Образование Народной Республики 1 страница

Становление режима

Д вадцать девятое ноября 1944 г. — день освобождения Шкодры от немецко-фашистских оккупантов — стал офи­циальной датой окончания национально-освободительной борьбы албанского народа в годы второй мировой войны. В 1996 г. эта дата оспаривалась некоторыми ветеранами войны. Дескать, на самом деле Шкодра была освобождена 28 ноября, но Энвер Ходжа и его ближайшие соратники в угоду своим югославским друзьям перенесли празднование освобождения на один день позже, чтобы оно не совпадало с днем провозгла­шения Федеративной народной республики Югославии 28 ноя­бря 1945 г. К тому же, говорили наиболее радикальные критики режима Ходжи, вопрос о национальном освобождении нельзя считать решенным, так как населенные албанцами районы Югославии продолжали оставаться вне пределов государствен­ных границ Албании, а установление тоталитарного режима в самой Албании привело к коммунистической диктатуре, т.е. к лишению свободы большинства народа. В результате главным праздником стал "День флага" — годовщина поднятия нацио­нального флага в городе Влёре 28 ноября 1912 г., когда была провозглашена независимость Албании.

Независимо от того, какими мотивами руководствовались политики в посткоммунистической Албании, изменяя празд­ничные даты, правда состояла в том, что война для Албании не закончилась в ноябре 1944 г.

Около шести месяцев шли кровопролитные сражения на Балканах и в Европе. Отдельные бригады НОА перешли госу­дарственную границу и вместе с югославскими партизанами приняли участие в освобождении населенных албанцами тер­риторий. В самой Албании, в горных районах Севера, традици­онно относившихся настороженно к любой центральной вла­сти, обосновались отряды монархистов и байрактаров, сотруд­ничавших до поры до времени с прокоммунистическим анти­фашистским движением, но отошедших от него из-за несогласия с политикой руководства в отношении альтернативных те­чений. От Шкодры до Тропой и дальше до Кукеса шла зона, ох­ваченная режимом чрезвычайного положения. Поголовное вооружение народа, с чем не могли справиться ни турки, ни ко­роль Зогу (байрактаров можно было разве что "приручить" ма­териальными и моральными подачками), служило той пита­тельной средой, из которой произрастали планы британских секретных служб по свержению коммунистического режима в Албании. Наиболее известной из них стала операция 1946 г., предотвращенная советским разведчиком Кимом Филби.

Тем не менее изгнание оккупантов из пределов страны и за­конодательное введение юрисдикции Временного демократи­ческого правительства на всей территории Албании открыли новую страницу в ее истории. Народ, победивший в кровопро­литной борьбе силы внешней и внутренней реакции, получил возможность свободного и независимого развития. Пришед­шая к власти в стране компартия Албании, партия нового, не­парламентского типа, завоевала в годы войны право выступать выразителем общенациональных интересов. Однако конкрет­ное воплощение идеи строительства справедливого общества представлялось весьма туманным. Югославский опыт давал примеры того, как должна строиться новая государственная власть. Деятельность Временного демократического прави­тельства свидетельствовала о том, что законодательная основа под эту систему подводится. Но каким должно быть ее полити­ческое и социально-экономическое наполнение?

Газета "Башкими", орган Демократического фронта Алба­нии, выступила в конце 1944 —начале 1945 г. с серией статей, посвященных текущим проблемам. Автором наиболее содер­жательных из них выступил Сейфула Малешова. Он предло­жил свое понимание принципов народной демократии приме­нительно к условиям Албании, сгруппировав их в своде из 13 пунктов. Основной вывод: "Демократия народа представля­ет в первую очередь политическую власть трудящихся. Это — союз рабочих, крестьян, ремесленников, мелких и средних предпринимателей, интеллектуалов. Союз, направленный про­тив фашизма и реакционных клик". В этих статьях говорилось, что национально-освободительное движение в Албании нико­гда не ставило в качестве своей цели радикальное изменение системы частной собственности.

Впоследствии усилиями главным образом советских идео­логов марксизма-ленинизма была разработана теория строи­тельства государства народной демократии, т.е. такой формы политической организации общества, которая обеспечивала перерастание демократической революции в социалистиче­скую в условиях многопартийной системы. В качестве непременного условия предполагалось осуществление руководства со стороны рабочего класса, т.е. компартии как его авангарда. Так в общих чертах выглядела теория народной демократии. Однако она не соответствовала условиям Албании. Отсутство­вали два основных признака народной демократии — много­партийность и руководящая роль рабочего класса. Партий, кро­ме коммунистической, не было, а рабочий класс по причине своей малочисленности, разобщенности и отсутствию органи­зационного опыта не мог претендовать на заметное место в об­ществе. Вместе с тем строительство нового демократического государства на развалинах марионеточного королевства пред­ставлялось не только насущной, но и выполнимой задачей. Гарантию давало сотрудничество с освободившимися от фа­шизма странами Восточной Европы, а также использование опыта и помощи Советского Союза.

КПА была самой молодой компартией Европы. В годы войны ее численность увеличилась со 130 членов в 1941 г. до 5267 в кон­це 1944 г. Причем основную массу составляли крестьяне, а руко­водящие органы формировались по преимуществу из непроле­тарских слоев. Например, в 1945 г. при населении страны, не­сколько превышавшем 1 млн человек, рабочих насчитывалось всего около 15 тыс. В КПА они составляли 15%, а крестьяне — 50%. Остальные 35% приходились на интеллигенцию, учащуюся молодежь, вышедшую из состоятельных слоев общества.

Несмотря на то что во время войны энергия коммунистов направлялась на освободительные цели, значительное внима­ние уже тогда уделялось общеобразовательной и партийно-по­литической подготовке. Однако этот процесс затруднялся вви­ду того, что большинство рядовых членов КПА были малогра­мотными людьми, что снижало эффективность идеологической работы. Да и сами руководители, за редким исключением, сла­бо ориентировались в марксистско-ленинской теории. Для них социализм являлся во многом абстрактной идеей, не ассоции­рующейся с конкретными формами строительства нового об­щества.

Членство в партии стало считаться престижным и давало уже тогда определенные преимущества при продвижении по административной и производственной линиям. Это обстоя­тельство часто использовалось в сугубо карьеристских целях. Численность партии стала быстро увеличиваться. Назрела не­обходимость освободиться от чуждых элементов. В ноябре 1945 г. ЦК КПА принял решение провести чистку партийных рядов, в результате чего до середины 1946 г. из партии было ис­ключено 1264 человека, т.е. более 10% состава. Подавляющее число исключенных из партии, как свидетельствовали матери­алы специальной комиссии ЦК, проводившей эту работу, составляли люди, не имевшие даже приблизительного представ­ления о том, что такое партия вообще и какие цели преследует та партия (коммунистическая), членами которой они являлись.

Положение в низовых организациях отражало общую ситу­ацию в КПА, которая за четыре года своего существования не провела ни одного съезда, не имела устава и программы, а ее руководство весьма слабо представляло способы решения про­блем, стоявших перед страной. Упоминавшийся выше берат-ский пленум (ноябрь 1944 г.) предлагал выход, который коротко можно сформулировать так: использовать накопленный к тому времени опыт КПЮ применительно к албанской специфике. Это был единственный в тех условиях вариант и при всех из­держках, неизбежных ввиду первопроходческого характера избранного пути, претворение его в жизнь имело несомненно положительное значение.

В конце 1944 —начале 1945 г. истощенная и опустошенная войной Албания являла собой печальную картину: парализо­ванная торговля, пришедшие в негодность коммуникации и средства связи, лишенное крова и хлеба коренное население, к которому прибавилось 25 тыс. беженцев из Северной Греции. Согласно переписи, проведенной 30 сентября 1945 г., населе­ние страны составляло 1 122 044 человека, из которых 21,3% жи­ли в городах и 78,7% — в сельской местности. В Тиране насчи­тывалось несколько больше 50 тыс. жителей, а во втором по ве­личине городе страны Шкодре — вдвое меньше. Большинство малых городов внутренней Албании отличались от деревень разве только статусом, определенным административным деле­нием.

Оккупанты разрушили или серьезно повредили нефтепро­мыслы Кучовы и Патоси, оставили шахты Селеницы и Рубика в таком запущенном состоянии, что их не представлялось воз­можным эксплуатировать. Уцелевшее промышленное оборудо­вание нуждалось в обновлении. Значительная часть предпри­ятий легкой и пищевой промышленности простаивала ввиду отсутствия средств, сырья и специалистов. Объем промышлен­ной продукции в первый год после освобождения не достигал довоенного уровня: на 58% снизилось производство электро­энергии, на 35% — текстильных товаров и строительных мате­риалов и т.д. Горнорудная промышленность оказалась полно­стью выведенной из строя, золотой запас страны разграблен королем Зогу и оккупантами, подорвана внешняя и внутренняя торговля. Только нацисты вывезли из страны свыше 250 млн золотых франков.

Тяжелая ситуация сложилась в сельском хозяйстве. Многие деревни были сожжены, не обрабатывались большие земель­ные площади, так как мужское население воевало. На треть сократилось поголовье скота. 1945 год ознаменовался стихийным бедствием — засухой. Стране угрожал голод. Только своевре­менное вмешательство ЮНРРА*, выделившей Албании немно­гим более 27 млн долл. в качестве экстренной помощи продо­вольствием, а также на восстановление и развитие сельского хозяйства, предотвратило гуманитарную катастрофу.

Перед Временным демократическим правительством вста­ли задачи наведения порядка и быстрейшего восстановления народного хозяйства. В разряд преобразований, имевших боль­шое принципиальное значение для дальнейших перспектив развития страны, входила реорганизация управления промыш­ленностью. Государственный контроль, введенный в послед­ний год войны на всех предприятиях, принадлежавших ино­странцам и наиболее крупным албанским предпринимателям, получил законодательное оформление. 15 декабря 1944 г. эту систему распространили на все промышленные предприятия и акционерные общества, принадлежавшие албанской буржуа­зии, чем ограничивалась возможность открытого саботажа и обеспечивался учет всех наличных материальных ресурсов.

На предприятиях контроль осуществлялся правительствен­ными комиссарами, назначавшимися министерством экономи­ки. Функции комиссаров были следующие: инвентаризация собственности предприятия, наблюдение за производством и распределением, визирование всех актов купли-продажи. В своей работе комиссар опирался на поддержку контролера из числа рабочих, который выделялся профсоюзной организаци­ей. Он обращал особое внимание на защиту экономических ин­тересов рабочих, на правильное распределение доходов пред­приятия. Это означало первый шаг на пути к освоению рабочи­ми методов управления.

В декабре 1944 г. правительство приняло решение о конфи­скации собственности всех политических эмигрантов. Специ­альным постановлением президиума Антифашистского нацио­нально-освободительного совета правительству, военному ко­мандованию, Национально-освободительным советам предос­тавлялось право реквизировать на нужды вооруженных сил и в интересах восстановления страны строительные материалы, горючее, транспортные средства, строения и т.д. Автотранс­порт изымался на условиях арендной платы, а остальные виды собственности — по твердым ценам, установленным государст­венными органами. Постановление послужило основой для ре-

* ЮНРРА (United Nations Relief and Rehabilitation Administration) - Админист­рация помощи и восстановления Объединенных наций — создана в Вашинг­тоне 9 ноября 1943 г. представителями 14 стран в целях оказания помощи странам, пострадавшим во время второй мировой войны.

квизиции в апреле 1945 г. всех транспортных средств и немно­гочисленных автомастерских.

Еще в конце 1944 г. была объявлена гражданская мобилиза­ция специалистов. Инженеры, геологи, врачи, представители других профессий в обязательном порядке участвовали в вос­становлении страны. В довоенной Албании должности инжене­ров, квалифицированного технического персонала на фабри­ках, шахтах, электростанциях занимали преимущественно итальянцы или представители албанской интеллигенции, полу­чившие образование в Италии, Австрии и других странах. Не все отечественные специалисты приняли новую власть, кото­рую считали временной. Поэтому новые хозяева вовлекали их в производственный процесс не силой убеждения, а принуди­тельными мерами.

В январе 1945 г. появился закон о конфискации находящей­ся на территории Албании государственной собственности Италии и Германии. Вслед за этим специальными решениями Временного правительства была безвозмездно национализиро­вана собственность наиболее крупных итальянских обществ. На их базе создавались государственные предприятия. Практи­чески это означало, что вся добывающая промышленность и значительная часть обрабатывающей, а также сельскохозяйст­венные капиталистические фермы на концессионных землях перешли во владение государства.

Тогда же, в январе 1945 г., был введен чрезвычайный про­грессивный налог на доходы, полученные в годы войны. Им об­лагались все иностранные и албанские торговцы и промышлен­ники, причем величина налога определялась специальными ко­миссиями, в которые входили представители власти, армии, мо­лодежи, профсоюзов и др. Принятие этих мер натолкнулось на противодействие представителей имущих слоев общества, ко­торые стремились полностью или частично уклониться от упла­ты налогов. ЦК КПА в марте 1945 г. обратился с закрытым пись­мом ко всем партийным организациям с призывом усилить ра­боту в комиссиях. В письме разъяснялось, что изъятие средств у спекулянтов, нажившихся при поддержке оккупационных властей, на страданиях народа, является необходимым и спра­ведливым шагом. "Эти люди и сегодняшним своим поведением поддерживают реакцию. Взиманием налогов с военных дохо­дов наносится сильный удар по их позициям, которые они пы­таются удержать любым способом", — отмечалось в письме ЦК. Правда, расплывчатость определения того, кто мог считать-ся "спекулянтом", привела к включению в эту категорию прак­тически всех частных торговцев и предпринимателей.

В случае отказа от уплаты налогов власти имели право при­менять крайние меры вплоть до секвестирования имущества и уголовного преследования виновных. В результате примене­ния этого закона около 80% прибылей поступило в пользу госу­дарства. Об эффективности этой меры говорит тот факт, что в первые два года после освобождения взимание этого налога со­ставляло около половины доходной части бюджета. Меры пре­сечения в отношении злостных неплательщиков (безвозмезд­ная конфискация имущества) привели к тому, что в течение 1945 г. большая часть оптовой внутренней торговли перешла в руки государства.

Задаче ликвидации иностранной зависимости и подрыва экономической силы буржуазии подчинялось другое важное мероприятие — национализация банков. В годы войны значи­тельная часть золотого запаса Национального банка Албании, хранившегося в Риме, попала после капитуляции Италии в ру­ки немцев, а от них — англичанам. Эпопея с урегулированием имущественных претензий к Великобритании затянулась до 80-х годов. Но и судьба находившихся в Албании золотовалют­ных средств оставалась неясной. Когда 13 января 1945 г. по за­кону, принятому Временным демократическим правительст­вом, ликвидировалась банковская концессия 1925 г. и все акти­вы и пассивы перешли во вновь созданный Государственный банк Албании, преемственность передачи документов не была соблюдена. Служащие-итальянцы не допускались к работе в новое учреждение, некоторые из них находились под арестом и только в сентябре того же года им предложили подписать про­токол о сдаче дел. В то же время была осуществлена национали­зация собственности двух других более мелких итальянских банков. При всей неразберихе и неизбежных в тех условиях финансовых злоупотреблениях (в начале 90-х годов, когда рас­следовалась деятельность режима Э. Ходжи, судебные органы обращались к событиям вокруг Государственного банка в 1945 г.) создание национальной банковской системы имело без­условно положительное значение для экономики и политики Албании. Причем, как говорил один из руководителей мини­стерства финансов на церемонии открытия Госбанка 22 января 1945 г., создание единого кредитно-финансового института призвано оживить частную инициативу в торговле и промыш­ленности, поддержать национальный сектор экономики и ре­организовать народное хозяйство на современной основе.

Осуществление вышеперечисленных мероприятий давало в руки государства надежные рычаги управления хозяйством. В то же время в ЦК КПА и в правительственных органах раз­вернулась дискуссия о путях дальнейшего развития страны. Часть партийного актива полагала, что необходимо пойти на экономические уступки частному сектору в промышленности и торговле, поощряя развитие инициативы состоятельных слоев населения, пострадавших от иностранной оккупации. Наи­более последовательным защитником этой линии выступал С. Малешова. Другие считали такую "либеральную" политику нецелесообразной, ибо речь шла о сохранении духа и практики частного предпринимательства. В конечном итоге стала побеж­дать ориентация на возможно более широкое применение принципов национализации. Строительство социалистическо­го сектора в промышленности было признано наиболее целесо­образным в условиях Албании того времени. Об этом не гово­рилось пока открыто, но это учитывалось на практике.

Национализация промышленных предприятий, принадле­жавших албанским собственникам, производилась на основе закона от 14 января 1945 г. "Об общих положениях о конфиска­ции частной собственности". Решение выносилось по каждому предприятию в отдельности, причем никакого материального возмещения не предусматривалось. Хозяева автоматически от­странялись от руководства, и назначалась новая администра­ция из рабочих и тех специалистов, которые при проведении национализации проявили лояльность к новой власти. Откры­тых выступлений против этих мероприятий со стороны быв­ших владельцев не было из-за опасений неизбежных в таких случаях обвинений в экономическом саботаже и, как следст­вие, суда военного трибунала. Таким образом, в течение 1945—1946 гг. наиболее крупные предприятия стали государст­венными. В конце 1946 г. социалистический сектор в промыш­ленности уже производил 84,1% всей продукции.

Мастерские ремесленников национализации не подлежа­ли. Отсутствие необходимых данных не позволяет судить о причинах резкого снижения доли ремесленного производства в экономике страны. Вероятнее всего предположить, что в годы войны и по ее окончании произошло разорение ремесленников из-за нехватки сырья и отсутствия спроса на традиционные статьи — на прикладное народное искусство и ювелирные из­делия.

Восстановительные работы, начавшиеся еще на начальном этапе войны, широко развернулись по ее окончании. Прави­тельство выделило на эти нужды больше половины государст­венного бюджета 1945 г. На общественных работах была заня­та в основном молодежь. Ее силами стало возможным осущест­вить строительство 60-километровой шоссейной дороги Ку­кес — Пешкопия, названной "Дорогой молодежи" и положив­шей начало ликвидации замкнутости северных и северо-вос-точных районов.

Для отсталой аграрной страны, каковой была довоенная Ал­бания, первостепенное значение имело урегулирование зе­мельных отношений, которые основывались на приспособлении (и некотором изменении) форм феодального турецкого зе­млевладения и землепользования к нуждам аграрной политики итальянского капитала.

По данным 1944— 1945 гг., до 87% крестьянских семей или вообще не имели земли, или имели ее в размере от 0,1 до 3 га. Семь семей крупнейших собственников Албании располагали поместьями, каждое из которых насчитывало в среднем по 2 тыс. га обрабатываемых земель, лесов и пастбищ. К разряду богатых относились владельцы поместий площадью в среднем около 20 га. Государственные земли занимали 50 тыс. га.

Каждая категория сельского населения имела собственные представления о том, какой должна быть аграрная реформа. По данным албанской статистики, крестьянские семьи, в личном владении которых было как минимум 2,5 га, могли прожить на доходы от своего хозяйства. Обладатели меньших наделов при­бегали к аренде дополнительного количества земли, например 2 га своих плюс 2 арендных. Для чифчи (безземельных кресть­ян) размер арендуемых участков не мог быть менее 3 га, ибо только в этом случае он обеспечивал самые насущные потреб­ности семьи и выполнение договорных обязательств перед вла­дельцем и государством. Поэтому для арендаторов и чифчи, а они составляли большинство, вопрос стоял о получении прав собственности на землю, которую они обрабатывали. Этот принцип ("земля принадлежит тем, кто ее обрабатывает") ле­жал в основе всех проектов аграрной реформы. Однако кон­кретное его применение наталкивалось на большие трудности.

В Албании не было ни земельного кадастра, ни топографи­ческих карт, ни технического персонала, который мог бы про­извести квалифицированный учет земельного фонда. Прави­тельство обратилось за помощью к общественным организаци­ям и к самим крестьянам. Созданный при правительстве Цент­ральный комитет по проведению аграрной реформы опирался на результаты работы комитетов, созданных при каждой суп-рефектуре. В них входили два представителя исполкома мест­ного Совета, два сотрудника статистического бюро и мини­стерства земледелия и общественных работ, по одному пред­ставителю от народной армии, молодежной и женской органи­заций, а также восемь—десять крестьян, преимущественно ма­лоземельных или безземельных. Кроме того, в каждой деревне в помощь комитету при супрефектуре создавался крестьян­ский комитет, в котором участвовали пять —восемь крестьян, представитель супрефектуры и сельский учитель.

Низовые комитеты оказывали большую помощь центру, но и они не всегда могли получить достоверные данные о распре­делении земель. Богачи пускались на всякие ухищрения, чтобы скрыть истинные размеры принадлежащих им земель, переписывали часть их на родственников. Неверные сведения давали и менее состоятельные крестьяне из-за страха за свою собст­венность и традиционного недоверия к властям и городу вооб­ще как носителям постоянной угрозы фискальных поборов. Тем не менее данные комитетов выгодно отличались от офици­альных большей достоверностью. Например, в префектуре Эльбасан новая регистрация выявила в 3 раза больше земель по сравнению со сведениями, собранными чиновниками мини­стерства.

Кроме того, в самой Центральной комиссии по аграрной ре­форме, а по сути дела в ЦК КПА, за которым было решающее слово, разгорелись споры относительно концепции реформы. В общих чертах спор сводился к тому, перераспределять ли зем­лю практически поровну, чтобы избежать появления кулаков (это русское слово уже вошло в албанский язык без перевода), или наделить бедняков по минимуму, необходимому для удов­летворения насущных нужд семьи, оставив за владельцами, ве­дущими товарное хозяйство, количество земли, способное обеспечить не только себя, но и город. Споры продолжались все лето, и в конце концов победил второй вариант.

По закону от 29 августа 1945 г. разделу подлежали государ­ственные земли и вся собственность, конфискованная у част­ных владельцев и религиозных общин (пахотные земли, олив­ковые рощи, сады, виноградники, хозяйственные постройки, сельскохозяйственный инвентарь, рабочий скот). Земледель­цам, которые вели хозяйство "с применением культурных ме­тодов и средств производства", оставлялось максимум 40 га зе­мли. В распоряжении хозяйств, где применялись культурные методы, но владельцы пользовались "обычным для нашей стра­ны сельскохозяйственным инвентарем", а также в распоряже­нии религиозных учреждений разрешалось оставлять до 20 га. В тех же районах, где земельный фонд был чрезвычайно огра­ничен, Комитет по проведению аграрной реформы мог увели­чивать размеры отчуждаемых земель, если землевладелец имел побочный источник доходов.

Конфискованную или отчужденную землю крестьяне полу­чали бесплатно, причем преимущественное право на наделение землей имели семьи участников национально-освободительной войны. Каждой крестьянской семье передавалось 5 га земли и дополнительно 3 га на каждого члена семьи, имевшего собст­венную семью. Если количество членов семьи превышало шесть человек и не было оснований для добавления указанных 3 га, то на каждого выделялось дополнительно по 0,5 га. Закон предусматривал отклонения от установленной величины наде­лов в зависимости от качества земли. Так, на лучших землях размер участков мог быть уменьшен на 30% по сравнению с нормой, а на худших увеличен на 50%. Был урезан размер вла­дений, собственники которых не вели хозяйство. В таких слу­чаях, оставлялось 7 га с условием отчуждения через два года, если владельцы не начнут сами обрабатывать эти участки.

Земли, полученные крестьянами в результате реформы, не могли быть подвергнуты переделу или сданы в аренду. Обмен участков разрешался только с ведома Комитета по проведению аграрной реформы. Получившие землю крестьяне освобожда­лись от всех долгов, числившихся за бывшими собственниками этой земли.

В начале 1946 г. правительство внесло некоторые дополне­ния и изменения в закон об аграрной реформе, согласно кото­рым запрещалось применение наемного труда на всех обраба­тываемых землях, будь то пашни или виноградники, под угро­зой их конфискации. И наконец, ликвидировалось право пере­дачи сельскохозяйственных угодий другим лицам, что в целом приближало условия экспроприации земли к национализации. Проведение реформы завершилось к ноябрю 1946 г.

Начало работ по восстановлению народного хозяйства и проведение социально-экономических преобразований ини­циировались Временным демократическим правительством. Придание ему постоянного статуса встало на повестку дня сра­зу же после освобождения страны. Формально до начала 1946 г. Албания продолжала оставаться монархией. Но фактически признание национально-освободительных советов единствен­ной формой власти и запрет на возврат в страну короля Зогу за­крывали дорогу к реставрации режима. Поэтому естественным шагом стала легитимизация новой власти.

В начале августа 1945 г. в Тиране состоялся съезд Антифа­шистского национально-освободительного фронта, на котором были подведены итоги его деятельности, принята программа и произошло переименование в Демократический фронт. В него вошли коммунистическая партия, Союз антифашистской мо­лодежи, Союз женщин и профсоюзное объединение, организа­ционно оформившееся незадолго до этого, в феврале 1945 г. Все общественные союзы возглавлялись руководящими деяте­лями компартии. Только во главе Союза женщин непродолжи­тельное время находилась активная участница войны член Ген-совета НОФ беспартийная Олга Плюмби. Но и бна вскоре усту­пила свое место председателя Неджмие Джулини — жене Э. Ходжи, члену ЦК КПА.

В принятой на съезде в августе 1945 г. программе говори­лось: "Демократический фронт всеми силами защищает народ­ную власть, которая родилась в огне войны за освобождение Албании и является величайшим завоеванием албанского наро­да". Монархический режим объявлялся "несовместимым с волей и высшими интересами народа". В программе провозгла­шались широкие демократические права для всех граждан страны. С. Малешова, выступивший в докладом от Генсовета фронта, обратил внимание на то, что после окончания войны произошло расширение массовой базы фронта за счет тех, кто занимал до этого нейтральную позицию, а также лиц, сотруд­ничавших с оккупантами, но не запятнавших себя кровавыми преступлениями, солдат и офицеров армии марионеточных правительств, перешедших на сторону НОФ. Это не означало, что наступила полоса примиренческого отношения к реакци­онным элементам. С их происками велась и будет вестись бес­пощадная борьба, подчеркивал докладчик, но следует дать воз­можность всем гражданам Албании принять участие в восста­новлении страны. "Сейчас только энтузиазма и героизма недо­статочно, — говорил С. Малешова. — Они должны быть помно­жены на профессиональную подготовку, знания и культуру. Необходим повседневный созидательный труд".

Экономическая политика Демократического фронта своди­лась к следующему:

а) восстановление объектов, разрушенных войной, и ожив­ление экономики, парализованной ею;

б) укрепление государственного сектора в экономике;

в) полное и последовательное осуществление аграрной ре­формы;

г) создание широкой сети кооперативов для крестьян, ре­месленников и средних слоев;

д) электрификация и индустриализация Албании;

е) активизация и поддержка инициативы частного сектора в системе общего экономического плана;

ж) все хозяйство страны строится на плановых началах. Программа предусматривала объединение всех сил народа

в борьбе за построение независимой народно-демократиче­ской Албании. Признание права частного сектора на существо­вание и даже известное его поощрение диктовалось необходи­мостью найти выход из тяжелой экономической ситуации, в которой оказалась страна. Кроме того, это положение явилось тем ключевым пунктом, привлекательность которого для пат­риотически настроенных некоммунистических кругов общест­ва оправдывала их присоединение к Демократическому фрон­ту в преддверии выборов в Учредительную (конституционную) ассамблею.

Поиск по сайту: