Фонд заработной платы я устанавливал сам, и в 1989 году, если не ошибаюсь, мы стали независимыми

Однако вернусь к более ранним временам. Поскольку коллектив был подобран мной под «идею», то никто не требовал безумных зарплат. Я сам получал 500 рублей в месяц. Никакой роскоши в офисах, никаких дорогих машин. Я в 1988 году купил «Москвич‑412», и в Центре долгое время была одна своя машина плюс оплачивались расходы на такси.

У нас были люди, которым, возможно, такие порядки не нравились, но они были постарше, а мы обеспечивали стабильный заработок. Многие наши сотрудники сами подрабатывали в ТК. Так что не бедствовали, но и деньги на ветер не бросали.

Оборот за 1988 год составил 80 млн рублей. Это было очень много. Компьютер стоил 40 000, автомашина – 10 000–20 000.

Если говорить о «стоимости бизнеса», то первый миллион я сделал именно тогда. Еще до всяких историй об освоении «партийного золота», которые появились позднее. Партия все еще казалась незыблемой махиной. Во всяком случае мне.

Если же говорить о миллионе, положенном в свой карман, как говорится, «на жизнь», то до этого момента еще было далеко. Наверное, можно определить по машине – когда я купил себе первую новую иномарку, Volvo 740. Думаю – 1992 год, точно не помню. A тогда я не мог даже подумать о возможности потратить на себя такую сумму.

Новые идеи требуют новых средств. Но, несмотря на линию «бизнес‑накопления», оборотных средств стало меньше, чем идей по их инвестированию, и я пошел в банк. Естественно, в свой, где у нас был счет. Фрунзенское отделение Госбанка (или тогда уже «Жилсоцбанка», не помню). Крайне доброжелательная ко мне управляющая отказала.

Тогда кредиты предприятиям предоставлялись исключительно в рамках государственного кредитного плана, где нас, естественно, не было. Но вместо денег она дала мне ценный совет. Мол, «я слышала, что разрешили создание коммерческих банков, и если ты такой банк создашь, то банковскому учреждению я смогу дать кредит». На вопрос: «Только вот к кому обратиться?» – она дала мне телефон своего знакомого, молодого парня в головной конторе «Жилсоцбанка». Я – к нему. Он мне говорит: все реально, можете попробовать, дает все документы и предлагает помочь. Мы оформляем ТК (их там человек 7–10 с нашими бумагами возилось), и к концу 1988 года они нам приносят зарегистрированный устав банка КИБ НТП (Коммерческий инновационный банк научно‑технического прогресса)! Уставный капитал – аж 100 000 рублей. Это реальные деньги, их резервировали в Госбанке. Учредители – Центр НТТМ, кооператив «Нигма» и Фрунзенское отделение «Жилсоцбанка».

Откуда‑то взялась легенда, что у Алексея Голубовича родители работали в ЦБ и они нам якобы помогли в тот период. Ничего похожего. Я не помню, когда познакомился с Голубовичем, но к созданию банка он никакого отношения не имел. Банк мне помогла создать Крушинская (Фрунзенский Госбанк СССР), которая свела с ребятами из «Жилсоцбанка».

Здесь началась другая жизнь, но понял я это не сразу, а где‑то еще через полгода‑год. Пока же радостно получил кредит и бросил его в закупку новой партии компьютеров.

Возникший источник кредитных денег дал толчок целому ряду новых проектов, уже непосредственно к центру НТТМ не относящихся. В том числе и к импорту знаменитого «коньяка» «Наполеон» по $1,5 за бутылку. Уже тогда я был хитро‑законопослушен. Коньячная бутылка по форме, из дымчатого стекла. На этикетке надпись Napoleon. Ни «коньяк», ни даже «бренди» мы не писали, но на спиртовой завод во Франции, где нам заливали какой‑то «коньячный спирт» в эти бутылки, я контролера посылал. Так что без обмана. Спирт качественный, пищевой. Из Франции.

Хотя признаюсь честно – не пошло. Компьютеры были выгоднее. На спиртном можно зарабатывать, только если государство вводит ограничители для всех, кроме тебя (или ты их попросту нарушаешь). А тогда ограничителей не было – продукция же простая. Как с компьютерами, возиться не надо. Конкуренция бешеная. Не выгодно.

Поиск по сайту: