ГЛАВА 21. Скарлет испытала все пять стадий горя

Скарлет испытала все пять стадий горя. В одно и то же время.

Неверие – Гидеон не корчился от боли когда она его оставила. Гнев – её сука мать игнорировала её вызовы снова и снова, таким образом она не могла вернуться на небо что бы найти Мнемозину. Соглашение – она позволила Гидеону выиграть его войну, она практически никого не умоляла не забыла о своей мести тёте. Он был в безопасности и, Скарлет могла не беспокоиться о нём. Депрессия – она больше никогда не увидит этого прекрасного воина, она знала это. Смирение – она всё сделала правильно оставив его. Так будет лучше для него.

Слезы жгли её глаза, но она торопливо вытерла их. Прошёл всего один день, а она уже скучала по нему. И она как наркоман, нуждающийся в наркотиках, всё ещё была в Будапеште, близко к нему. Близкая к тому, что бы перебраться через железную изгородь, окружавшую его крепость, подойти к парадной двери, постучать, схватить его когда он откроет дверь и поцеловать.

Была только одна причина по которой она все еще сопротивлялась этому. Она собрала всё свои силы что бы уйти от него в первый раз. Во второй раз она не сможет этого сделать.

Идиотка. К расстройству и отчаянию присоеденились и другие эмоции. Она могла попытаться вызвать кого‑нибудь другого из богов для билета до Титании, но никому из богов Греков или Титанов, она не нравилась. Или они ей не нравились, она не могла вспомнить. Чертова Мнемозина.

– Вернись к Гидеону – умолял Ночные Кошмары. Я буду хорошим, я клянусь.

Её демон так же испытывал все пять стадий горя, но продолжал торговаться. Ты всегда выбираешь его? Почему? Я не понимаю. Ты выбираешь не меня.

Он… принадлежит мне.

Она желала. Но не слишком хорошей для него. Но хотела бы быть. Боги, сделала бы всё что бы быть.

Он на самом деле не был её мужем, у неё не было прошлого с ним, но он нравился ей. И она понравилась ему. Она знала это. Он пытался уговорить её остаться. Он сказал ей, что хочет больше, чем секс на один раз. И о боги, эти слова услышанные ею почти сокрушили её уверенность уехать.

Но в конце концов она знала что её уход был единственным лучшим решением. И она знала, что должна полностью закрыть за ними дверь. Иначе она снова могла вернуться. Пока её мама и тётя не были мертвы, они должны быть порознь. Пока жива рея Гидеон был уязвим. Пока была жива Мнемозина, была уязвима Скарлет. А точнее её разум.

И если её разум был уязвим, это означало что и Гидеон был в опасности. Её могли убедить причинить ему боль, убить его, или даже убедить что он настроен причинить боль ей или убить её. Она могла напасть на него и он не заслуживал этого.

Он был хорошим мужчиной. Сильным и великолепным мучжиной, она и так внесла достаточно беспорядка в его жизнь. Но если, после того как её мать и тётя умрут, он всё еще захочет возобновить их отношения, она будет хотеть этого, решила Скарлет. Однако, она сомневалась, что он захочет попробовать. Было расстройство, отчаяние, гнев и печаль в его глазах, когда она оставила его. И боль. Так много боли.

Она заплакала, поскольку покинула крепость. Её плас был все сильнее пока она спускалась в это подземное убежище. В тот момент когда она достигла пола, она закрыла глаза и погрузилпась в мир снов. Все ещё плача.

Она испытала желание найти Гидеона. Ей понадобилась вся её сила, что бы сопротивляться этому. Только одна вещь удержала её от этого, и как бы иронически это не было – её тётя. Скарлет вынудила себя посетить женщину и оказалась снаружи дверного проёма её сознания.

Хотя она всё ждала и ждала, сука так и не уснула, и к концу Ночные Кошмары извивались голодным котлованом в её голове. Тогда Скарлет отпустила демона на свободу и последовало мучительное веселье, формируя темные мечты тысяч. Включая Рею.

Тогда Скарлет присоеденилась, специально позаботившись о самом лучшем страхе её матери – потери мужа.

Теперь, засыпая Скарлет снова и снова ждала снаружи дверного проёма сознания её тёти. Если она не может достигнуть Мнемозины сейчас, то пусть Мнемозина придёт к ней. И немного позабавится. Именно поэтому она сняла орежелье в виде бабочки, которое Гидеон дал ей. Теперь её можно было найти. Скоро…

Она должно быть ждала несколько часов, но на этот раз дверь Мнемозины со скрипом открылась… только для того что бы закрыться так быстро, что она не смогла войти внутрь. Так, так. Её тётя боролась с дремотой. Скоро тем не менее богиня памяти проиграет. Они всегда проигрывают.

Между тем крик Ночных кошмаров становился всё более сильным, чем прежде.

Ещё немного – сказала она компаньону.

Злые хныкания в её голове, и тени и крики, они были частью её в течении тысяч лет, таким образом она их почти не замечала, пока Гидеон не пробудил её безумие, также усилив их. Ищущих освобождения. Ищущих цель.

– Я обещаю – добавила она. Если она должна был позволить ещё одно мучительное веселье, она сделает это.

Наконец‑ то, её ожидание было вознаграждено.

Мнемозина дремала, дверь в её сознание приоткрылась наполовину настолько, что Скарлет смогла бы войти внутрь, прежде чем она снова закроется. Что Скарлет и сделала. Она зацепилась за милуый сияющий сон, пытаясь его сформировать и тащила тётю все глубже и глубже в блаженство. Соблазняя её…

Мечта продолжилась и её тётя не могла уже проснуться.

Мнемозина видела себя на трон, королевой для богов и смертных. Она отдавала приказы, которые сразу же исполнялись, и в её честь сочиняли стихи о её красоте. Несмотря на то, что она была любовницей Крона в реальности, Крон не был человеком, о котором она мечтала. Эта честь принадлежала Титану – богу Силы, Атласу. Он был красивым мужчиной с темными волосами и синими глазами чуть темнее, чем у Гидеона. он сидел справа от неё, преклоняясь перед ней.

Это была такая успокаивающая сцена, такая обнадёживающая.

Скарлет захотелось закричать. Её тётя не заслужила таких почестей даже в её мечтах. Не после того что она наделала. Не после того сколько боли она причинила.

Нахмурившись Скарлет протянула руки и начала изменять фон. Сначала исчез Атлас, потом изчез золотой трон, потом дворец. Шипы и огонь появились на их месте. Она поместила Мнемозину в центре тех шипов, что пылали в огне, глядя как они лижут тётино тело, жгут её кожу, её красоту.

Мнемозина вопила в терзаниях и чрезвычайных муках. И так реален был этот сон, что её кожа будет таять и в реальности. Это не убьёт её, Скарлет не позволит огню гореть так долго, но это приведёт суку в ужас, когда она увидит себя утром. Да, её кожа восстановится. Но сейчас она сделает это… Скарлет рассмеялась.

Ночные Кошмары пританцовывал в её голове, обожая каждый момент происходящего. Ещё!

– С удовольствием. – только с этой мыслью Скарлет убрала пламя.

Стеная её тётя опустилась на землю, её колени были так слабы, что она не могла стоять. Скарлет подошла к ней, медленно, с каждым шагом меняя окружение. Появились простые серые стены Тартара, сформировалось множество кроватей, заполнившими общую камеру. Затем Крон и Рея, спорящие в углу.

Наконец, Скарлет добавила себя. Потрепанную, грязную, с рабским ошейником на шее, и волос запутанных вокруг талии. Когда она выросла её мать перестала остригать ей волосы. Охранники не хотели помочь Скарлет, достать оружие тоже было невозможно. Обрезать их стало роскошью и одной из первых вещей, которые она сделала после своего освобождения.

В видении она прислонилась спиной к ограде и рассматривала её тётю.

– Помнишь это? – спросила она. – Наши столетия рабства?

У Мнемозины едва хватало сил смотреть вокруг, но она огляделась и ненависть вспыхнула в её глазах. Она боролась за каждый вдох и слезы текли по её израненным щекам. Эти соленые капли должны были жалить.

Или ты находишь меня – сказал ей Скарлет опускаясь к ней, и беря тётю за подбородок, несмотря а то что она пыталась избежать прикосновения. – Или я буду приходить к тебе каждый раз когда ты уснешь. Если ты думала что огонь был плохим, подожди и увидишь что я планирую сделать с тобой в следующий раз.

– Сука – выдохнула Мнемозина. Пряди её волос у основания серепа были обуглены, прилипая к запавшим щекам, было видно несколько костей. – Крон убьёт тебя, когда увидит что ты сделала со мной.

Медленно она улыбнулась. – Я с нетерпением жду его пыток. А ты тем временем наслаждайся своим первым вкусом завтрешнего развлечения.

После этого Скарлетт бросила свою тетку на съедение волкам. Буквально.

Гидеон потерял три дня. Три чёртовых дня. Как только он восстановил силы, он помог восстановить крепость, прокрался в город и поохотился на Ловцов, найдя несколько выживших допросил их, но так ничего не узнав убил их.

Теперь он направился за Скарлет.

Её воспоминания о нём были в её воображении, и да теперь она знала что воспоминания были ложными. Поддельно или нет, но между ними было несколько действительно хороших моментов. И она все ещё его хотела. Даже когда думала, что он оставил её в тюрьме, даже когда думала что он изменял ей с бесчисленным колличеством женщин, она приехала в Будапешт для него.

Он мог сделать не меньше для неё.

Простым фактом было то, что он любил её. Любил с каждым дыханием его тела, каждой каплей крови, каждой косточкой, каждым органом, что у него был. Он любил её всеми глубинами своей души. Он понял это спустя пять минут, после того как она ушла.

Она была сильной и храброй и понимала его так, как никто никогда не понимал. Она дразнила его и никогда не раздражалась по поводу того, что он не мог говорить правду.

Она была прекрасной и отлично ему подходила. Он не мог мыслить здраво, когда она ушла, потому что мог думать только о ней. Он мог только гадать где она была и что делала. Задавался вопросом скучала ли она по нему, нуждалась ли в нём, думал о том удовольствии, которое они пережили месте и о том сколько ещё удовольсвия они могли доставить друг другу.

Всё что он должен сделать, это найти её.

Нет – сказал Ложь с довольным вздохом. – Нет, спасибо тебе.

Спасибо не нужно приятель.

Где она была? Решительно Гидеон помассировал свою шею. Надо было подумать о мотивах. Скарлет хотела уничтожить богиню Памяти, последний раз он её видел когда был с Кроном. На небесах. Только бессмертные, умеющие телепортироваться или имеющие крылья могли туда попасть, и ничего из этого не умела Скарлет. Значит ей бы понадобилась помощь.

Она знала что Крон не будет ей помогать. Тогда она должны была позвать свою мать, как тогда когда помогла Гидеону. Единственное стала бы королева помогать ей еще раз? Скарлет теперь хотела уничтожить и её тоже.

Тогда вероятно нет.

Кого бы это остановило?

Чёрт. Он ни на одного не мог подумать. Кого то кто мог переместить её туда и обратно. Она никогда не упоминала союзника иили друга.

Все же это не имело значения. Он все еще шел за ней. И он перевернёт весь мир для этого если понадобится. И там наверняка был кто то кто даст ему информацию с которой можно начать.

Гидеон подошел к комнате Торина. Прежде чем он успел поднять руку, чтобы постучать в дверь, как из комнаты послышалось "Входи." Камеры, он вспомнил, и хотел настучать себе по голове. Ему следовало подумать об этом раньше.

Волнение вдруг охватило Гидеона. Может ему не придется переворачивать весь мир. Дрожа, он повернул ручку двери и вошел внутрь, а затем закрыл её за собой.

"Ожидал тебя увидеть перед этим," сказал Торин, поворачиваясь к нему в своем кресле. Сплетенные руки покоились на его груди и это должно было создать картину расслабленного мужчины. Только его щеки были покрыты румянцем, глаза были тусклыми и он едва переводил дыхание.

За ним, на одном из экранов компьютера играло видео на YouTube под названием "Дом ведьм"‑ Мирная ночь дома.

Гидеон увидел женщин. Много сексуальных женщин. Некоторые пили шампанское – прямо из бутылки – другие соблазнительно танцевали, но все буйно смеялись.

"Покажи им, что у тебя есть, Кэрроу!" крикнул кто‑то.

Показалась темноволосая очаровашка с зелеными глазами и просто подняла свой топ, демонстрируя пару полных грудей и прокричала "Уухууу!". Затем она остановилась, и все еще с открытой грудью сказала, "Отправь это не тратя денег, и я отрежу ваше…"

"Проклятье." Торин отвернулся, нажал на парочку кнопок, и экран компа стал чистым. "Я думал, что выключил это," проборматал он как только повернулся к Гидеону.

Я даже не собираюсь спрашивать. "Так, эм, как не все сегодня?" Все повелители отмечались у Торина по крайней мере один раз в день, поэтому Гидеон решил избавиться от дела, прежде чем объявит "меня нет."

"Живы. Это все, что я знаю. Хотя Страйдер написал, чтобы я всем сказал, что он скоро вернется с подарочком для каждого."

Подарок? Его любопытство было на пределе, но Гидеон лишь кивнул. "Послушай, здесь нет кое‑чего, что мне нужно тебе сказать.."

"Тормози прямо здесь." Торин поднял руку. Не надо путать все с помощью языка, с которым у меня проблемы в дешифровке. Как я уже говорил, Я уже ждал тебя. Я слышал о твоей 'жене' и честно, я удивлен, что ты тянул так долго. У Кейна, Камео и у меня все здесь под контролем. С тех пор как Страйдер взял страницу из книги Гвен и сыграл в игру Прощайте Трахеи с каждым вокруг крепости, никто не пытался атаковать нас, и я не думаю, что кто‑то попытается в ближайшем будущем. Поэтому иди за своей женщиной. Если ты попытаешься уговорить ее присоединиться к нам, каждый перестанет бегать ко мне и уговаривать привести тебя в чувство и запереть ее под замок. Не то чтобы она пыталась причинить нам вред, ну ты понимаешь?

Облегчение пронзало его так интенсивно, что он почти сгреб в охапку своего друга в медвежьи обьятия. "Я ненавижу тебя, мужик. Ты не знаешь это, ведь так?"

Торин усмехнулся, сверкая белоснежной улыбкой. "Вот теперь у меня нет проблем с переводом. Я тебя тоже ненавижу. Но выброси из головы все мысли об обьятиях. Аха, я знаю ты хотел. Я не из обнимающихся типов. Я серьезно убью тебя с радостью."

Может это стоило бы того. "Я не буду, ты же знаешь," сказал он со всей серьезностью. "Обнимать тебя, я имею в виду. Не оставлю большой мокрый поцелуй на твоих губах, тоже." Что означало, что он точно это сделает. Потому что, он все еще сможет целовать Скарлет. Да, он будет зарожен и это тоже ее зарозит, но никто из них не умрет от этого, и никто из них не сможет когда‑либо дотронуться до кого‑нибудь еще.

Ему нравилась идея, что Скарлет будет полностью его.

Хранитель болезни сморщился. "В таком случае не позволяей мне останавливать тебя. Это было пока, так что я отчаянный. Даже ты выглядишь хорошо в этот момент."

Гидеон не был уверен, что Торина вообще когда‑либо целовали, но он нашел себя усмехающимся. "Ты…"

"Ложь!" жесткий голос кричал из вне, отражаяся эхом от датчиков Торина. "Ложь! Я знаю, что ты там. Выходи немедленно. Выходи и покажись мне, ты трусливый ублюдок!"

Развлечения закончились, Торин повернулся и посмотрел в монитор компьютера. Гидеон остановился позади него для лучшего вида и то, что он увидел удивило его. Гален, хранитель надежды, лидер Ловцов, парил над крепостью, белые крылья неистово развивались.

Обычно воин носил чисто белую робу. Чтобы лучше соответствовать ангелам и демонам, подозревал Гидеон. Сегодня, эта роба была покрыта сажей и кровью и обтрепана в низу.

"Ты не убьешь меня," кричал хранитель Надежды, в расходящихся руках которого мерцали клинки. Его тусклые волосы стали дыбом, а его небесно‑голубые глаза были безумными. Фанатичный блеск вспыхивал в его глазах. "Я позабочусь об этом."

Был ли это сон? Ничего подобного не происходило прежде. Гален действовал скрытно, всегда посылал людей делать его грязную работу. Но воин никогда, никогда открыто не бросал вызов Повелителям.

"Он абсолютно нормален, правда?" спросил Гидеон. Парень совсем с катушек съехал.

"Я не знаю почему он выбрал тебя." Торин яростно прошелся по клавиатуре. "Как я вижу, ни одного ловца нет поблизости. Однако, я не доверял бы ему, не имей он подмогу, скрывающуюся где‑нибудь."

"Ложь! Или ты выйдешь и сразишься со мной или я сожгу твой дом до основания."

"Это должна быть ловушка, " настаивал Торин. "Он давно бы сжег здесь все до основания, вместо того, чтобы угрожать сделать это."

Ловушка или нет, Гидеон не может упустить такую возможность. Взятие в плен Галена может привести к окончанию войны с Ловцами. Успешно. И в конечном счете, позволит устранить одну из угроз, направленную против Скарлет.

"Я могу попытаться подстрелить его," сказал Торин, "и ты можешь…"

"Да." Если Торин промахнется, ублюдок может уйти. Снова. "Не позволяй мне сделать это. Моя цель не лучше."

"Ложь!"

Торин кивнул, "На всякий случай, я сообщу Кейну и Камео. Я скажу им направиться в лес и убедиться, что это не засада."

"Нет, спасибо. Сейчас не говори нашему другу, я буду отсутствовать в пять."

Торин снова кивнул и поторопился, чтобы исполнить.

Гидеон помчался к себе в спальню. Он уже был снаряжен, так как воин никогда не мог быть слишком осторожным, но он схватил свой RPG, гранату и усмехнулся. У не было возможности использовать свою малышку очень, очень долгое время, Сабин считавший это слишком опасным, чтобы выстрелить, когда вокруг невинные.

Сегодня, невинных вокруг не было.

Он бросился в сторону крепости, которую занял Гален, и присел на корточки на самом высоком окне, располагая его выше Ловца. Гален наблюдал снизу, ожидая, что он появится из парадной двери. Дурак. Как можно тише Гидеон поднял оконное стекло и установил конец орудийного ствола между разрезом в занавесках.

"Ложь!" закричал безумный бессмертный. "Трус! Сразись со мной, черт бы тебя побрал!"

Трус? Нет. Он был умен. Он загрузил гранату впереди, положил тяжелую пусковую установку на свое плечо, нацеленное, устойчиво установленное, удерживаемое, ухмыльнулся снова, поскольку Гален появился в перекрестье оптической установки, и сжал спусковой механизм.

Бум!

Будучи сильным, Гидеон отшатнулся назад от отдачи гранаты, но быстро выпрямился и осмотрел проделанную работу через дым, оставшийся после гранаты.

Он достиг своей цели, подбрасывая Галена на несколько ярдов, кружа его в воздухе, и вызывая выброс огня и пепла в небо. Это бы убило смертного. Гален, однако, был ранен и в кровоподтеках и сейчас искал чем бы отплатить, но он не выбыл из игры.

Он только выглядел взбешенным.

C ревом, теперь уже горящий воин влетел в окно следующей комнаты. Разбилось стекло, и послышалось ворчание, затем последовали шаги по осколкам. Гидеон вытащил два кинжала и вышел в холл, портреты и только что отпалированные столы скрывали его из вида.

Он встретил своего врага на полпути, приземляясь на землю, предательски нападая, пинаясь и размахивая кулаками. Крылья Галена были сломаны, кровь хлестала из его запястья, делая одежду Гидеона влажной и теплой. В его плече зияла дымящаяся дыра от попадания ракетой, пока еще не забравшая его сил. Решительность сделает это.

"Ты не получишь моей головы," хранитель Надежды взревел, размахивая своей здоровой рукой. Ему удалось удержать кинжал и он порезал лицо Гидеона. Его щека раскрылась, и теперь его собственная кровь начала хлестать из раны.

С ревом, Гидеон метнул свои ножи вперед. Один воткнулся в шею Галена, врезаясь в позвоночник, а другое в его здоровое плечо. Этот мужчина был его другом много лет, пока не стал врагом на тысячи других. Никакой любви. Никаких любимых воспоминаний.

Они закончат это. Здесь и сейчас.

Гален пытался дышать, хватаясь за свою израненную шею. Гидеон освободился и встал, задыхаясь, весь в поту и крови, пристально наблюдая за человеком, который был ответственным за многие его страдания.

Если бы Гален никогда не существовал, он бы не задумал украсть и открыть ящик Пандоры. Гидеон бы так и остался на небесах в роли солдата Зевса. Возможно он бы рано или поздно заметил бы Скарлет и освободил ее как она и мечтала. Возможно они бы жили всегда счастливо.

Или возможно он был бы заключен под замок, когда Титаны сбежали из Тартара. Или опять таки возможно Титаны и не сбежали бы, если бы он и другие воины были там. Но это не важно. Что сделано, то сделано. Сейчас у него есть шанс делать правильные вещи.

Позади себя Гидеон услышал топанье двух пар ботинок, и понял, что Кейн и Камео бегут к нему на помощь. Он расмеялся. Так просто, так легко это казалось. Этот человек избегал его, создавая проблемы из далека, но он был повержен в течении нескольких минут.

Жизнь просто не была лучше, чем сейчас.

Он поднял свой клинок. Еще один удар и Гален выбыст из игры на долгое, долгое время. Время за которое повелителям надо будет решить стоит ли убить его и выпустить на свободу его демона. Время для Гвен, его дочери, попрощаться.

Конечно, это было, когда Рея, матерь богов, внезапно появилась во вспышки яркого голубого света. Она была бледной и трясущийся, её лицо выражало угрюмый вид. Она наблюдала все время?

"Как ты посмел!" закричала она. "Он мой воин. Мой. Ты не причинишь ему боль. Но теперь…теперь ты заплатишь."

В следующие мгновение, Гидеон обнаружил себя перенесенным из крепости и заключенным в клетке, размером четыре на четыре, решетки которой были со всех сторон, выше и ниже и открывали вид на роскошную спальню из бархата и мрамора. Воздух был наполнен ароматом амброзии, и картины богов Титанов украшали стены. Здесь была кровать под балдахином с кружевным розовым навесом, и хрустальная люстра, которая свисала с потолка единственной лозой плюща. Потолок, однако, был прозрачным и куполообразным, и вглядывался в прекрасное голубое небо.

Дерьмо! Победа, потерянная. Поражение, его. Все в один миг. Он почти не мог поверить этому. Надеялся, что это был только сон. Ночной кошмар демона Скарлет. Но в глубине души он знал, что она бы не сделала этого ему. Это было реально. Он проиграл.

Будь осторожен со своими желание, он с горечью подумал. Он хотел, чтобы кто‑то забрал его обратно на небеса, чтобы там он мог найти Скарлет, и теперь он был там. Только, он зависел от милосердия матери богов.

Не то, чтобы у нее имелось хоть какое‑то.

Поиск по сайту: