Глава 49. Некоторые люди утверждают, что незадолго до смерти у них перед глазами пролетает вся жизнь

Некоторые люди утверждают, что незадолго до смерти у них перед глазами пролетает вся жизнь.
Джейсон даже и не догадывался, что все будет именно так.
Стоя плечом к плечу с друзьями в кольце гигантов и смотря в небо неверящим взглядом — сын Юпитера ясно видел себя через пятьдесят лет. Он сидел в кресле-качалке на крыльце своего дома на побережье Калифорнии. Пайпер наливала ему лимонад. Она была всё так же красива, несмотря на седые волосы и глубокие морщинки в уголках глаз. Вокруг Джейсона столпилась детвора; он рассказывал им о своих давних афинских приключениях.
«Я не обманываю, — говорил он. — Шестеро полубогов на земле, еще один в воздухе на борту пылающего над Акрополем корабля. Мы были окружены тридцатифутовыми гигантами, которые собирались выбить из нас всю душу. Однако в тот момент облака расступились и с неба сошли Олимпийские боги!».
«Де-е-да, — застонали дети, — ну ты и бредослов».
«Это вам не шутки! — возмутился Джейсон. — Олимпийцы появились из неба на своих колесницах! Трубы ревели, мечи пылали. А ваш прадедушка, царь богов, ехал впереди, держа в руках потрескивающее электрическое копье!».
Внучата расхохотались.
Пайпер одарила его улыбкой, в которой читался немой вопрос: «А ты бы поверил, если бы не присутствовал при этом лично?».
В том то и дело, что присутствовал. Облака над Акрополем расступились на его собственных глазах… он даже засомневался в правильности подобранных ему линз. Вместо голубого неба показалась черная пустошь, усеянная звездами; олимпийские дворцы на заднем плане отливали золотом и серебром. В сторону полукровок направлялась целая армия богов.
Такое сложно было переварить. Наверное, это к лучшему, что он не узрел всю картину целиком. Спустя некоторое время ему пришлось собирать все воспоминания по кусочкам.
Помнится, был там здоровенный Юпитер — нет, Зевс, в своем подлинном обличии — в золотой колеснице, запряженной четырьмя ветровыми лошадьми (которые то и дело пытались принять человеческую форму и вырваться на свободу), и с потрескивающей молнией размером с телефонный столб в его руке. На какую-то долю секунды одна из лошадок напомнила Джейсону Борея, вторая — Нота, в его вихрящейся темной короне из дыма и огня, а третья — лениво улыбающегося Зефира. Зевс самолично сплотил и запряг четверых богов ветра.
В нижней части Арго II отворились стеклянные напольные двери. Оттуда в воздух взмыла Ника, освобожденная от золотых цепей. Она расправила свои сияющие крылья и приземлилась рядом с Зевсом, заняв почетное место колесничего.
— Мой разум прояснился! — зарычала она. — Победу Олимпийцам!
Слева от Зевса ехала Гера, ее колесницу тащили павлины-переростки, чье ярко-радужное оперение едва не лишило Джейсона сознания.
Арес ликующе грохотал верхом на спине своего огнедышащего коня. Его копье блестело красным.
В последний момент, перед самым приземлением в Парфеноне, боги, видимо, решили сменить свое местоположение и прыгнули в гиперпространство. Их колесницы исчезли. В этот же момент Джейсон и его друзья оказались в плотном защитном кольце богов, уже принявших человеческий вид, но не растерявших всего своего могущества. Олимпийцы встали с гигантами лицом к лицу.
Джейсон закричал и бросился на Порфириона.
Его друзья тоже времени даром не теряли.
Отзвук битвы гудел по всему Парфенону, наполнял собою весь Акрополь. Краем глаза Джейсон заметил Аннабет, представшую перед Энкеладом. Рядом с ней сражалась женщина с длинными темными волосами, одетая в золотой доспех поверх своих белых одежд. Афина ударила гиганта копьем и замахнулась на него своим щитом с грозным изображением Медузы Горгоны. Вместе они загнали Энкелада под стену строительных лесов, которая тут же на него обрушилась.
В противоположной части храма, бог войны и его сын пробивались через целую фалангу гигантов — Арес разил их копьем и щитом, Фрэнк Чжан — хоботом и огромными ногами (в форме африканского слона естественно). Бог войны зловеще хохотал и потрошил своих врагов, словно ребенок пиньяту.
Хейзел мчалась верхом на Арионе. Когда к ней подбирался кто-либо из гигантов, она исчезала в Тумане и появлялась за его спиной, нанося сокрушительный удар. Рядом с ней танцевала богиня Геката, опаляя врагов пламенем из факелов в обеих руках. Аид, кажется, отсутствовал. Однако всякий раз, когда тот или иной гигант спотыкался и летел носом вниз, земля под ним раскрывалась, безвозвратно затягивая бедолагу внутрь.
Перси боролся с гигантами-близнецами — Отом и Эфиальтом. Ему помогал бородатый мужчина с трезубцем в руках, одетый в гавайскую рубашку. Близнецы споткнулись. Трезубец бога обратился в пожарный рукав и выбил их из Парфенона высокомощным потоком воды в форме диких лошадей.
Пайпер, вероятно, впечатлила Джейсона больше всех. Она сошлась клинками с Перибеей. Несмотря на то, что ее противница была намного крупнее, Пайпер не сдавала позиций. Афродита летала вокруг них на маленьком белом облачке, кидая гигантше в глаза лепестки роз и приободряя Пайпер: «Прекрасно, моя дорогая! Да, вот так. Врежь ей еще раз!». Всякий раз, когда Перибея намеревалась нанести удар, из ниоткуда появлялись голуби, трепыхающиеся у нее перед лицом.
Лео метался по палубе Арго II, стрелял из баллист, сбрасывал молотки гигантам на головы и выжигал их набедренные повязки паяльной лампой. Позади него, за штурвалом, еще один бородатый мужчина в униформе механика возился с рычагами управления, в надежде удержать корабль на лету.
Самая странная схватка, пожалуй, произошла между Мойрами и Тооном. Три сестры, хорошенько вооружившись к войне, избивали гиганта медными дубинками. Джейсон решил, что нет ничего страшнее в этом мире, чем банда бабулек с подручными средствами в руках.
Он замечал все это мимоходом, в процессе битвы, потому как бо́льшая часть его внимания была прикована к стоящему напротив врагу — Порфириону, королю гигантов — и к богу рядом с ним — Зевсу.
«Мой отец», — думал Джейсон, не веря своим глазам.
Порфирион не дал ему насладиться моментом. Его копье разило, кололо и ударяло, пытаясь нанести сыну Юпитера как можно больший урон.
Как бы там ни было, а в присутствии бога Джейсону было уютно; приход отца всполошил все его самые счастливые воспоминания: пикник с Пайпер в Новом Риме в честь его дня рождения; Лупа, ведущая его в Лагерь Юпитера; игры в прятки с Талией, когда он был еще совсем маленьким; полдень, проведенный на пляже с мамой, которая взяла его на руки, поцеловала, и, указывая на надвигающуюся бурю, прошептала: «Никогда не бойся грозы, Джейсон. Таким образом отец говорит тебе о своей любви».
От Зевса пахло ветром и дождем. Он наполнял воздух энергией. Его молния превратилась в метровый бронзовый стержень, по краям напичканный сгустками энергии, который вскоре сформировался в электрическое метательное копье. Царь богов взмахнул своим оружием, сбивая Порфириона с ног прямо в его импровизированный трон, проломившийся под его весом.
— Никаких тебе тронов! — зарычал Зевс. — Нигде и никогда.
— Тебе нас не остановить! — завопил гигант. — Время вышло! Мать-Земля пробудилась!
Бог решил ответить ему не словом, а делом, взорвав его трон в кучу щебня. После этого Порфирион вылетел из храма, а Джейсон с Зевсом устремились вслед за ним.
Вместе они загнали гиганта на край обрыва, откуда открывался прекрасный вид на современные Афины. Оружие в его косах долбануло молнией, от чего расплавленная небесная бронза потекла по его дредам, словно карамель. Кожа гиганта зашлась паром и покрылась волдырями.
Порфирион зарычал, поднимая свое копье.
— Твои попытки ничтожны, Зевс. Мать-Земля снова вернет меня к жизни!
— Тогда, возможно, — молвил бог, — тебе не стоит умирать в объятиях Геи. Джейсон, мой сын…
Джейсон никогда еще не чувствовал себя настолько хорошо: во-первых, Зевс признал его своим сыном, во-вторых, он назвал его по имени. Примерно так же хорошо ему было прошлой зимой в Лагере Полукровок, когда к нему вернулись все его воспоминания. Он осознал еще один смысл своего бытия — часть своей личности, что ранее была скрыта под навалом сомнений.
Теперь же Джейсон не сомневался: он был сыном Юпитера, бога неба. Он был сыном своего отца.
Сын Юпитера приблизился к гиганту. Порфирион в ужасе вскинул копье, однако он разрезал его гладиусом пополам. Затем Джейсон пошел в атаку и проткнул доспех гиганта мечом. Не теряя ни секунды, он призвал ветра и скинул громилу со скалы.
Пока кричащий гигант падал вниз, Зевс направил в него свою молнию. Дуга раскаленного жара испарила Порфириона прямо в воздухе. Его пепел собрался в маленькое облачко, осевшее на верхушках оливковых деревьев на склоне Акрополя.
Зевс обернулся к Джейсону. Его молния погасла, стержень оказался заправленным за пояс. Глаза бога были цвета бури. Его покрывшиеся сединой волосы и борода походили на слоистые облака. Странно, что царь Олимпа, бог всей Вселенной, сейчас был всего на несколько сантиметров выше Джейсона.
— Мой сын, — Зевс похлопал его по плечу. — Я всегда рядом с тобой. Я наблюдал за твоими успехами с гордостью, но мы никогда не сможем быть… — он согнул пальцы, будто пытаясь выхватить подходящее слово из воздуха. Близкими. Нормальными. Настоящими сыном и отцом. — С самого твоего рождения, ты был предназначен Гере с целью усмирить ее гнев. Право именовать тебя принадлежало ей. Понимаю, ты не просил этого. Я тоже был не в восторге… но, передавая тебя ей, я и представить себе не мог, каким хорошим парнем ты вырастешь. Приключения сделали свое дело: наполнили тебя добротой и величием. Что бы ни случилось там, в Парфеноне, знай, что я не возлагаю всю ответственность на тебя; ты достоин звания настоящего героя.
Эмоции Джейсона сплелись в спутанный клубок.
— Что ты имеешь в виду, говоря «что бы ни случилось»?
— Худшее еще впереди, — предупредил Зевс. — Кому-то придется взять вину за случившееся на себя. Идем.

Джейсон

Поиск по сайту: