За обеспечение средств для участия в аукционе отвечал Платон Лебедев. Он довольно подробно рассказал об этом на суде

Платон Лебедев (в своем выступлении на втором процессе против Ходорковского и Лебедева в Хамовническом суде): Естественно, всех интересует источник: на какие средства приобретался контрольный пакет акций ЮКОСа в 1995–1996 годах. …Это отчетность банка МЕНАТЕП за 1995 год. …Здесь, в частности, указано, что только за 1995 год банк МЕНАТЕП заработал доходов на сумму 3 трлн 481 млрд рублей. Это только за 95‑й. Поскольку курс был порядка 4000 рублей за доллар, то банк только за 95‑й заработал доходов на сумму около $1 млрд. Таким образом, источником финансирования покупки у государства контрольного пакета акций ЮКОСа в 1995–1996 годах были денежные средства банка «МЕНАТЕП‑Москва», точнее – средства Группы банка МЕНАТЕП как холдинга. Если кратко суммировать, инвестировав 43 745 580 000 рублей и $520 млн, компании «Лагуна» и «Монблан» в 1995–1996 годах приобрели… контрольные пакеты в ходе залогового аукциона и инвестиционного конкурса. При этом компания ЮКОС на тот момент имела накопленные убытки и просроченную задолженность, в том числе перед бюджетом, на сумму более $2 млрд. Это стартовая ситуация.

Владимир Дубов: Если говорить сегодня, были ли те аукционы рыночными, честными, ответ – не были. Аукцион проходил внутри компании ЮКОС. ЮКОС проводил аукцион по продаже себя. Если ЮКОС в лице его представителей согласен, чтобы вы его купили, – тогда да, никому не нужен социальный взрыв на предприятии. Без согласия предприятия купить его было невозможно. Ни одно из предприятий, которые были выставлены на аукцион. Конкуренция могла быть только на уровне взаимодействия с предприятием, потом с правительством.

Спустя годы Егор Гайдар скажет: «Знаете, я не имел отношения к залоговому аукциону. Мне не нравится, как были проведены залоговые аукционы. И тем не менее… я скажу одну вещь, которую важно понимать. Перед залоговыми аукционами в российском правительстве обсуждался вопрос о том, что мы будем делать, когда – а это неизбежно по тенденции – Россия перестанет быть экспортером нефти и станет импортером нефти. Это планировалось на 2000 год. Тогда же обсуждался вопрос о том, что делать с Нижневартовском, когда добыча нефти на “Самотлоре” остановится в 2000 году. Что делать с 200‑тысячным населением города? Вот когда мы приватизировали нефтяную отрасль, в том числе с помощью залоговых аукционов, у нас возникла другая проблема: что делать с таким быстрым ростом добычи нефти, которая создает нам проблемы, скажем, в переговорах с ОПЕК, которая говорит нам: “Почему же вы так быстро наращиваете свою долю на рынке?” Вот это про залоговый аукцион. Еще раз подчеркиваю, мне не нравится, как были проведены залоговые аукционы. Но результатом их стало то, что мы от экономики, в которой нефтедобыча стремительными темпами падает, буквально, почти сразу, перешли в экономику, где нефтедобыча стремительными темпами растет. Вплоть до “дела ЮКОСа”. После того как мы решили ренационализировать часть нефтяной отрасли, проблема с ОПЕК исчезла, потому что темпы роста нефтедобычи упали в пять раз. Как раз с того момента, как мы решили, что лучше ренационализировать часть нефтяной отрасли».

Поиск по сайту: