Конечно, каждый из губернаторов изначально попробовал меня «на зуб». Было и давление, и судебные иски, и даже жалобы президенту России, но это – нормально

Вообще, скажу честно, мне с главами регионов повезло. Хотя среди избранных губернаторов полных дураков не встречалось в принципе, те, с кем имел дело я, – люди «отборные»: и ханты‑мансийский Филиппенко, и самарский Титов, и томский Кресс, и орловский Строев, и многие другие. Как только они поняли, что я пришел надолго, ситуацию внутри компании контролирую, производство буду развивать, разговоры стали конструктивными и взаимоуважительными.

Отношения иллюстрирует такой факт: когда и если мне было необходимо заменить руководителя своего подразделения в регионе, то и отставку, и новое назначение я лично обязательно согласовывал с губернатором. Но и губернатор обязательно обсуждал с нами любые крупные решения, касающиеся тех городов и поселков, где наши подразделения были градообразующими. Собственно, ничего нового, так было всегда, но первый раз между собой договаривались независимые люди: избранные губернаторы и «частный предприниматель». Прекрасно получилось. «Win Win».

Александр Филиппенко – абсолютно уникальный человек. Я таких губернаторов, как он, не встречал. Не корыстный, тонкий дипломат, знающий отрасль. Главное увлечение – возведение на месте Ханты‑Мансийска современного города. И ведь смог! И команда у него была такая же. Собянин, Карасев, Ефимов. Штучные кадры. Мне с такими легко.

Понятно, что им надо было от меня – производственный результат. Понятно, что они могут дать – обеспечить комфортную социально‑политическую обстановку. Споры – да, на уровне служб. Крик – нет. Зачем? Это люди, понимающие и принимающие аргументы. Умеющие контролировать свои эмоции. Я вроде такой же.

Что касается «московского пацана», то здесь несколько иная ситуация. В 1996 году, когда я там появился, мне было 33. Это нормальный возраст для «нефтяного генерала». Образование – «профильное», опыт работы в министерстве, опыт руководства крупными предприятиями. Поддержка в правительстве. Но, конечно, Филиппенко присматривался. Почти два года. Потом поверил и стал помогать.

А что до «атрибутов дружбы» – он умный человек, тонко чувствовавший, что и кому нужно, а кому – нет. В моем случае он видел – можно обойтись без этой ерунды. И мы обходились. Хотя выпить – иногда выпивали. На приемах. Символически.

Я не знаю его реакции на мой арест. Полагаю – сдержанная. Во всяком случае не слышал, чтобы он как‑то воспользовался ситуацией. Знаю, их допрашивали. Но судя по тому, что показаний в деле нет, значит, говорил неплохо.

Социалка

Конечно, одна из первых проблем – социальная. Ведь весь жилой фонд, ясли, школы, магазины, котельные, дороги – все находилось в собственности ЮКОСа. Все города были у нас «на балансе». Уже существовал указ о передаче всего этого региональным властям, но никто не торопился его исполнять. Почему? Резоны региональных властей понятны – организационных ресурсов нет, федеральный трансферт для финансирования всего этого еще получить надо, в общем – головная боль. С другой стороны – надо. Ведь именно коммунальная сфера – суть их деятельности.

Резоны руководства компании тоже двояки. С одной стороны, та же головная боль от «социальной сферы». Хотя расходы и списываются на налоги, но отвлечение организационных ресурсов гигантское. С другой стороны, владея «социалкой», компания «держит руку на горле» любого жителя: уволил, выселил из жилья, выкинул ребенка из детского сада – обычная практика. Я уже не говорю о мелком личном доходе от «бизнеса» типа пивзавода, гостиницы, магазинов и т. п.

Мой подход был однозначным и «идеологическим» – мне рабы не нужны. У человека должен существовать выбор. Крепостничество – прошлый век. Хочет – работает у меня, не хочет – идет к соседу или занимается собственным бизнесом. Поэтому вопрос перед губернаторами был поставлен однозначно: можно обсуждать, как мы вам финансово поможем в переходный период, но всю «социалку» мы передаем муниципалитетам, а коммерческие объекты типа магазинов – продаем. Так и сделали. Конечно, много кто «нажился» в процессе, но я «закрыл глаза», так как результат был важнее мелких потерь. Время – вот что имело значение. Время и мобилизация организационных ресурсов на ключевых производственных задачах.

Надо понимать, что никакие социальные объекты не уничтожались и не закрывались, поскольку они все необходимы для жизни людей. Причем компания экономила в основном не деньги, а организационные ресурсы. Переставала отрывать свой персонал на решение непрофильных задач, передавая их тем, кому ими положено заниматься, – коммунальщикам.

Поиск по сайту: