Именно поэтому вместо институтов появляются симулякры

Но тенденции развития неодолимы. Страна меняется на наших глазах вне зависимости от того, хочется это кому‑нибудь или нет, и поэтому я публикую только то, что полагаю полезным, вне зависимости от того, кто будет использовать изложенные мысли. Накопленный авторитет позволяет иногда серьезно влиять на «положение весов», задавать или во всяком случае корректировать направление общественной дискуссии.

Я не слишком самоуверен после стольких лет нахождения за тюремной решеткой в отрыве от общественной жизни, как Вы считаете?!

Не привык себя принижать. «Бойцов» моего уровня в стране – несколько сотен, а с моим опытом – несколько десятков. Из них тех, кто может себе позволить свободный и публичный анализ, да еще и с потенциалом на его реализацию – единицы. Все на виду. Все всё понимают. Мне проще – ограничители остались только моральные. А по‑другому жить скучно.

Я ведь понимаю, что до сих пор меня не «грохнули» чудом и могут в любой день. Понимаю – велика вероятность никогда не выйти на свободу. Что обо мне скажут потом мои дети? Зачем живу? Поверьте, Наташа, это не праздные вопросы.

Хочу, чтобы сказали: он делал то, что мог, то, что считал правильным для своей страны, а не стремился выжить любой ценой. Пусть и ошибался – в чем‑то или во многом.

Но именно здесь причина моего поведения в 2003 году, да и в 2000 году, во время трагедии НТВ, тоже.

Я – увлекающийся человек, особенно когда в руках такая игрушка, как ЮКОС. Я могу не замечать или убеждать себя не замечать то, что происходит вокруг, проявлять большую «моральную гибкость». Но когда и если меня мордой ткнут в дерьмо, да так, что не заметить невозможно, вот тогда многое отходит на второй и третий план.

Деньги, собственность? Не более чем инструмент. Собственная жизнь – дорогостоящий, одноразовый, но тоже инструмент.

Честь в глазах думающих, образованных патриотов России и тех, кто хочет России добра за рубежом, – вот что важно. Это и мой внутренний взгляд.

Жутко не люблю, когда жизнь загоняет в ситуацию подобного выбора. Уклоняюсь до последнего. Но если так уж получилось – иду до конца. Тупо и упрямо. Это правда. Как правда и то, что именно латынинская статья стала для меня той оплеухой, которую я своевременно получил, когда стал забываться кризис 1998 года. Концовка там резанула. Именно тогда и возникла «Открытая Россия».

Смешно, когда вспоминаешь, что определило судьбу…

Я не боялся тюрьмы. Предполагал, что либо долго не продержат, либо убьют. Предположить, что пойдут на создание себе такой головной боли и на столько лет, – не мог. Объективно был сделан худший выбор. В их моральные барьеры и тогда не верил, а сейчас и подавно. Властная вертикаль – опасная штука. Хвост достаточно часто виляет собакой.

Поиск по сайту: