ГЛАВА 7. Амун, хранитель демона Тайн, развалился на пластиковом садовом стуле посреди цветущего зеленого леса

Амун, хранитель демона Тайн, развалился на пластиковом садовом стуле посреди цветущего зеленого леса, окружающего его дом. Перед ним стоял работющий от батареек вентилятор и мини холодильник с ледяным пивом рядом. Алкоголь практически не оказывал никакого влияния на бессмертных, но в любом случае ему нравился его вкус.

Над головой так ярко светило солнце, что нескольким тысячам янтарного цвета лучам удалось просочиться сквозь густой навес из верхушек деревьев непосредственно на открытую кожу. И да, у него было достаточно открытых участков кожи. Он пришел сюда одетый лишь в плавки и улыбку.

Когда он закрывал глаза, было легко представить, что он на пляже. Один. Он проделавал этот трюк как можно чаще, это было его время вдали от людей и секретов, которые они никогда не смогли бы спрятать от него, как бы ни старались. Жажда секретов его демона всегда была отчаянной, жажда пробраться в чужие головы и найти их, прислушиваясь к их мыслям. К мыслям Амуна, когда прислушивался к себе.

Это было достаточно тяжело, но терпимо. Если бы это было его единственной способностью, то возможно он смог бы вести нормальную жизнь. Но его демон может также украсть эти воспоминания, каждый новый голос присоединяя к тысячам других в его голове, наполняя их силой, пока, наконец, они не сольются с его собственными, таким образом он уже не различал какие из них действительно его собственные.

Словно он проживал жизнь человека, чьи воспоминания он забрал. В любом случае, эта жизнь была хороша – или невероятно ужасна.

Амун ненавидел красть чужие мысли, но иногда это было необходимо. Выявление знаний и планов своего противника может помочь выиграть сражение. Заставить врага забыть их может помочь выиграть войну. Таким образом, хотя он и ненавидел это, он будет использовать своего демона без колебаний. И если придется, снова и снова.

Женское хихиканье привлекло его внимание и он открыл глаза. Ему не нужно было видеть ее, чтобы знать, кто приближается к его убежищу. Оливия, ангел. Аэрон следовал за ней по пятам.

Амун уже мог услышать их мысли.

Боги, ее смех так чертовски сексуален.

Если я использую свои крылья, он не сможет меня поймать, а я ужасно хочу, чтобы он меня поймал. Почти… поймал… ее…

Он почти поймал меня!

Задыхаясь, улыбаясь Оливия вывалилась из‑за кустов, заметила Амуна и выхватила кинжал, привязанный к ее бедру под робой. Когда она поняла, кто перед ней, она остановилась, расслабилась и помахала ему рукой.

Не ожидая ее внезапной остановки, Аэрон прыгнул в куст и через секунду врезался в нее, роняя обоих на землю. Аэрон вывернулся на полпути, принимая на себя основной удар от падения. Но славные белые крылья Оливии раскинулись и взмахнули, ослабляя импульс, и они мягко приземлилсь на ложе из листьев.

"Наконец‑то, попалась, сердечко мое" Аэрон сказал с притворным рычанием, пытаясь поцеловать ее.

"Аэрон", Оливия уклонилась, бросив взгляд на Амуна. "У нас компания".

"Компания"? Воин вскочил на ноги, уже тянущийся к своему оружию, в тоже время заставляя Оливию пригнуться, без сомнения, чтобы защитить ее жизненно важные органы. Когда он увидел Амуна, он тоже расслабился. И, если Амун не ошибся, покраснел. "Эй".

Эй, подал знак Амун. Он бы хотел приветствовать своего друга как следует, хотел бы поговорить с ним, но Амун слишком хорошо знал опасность, что влечет открытый рот, пока эти голоса борятся за освобождение. Одно слово, и они вырвались бы. Они бы прорвались сквозь его оборону и выдали бы все, что он знал. Все вокруг него стали бы слушать все то, что он был вынужден слушать ежедневно.

Он слишком сильно любил своих друзей, чтобы подвергать их влиянию этого яда. Кроме того, он привык к нему. Они нет.

Аэрон помог Оливии подняться на ноги и стряхнул листья и ветки с ее белого блестящего одеяния. "Что ты тут делаешь?"

Опять же, Амун жестами показал свой ответ.

Аэрон непонимающе смотрел на него. Воин изучал язык жестов, но еще не овладел им полностью. "Помедленнее, пожалуйста."

"Он сказал, что у него мини‑отпуск," пояснила Оливия.

Амун кивнул, давая знать Аэрону, что женщина была права.

"Ну, мы тогда пойдем" сказал Аэрон.

Останьтесь. Пожалуйста. У Оливии не было ни секретов, ни грехов, Амун обожал в ней это ее качество. Она была самой открытой, честной и невинной личностью, которую Амун когда‑либо встречал. И Аэрон, чтож, Амун уже знал все его тайны. У них не было ничего нового для его демона, поэтому он бездействовал в их присутствии.

Их мысли, однако, были совершенно другим делом. Амун был неспособен сделать хоть что‑нибудь, кроме как подслушивать то, что происходит внутри их голов. Для него, они как будто говорили вслух. Аэрон думал 'Как бы свалить отсюда, не задев при этом его чувств?' А Оливия думала, 'Каким печальным выглядит Амун. Я хотела бы подбодрить его.'

"Мы с удовольствием побудем с тобой," ответила Оливия и сжала руку Аэрона.

Бывший хранитель Гнева нахмурился на нее. Очевидно, он хотел провести ближайшие несколько часов обнимаясь с ней, обнаженными, а не болтая с Амуном.

Амун старался не улыбаться. Если и было что‑то, что он любил больше, чем одиночество, то только поддразнивание своих друзей. У него не получалось делать это часто, поэтому он использовал эту возможность.

Спасибо. Я бы с удовольствием провел с вами время.

"Тогда мы пробудем здесь столько, сколько вы позволишь нам," счастливо ответила Оливия.

Аэрон нахмурился еще больше, а уже Амун боролся со смехом. Как только Оливия втянула крылья в спину, она повела обнаженного по пояс воина по направлению к креслу Амуна и слегка подтолкнула.

Он опустился с тяжелым вздохом, все его пушки и кинжалы лязгали друг о друга. Когда‑то, все тело Аэрона было покрыто татуировками. Чудовищными татуировками смерти и насилия, чтобы напоминать ему о том, что он совершил, и о том, что он может совершить вновь, если не будет осторожен. Но не так давно, Аэрон был убит и чудом возвращен к жизни. Его воскресшее тело было без единой тату.

Или раньше таким было.

Аэрон уже начал украшать себя снова. На этот раз, однако, изображения были почти смешными. Имя Оливии занимало место чуть выше сердца, и лицо ее в подробных деталях было вытатуировано на его запястье. У него даже была татуировка в виде черных крыльев на спине, напоминающие крылья которые он потерял во время своего воскрешения.

"О, пиво?" Оливия взволнованно подпрыгнула на коленях Аэрона. Ее темные локоны подпрыгивали на плечах, периодически скрывая и снова открывая блестящие вплетенные лепестки цветов. "Я всегда хотела попробовать пиво".

Амун отодвинул холодильник от нее, в то время как Аэрон кричал: "Нет! Никаких дегустаций пива". И более спокойно, "Сердечко мое. Не нужно. Пожалуйста".

Слишком хорошо они помнили тот последний раз, когда Оливия не смогла отказать себе в спиртном. Без сомнения, она совершенно не умела пить.

Порыв прошел. "Отлично. Я не буду пробовать."

Аэрон расслабился. Может быть, потому что понятия не имел, о том что она планирует просто напиться, а не пробовать.

Прежде чем она успела дотянуться до бутылки, Амун перехватил на себя ее внимание. Ты выглядишь очень красиво сегодня. И она была. Ее щеки были словно розы и ее небесно‑голубые глаза сияли. Она светилась любовью.

"Спасибо", ответила она, сияя для него.

"Что он сказал?" потребовал Аэрон.

"Он думает, что я очень красивая."

Губы воина поджались. "Я сказал тебе тоже самое несколько минут назад, и ты сбежала от меня."

"Но я собиралаль вознаградить тебя, когда поймаешь."

Прищуренные фиолетовые глаза воина остановились на Амуне. 'Какого черта тебе здесь понадобилось?' подумал он, зная, что Амун услышал. 'Теперь я должен ждать свою награду'. "Итак. Ты часто здесь бываешь?" сказал он вслух.

Стараясь казаться мрачным, Амун кивнул.

Фиолетовый взгляд сместился, осматривая окрестности. "Я могу понять, почему. Приятное место. Тихое".

Что было одной из причин, почему Оливия хотела увести его по этому пути. Она хотела, чтобы ее мужчина забыл о своих проблемах, хотя бы на некоторое время, и просто наслаждался.

Рай, конечно, подтвердил Амун.

"Но разве тебя не беспокоят Ловцы, которые следят за вами?" спросила Оливия, и казалось ушла в себя. Ненависть не была частью её натуры, он знал это, но ей не нравилась боль, которую те люди причинили её мужчине.

Беспокоился ли он?

Она покраснела, и Аэрон кажется подавился, пытаясь сдержать приступ смеха. Вероятно, он что‑то понял.

На самом деле, с железной оградой вокруг моих владений и с круглосуточным наблюдением Торина за этим местом, меня не беспокоит ничего, кроме отдыха.

Торин, хранитель демона Болезни. Бедный мужчина не мог ни к кому прикоснуться, кожа к коже, чтобы не инфицировать какой‑нибудь болезнью. Конечно, эти болезни не убили бы бессмертных, но они также инфицировали бы их и они, в свою очередь, заразили бы всех, к кому прикоснулись. Поэтому Торин проводил большую часть времени в одиночестве в своей комнате.

Ну, уже не совсем в одиночестве.

Амун уловил обрывки его мыслей, также как и мыслей Камео. Камео была хранителем Несчастья, и эти двое были поглощены страстным занятием под названием Ты‑не‑можешь‑дотронуться‑до‑меня‑но‑ты‑можешь‑наблюдать‑за‑мной‑пока‑я‑притворяюсь‑что‑можешь в течение многих недель. Оба знали, что это не может продолжаться долго, но они наслаждались друг другом прямо сейчас. Настолько неистово, что Амун часто хотел вскрыть себе череп и выковырять оттуда мозг, просто чтобы побыть несколько мгновений в тишине.

"Мы действительно не хотели тебе мешать наслаждаться отдыхом", сказал Аэрон.

"Так что мы будем на нашей – "

Всё моё – твое.

Плечи Аэрона упали, и Амун стал бороться с приступом смеха.

"Да, но мой дорогой прав. Ты заслуживаешь того, чтобы отдохнуть в тишине. Почему бы тебе не забрать половину леса, а другую половину забрали бы мы? Нет, это не сработает," тараторила она. "Мы просто проведем разделительную линию."

Глупая женщина.

"О, я знаю. Мы можем составить расписание." Оливия улыбнулась, гордясь собой. "Например, твои будут Понедельники, Среды и Пятницы, а мы получим Вторники и Четверги.

Или я получаю каждый день, так как уже заявил свои права на это место. А вы можете навестить меня при случае.

"Или ты скажешь нам спасибо за предоставленные тебе целых три дня," парировал Аэрон, когда Оливия перевела. "Иначе, мы можем проболтаться о твоём секрете и после этого каждый, живущий в крепости, станет приезжать сюда."

Амун показал ему знак, который не нуждался ни в каком переводе.

Громкий смех, который его друг в следующий момент не смог сдержать, был как успокаивающий бальзам для ушей. До Оливии и событий, которые привели к смерти Аэрона, он никогда так не веселился. Он очень походил на Амуна. И большую часть времени был мрачный, печальный. Почти убитый горем.

На что это похоже? Жизнь без демона? Так много столетий прошло, Амун едва помнил, каково это было, жить на небесах, без забот и проблем.

"Честно? Аэрон откинулся назад, пока плечи не уперлись о ствол дерева. Он потянул Оливию за собой, и помог ей устроиться рядом с ним. "Потрясающе. Нет голоса в затылке, умоляющего меня совершать ужасные вещи. Нет желания ранить или калечить или убивать. Но это так… странно. Я не понимал, насколько сильно стал полагаться на этого ублюдка, а, негодяя – прости, золотко – в получении информации о людях. Приходится переучиваться распознавать намерения людей."

Амун знал, что из‑за Гнева воин чувствовал грехи человека в тот момент, когда приближался к нему. Тогда его наполняла потребность наказать, причинить такую же боль, какую они причиняли другим.

Ты привыкнешь.

"Скоро, я надеюсь."

"Хорошая новость – теперь он не такой угрюмый," добавила Оливия.

Его губы дрогнули, Аэрон поцеловал кончик её носа."Всё благодаря тебе, дорогая."

"Всегда пожалуйста."

Сердце Амуна дрогнуло. Причиной тому было счастье, которое нашел его друг. И да, ревность. Он хотел иметь собственную женщину. Отчаянно. И он нашел ту, которой он, возможно, наслаждался бы также. Кайя, Гарпия. Она была лгуньей и воровкой, но не скрывала этого, выставляя свои грехи напоказ. У неё не было секретов.

Но еще она переспала с Парисом, хранителем демона Разврата и одним из самых близких друзей Амуна. Не то чтобы Парис хотел её опять или мог получить, если бы хотел. Переспав один раз с женжиной, он больше не мог сделать это с ней же еще раз. Это было частью его проклятия. Но в то время как Амун знал, что маленькая Гарпия интересовалась им, он также знал, что она не успокоится в ближайшее время. Чего Амун хотел постоянно.

С другими женщинами, человеческими женщинами, ему было сложно. Он знал, о чем они думали каждую минуту, каждый день. Он знал, когда они находили какого‑то другому мужчину привлекательным. Знал, когда, говоря что‑то милое ему, на самом деле думали о чем‑то жестоком.

Аэрон вздохнул, врзвращая его к настоящему. Я здесь. Я мог бы также спросить его, подумал воин.

Амун выпрямился. Он знал, что рано или поздно Аэрон обратится к нему с вполне ожидаемым вопросом, но он не знал, что ответить. До сих пор не знал. Не спрашивай меня, сказал он знаками. Не сейчас.

Глаз его друга дернулся. "Я ненавижу, когда ты читаешь мои мысли."

Значит, учись прятать свои мысли. Однако он сомневался, есть способ что‑то спрятать от него. Никто не был столь ловок.

"Не могу," подтвердил Аэрон. "А значит, ты уже знаешь, что мы с Оливией уезжаем завтра."

Вообще‑то, нет. Это была не совсем правда. Аэрон не собирался брать Оливию с собой, она просто еще не знала об этом. Воин отчаянно старался оберегать ее. Что в его понимании означало, что ее надо оставить тут, даже если ее это огорчит.

Куда ты отправляешься? спросил он, не смотря на то, что уже знал ответ.

"в Ад," ответил Аэрон. И это была не метафора. Он сказал именно то, что имел ввиду. "Мы хотим, чтобы ты отправился с нами."

Легион, маленький демон, которая была Аэрону как дочь, сейчас была в ловушке в огненном царстве, и Аэрон твердо намеревался её спасти. Если бы воин попросил Амуна пойти в какое‑нибудь другое место, он бы без колебаний ответил 'да'. Но ад…он вздрогнул. Его демон жил там когда‑то давно. И этот же демон боролся за то, чтобы сбежать оттуда, и преуспев в этом, он был наказан за тот успех.

Но воспоминания об этом месте никогда не исчезнут. Жара, крики, мерзкие запахи серы и гниющей плоти, которыми был пропитан воздух. Отвратительно. Добавить к этим жутким мыслям демонов, всё еще живущих там и измученных близостью к душам, страдающим там по‑соседству, и вот он – новый ад для Амуна.

Что на счет Бадена? спросил он. Еще одна тяжелая ноша, давящая на Аэрона.

Черная бровь Аэрона изогнулась. "Ты знаешь и об этом тоже. О Великий."

Баден. Когда‑то их лучший друг. Но тысячи лет назад Ловцы обезглавили его. В отличие от Аэрона, ему не дали второго шанса на жизнь. Вероятно, он не сделал ничего такого, чтобы заслужить еще один. Но Аэрон, который недавно провел немного времени в загробном мире, видел его. Говорил с ним.

Баден был там. Баден мог быть освобожден и мог вернуться к ним, как и Аэрон. Они просто должны найти способ убедить любого бога, который бы выслушал их, вернуть его к жизни.

Аэрон держал эту информацию при себе. Это была их общая привычка. Аэрон любил взвесить все факты, найти возможные решения, прежде чем рассказывать другим о возможной проблеме. Это никогда не было более очевидно, чем сейчас. Аэрон больше не страдал так, как страдали остальные, и он не хотел добавлять им неприятностей, пока не сможет предложить решение.

"Как только Легион будет в безопасности," сказал Аэрон, "Я расскажу остальным про Бадена. Мы сможем сконцентрироваться на его освобождении. Но на первом месте Легион. Она страдает. Он – нет."

А Ловцы? Артефакты? Ларец Пандоры? Ты планируешь забыть обо всем этом? Теперь, когда в тебе нет демона, всё это больше не касается тебя.

Аэрон нахмурился, его глаза потемнели, он бросил сердитый взгляд на друга. "Ты не прав. Это меня касается. Я не хочу смотреть, как мои друзья погибнут из‑за того, что я позволил нашим врагам найти артефакты. Я не хочу смотреть, как мои друзья погибнут, потому что я не был рядом, чтобы защитить их. Но я также люблю Легион. Её там пытают, и я не могу этого вынести. Я должен освободить её, или я буду для всех бесполезен."

Даже после того, что она тебе сделала?

"Да," ответил Аэрон без колебаний.

Оливия кивнула. "Да. Я тоже."

Амун ожидал подобного прощения от Оливии. Она была ангелом и, как он уже понял, не знала, что такое ненависть. Даже праведный гнев был неведом для неё. Но Аэрон? Простить эту девчонку за то, что она заключила сделку с дьяволом, за то, что почти разрушила его жизнь, едва не убив его ангела? Это шокирует. Но может прощение далось ему легче именно теперь, кода в нем не было демона, нуждающегося в мести.

"Чем скорее мы найдем её, тем скорее освободим Бадена, и тем скорее я смогу сосредоточиться на артефактах и Ловцах," добавил Аэрон.

Множество причин, чтобы пойти, но они не делали менее важными причины, по которым Амун хотел остаться. Ты просил, чтобы кто‑то еще пошел с тобой?

Аэрон ударил затылком в дерево снова, один раз, второй, и посмотрел вверх на бескрайнее небо. "Нет. Я очень не хотел просить даже тебя. Я не хочу оставлять крепость незащищенной или обременять воинов еще чем‑то."

Тогда, почему я? Аэрон никогда не думал об ответе напрямую, и Амун не мог вытянуть это из мыслей своего друга, поэтому он честно не знал. Остальные воины были такими же сильными, как он, и были также способны воевать и убивать, как и он.

"Секреты," сказала Оливия, слегка печально вздохнув. "Твой демон сможет узнать, где держат Легион."

Это имело смысл, и Амун почти застонал. Потому что это означало, что им был нужен был он. Не из‑за его мускулов, а из‑за его демона. Никто другой не сделал бы этого. Как тогда он может сказать им 'нет'? Он не мог.

Он провел рукой по своему внезапно ставшему усталым лицу. Хотя всё внутри него начало кричать в знак протеста, заставляя его содрогнуться, он кивнул. Если я соглашусь сделать это, ты должен попросить кого‑то еще. Чтобы занять место Оливии и улучшить наши шансы на успех. "Кого?"

Уильяма.

Уильям был бессмертным в некотором роде, но никто из них не знал точно, кем он был. Мужчине нравилось думать о себе как боге секса, и это всё, что знал Амун. Он был готов переспать с кем угодно – и делал это. Без вопросов, он был человеком двойных стандартов. Но он любил драки почти так же сильно, как и секс, и он не был одержим демоном. Поэтому, темнота преисподни не напугала бы его. И если бы Амун упал, а он подозревал, что именно так и будет, был бы кто‑то рядом, чтобы помочь Аэрону выбраться.

"Хорошо," сказал Аэрон. "Я попрошу его."

Амун вздохнул также грустно, как и Оливия. Тогда можете на меня рассчитывать.

Поиск по сайту: