Биополитика и гуманитарная биология

Биология в нашу эпоху утрачивает статус чисто естественной науки и все более раскрывает свои гуманитарные грани, предлагает свои подходы к решению проблем наук о человеке и обществе. Биополитика в этой связи может быть расмотрена как составная часть гуманитарной биологии, охватывающей все возможные вклады современных наук о живом в области наук о человеке и социуме (см. «Введение»). В литературе употребляется также термин «интегративная биология», который можно определить следующим образом:

Интегративная биология – система биологических знаний, интегрированных с естественно-научными и гуманитарными знаниями в систему жизненных ценностей и формирующих биоцентрическое мировоззрение и биологическую грамотность (см. Пивоварова и др., 2002, 2006).

Интегративная биология, таким образом, в отличие от гуманитарной биологии, включает в себя не только приложения биологии к гуманитарным наукам, но и ее взаимодействия с естественными науками, например, с физикой, химией, геологией, а также влияние биологии на мировоззрение людей.

Биополитика, и в особенности ее практическое направление, тесно взаимодействует с другими компонентами гуманитарной биологии, такими как биоэтика, биоюриспруденция, биоэстетика.

7.4.1. Биоэтика и ее взаимоотношения с биополитикой. Как отмечено выше, многие биополитические аспекты генетических разработок (особенно клонирование, генетическая терапия) имеют важную этическую грань. Этическая компонента несомненно присутствует и в задаче добиться справедливого распределения генноинженерных ресурсов между регионами планеты. Такая этическая компонента очевидна и в ряде других ситуаций, которые мы рассморим ниже. Поэтому современные генетические технологии находятся в поле зрения не только биополитиков, но и биоэтиков. Грань между практическим направлением в биополитике (biopolicy) и биоэтикой вообще достаточно тонка и подвижна, в силу тесного переплетения политических и этических аспектов генетических технологий. Биоэтика включает в себя целый спектр проблем помимо генетических технологий, как-то:

· проблемы биомедицинской этики, возникающие при использовании современных технологий трансплантации органов, аборте, пренатальной (дородовой) диагностике и лечении заболеваний, операциях на эмбрионах, попытках использовать ткани эмбриона для терапии, например, болезни Паркинсона, эвтаназии (прерывании жизни больного с целью прекращения его страданий), искусственном зачатии, сурогатном материнстве и др. (см. Kymlicka, 2000; Юдин, 2003, 2004, 2006); в таком аспекте биоэтика тесно связана с более традиционной врачебной этикой (этическими нормами взаимоотношений «врач—пациент») и включает в себя также нормы отношения к неизлечимо больным, инвалидам, дефективным новорожденным. Биоэтика в ее биомедицинском аспекте базируется на следующих принципах: 1) принцип «не навреди»; 2) принцип «делай благо»; 3) принцип уважения автономии пациента, прав его личности; 4) принцип справедливости (примерно означает: «каждый должен получить то, на что имеет моральное право»). Конкретное истолкование и реализация этих принципов порождает, однако, серьезные моральные дилеммы и практические проблемы – поприще для деятельности биоэтиков как самостоятельного международного сообщества.

· проблемы гуманного отношения к животным (научный эксперимент, тестирование лекарственного препарата, студенческая лабораторная работа и др.). Биоэтика в данном аспекте означает шаг в сторону биоцентрической парадигмы, ибо на место равнодушия к страданиям животных «ради высоких научных целей» ставится задача минимизовать эти страдания, все более приближаясь к принципу ненасилия (ахимса в индуистской терминологии) по отношению к ним (Лукьянов и др., 1996). Биоэтики руководствуются в отношении животных «принципом трех R»: replacement (замена болезненных для животных экспериментов опытами, не причиняющими им страданий); reduction (уменьшение числа опытов с животными); наконец, refinement (улучшение методики с целью облегчения страданий подопытных животных).

Проблематика охраны биоса (7.1.), будучи частью биополитики, в то же время также допускает биоэтическую трактовку. А. Влавианос-Арванитис использует термин “этика окружающей среды”, имея в виду, что “защита био-окружения в каждой стране должна быть долгом ее граждан” (Влавианос-Арванитис, Олескин, 1993). Есть и другие общественные деятели и организации, выступающие под флагом “этики окружающей среды”, “экологической этики”, “эко-этики”. В частности, в рамках экологической этики предлагается расширить сферу действия человеческой морали, включив в нее всех членов биологического сообщества от «индивидуальных животных и растений до их видов, а также рек, ландшафтов и всей экосистемы планеты» (Ермолаева, 1997).

В данной книге по биополитике мы не ставим задачу подробно разобраться со смыслом понятия “биоэтика” и излагать в деталях биоэтическую проблематику (см. на эту тему доступные работы последних лет, например, Лукьянов и др. 1996, 2001; Юдин, 1998, 2003, 2006; Юдин, Тищенко, 1998; Серечча, Тамбоне, 2001). Однако отметим, что иногда в понятие “биоэтика” вкладывается содержание, практически охватывающее всю биополитику. Влавианос-Арванитис тяготеет к противоположной крайности и рассматривает биоэтику как раздел биополитики. Автор книги не поддерживает обе крайности, считая что и биополитика, и биоэтика имеют право на самостоятельное существование. У биоэтики и биополитики, при всех их частных пересечениях, разный концептуальный фундамент. Биополитика, как было продемонстрировано выше, тесно связана с социальными науками и особенно с политологией, в недрах которой она и зародилась; биоэтика, представляя часть прикладной этики, опирается на мощный пласт этических ученийкак составной части философии.

«Биоэтика – философски-прикладная область знания, охватывающая моральные проблемы, имеющие давнюю историю, такие как отношение человека к диким и домашним животным, а также проблемы, возникшие недавно в связи с бурным развитием биотехнологии и биомедицинских исследований» (Лукьянов и др., 1996, С. 6).

Вопрос о границе между биоэтикой и биополитикой, имея теоретическое значение, не должен заслонять от нас от нас того практически важного момента, что биополитики и биоэтики занимаются в принципе сходным делом, они на практике могут вступать в тесное взаимовыгодное сотрудничество. Одна и та же организация, особенно сетевого типа, может доказать свой междисциплинарный характер именно тем, что разрабатывает и биоэтические, и биополитические грани новейших достижений биологии.

Некоторые из биоэтических проблем, как и в случае генетических технологий (7.3.), приобретают ярко выраженную биополитическую окраску. На биоэтиков ложится особая ответственность: они становятся участниками создания новых систем ценностей и норм, которые должно принять общество. И пусть они полагают, «что представляют академическую сферу, и их дело – биоэтика, а не биополитика. Но в то же время ясно, что, особенно в области биомедицины, обществу безотлагательно требуются этические идеи. Все большая институционализация биоэтики не в последнюю очередь представляет собой реакцию на общественные дебаты о биомедицинских исследованиях. Это означает, однако, что биоэтика неизбежно – и в существенной мере – становится биополитикой» (Graumann, 2003).

Биоэтические идеи становятся лозунгами политической борьбы, вокруг которых сплачиваются массы активистов. Характерный пример представляет политическая борьба между сторонниками и противниками аборта (движениями “Pro-choice” и “Pro-life”, соответственно) в США, в результате которой на президентских выборах 1996 г. кандидат Роберт Доул потерял много голосов избирателей. Распространение СПИДа в последние десятилетия в различных странах породило как этические проблемы (статус больного СПИДом, отношение к сексуальным меньшинствам), так и необходимость принятия политических мер, например, по обеспечению контроля крови, используемой для переливания, на ВИЧ-инфекцию. Политика в отошении СПИДа и связанных с ним проблем разнится в различных странах и даже в различных частях одной страны (в Баварии она более жесткая, чем в остальных землях Германии).

Биополитические и биоэтические проблемы, порождаемые новыми технологиями, нередко не имеют аналогов в прошлом опыте человечества. «Среди этих проблем ­ - идентичность человеческого существа, определение начала и конца индивидуальной человеческой жизни, приемлемость различных критериев смерти человека, в том числе критериев полной или частичной смерти мозга, право собственности на генетическую информацию и вопросы защиты ее конфиденциальности» (Юдин, 2006).

В силу перекрывания биоэтических и биополитических граней подобных волнующих публику проблем, биополитикам можно было бы «взять на заметку» возможность установления рабочих контактов с влиятельными биоэтическими организациями, например, Вашингтонским институтом этики им. Джона Кеннеди (Джорджтаунский университет) в США, Европейской Сетевой Организацией по биомеди­цин­ской этике (Тюбинген), этическими комитетами при различных научных учреждениях. В США деятельность подобных комитетов (больничных этических комитетов, наблюдательных советов учреждений) определена федеральным законодательством, с 1996 г. существует Национальная консультативная комиссия по биоэтике.. Создание «комитетов (комиссий) по вопросам этики в области охраны здоровья граждан» в России определяется статьей 16 «Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан», принятых в 1993 г.

Отметим еще раз сетевой характер структуры многих биоэтических организаций, их междисциплинарный статус. Так. в США занятые этическими проблемами наблюдательные советы учреждений (IRB) непременно включают юристов и представителей общественности. Б.Г. Юдин (2006) подчеркивает необходимость создания сети (био)этических комитетов, в составе которых, наряду с профессионалами, должны быть «представлены и те, кто не является специалистом в биомедицине, а потому может быть независим от интересов профессионального сообщества». Подобные сетевые структуры, занятые и биоэтикой, и практическими аспектами биополитики, функционируют в ряде стран в виде правительственных комиссий, например Warnock Committee (Великобритания), Baird Commission (Канада). В их состав входят юристы, социальные работники, медицинские работники, представители церкви. Целью таких комиссий является оценка социальных, экономических, правовых и этических аспектов биомедицинских разработок, а также создание рекомендаций для политических программ (Kymlicka, 2000). Возвращаясь к проблематике генетических технологий, отметим, что с момента начала работы по расшифровке генома человека при занятой им организации (HUGO) существовала программа ELSI (ethical, legal, and social issues), посвященная исследованию этических, правовых и социальных проблем, связанных с проектом «Геном человека» (см. Murray, 2000).

Проблематика экологической этики может служить поприщем для творческой деятельности сетевой структуры, в том числе и типа хирамы. Эта предельно широкая междисциплинарная творческая проблема может быть поделена следующим образом на подпроблемы, координировать решение которых призваны частичные творческие лидеры (см. схему хирамы в разделе 5.7. выше):

· философские аспекты (например, анализ и ситуационное приложение взглядов А.Швейцера, П.Тейяра де Шардена, К.М.Майер-Абиха и других философов, внесших свою лепту в осмысление взаимоотношений человечества и всего живого покрова планеты);

· практические аспекты (экологический мониторинг и био-оценка технологий);

· эстетико-психологические аспекты (пути создания «экологического имиджа» предприятия);

· технологические аспекты (разработка безотходных технологий и производственных циклов).

Конечно, реальные сетевые структуры вольны дробить эту проблематику и по-иному. Причем, сетевое решение проблем экологиической этики – более чем авторский прожект, реализуемой воображаемой сетевой группой. Уже существует Международный союз по эко-этике (Eco-Ethics International Union). Союз включает в себя заинтересованных индивидов по всему миру, представляя собой крупную сетевую структуру. На этом примере хорошо видно такое, уже отмеченное нами свойство сетей, особенно крупных, как многопорядковость (многоуровневость). Крупная сеть Международного союза по эко-этике состоит из многих локальных, относительно автономных сетей (их называют “локальные главы” – Local Chapters).

Тесное взаимпереплетение биополитики и биоэтики, подвижность и некоторая размытость граней между ними – все это само имеет биополитическое обоснование. Социальность живого и связанные с ней нормы поведения особей в биосоциальных системах (социальные конвенции, см. 4.17), имеющиеся у приматов (McGuire, 1992; de Waal, 1996, 2001), являются эволюционной предтечей как человеческой политики, так и чувства справедливости, с которым в конечном счете связаны развивающиеся в человеческом обществе этические ценности.

7.4.2. Биоюриспруденция. Проблемы биоэтики тесно связаны с биоцентрическим представлением об абсолютной ценности всякой формы жизни, о юридических правах (см. 2.3. выше), которыми должна быть защищена любая форма жизни – будь то подопытное животное или человеческий эмбрион, растение или даже микроорганизм.

Биополитик и юрист Маргарита Грутер (Грутеровский институт права и поведенческих исследований, США) ставит вопрос: как добиться того, чтобы люди шли на достаточно большие затраты в интересах охраны живого на планете без каких-либо выгод для себя? Грутер (Gruter, 1991) видит возможное решение в создании законов, предусматривающих суровые наказания для тех, кто причиняет природе вред; в разработке системы «соблазнительных поощрений» для друзей био-разнообразия; в предоставлении достаточной финансовой поддержки активистам в области разработки и реализации норм био-юриспруденции. И тем не менее, все эти юридические и экономические меры по принципу «кнута и пряника» (негативные и позитивные санкции в области защиты био-окружения, по терминологии А. Влавианос-Арванитис), по мысли Грутер, дадут лишь краткосрочный эффект. Выработка устойчивой мотивации в поддержку интересов биоса «на всех фронтах» – от борьбы с загрязнением планеты до прекращения мучительных опытов с животными – требует не одного только метода «кнута и пряника», но и долговременного изменения ментальности человека с культивированием в социуме биополитики и биоэтики. В этой связи М. Грутер возлагает надежды на систему образования (см. 7.5. ниже).

Помимо прав различных форм живого, биоюриспруденция наделяет самого человека некоторыми новыми правами:

· право распоряжаться своим телом, органами и тканями.

· право жить в соприкосновении с многообразным биосом; право избежать последствий экологической катастрофы;

Как показывает последний пункт, биоюриспруденция тесно связана сзаконодательством по проблемам окружающей среды, и мы уже подчеркивали выше важность этой проблематики с точки зрения биополитики. Биополитическая Интернациональная организация стремится к созданию международного суда по вопросам окружающей среды (International Court for the Bio-Environment) с арбитражными функциями, в задачи которого входила бы реализация признанного в международном масштабе юридического механизма разрешения конфликтов, связанных с проблематикой био-окружения человечества. Этой теме, в частности, была посвящена конференция БИО в Афинах в январе 2001 г., где высказана надежда, что «глобальный мир, охрана здоровья и уважение к среде обитания человека станут реальностью».

Как представители БИО, так и активисты эко-этического движения не ограничиваются признанием определенных неотчуждаемых прав всех живых существ (в первую очередь, права на жизнь) – многие из них настаивают на законодательном оформлении прав даже неживой природы, коль скоро она вместе с фауной и флорой входит в состав экосистем планеты. Как указано в проекте «Общей декларации прав природы»на страницах Гуманитарно-экологического журнала, «принимая во внимание, что для сохранения экологической гармонии там, где она условно существует и для ее условного возрождения на тех территориях Земли, где природа подверглась катастрофическому техногенному и антропогенному воздействию, необходима законодательная защита планеты Земля, ее биологической, водной, воздушной, ландшафтной среды и недр» (Агафонов, Слунс, 2003. С.25).

7.4.3. Биоэстетика. Если биоэтика есть часть этики вообще (точнее, ее составной части под названием «прикладная этика»), то биоэстетика представляет собой часть эстетики, всеобщего учения о прекрасном.

«Биоэстетика – это учение о прекрасном, его законах и нормах в живой природе, в том числе в восприятии человека как части биоса» (Ботвинко, 2006).

И.В. Ботвинко (2006) подчеркивает связь биоэстетики с учением о прекрасном в целом: «Эстетические характеристики, с которыми связывается представление о совершенстве, – это мера, пропорции, гармония, единство в многообразии и целостность /выделено О.А./. Эти же принципы, очевидно, лежат в основе биоэстетики, что и отражает единство природы». В дальнейшем тексте кратко остановимся на некоторых из выделенных характеристик биоэстетики.

1. Принцип гармонии. Гармония (от др.-греч. 'αρμονία – придыхание) – скрепление, связь, слаженность – представляет соотношение частей целого между собой и с целым, что определяет порядок мироздания. представление о важности численных (безразмерных) отношений для самых разных форм бытия. Гармония предполагает пропорциональность частей в рамках целого. Поэтому важную роль в этом контексте играют числовые соотношения между элементами системы. Одно из важных численных соотношений, возникающих при анализе структуры или ритмической динамики разнообразных объектов – пропорция золотого сечения, возникающая при делении отрезка прямой единичной длины в соотношении примерно 0,618:0,382. Выдающийся русский биолог А.А. Любищев предполагал, что преобразование форм в ходе эволюция живого подчиняется законам эстетики, и тогда наше способность восприятия красоты – следствие того, что и мы представляем собой продукт эволюции, воплощение гармонии мира. Биоэстетика имеет определенную зону перекрывания с этологией человека (см. 4.1. выше) и, соответственно, с биополитикой: речь идет о способности людей по пропорциям тела подсознательно оценивать характеристики партнеров. Примером может служить соотношение между размерами талии и бедер у женщин. Напомним (из раздела 6.8 выше), что максимальная привлекательность достигается при соотношении талии к бедрам примерно 0,7. Эта величина близка к пропорции золотого сечения.

2. Принцип симметрии. Симметрию можно определить как понятие, описывающее превращение фигур или тел в самих себя или друг в друга при определенных преобразованиях (преобразованиях симметрии).

3. Принцип фрактальности. У живых организмов часто встречается также фрактальная симметрия, ситуация, когда часть системы напоминает по форме и сложности узора целую систему. Таковы сложные листья растений, состоящие из многих листовых пластинок, каждая из которых напоминает по форме уменьшенную копию всего сложного листа. Одна из центральных категорий биополитики – понятие «биосоциальная система» – само воплощает в себе фрактальную симметрию, ибо биосоциальная система из клеток выступает как «уменьшенная копия» биосоциальной системы из целых многоклеточных организмов, которая, в свою очередь, есть миникопия систем еще более высоких порядков, рассматриваемых в экологии. Отмеченная выше современная тенденция к глокализму (глобализм+локализм) означает реализацию принципа фрактальности в применении к международной политике, в том числе и в рамках биополитической проблематики. Проект Папаиоанну «экуменополис—экуменокепос» предусматривает, как мы видели (7.1.8), торжество принципа фрактальности в плане структуры «экуменокепоса», включающего взаимно подобные уровни разных масштабов (от цветочного горшка до глобальных зон нетронутой природы).

Цвета и их комбинации несут информационную нагрузку, воспринимаемую мозгом. Так, мы подсознательно связываем зеленый цвет с растительностью, с ландшафтом, окружавшим первобытных людей. Зеленый участок спектра оптимален для зрения, зеленый цвет приятен для глаз. Воздействие других цветов на нас может быть положительным или отрицательным. Цвета могут вызывать различные эффекты, например, ощущение тепла (оранжево-красный) или холода (синий). Практическое применение био-эстетикисоздание на ее базе архитектурных композиций (био-архитектура) предполагает исследование биологических основ восприятия и практическое применение результатов исследований. Перед архитекторами и дизайнерами стоит задача добиться соответствия между проектируемыми конструкциями и биологическими и психологическими потребностями людей. Биоэстетически привлекательные структурные схемы фактически издавна использовались при строительстве и декоративной отделке церквей и храмов. В этом биоархитектурном ключе русский архитектор и член Биополитической интернациональной организации (БИО) А.Крюков создал ряд шедевров (здание гостиницы в форме древесного пня; древовидный монумент в честь первооткрывателей Аляски и др.).

Как компонент гуманитарной биологии, биоэстетика взаимодействует и с биополитикой, и с биоэтикой, в ряде случаев давая людям наглядные критерии оценки успеха или неуспеха тех или иных инициатив. Например, как оценить, удался ли такой проект по восстановлению нарушенного промышленной деятельностью людей ландшафта или нет? Можно измерить концентрации загрязнителей в почве, воде, воздухе, подсчитать растительную биомассу, оценить видовое разнообразие восстановленного участка и дать комптентную экспертную оценку результатов природоохранного проекта. Но часто достаточно бросить взгляд на ландшафт и спросить себя: Красив ли он? Вызывает у нас чувства, обычно возникающие при общении с живой, не подавленной человеком природой? Био-эстетическая привлекательность ландшафта выступает здесь как один из важнейших критериев его хорошего экологического состояния. Например, достаточно взглянуть на современный облик Рурской области в Германии, чтобы сказать, что программа ФРГ по его «рекультивации и ренатурации» была достаточно успешно реализована. Правда, зеленые утверждают, что это впечатление лишь вершина айсберга, а до подлинного восстановления нетронутого ландшафта еще достаточно далеко...

С древних времен существует идея о четырех аспектах пути к самосовершенствованию, к восхождению к Богу, к Абсолюту. Эти аспекты суть стремление к истине, добру, красоте и практической пользе. Получается пирамида с четырьмя боковыми гранями (наподобие египетской пирамиды, рис. 50), и восхождение по любой из четырех граней в пределе приводит нас к одной и той же вершинной точке, где сливаются все четыре выделенные жирным шрифтом категории. На схеме эта пирамида обращена к читателю своей все объединяющей вершиной. Гуманитарная биология подобна именно такой пирамиде, только все категории рассматриваются в приложении к миру живых существ. Грань, ориентированная на достижение красоты, соответствует биоэстетике, а на достижение добра – биоэтике. Биополитика ориентирована на практически полезные (с точки зрения биоса) шаги и потому соответствует грани, ориентированной на пользу. Однако, кроме практической пользы, биополитика ориентирована и на достижение истины, так как включает в себя большой багаж знаний и методов его получения (о чем и шла речь в большей части этой книги). Поэтому ориентированная на истину грань гуманитарной биологии включает биополитику в ее концептуальном аспекте. Но не только ее…

Движение к истине в плане постижения живого предполагает овладение хотя бы частью багажа знаний различных биологических наук (биологическая грамотность, термин международной Комиссии по биологическому образованию). Поэтому, соответствующая грань пирамиды должна быть отведена биологическому образованию, соответствуюшему более широкому спектру биологических заний, нежели только биополитика. Впрочем, все грани пирамиды взаимосвязаны, и биологическое образование, конечно, лишь тогда будет выполнять свою функцию, когда, кроме фактических знаний о живом и его связи с человеком, будет также направлять учащихся в путь вверх и по граням, соответствующим стремлению к красоте, добру и практической пользе.

Рассмотренные в этом разделе области, взаимодействующие с биополитикой, конечно, не исчерпывают спектра областей гуманитарной биологии. Однако выше в тексте книги мы останавливались еще на некоторых ее гранях, а именно, биосемиотике (см. 4.6), а также биотеологии (см. 2.5). В разделе о биологическом образовании (ниже) мы посвятим абзац еще одному биолого-гуманитарному направлению – биоистории. Что касается такой важной области гуманитарной биологии, как биофилософия («раздел философии, занимающийся анализом и объяснением закономерностей развития основных направлений комплекса наук о живом», Лисеев, 2004. С.85), то она в значительной мере служила предметом главы второй (о натурализме), а именно в той степени, в которой биофилософия выступает как фундамент для биополитики

Рис. 50.

Поиск по сайту: