Скромное обаяние буржуазии

Надо сказать, что внешне Ходорковский в те годы никак не напоминал увесистого банкира и бизнесмена, коим он постепенно становился. Явно не стремился подражать иностранным коллегам с их деловым дресс‑кодом. И потом, уже став миллиардером, он сохранял демократизм в одежде. Было очевидно, что он предпочитает спортивный стиль одежды. Отсюда и короткие кожаные куртки, джинсы, кроссовки, в которых я его чаще всего видела. Костюмы он не любил, хотя признал все же их необходимость. И костюмы были хорошие, но носил он их плохо. Очевидно, что «правильный внешний вид» оставался для него тяжелой и безрадостной обязанностью. Друзья говорят, что он очень долго носил не то, что надо. Но в какой‑то момент все же пришлось переключиться. Невзлин вспоминает, что, бывало, Мишу приезжает снимать телевидение, а он сидит в джинсовке и свитере или, что еще хуже, кашемировом свитере под пиджак. Не под клубный пиджак, что еще куда ни шло, а под строгий костюм. Неправильно.

Думаю, «как правильно», – все акционеры ЮКОСа со временем усвоили, но и по сей день те из них, кого я имею возможность видеть, – Невзлин, Дубов, Брудно, Шахновский – никак не соответствуют анекдотам про новых русских, которые огорчаются, что купили галстук дешевле, чем за углом. Скорее, им стало свойственно во внешнем облике скромное обаяние буржуазии, что практически не выделяет их в обычной жизни из массы людей в тех странах, где они живут или бывают. При этом все научились носить деловую одежду и учитывать, когда без этого не обойдешься.

За полтора года до его ареста я взяла у Ходорковского интервью, в котором мы, в частности, впервые говорили и об образе жизни, об этом самом скромном обаянии буржуазии. В этот момент он уже был в списке Forbes и то, о чем они с Невзлиным писали в книге, сбылось: они стали миллиардерами. От той жизни, о которой мы с ним говорили, до тюрьмы во временном отношении Ходорковского отделял миг. Интервью было опубликовано в «Коммерсанте» только в 2005 г.

– Вы часто ездите за границу, а моя знакомая встретила вас в торговом доме на Кутузовском. Вы покупали костюм. Предпочитаете одеваться в Москве?

– За границей размеров таких, как у меня, не бывает.

– Не преувеличивайте свои размеры. Я вас редко вижу в костюме. Обычно свитер, джинсы…

– В последнее время стал больше носить костюмы. Но если мне дать свободу выбора, то так бы и ходил: джинсы, свитер, кожаная куртка.

– Часы?

– Эти? «Фрэнк Мюллер».

– Очки? Раньше были другие, в золотой оправе.

– Очки простые. Это жена меня заставила в Швейцарии зайти в магазин и купить такие очки, без оправы.

– У вас есть охрана и в Москве, и за границей?

– Ну… существует. Спасибо Forbes.

– Да ладно! И до Forbes же была.

– Что «да ладно»? Благодаря Forbes появилась цифра. Народ же не понимал масштаб цифр. А за границей – смотря где. Есть страны, где человеку, о котором публично известно, что у него большое состояние, появляться без охраны не рекомендуется.

– Вы летаете собственным самолетом?

– Когда как. Своего у меня нет. Иногда арендую.

– Живете под Москвой?

– Да.

– Дом с башенками? Это уже новорусский стандарт.

– Ан нет, без башенок. Дом сделан под норвежский стандарт. Дерево и камень. Точно как строят в Норвегии.

– Ездите, если не ошибаюсь, на BMW.

– Сейчас купил джип Cadillac. Для себя. Жена сама за рулем. У нее джип. И есть еще семейный минивэн.

– Спортом занимаетесь?

– Да. В этом году попытался встать на сноуборд. Как больно‑о! Но под конец уже съезжал с горки без падений.

– Виллы за границей, яхты?

– Нет.

– Почему?

– Не хотелось, наверное.

Инна Ходорковская: Мы в этом похожи с Мишей, поэтому нам и хорошо вместе. Мне лишнего не надо. Меня это напрягает. Я живу в настоящий момент. И не думаю: вот, может быть, в будущем у меня что‑то будет. Я никого не осуждаю. Люди разные. Каждый должен жить так, как ему комфортно. Может, кому‑то нравится иметь кучу домов и машин, бегать и дергаться, чтобы там с ними ничего не натворили. Для меня это ненужное напряжение, просто так не могу. Мода – это стереотипы, меня это не интересует. Мне нравится джип Х5, и мне вполне достаточно, другого не хочу. Да, может быть, мне хотелось иметь свой угол, как любому советскому человеку. Ну и хорошо. У нас и было у каждого свое пространство. Это было важно для обоих. И ничего большего мне не надо. У советских людей генетически заложено – нам хочется того, чего мы не имели. Но если это отбросить, эту суету, то все намного проще. Ведь правда! И если Мишу спросить, он, наверное, скажет то же самое. Должен быть дом, если у тебя есть семья. Должны быть животные в доме, обязательно. У нас всегда животные в доме. Мы кошатники с Мишей и собачники тоже. Это члены семьи. Ты знаешь, мне даже кажется, что они спасают нас. Когда пришла налоговая, у нас хомячок умер. Он, бедный, как будто взял на себя весь этот негатив. Меня вот это волнует куда больше всего остального. Семья, отношения в семье. Мне кажется, это основополагающее в жизни. Все остальное не важно. Миша сейчас стал это понимать. У него было время подумать. И я ждала, когда он это осознает.

Поиск по сайту: