худа...

Именно этот подъем над житейским делает ее (сказку) нужною всем народам, всем ступеням культуры... Многое ли останется от нашей поэзии и от нашей музыки, если выкинуть из них сказку и сказочное? В этом лучшее доказательство того, что в сказке зарыто какое-то великое сокровище, без которого мы обойтись не можем.

В числе искателей «иного царства» есть люди низшего, высшего и среднего духовного уровня: все они оставили в сказке свои следы, выразили в ней свою особенную мечту о лучшем мире.

Самое элементарное проявление этого (низшего) жизнечувствия - мечта о богатстве, которое само собой валится в рот человеку без всяких с его стороны усилий... Нужно ли удивляться, что эти сказки полны образов, которые уже стали действительностью. На наших глазах осуществилась утопия бездельника и вора и мечта о царстве беглого солдата. Захватываются «трехэтажные дома» и чужие кошельки; печатный станок уже давно воплотил в жизнь о кошеле неистощимом, кругом мелькают сапоги-скороходы да ковры-самолеты; все они полны ворами да беглыми солдатами, а дезертир успешно проходит в "наибольшие министры" и вместо царя правит царством.

Человек обыденный, житейский, стоит на точке зрения борьбы за существование по отношению к низшей природе. (...) Иное испытывает тот, кому стала доступна великая радость духовного подъема над житейским...

Трубецкой Е. «Иное царство» и его искатели в русской

народной сказке //Литературная учеба. 1990. Кн.2. С. 101-110.

Поиск по сайту: