АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Глава 29. Поставьте Нико перед выбором — умереть или оказаться в супермаркете Зиппив Буфорде, и решить ему будет крайне сложно

Читайте также:
  1. Http://informachina.ru/biblioteca/29-ukraina-rossiya-puti-v-buduschee.html . Там есть глава, специально посвященная импортозамещению и защите отечественного производителя.
  2. III. KAPITEL. Von den Engeln. Глава III. Об Ангелах
  3. III. KAPITEL. Von den zwei Naturen. Gegen die Monophysiten. Глава III. О двух естествах (во Христе), против монофизитов
  4. Taken: , 1Глава 4.
  5. Taken: , 1Глава 6.
  6. VI. KAPITEL. Vom Himmel. Глава VI. О небе
  7. VIII. KAPITEL. Von der heiligen Dreieinigkeit. Глава VIII. О Святой Троице
  8. VIII. KAPITEL. Von der Luft und den Winden. Глава VIII. О воздухе и ветрах
  9. X. KAPITEL. Von der Erde und dem, was sie hervorgebracht. Глава X. О земле и о том, что из нее
  10. XI. KAPITEL. Vom Paradies. Глава XI. О рае
  11. XII. KAPITEL. Vom Menschen. Глава XII. О человеке
  12. XIV. KAPITEL. Von der Traurigkeit. Глава XIV. О неудовольствии

Поставьте Нико перед выбором — умереть или оказаться в супермаркете Зиппи в Буфорде, и решить ему будет крайне сложно. Если подумать, на земле мертвых он хорошо ориентируется. Да и еда там посвежее.
— Я все равно не понимаю, — бормотал тренер Хедж, пока они брели по центральному проходу. — Они назвали целый город в честь стола Лео?
— Думаю, город появился первым, тренер, — ответил Нико.
— Надо же, — Хедж взял коробку пончиков с сахарной пудрой. — Быть может, ты прав. Этим на вид как минимум лет сто. Скучаю по тем португальским фартурам.
При мыслях о Португалии у сына Аида начинала болеть рука. Следы от когтей оборотня на его бицепсах были все еще красными и опухшими. Один из сотрудников магазина даже поинтересовался: не натолкнулся ли Нико случайно на рысь.
Они купили аптечку первой помощи, пачку бумаги (чтобы тренер Хедж мог писать больше писем-самолетиков своей жене), фастфуд с содовой (потому что шведский стол в новой магической палатке Рейны снабжал их только здоровой пищей и свежей водой) и различные туристические принадлежности для бесполезных, но впечатляюще сложных ловушек для монстров от тренера Хеджа.
Нико надеялся найти новую одежду. Они покинули Сан-Хуан два дня назад, и ему уже порядком поднадоело ходить в тропической рубашке с надписью ISLA DE ENCANTORICO; к тому же, у тренера Хеджа была такая же. К сожалению, выбор в супермаркете был невелик: футболки с флагами конфедератов да банальностями вроде СОХРАНЯЙ СПОКОЙСТВИЕ И СЛЕДУЙ ЗА БЫДЛОМ, поэтому он решил и дальше носить попугаев с пальмами.
В лагерь они возвращались вдоль двухпутной дороги; солнце припекало. Похоже, данный уголок Южной Каролины состоял преимущественно из заросших растительностью полей, перемежеванных телефонными столбами, и деревьев, покрытых лианами кудзу. Сам город был собранием портативных металлических сараев — шести или семи; наверное, его население было таким же маленьким.
Вообще-то Нико не особо любил солнце, но в кои-то веки был рад теплу: так он чувствовал себя более материальным, крепче привязанным к миру смертных. С каждым прыжком по теням все только усложнялось. Даже в ясные дни его рука спокойно проходила насквозь твердые предметы. Его пояс и меч падали к лодыжкам безо всякой на то причины. Однажды, не глядя по сторонам, Нико прошел прямо через дерево.
Сын Аида вспомнил слова Джейсона Грейса, брошенные ему во дворце Нота: «Быть может, настало время выйти из тени».
«Если бы я только мог», — подумал Нико. Впервые за всю свою жизнь он боялся темноты, потому что мог раствориться в ней навсегда.
Дорогу к лагерю они отыскали без проблем: Афина Парфенос служила высочайшим ориентиром. А в новой камуфляжной сети она блестела серебристым светом, словно очень яркое привидение ростом в сорок футов.
Статуя, видимо, хотела, чтобы команда посетила место образовательной значимости, потому как приземлилась рядом с историческим памятником с пометкой «Буфордская резня» на посыпанном гравием участке земли, находившемся на пересечении направлений Никуда и Ничего.
Палатка Рейны разместилась в роще деревьев примерно в тридцати ярдах от дороги. Рядом стояла прямоугольная пирамида — сотни камней, нагроможденных в форме большой могилы, с гранитным обелиском в качестве надгробия. По кругу были раскиданы увядшие венки и сломанные пластмассовые букеты, от которых атмосфера становилась еще более удручающей.
Аурум и Аргентум играли в догонялки в лесах с одним из тренерских мячей для гандбола. С тех пор, как металлических гончих отремонтировали амазонки, они вели себя резво и жизнерадостно — в отличие от их хозяйки.
Рейна сидела по-турецки у входа в палатку, вперившись взглядом в мемориальный обелиск. После произошедшего в Сан-Хуане она была не особо разговорчива. Монстры притихли — что настораживало. Да и от охотниц и амазонок больше ничего не было слышно. Что случилось с Хиллой, Талией и гигантом Орионом?
Нико не особо жаловал охотниц Артемиды. За ними по пятам следовали не только их охотничьи собаки и птицы, а и разного рода неприятности. Его сестра Бьянка умерла вскоре после присоединения к ним. Затем их лидером стала Талия Грейс, которая начала нанимать в команду еще больше молодых девушек, что Нико было не по душе — как будто смерть Бьянки можно было так легко забыть… как будто ее можно было заменить.
Когда сын Аида проснулся в «Баррачине» и узнал о похищении Рейны, он в ярости разнес весь внутренний дворик ресторана. Охотницы не могли просто так взять и отнять у него еще одного близкого человека.
К счастью, Рейна вернулась, только вот стала жутко задумчивой. Каждый раз, когда Нико хотел поговорить с ней по поводу того инцидента на улице святого Хосе — в частности, о призраках на балконе, которые прожигали дочь Беллоны ненавистным взглядом и шептали ей всякого рода обвинения — Рейна тут же пресекала все его попытки.
Нико располагал кое-какой информацией о призраках. Впускать их в свой разум было опасно. Он хотел оказать Рейне помощь, но так как его собственной стратегией было разбираться с проблемами самостоятельно и отвергать любого, кто пытался помочь, он как бы не мог критиковать ее за то, что она поступала так же.
Как только они подошли поближе, Рейна обратила к ним свой взгляд.
— Я все поняла.
— Узнала, что это за место такое? — спросил Хедж. — Хорошо, потому что оно сводит меня с ума.
— Битва при Уоксхоу, — сказала она.
— А, понятно… — глубокомысленно кивнул Хедж. — Жуткое было мочилово.
Нико просканировал местность на наличие неупокоенных душ, однако ничего не обнаружил. Необычно для поля боя.
— Ты уверена?
— 1780 год, — пояснила Рейна. — Американская революция. Греческие полубоги в большинстве своем были колониальными лидерами, римские — британскими генералами.
— Потому что Англия в те времена была похожа на Рим, — догадался Нико. — Разрастающаяся империя.
Рейна подобрала сломанный букет.
— Думаю, поэтому мы здесь и приземлились. Это моя вина.
— Ой, да ладно тебе, — усмехнулся Хедж. — Ты не виновата, что мы очутились в буфордском магазинчике Зиппи. Это просто случайность.
Рейна повертела в руках поблекшие пластиковые цветы.
— Во время революции британская кавалерия окружила четыре сотни американцев. Колониальные труппы были готовы сдаться, и даже опустили оружие, однако британцы жаждали крови. Это была жуткая бойня… выжили лишь немногие.
Нико это вовсе не шокировало. После путешествий по подземному миру и множества услышанных им историй о зле и смерти, военная резня едва ли казалось достойной удивления.
— И причем тут ты?
— Британским командиром был Банастр Тарлтон.
Хедж фыркнул.
— Слыхал я о таком. Чокнутый парень. Его прозвали Мясником Бенни.
— Да… — Рейна с трепетом вздохнула. — Он был сыном Беллоны.
— Вот оно как, — Нико уставился на огромную могилу. Его все еще беспокоил тот факт, что он не почувствовал ни одного духа. Здесь положили стольких солдат… должно же это место излучать хоть какую-то ауру смерти.
Он присел рядом с Рейной и в который раз решил рискнуть ее разговорить.
— Значит, ты думаешь, что нас притянуло сюда потому, что у тебя есть некая связь с этими призраками. Что-то вроде этого случилось и в Сан-Хуане, да?
Нико сосчитал до десяти. Рейна молчала, вертя в руках пластиковый букет.
— Я не хочу говорить о Сан-Хуане.
— А стоит, — собственное тело показалось ему чужим. Зачем он призывал Рейну поделиться с ним своим прошлым? Во-первых, раньше он так не поступал, во-вторых, это было не его дело. Тем не менее, Нико продолжил: — Знаешь, многие приведения потеряли свои голоса. Миллионы из них бесцельно бродят по полям Асфоделей, пытаясь вспомнить кто они такие. И почему так происходит? Потому что при жизни они так и не дали себе шанса. Они никогда не выговаривались, и их никто не слышал. Твой голос — это твоя личность. Если ты им не пользуешься, — сказал он, пожав плечами, — ты уже на полпути на Асфодели.
Рейна нахмурилась.
— Так вот как ты людям настроение поднимаешь?
Тренер Хедж прочистил горло.
— Что-то это начинает давить мне на психику. Пойду напишу еще писем.
С этими словами он взял свой блокнот и направился в лес. Последнее время тренер много писал — очевидно, не только Мелли. Деталями Хедж не делился, однако намекал, что пытался раздобыть помощь. Насколько Нико было известно, писал он Джеки Чану.
Сын Аида открыл свой пакет с покупками и вытащил оттуда упаковку овсяного печенья с кремом; он протянул ее Рейне.
Она поморщилась.
— Они выглядят так, словно их срок годности истек во времена динозавров.
— Кто знает. Аппетит у меня сейчас что надо. Любая еда кажется вкусной… кроме, пожалуй, семян граната. Вот этих с меня точно хватит.
Рейна все же взяла одну печеньку и надкусила ее.
— Те призраки в Сан-Хуане… все они являются моими предками.
Нико молчал. Бриз заставил камуфляжную сетку на Афине Парфенос затрепетать.
— У семьи Рамирес-Ареллано древние корни, — продолжила Рейна. — Я много чего не знаю. Мои предки жили в Испании, когда она была римской провинцией. Мой пра-пра-пра-какой-то-дедушка был конкистадором. Он переехал в Пуэрто-Рико вместе с Понсе де Леоном.
— Тот призрак на балконе в доспехах конкистадора, — вспомнил Нико.
— Да, это он.
— Так… вся твоя семья происходит от Беллоны? Я думал, вы с Хиллой являетесь ее дочерьми, а не наследницами.
До него поздно дошло, что Хиллу упоминать не стоило. На лице Рейны промелькнуло отчаяние, пускай ей и удалось его тотчас же скрыть.
— Мы и есть ее дочери, — молвила Рейна. — Первые настоящие дети Беллоны в семье Рамирес-Ареллано. Ей всегда нравился наш род. Миллионы лет назад она предсказала, что мы будем играть ключевые роли во многих сражениях.
— Чем ты сейчас и занимаешься, — сказал Нико.
Рейна отряхнула крошки с подбородка.
— Наверное... Кто-то из моих предков был героем, кто-то — злодеем. Видел призрака с пулевым ранением в груди?
Нико кивнул.
— Пирата?
— Самого знаменитого за всю историю Пуэрто-Рико. Он был известен под именем Кофреси, но фамилия у него была Рамирес де Ареллано. Наш дом, наша семейная вилла, была построена на деньги, полученные с зарытого им сокровища.
На какое-то мгновение Нико вновь ощутил себя маленьким ребенком. Ему так и хотелось выпалить: «Это так круто!». Еще до того, как он начал играть в Мифомагию, ему очень нравились пираты. Быть может, отчасти из-за этого он был так сражен Перси Джексоном, сыном морского бога.
— А остальные призраки? — спросил Нико.
Рейна откусила еще печенья.
— Парень в форме американского флота… это мой пра-пра-дядя из Второй мировой, первый латиноамериканский командир субмарины. Ну, в общем, суть ты уловил. Семья Рамирес-Ареллано не скупилась на воинов. Беллона была нашей богиней-покровительницей на протяжении многих поколений.
—И все же, в вашей семье у нее никогда не было детей-полубогов — до вас с Хиллой.
— Беллона… влюбилась в моего отца, Джулиана. Он служил в Ираке. И… — голос Рейны надорвался. Пластмассовый букет полетел в сторону. — Я не могу. Не могу говорить о нем.
Над ними проплыло облако, погрузившее леса в тень.
Нико не хотел давить на Рейну. Какое у него было на это право?
Он отложил печенье в сторону… и внезапно заметил, что кончики его пальцев превращаются в дым. Затем солнечный свет вернулся и его ладони снова приняли прежний вид. У Нико зашалили нервы. Он чувствовал себя так, словно его только что оттянули от края очень высокого балкона.
«Твой голос — это твоя личность, — сказал он Рейне. — Если ты им не пользуешься, ты уже на полпути на Асфодели».
Нико терпеть не мог, когда его собственный совет применялся к нему самому.
— Однажды Аид преподнёс мне подарок, — сказал Нико. — Это был зомби.
Рейна не поверила своим ушам.
— Чего?
— Его зовут Жюль-Альберт. Он француз.
— …французский зомби?
— Отец из Аида не самый лучший, однако и у него время от времени случаются эти приступы «хочу узнать своего сына получше». Наверное, он посчитал, что сможет меня этим задобрить. Отец сказал, что Жюль-Альберт может быть моим шофером.
Уголок рта Рейны дернулся.
— Французский шофер-зомби.
Нико осознал, насколько же нелепо это звучало. Он никому не рассказывал о Жюль-Альберте — даже Хейзел. Но тут он разговорился.
— Аид думает, что я должен… ну, знаешь, быть более современным. Завести друзей. Освоиться в двадцать первом веке. Он заметил, что смертные родители чуть ли не каждый день возят своих детей по разным местам. Сам он этого делать не может, поэтому и решил подарить мне зомби.
— Чтобы он возил тебя по магазинам, — молвила Рейна. — Или по закусочным.
— Полагаю, так оно и есть, — Нико начал успокаиваться. — Потому что ничто не поможет тебе завести друзей быстрее, чем гниющий труп с французским акцентом.
Рейна рассмеялась.
— Извини… Не стоило мне смеяться.
— Ничего страшного. К чему я веду… я тоже не люблю говорить об отце. Но иногда, — сказал он, глядя ей в глаза, — другого выхода нет.
Рейна стала серьезнее.
— Я плохо знакома с хорошей стороной своего отца. Хилла как-то сказала, что до моего рождения, когда она была еще совсем маленькой, он был добрее. Отец был хорошим солдатом: бесстрашным, дисциплинированным, сохранял спокойствие во время атаки. Он был очень красивым, умел очаровывать людей. Беллона благословила его, как и многих моих предков, но папе этого было недостаточно. Он хотел ее себе в жены.
В лесу тренер Хедж бормотал себе что-то под нос, уткнувшись носом в бумагу. Три самолетика уже взмыли к небу, унесенные ветром, направляющиеся боги знают куда.
— Мой отец полностью посвятил себя Беллоне, — продолжала Рейна. — Одно дело — уважать могущество войны, а вот влюбиться в нее — уже совсем другое. Не знаю, как у него это получилось, но он сумел завоевать ее сердце. Моя сестра родилась как раз перед его последней военной операцией в Ираке. Его с честью сняли с должности и он вернулся домой героем. Сумей… сумей он приспособиться к гражданской жизни… возможно, все было бы в порядке.
— Но он не смог, — догадался Нико.
Рейна покачала головой.
— Вернувшись, он в последний раз встретился с Беллоной… это, э-э, и стало причиной моего рождения. Богиня позволила ему заглянуть в будущее. Она объяснила, почему так ценила нашу семью; сказала, что наследие Рима никогда не падет, покуда кто-либо из нашего рода сражается за родину до конца. Этими словами… думаю, Беллона хотела приободрить его, но мой отец просто помешался на них.
— От войны сложно оправиться, — молвил Нико, вспоминая Пиетро, своего соседа из детства, проведенного в Италии. Пиетро вернулся с африканской кампании Муссолини целым и невредимым, однако, после обстрела граждан Эфиопии горчичным газом, он уже никогда не был прежним.
Несмотря на жару, Рейна потуже закуталась в свою мантию.
— Частично из-за посттравматического стресса. Его никогда не покидали мысли о войне. И еще была непрекращающаяся боль — придорожная бомба оставила шрапнель у него в плече и груди. Но дело было не только в этом. За те годы, пока я росла, он… он изменился.
Нико не ответил. Никто и никогда, кроме Хейзел, не говорил с ним по душам. Он словно наблюдал за стаей птиц, приземлившихся на поле. Любой громкий звук мог их спугнуть. — Он стал параноиком, — продолжала Рейна. — Думал, что слова Беллоны были предупреждением того, что наш род будет уничтожен, а наследие Рима — утеряно. Он повсюду видел врагов; собирал оружие, превратил дом в крепость. Ночью отец запирал меня с Хиллой в наших комнатах. Если мы умудрялись сбежать, он орал на нас, бросался мебелью и… в общем, мы боялись его до ужаса. Иногда он считал нас врагами. Он был убежден, что мы шпионили за ним и плели против него заговор. Потом начали появляться призраки. Наверное, они всегда были там, но почувствовав смятение моего отца, начали материализовываться. Они постоянно нашептывали ему, набивали подозрениями. И вот однажды, не скажу точно когда, я осознала, что он мне больше не отец… он стал одним из призраков.
Грудь Нико охватил прилив холода.
— Мания, — выговорил он. — Встречал я таких. Человек увядает, а затем и вовсе прекращает свое телесное существование. Остаются лишь его худшие человеческие качества. Его безумие…
Выражение лица Рейны говорило о том, что его объяснения ей мало чем помогают.
— Чем бы он ни был, — сказала Рейна, — жить с ним стало невозможно. Мы с Хиллой частенько сбегали из дому, но, в конце концов… возвращались и были вынуждены сталкиваться с его гневом. Что делать… мы не знали. Кроме него у нас никого не было. Когда мы вернулись в последний раз, он… он был настолько зол, что буквально светился. Он больше не мог физически прикасаться к вещам, но мог передвигать их… как полтергейст, наверное. Он вырвал из пола плитку и покромсал диван. В конце концов, он отбросил стул… и тот ударил Хиллу. Она упала, всего лишь потеряв сознание… однако я почему-то подумала, что она умерла. Хилла столько раз защищала меня от него, что я… я просто сорвалась… схватила ближайшее оружие, которое нашла — семейную реликвию, саблю пирата Конфреси. Тогда я не знала, что она была сделана из имперского золота… я побежала к духу своего отца и…
— Уничтожила его, — закончил Нико.
Глаза Рейны блестели от слез.
— Я убила собственного отца.
— Нет же, Рейна, нет. Это был не твой отец. Это был призрак. Даже хуже: мания. Ты защищала свою сестру.
Она покрутила серебряное кольцо на своем пальце.
— Ты не понимаешь. Патрицид — худшее преступление, которое только может совершить римлянин. Это непростительно.
— Ты не убивала отца. На тот момент он был уже мертв, — настаивал Нико. — Ты просто изгнала призрака.
— Это неважно! — всхлипнула Рейна. — Если об этом услышат в Лагере Юпитера…
— Тебя казнят, — сказал новый голос.
На краю леса показался римский легионер в амуниции; в руках он держал пилум. Копна каштановых волос ниспадала ему на глаза. Ему явно ломали нос, как минимум однажды, от чего его улыбка выглядела куда более зловещей.
— Спасибо за признание, бывший претор. Ты намного облегчила мою работу.

Нико

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.003 сек.)