Образование Народной Республики 5 страница

⁵* Единственным религиозным лидером, участвовавшим в руководящих стру­ктурах национально-освободительного движения, был получивший звание полковника Баба Файя Мартанеши. В марте 1947 г. его, а также Бабу Фезу Малакастру убил выстрелами в упор глава секты бекташей Деде Баба Абази, затем покончивший с собой.

После принятия Албании в СЭВ началось сотрудничество в рамках этой организации. Народное хозяйство Албании полу­чило в 1949— 1950 гг. по поставкам в счет кредитов: два неболь­ших парохода, дизельные моторы, цистерны из Польши, сахар, грузовики, станки, школьное оборудование, сельскохозяйст­венные машины, текстиль из Чехословакии, оборудование для телефонных и телеграфных станций, разные виды кож из Вен­грии, горючее, цемент, стекло, бумагу, гвозди, сахар, кукурузу, овес из Румынии, проволоку, фанеру, рис, черенки сортового винограда, саженцы фруктовых деревьев, породистый скот из Болгарии.

Значительные капиталовложения направлялись на нужды развития сельского хозяйства (568 млн леков против 1103 млн, выделенных на нужды промышленности). По оптимистиче­ским подсчетам албанских экономистов, выполнение заданий двухлетнего плана должно было избавить страну от ввоза зер­новых и обеспечить производство технических культур (глав­ным образом, сахарной свеклы и хлопка) в объемах, полностью покрывающих потребности в сырье соответствующих пред­приятий. Предполагалось расширение посевных площадей за счет осноения новых земель, осушения болот, улучшения агро­техники, проведения мелиоративных работ. Производство жи­вотноводческой продукции намечалось довести до такого уров­ня, чтобы не только удовлетворялся спрос населения, но и уве­личивался экспорт. Задачи были явно завышены. Недостаточ­ный профессиональный уровень руководства, малопродуктив­ное, слабо поддающееся регулирующему воздействию гбсудар-ства индивидуальное хозяйство не способствовали выполне­нию намеченного. Социалистический же сектор давал едва 6% всей стоимости валовой продукции сельского хозяйства.

Сталин на встречах с Ходжей в Москве предупреждал про­тив слепого копирования советского опыта. Однако именно эта практика начала внедряться в повседневную жизнь. На про­мышленных предприятиях вводился хозрасчет (этот термин да­же не переводился на албанский язык). Из СССР пришли в Ал­банию формы и методы социалистического соревнования. По­явились свои ударники и стахановцы, но этот последний титул ("стахановист" по-албански), лишенный для албанских трудя­щихся какого-то конкретного содержания, не прижился. С те­чением времени его сменило звание Героя труда, а затем Героя социалистического труда. Ударные молодежные бригады, по­сылаемые на новостройки, на первых порах показали свою эф- фективность. Так, они участвовали в сооружении железнодо­рожных веток Дуррес — Тирана (37 км) и Печин — Эльбасан (30 км), которые являлись продолжением вступившей в строй в 1947 г. первой в стране железной дороги Дуррес —Печин (43 км). Однако привлекательность добровольно-принудитель­ных строительных бригад вскоре потускнела. И с затянувшей­ся чуть ли не на все 50-е годы "стройки социализма" — строи­тельства гидроэлектростанции на реке Мат — молодежь тихо дезертировала, называя ее "Ульза-бург" ("Ульза-тюрьма") за существовавшие там тяжелейшие условия жизни и труда.

Выполнение плана натолкнулось на трудности, связанные в первую очередь с отсутствием опыта хозяйствования среди ру­ководящих кадров и низкой производительностью труда рядо­вых исполнителей. Правда, в докладе на пленуме ЦК АПТ в ок­тябре 1949 г. о результатах первого полугодия председатель Гос­плана С. Колека основной причиной неудач назвал "отсутствие достаточной заинтересованности со стороны партийных и госу­дарственных органов в преодолении трудностей, явившихся по­следствием вражеской деятельности клики Тито". До известной степени это утверждение имело под собой реальную почву, ибо поиски вражеских агентов в своей среде, с одной стороны, и на­дежды на всемогущество советской помощи — с другой, отвле­кали партийное руководство от повседневных хозяйственных забот. Сталин сумел подметить эту опасность, когда спрашивал Ходжу, а будут ли работать сами албанцы после получения все­объемлющей помощи средствами и кадрами. Тогда Ходжа отве­тил утвердительно, но в своих воспоминаниях он приписал сло­жившееся у Сталина мнение "результату злонамеренного ин­формирования его армянским торговцем Микояном".

В феврале 1950 г. с критикой политбюро выступили два чле­на ЦК министр транспорта Ниязи Исаями и министр промыш­ленности Абедин Шеху, которые утверждали, что партия нахо­дится в тупике, руководство не ориентируется в экономиче­ских вопросах, запланировав на двухлетку нереальные цифро­вые показатели, в частности по добыче нефти. Н. Исаями пред­ставил доклад о состоянии транспортных средств, из которого следовало, что положение улучшается медленно, а поставлен­ные Советским Союзом грузовики "ЗИС" не приспособлены к албанским дорогам и неэкономичны в эксплуатации. Секре­тарь ЦК Б. Спахиу квалифицировал отчет как антисоветскую акцию и предложил передать дело Н. Исаями на рассмотрение комиссии партконтроля. Не ожидавший такого резкого пово­рота событий Н. Исаями покончил жизнь самоубийством. При­влеченные к ответу его единомышленники продолжали защи­щать свои позиции. Однако их выступления были приравнены к попытке вражеского саботажа двухлетнего плана, а то, что А. Шеху поддержали некоторые военные, позволило обвините­лям говорить о существовании заговора.

На 2-й национальной конференции АПТ в апреле 1950 г. группу А. Шеху—Н. Исаями назвали троцкистской. Как сказал Э. Ходжа, "они хотели захватить руководящие посты в партии и правительстве, заполучить власть в свои руки, свергнуть ЦК и правительство и, естественно, установить ненавистный ре­жим буржуазии". Арест оппозиционеров и их сторонников как "врагов народа" завершил на тот момент разбирательство по партийной и государственной линиям. М. Шеху расширил ря­ды своих сторонников: освободившиеся места кандидатов в члены ЦК заняли его жена Фикрет и шурин Кадри Хазбиу.

На самой конференции и после ее окончания акцент во внутрипартийной работе делался на разоблачении врагов в са­мой партии. Э. Ходжа обратился ко всем рядовым членам АПТ с призывом не считать революционную бдительность уделом только руководства партии. Такие фразы, как "известие об этом подобно разорвавшейся бомбе" или "и кто только мог по­думать, что имярек враг, шпион и диверсант", надо забыть, го­ворил генеральный секретарь. Они свидетельствуют о пассив­ности организации, о нежелании выводить на чистую воду мно­гочисленных притаившихся врагов. В такой истеричной обста­новке началась проверка партийных документов, в результате которой за первые полгода из партии исключили 8% от общего числа ее членов.

В феврале 1951 г. пленум ЦК вывел из состава политбюро и снял с поста оргсекретаря ЦК Тука Якову. Человек, которого Э. Ходжа совсем недавно называл "великим сыном Албании" и "одним из самых способных руководителей", был обвинен в том, что начиная с 1943 г. его деятельность как руководящего работника и коммуниста "характеризовалась глубоким оппор­тунизмом, нетерпимым либерализмом, отсутствием достаточно сильной ненависти к классовому врагу" и т.д. Ему вменялось в вину воспитание в духе католичества и мелкобуржуазного все-прощенчества, а также то, что "он думал вразрез с политиче­ской линией партии и действовал против нее". На Якову как на оргсекретаря возлагалась ответственность за невыполнение двухлетнего плана: так как он не верил в реальность многих цифр и не смог мобилизовать парторганизации на выполнение заданий. К тому же он считал Н. Исаями не врагом партии, а просто упрямым человеком, страдавшим манией величия. Ему вменялось в вину также отсутствие критики и самокрити­ки в партии. Одновременно с Исаями получили партийные взыскания министр юстиции, один из старейших членов пар­тии Маноль Кономи и начальник управления кадров при ЦК АПТ Теодор Хеба, выведенные из состава ЦК "за капитуляцию перед трудностями и дезертирство с фронта борьбы партии".

Двухлетний план был выполнен, как свидетельствовали официальные данные того времени, только на 87,2%. Не уда­лось достигнуть намеченных показателей по добыче нефти и хромовой руды, по которой Албания входила в число ведущих мировых производителей. Медленными темпами росла сель­скохозяйственная продукция. Вместе с тем, несмотря на про­счеты в планировании и организационные трудности, объем валовой продукции в конце двухлетки в 4 раза превысил уро­вень 1938 г., а увеличение сельскохозяйственного производства позволило начать постепенное снижение цен на государствен­ном рынке.

Анализ недостатков, выявленных в ходе воплощения в жизнь плановых заданий двухлетки, должен был помочь при составлении первого пятилетнего плана на 1951 — 1955 гг. Но ориентировочные наметки, представленные Госпланом на рас­смотрение пленума ЦК АПТ в сентябре 1951 г., свидетельство­вали о переоценке внутренних сил и возможностей⁶*. Доработ­ка плана, продолжавшаяся еще полгода, не привела к сущест­венной корректировке его основных показателей. В марте — ап­реле 1952 г. директивы были рассмотрены и обсуждены II съез­дом АПТ, а в мае того же года одобрены Народным кувендом.

Съезд определил в качестве главных политических задач периода "укрепление союза рабочего класса с трудовым кре­стьянством и упрочение руководящей роли рабочего класса в этом союзе; ограничение капиталистических и спекулятивных элементов в городе и деревне; повышение культурного уровня трудящихся масс; повышение социалистического сознания ра­бочего класса и усиление революционной бдительности и пат­риотизма всех трудящихся". Эти декларативные идейные уста­новки повторялись из плана в план с небольшими модификаци­ями. Разрабатывались они в центре международного коммуни­стического и рабочего движения, т.е. в Москве, а затем приспо­сабливались к условиям каждой из стран социалистического лагеря. Тогда все занимались строительством экономических основ социализма, но конкретная задача для Албании заключа­лась в усилении темпов, "чтобы к концу пятилетки наша страна из отсталой аграрной превратилась в аграрно-индустри-альную".

Средством для достижения этой цели должно было стать развитие социалистической индустриализации повышенными темпами, а также ускоренное развитие сельского хозяйства. Объем промышленной продукции предполагалось увеличить к концу пятилетки на 239% по сравнению с 1950 г., т.е в 12 раз по сравнению с довоенным уровнем. А валовую продукцию

⁶* Рассмотрение всех вопросов политического и экономического развития страны проходило в партийных органах в соответствии с поправками, вне­сенными Народным кувендом в конституцию НРА в июле 1950 г. В частно­сти, именно тогда была добавлена статья о руководящей роли партии в обще­стве и государстве.

сельского хозяйства планировалось увеличить за тот же отре­зок времени на 71%.

Намечая резкий скачок в темпах индустриализации, руко­водство АПТ не учло реального потенциала и возможностей на­родного хозяйства. Показатели были взяты произвольно, что называется с потолка. Плановые задания, установленные на

1951 г., т.е. до официального утверждения закона о пятилетнем плане, не удалось выполнить. Это же произошло и с планом

1952 г. Во всех отраслях народного хозяйства сохранялась на­пряженность, становилось очевидным, что распределение ка­питаловложений не учитывало потребностей развития сель­ского хозяйства и повышения материального уровня трудя­щихся. Недооценка экономического стимулирования, харак­терная для всех псевдосоциалистических экономик Восточной Европы, стремление к администрированию привели к дальней­шему углублению диспропорций между темпами развития от­дельных отраслей экономики, отрицательно сказались на сель­ском хозяйстве.

Это обнаружилось при подведении итогов 1951 — 1952 гг. на пленуме ЦК АПТ в январе — феврале 1953 г. Тогда приняли ре­шение пересмотреть задания на 1953 г., а дефицит, образовав­шийся в первые годы пятилетки, покрыть в 1954 — 1955 гг. Одна­ко в декабре 1953 г., когда большая часть пятилетнего пути бы­ла пройдена, пленум ЦК внес в план существенные изменения. Произошло по сути дела перераспределение капиталовложе­ний с учетом нужд сельского хозяйства и легкой промышлен­ности. Предусматривалось снижение темпов промышленного строительства, сокращение на 30% управленческого аппарата, освобождение крестьян от задолженности по обязательным по­ставкам продуктов земледелия и животноводства, уменьшение норм обязательных поставок и др.

Сроки окончания строительства таких крупных промыш­ленных предприятий, как нефтеперерабатывающий комбинат в Церрике, гидроэлектростанция на р. Мат, были перенесены на вторую пятилетку, а строительство сталелитейного завода и завода по брикетированию каменного угля вообще исключа­лось из плана. Ошибки в планировании не укладывались в ста­рую схему, когда все списывалось на неблагоприятный внеш­ний (югославский) фактор. Пришлось брать ответственность на себя, и в апреле 1954 г., анализируя причины допущенных ошибок, пленум ЦК глухо признал: "Центральный комитет и правительство недостаточно руководили работой, не изучали глубоко экономические проблемы и не контролировали выпол­нение принятых решений".

Подведение итогов первой пятилетки свидетельствовало и об успехах в экономике. Наиболее важными промышленными объектами, пущенными в эксплуатацию в эти годы, стали тек­стильный комбинат им. Сталина, сахарный комбинат им. 8 ноя­бря, два небольших хлопкоочистительных завода, цементный завод им. Ленина и др. Среднегодовой рост промышленной продукции составлял в первой пятилетке 22,8%. III съезд АПТ (май —июнь 1956 г.), рассмотревший итоги пятилетнего плана, отметил выполнение главной экономической задачи: Албания из отсталой аграрной страны превратилась в страну аграрно-индустриальную. Однако точность этой констатации представ­ляется весьма условной, ибо отсталость сельского хозяйства со­хранялась.

В огромной массе мелких крестьянских хозяйств, способ­ных обеспечить только минимальные потребности семьи, 13 национализированных сельскохозяйственных предприятий, организованных по типу совхозов на землях бывших итальян­ских концессий, не делали погоды. Кооперирование к тому же шло медленно. К 1949 г. число сельскохозяйственных коопера­тивов выросло с 7 в 1946 г. до 58. Две с небольшим тысячи семей образовали общий земельный фонд в 11 400 га, что составляло 3,5% всех сельскохозяйственных угодий. Они так и не стали об­разцами хозяйствования, продолжая оставаться нерентабель­ными.

I съезд сельскохозяйственных кооперативов в феврале 1949 г. утвердил устав кооперации, основывающийся на орга­низационных принципах советских колхозов. Установочный лозунг "Не торопиться, но и не топтаться на месте" был уточ­нен на апрельском пленуме ЦК в том же году рекомендацией, что следовало бы повременить с созданием новых кооперати­вов, пока не окрепнут в хозяйственном отношении прежние объединения. Ориентация на постепенное развитие коопера­тивного движения соответствовала внутренним условиям Албании. Предстояло пройти период определенной психологи­ческой подготовки. Вместе с тем некоторым упущением стало впоследствии считаться почти полное игнорирование проме­жуточных простейших форм кооперации (создание товари­ществ по совместной обработке земель, по продаже продукции и др.). Но на начальной стадии движения отсутствовала разъяс­нительная работа среди крестьян, которые так и не прониклись пониманием выгод совместного труда. Когда же организация кооперативов переросла в массовую политическую кампанию, практика убеждения отступила перед натиском администра­тивных мер.

В албанской деревне долгое время существовала система продразверстки, которая стала тормозом на пути развития сельского хозяйства. Весной 1949 г. обязательная практика продажи государству всех излишков сельскохозяйственнойпродукции была заменена системой погектарного обложения натурой в зависимости от категории земли. Новая система предполагала создание у крестьян стимула к повышению про­изводства сельскохозяйственной продукции, излишки которой он мог реализовывать на свободном рынке или продавать тор­говым кооперативам. В связи с этим изменился порядок снаб­жения населения. Для рабочих, служащих и их семей вводи­лись карточки, по которым нормированные продовольствен­ные и промышленные товары отпускались по низким государ­ственным ценам.

Рассмотрение мер по выправлению положения в сельском хозяйстве постоянно выносилось на повестку дня пленумов ЦК, разнообразных активов и конференций, на которых выра­батывались рекомендации о еще большей помощи деревне и о материальной поддержке кооперативов. Зачастую принятое решение заменялось через непродолжительное время другим, кардинально менявшим предыдущее. В апреле 1951 г. пленум ЦК специально рассмотрел проблему кооперирования кресть­янских хозяйств и принял установку на ускорение этого про­цесса. Но уже через месяц внеочередной пленум отменил это решение, признав, что существующие сельскохозяйственные кооперативы еще не достигли такой степени развития, чтобы практическим примером способствовать добровольному вступ­лению бедняков и середняков на путь коллективизации. "Вся­кая спешка в этом деле в сегодняшних условиях может повлечь за собой тяжелые ошибки, что, в свою очередь, нанесет ущерб самой идее коллективизации сельского хозяйства", — говори­лось в принятой пленумом резолюции.

Линия на постепенную коллективизацию, основанную на принципах полной добровольности, закреплялась в первом пя­тилетнем плане развития народного хозяйства на 1951 — 1955 г. Практическая помощь деревне состояла на этом этапе в увели­чении капиталовложений и в расширении сети МТС. Крестья­нам прощалась задолженность государству за 1949—1952 гг., сокращались размеры обязательных поставок натурой, снижа­лись налоги на плуги, культиваторы, бороны.

В апреле 1954 г. было решено оказывать содействие кресть­янам-единоличникам, не применявшим в хозяйстве наемную рабочую силу. Результаты сказались быстро. Особенно впечат­ляющими выглядели достижения животноводов. Их успехи пропагандировались на осенних сельскохозяйственных вы­ставках, где они выступали наравне с государственными и коо­перативными предприятиями. Однако возможности увеличе­ния продуктивности сельского хозяйства за счет резервов лич­ного крестьянского подворья не были приняты во внимание ру­ководством республики при выработке долгосрочной политики в деревне. Сигнал к прекращению эксперимента дал тогдаш­ний председатель совета министров М. Шеху, присутствовав­ший на общенациональной конференции передовиков-живот­новодов в Шкодре в декабре 1955 г. Он резко оборвал одного из секретарей сельской парторганизации, увлеченно рассказы­вавшего о том, как он один управляется со своей отарой из 110 овец: "Чем же ты, коммунист и партизан, похваляешься?! Тем, что у тебя больше овец, чем у всех крестьян деревни? Ведь ты кулак!" Обескураженный горец покинул трибуну, а конферен­ция приняла резолюцию, в которой намечались меры по подъе­му госферм и животноводческих кооперативов.

Состоявшийся в декабре того же года очередной пленум ЦК констатировал, что в стране созданы необходимые предпосыл­ки политического, экономического, социального характера, позволившие ускорить процесс коллективизации. С декабря 1955 по май 1956 г. число кооперативов выросло более чем в два раза (с 318 до 694). За полгода было сделано больше, чем за весь предыдущий почти 10-летний период. В кооперативах сосредо­точилось 31,5% всех посевных площадей.

Политика на ускорение темпов кооперирования продолжи­лась и во второй пятилетке. Благодаря помощи стран СЭВ по­высился уровень насыщенности сельскохозяйственной техни­кой. Впервые на полях страны появились комбайны и автоком­байны. Подведение итогов второй пятилетки в 1961 г. позволи­ло констатировать успешное завершение коллективизации сельского хозяйства. "Принимая во внимание, что не коллекти­визированная земля, составляющая 14% посевных площадей республики, расположена в горных районах, — говорил М. Ше­ху на IV съезде АПТ, — можно утверждать, что коллективиза­ция сельского хозяйства успешно завершена. В нашей стране создана экономическая основа социализма".

В целом коллективизация сельского хозяйства принесла по­ложительные результаты в производстве зерновых и техниче­ских культур. Несмотря на то что процесс создания кооперати­вов шел неравномерно, а в политике партии чувствовалась не­уверенность, неоспоримым фактом являлось то, что албанская деревня шагнула вперед по сравнению с довоенным периодом. Достаточно сказать, что в октябре 1957 г. смогла быть частично отменена карточная система и снижены цены в розничной тор­говле. Но главная задача, выдвинутая еще в двухлетнем пла­не, — обеспечить такие урожаи зерновых, которые позволили бы избавиться от их импорта, — не была выполнена.

Начиная с 1957 г. социалистический сектор стал произво­дить больше половины сельскохозяйственной продукции. С этого времени успехи и неудачи албанского сельского хозяй­ства зависели от организации производства в кооперативном и государственном секторах. Разрыв между темпами развития промышленности и сельского хозяйства продолжал сохранять­ся. К этому имелись объективные предпосылки. Деревню надо было преобразовывать и перестраивать, ломать складывавший­ся веками стереотип ведения патриархального, по сути дела натурального хозяйства. Переделывать всегда труднее, чем делать.

Коллективная собственность большой патриархальной се­мьи, сохранявшаяся в качестве пережиточного явления в гор­ных районах Албании, не смогла в подавляющем большинстве случаев "врасти" в социализм. Отличие этой формы коллектив­ной организации производителей состояло в том, что она пред­полагала сохранение примитивных, архаических способов ве­дения хозяйства и упорно боролась против новой техники, но­вых сельскохозяйственных культур, новых методов содержа­ния скота. Албанское партийное руководство пошло на разру­шение этой общности и, вероятно, совершило ошибку. Полити­ка югославского руководства в отношении черногорских и ко­совских семейных общин была иной: их не загоняли в колхозы и не отбирали у них землю, как это в конечном счете произош­ло в Албании. Сравнение жизненного уровня албанцев в 90-е годы XX в. в Косово (до кровавых событий 1998— 1999 гг.) и в самой Албании свидетельствует не в пользу последней.

В промышленности, находившейся в довоенной Албании в зачаточном состоянии, все создавалось с чистого листа: новые отрасли добывающей и обрабатывающей промышленности, новые рабочий класс и интеллигенция, новая культура взаимо­отношений между работодателем (государством) и производи­телем непосредственных благ. Но сама Албания, без помощи извне, не могла бы совершить скачок через формацию. Став­шая привычной формулировка о строительстве социализма, минуя стадию развитого капитализма (а там и неразвитого пра­ктически не было), предполагала поднятие общими усилиями самой маленькой и отсталой страны социалистического содру­жества до какого-то среднецивилизационного уровня, что и произошло за 15 послевоенных лет, в течение которых дружба и сотрудничество с социалистическими странами, и в первую очередь с Советским Союзом, были краеугольным камнем по­литики АПТ.

Албания активно участвовала в работе СЭВ и Политическо­го консультативного комитета стран —участниц Варшавского договора. Основным внешнеполитическим фактором, способ­ствовавшим развитию албанской экономики, являлся Совет­ский Союз и его кредиты. Как правило, поставки товаров и обо­рудования осуществлялись на основе долгосрочных кредитов, предоставляемых на льготных условиях. Однако, учитывая то, что Албания испытывала большие затруднения с выполнением принятых обязательств, советское правительство прибегало к практике реструктуризации долгов или к освобождению от вы­платы задолженности по кредитам.

Самый крупный пакет торгово-экономических соглашений между СССР и Албанией был подписан по результатам визита в Москву в апреле 1957 г. албанской партийно-правительствен­ной делегации во главе с Э. Ходжей. Советское правительство освободило Албанию от необходимости погашения задолжен­ности по кредитам, сумма которых к тому времени составила 422 млн руб. Идя навстречу просьбам албанской делегации, со­ветское правительство выделило дополнительные кредиты на нужды развития албанской экономики в 1958 — 1959 гг., а также дополнительные денежные средства и продовольственные то­вары в целях оказания помощи в связи с полной отменой кар­точной системы.

СССР помог Албании создать костяк промышленности, по­ставив 93% всего оборудования для нефтяной и горнорудной отраслей, около 90% грузового автотранспорта, свыше 80% тра­кторов, 65% других сельскохозяйственных машин. Из СССР ввозился племенной скот, сортовые семена зерновых и техни­ческих культур, удобрения и пр. Неоценимый вклад в становле­ние системы образования (от начальной до высшей школы), в развитие науки, культуры и искусства, в подготовку специа­листов для всех отраслей народного хозяйства внесли совет­ские люди, как на официальном уровне, так и в процессе повсе­дневного делового общения со своими албанскими коллегами. Достаточно сказать, что многие из впервые в истории Албании сооруженных объектов культуры обязаны своим существова­нием Советскому Союзу.

Албания значительно расширила внешнеполитические свя­зи. Она экспортировала главным образом в страны социали­стического содружества хромовую и железную руду, нефть, битум, черновую медь, фанеру, табак и табачные изделия, кож­сырье, маслины, фруктовые и рыбные консервы. Основное ме­сто в импорте занимали оборудование для нефтяной и горной промышленности, электроматериалы, автомашины, тракторы, сельхозмашины, химические товары и другие промышленные изделия.

Албания долго добивалась признания на международной арене. В декабре 1955 г. она была принята наконец в члены ООН. В 1960 г. Албания имела дипломатические отношения со всеми социалистическими странами, с 10 капиталистическими и была членом 18 международных организаций, наиболее важ­ными из которых являлись Европейская экономическая комис­сия ООН, Международная организация труда, Всемирная организация здравоохранения, ЮНЕСКО и др. Активно сотрудни­чая на международной арене в интересах сохранения и упроче­ния мира на Балканах, Албания поддержала ряд инициатив, с которыми выступали представители социалистического со­дружества. Большой международный отклик получило совме­стное советско-албанское заявление от 30 мая 1959 г., вырабо­танное в период пребывания в Албании Н.С. Хрущева. В нем говорилось, что интересам народов Балканского полуострова и Адриатики отвечало бы создание в этом районе зоны, свобод­ной от атомного и ракетного оружия.

Сотрудничество в рамках социалистического содружества выявляло различия в подходах к некоторым вопросам эконо­мического, политического и идеологического характера. До 1960 г. они разрешались в порядке конструктивных перегово­ров. В связи с возникновением разногласий в международном коммунистическом и рабочем движении, когда основными оппонентами в споре стали Коммунистическая партия Совет­ского Союза и Коммунистическая партия Китая, осложни­лись отношения между Албанией и СССР, что привело к их разрыву.

Кризис в советско-албанских отношениях

Первые албанские пятилетки приходятся на годы, когда в стра­не шел процесс становления и упрочения командно-админист­ративной системы, аналогичной той, которая сформировалась в СССР и в большинстве стран Центральной и Юго-Восточной Европы. Авторитарная структура, основывавшаяся на моно­польной власти одной партии — АПТ, вернее, ее номенклатур­ной верхушки, опиралась на традиции государственного наси­лия, существовавшие в Албании испокон веков и представлен­ные в XX в. диктатурой короля Зогу.

1951 — 1961 гг. стали периодом тесного и плодотворного сот­рудничества Албании с Советским Союзом. В практике освое­ния широкомасштабной советской помощи зачастую имело место механическое заимствование готовых форм, их шаблон­ное нетворческое перенесение на албанскую почву, что снижа­ло эффективность внедрения нового в промышленности и сельском хозяйстве. И это было неизбежным при все еще недо-статочной технической подготовке основной рабочей силы. СССР выполнял роль главного донора албанской экономики, выражая готовность по мере появления дополнительных просьб со стороны руководства АПТ удовлетворять их по сути дела на безвозмездной основе. Так постепенно стали возникать и крепнуть иждивенческие настроения, вызвавшие к жизни крылатое выражение: "Великий Советский Союз не поест один день — Албания будет сыта год".

Тесные албано-советские связи сложились в межпартий­ных отношениях. Они носили характер устоявшейся тенден­ции. И к главе первой советской миссии связи К.П. Иванову на заключительном этапе войны, и в мирное время к посланнику Д.С. Чувахину обращались за советом албанские руководители самого высокого уровня. Приходили, как к друзьям, забывая, что они являются иностранцами, представителями другого го­сударства. В конце 90-х годов, когда в России и в Албании стали публиковаться различного рода документы, можно было услы­шать гневные реплики представителей нового поколения поли­тиков: "Как они могли так откровенно говорить о наших внут­ренних делах?!" Но в этом ничего предосудительного не было: неопытная в делах молодежь набиралась ума у старших товари­щей. Гораздо более опасные последствия для будущего страны в целом имело перенесение на албанскую почву негативного опыта ВКП(б)/КПСС.

Присвоивший себе название "диктатуры пролетариата" ре­жим, устойчивость которого обеспечивалась авторитетом си­лы, не допускал существования различий во мнениях ни в обла­сти политики, ни в вопросах экономики, ни в сфере культуры. Правильность линии руководства АПТ признавалась априори, а возможные отклонения относились за счет внешнего враж­дебного влияния и давления. Поэтому, когда в генеральной ли­нии АПТ происходил сбой и поставленные задачи оказывались на грани срыва, начинался поиск причин, помешавших их осу­ществлению, который заканчивался обычно разоблачением очередных врагов. Тем временем цифры плановых заданий пе­ресматривались, если это касалось экономики. Несогласные с политикой партии, критиковавшие отдельные моменты в ее де­ятельности, пусть даже с благородной целью совершенствова­ния ее работы, причислялись к лику "врагов народа" и уничто­жались физически и морально. Так пресекалась в корне любая оппозиция.

Поиск по сайту: