ГЛАВА 11. Ментальная дверь Зевса была закрыта и заперта, а на ручке висело предупреждение: Не Беспокоить

Ментальная дверь Зевса была закрыта и заперта, а на ручке висело предупреждение: Не Беспокоить.

Часами Скарлет ждала под этой дверью – она и скреблась и пинала и колотила ее – делала все то, что обычно погружало ее мишень в сон. Даже богов и богинь. И все же, дверь не открывалась.

Значит, Зевс не спал, а вовсю боролся с сонливостью, с силой, которой не должен был бы обладать. Не с его рабским ошейником. Но должен же он спать хоть иногда! Всем нужен сон, даже свергнутым божественным царям. И когда он уснет, она будет рядом.

Однако, он убедил её позволить ему страдать издалека…она может никогда не узнает этого. Ублюдок убил её сына прямо перед ней, и вероятно забрал у Гидеона воспоминания о ней. Он был причиной тому, что её сердце засохло и погибло. Он был причиной, по которой она проплакала столько ночей вместо того, чтобы спать. И вполне может быть он причиной, по которой она чувствовала себя брошенной, одинокой, покинутой и использованной.

Хотя, всё это не имело значения для её демона. Я должен насытиться, сказал Ночной кошмар.

Она понимала это, хорошо зная, какие будут последствия, если игнорировать потребности её второй половины. Он не хотел бы этого, но он будет вынужден питаться за счет неё.

Итак, хотя она бы предпочла следить за царем Греков хоть целую вечность, она приблизилась к Галену. И, честно говоря, причинение ему страданий успокоило бы её. Слегка.

К счастью, его дверь была открыта. Его сон был столь же беспокойным как прежде, только на сей раз это были его собственные фантазии. Снова и снова он переживал то, что она показала ему. Свою беспомощность. Свою слабость. Своё поражение от руки Гидеона.

Ночной кошмар упивался его ужасом. Прежде чем учуять чей‑либо страх и пойти дальше, демон наслаждался эмоциями Галена, хотя это и не он вызвал их. И снова этот страх. Когда демон наконец насытился, Скарлет направила их к двери Гидеона. Она тоже была открыта.

Её воин спал. Какие мысли проносились у него голове?

Уходи, скомандовало её чувство самосохранения.

Не могу, закричала её самая женственная часть.

Она дрожала, когда зашла внутрь, и то, что она увидела в следующий момент, заставило её задыхаться. Там была она, в красивом красном платье, прикованная напротив сильного, сражающего мальчика, который казался наполовину человеком, наполовину демоном. Зевс стоял позади мальчика, держа в руке изогнутый нож, сверкающий серебром. Вокруг них была толпа ликующих людей.

Не воспоминание, поняла она, так как в некоторых деталях Гидеон ошибся. Он просто воссоздал эту сцену из того, что она рассказала ему.

Долгое время она сомневалась: показать ему правду или оставить ему эту иллюзию. Иллюзию, которую гораздо легче будет вынести, чем реальность.

Он должен знать. Кто говорил с ней на этот раз, она не знала.

Но должен ли? Иногда она и сама бы предпочла не знать этого.

Он должен знать. Ради Стила. Стил заслуживает отца, который знает, как он жил – и как погиб.

На этом, все её сомнения исчезли. Ради Стила она бы сделала всё, что угодно.

Дрожа, она протянула руку и махнула ей на платье, в котором Скарлет была во сне. Это была самая легкая поправка и хорошее начало для всего остального. Материал исчез, словно её ладонь была ластиком. Затем, другим взмахом руки она заменила свою одежду. Грязное белое одеяние, перепачканное кровью и разорванное на одном плече. Она добавила порезы и синяки на своё лицо и руки.

Сглотнув, она посмотрела на толпу. Используя обе руки, она стрела их всех, оставив себя, Стила, Зевса, и фигуру, скрытую в темноте. Это существо никто не мог увидеть, его ноги лишь слегка касались земли, край его черного одеяния раздувался на ветру. Оно было тем, кто примет в себя демона Стила и будет для него новой клеткой.

Без криков ликующей толпы вокруг воцарилась почти оглушающая тишина.

Потом она изменила окружающую обстановку с ипподрома, где Зевс часто устраивал гонки на колесницах, на заброшенный храм. Белые гипсовые колонны возвышались повсюду, зеленый плющ, покрытый капельками росы, вился вокруг чуть подкошенных колонн, по всей их длине. Тут были шаги, ведущие к треснутому мраморному алтарю, запятнанному кровью бесчисленных жертв, которые здесь приносились.

Закончив с этим, она переключила своё внимание на Зевса. Её пальцы сжались, в то время как разум кричал – назад! Она могла прекратить всё это, щелкнув пальцем. Но она не остановилась. Его золотые и фиолетовые одежды были первыми. На их месте она нарисовала доспехи. Серебряные. С гравировкой из красивых бабочек с остроконечными крылышками, которые повторяли рисунок тату на её спине и татуировки Гидеона на правом бедре. Между бабочками были сверкающие молнии.

Нож, который повелитель Греков держал в руках, превратился в зазубренное мачете, изготовленное так, чтобы причинить максимальную боль. Этим ножом он не просто разрезал на куски, он превращал в ничто одним движением.

Сделай это. Продолжай. Черты лица бога Гидеон представил правильно. Глаза, в которых отражались сверкающие молнии, украшавшие его доспехи, были испепеляющими, пылающими. Острый нос. Тонкие губы, но мощная челюсть, которая более чем компенсировала этот недостаток. У Зевса были густые светлые волосы, ниспадавшие локонами на плечи, прекрасное дополнение к его золотистой коже. Иногда, если винмательно присмотреться, можно было увидеть вспышки молний, пронзающих его вены.

Хорошо. Обзор закончен. Только вот, она не чувствовала облегчения. Одна последняя деталь, которую нужно изменить…

Наконец, она обратила своё внимание на Стила. Слезы немедленно обожгли её глаза, и дрожь усилилась, почти заставив её упасть от горьких рыданий. Всё это время она могла ощущать беспомощность, которую чувствовал Гидеон. Он не был там, а просто мысленно наблюдал за происходящим, но в нём кипели эмоции. Всё, что он чувствовал здесь, он будет чувствовать позже, когда проснется.

Сделай это. Просто сделай. Она срезала рожки Стила, ненавидя то, что делает, ненавидя себя за это. Грекам не нужен был бедный мальчик, они только использовали его в качестве оружия. Она добавила чешуйки на правой стороне его тела. Такой красивый. Его зубы она сделала острее, так, что два клыка выступали над его нижней губой. Мой малыш.

Смертные скорее всего сочли бы облик Стила несколько…животным. Она считала, что он прекрасен. Её сердце дрогнуло, ей жутко хотелось прижать его к груди и никогда не отпускать. Мой ангел. Тебя так рано забрали у меня.

Хватит, заканчивай с этим. Она снова сглотнула, её подбородок дрожал, когда она удлинила ресницы мальчика и изменила цвет его глаз с черного, как у неё, на ярко‑синий, как у Гидеона. Она увеличила его возраст, добавив пару лет. Гидеон рисовал себе его маленьким мальчиком, лет одиннадцати или двенадцати. Но ему было около шестнадцати, подросток, у которого никогда не было шанса ходить на свидания или любить. Подросток, который никогда не чувствовал себя достойным любви, и да, она прекрасно знала, каково это.

Однако, на самом деле она не знала, встречался ли он с кем‑нибудь и любил ли кого‑то.

Слезы падали из её глаз, когда она покрыла его тело грязью и синяками, сломала ему руку, ногу и добавила глубокие шрамы на его спине. Сотни шрамов.

Готово. Она сделала это. Хорошо это было или плохо, но она сделала. Сцена была полностью воспроизведена.

И теперь…теперь пришло время Гидеону увидеть, как всё было на самом деле.

Будучи не уверена, что сможет всё это пережить снова – ради Стила, всё ради Стила – Скарлет кивнула, руки её безвольно упали по бокам, и картинка внезапно превратилась в реальность.

"Пожалуйста, не делай этого," умоляла Скарлет во сне. "Пожалуйста. Я сделаю всё, что ты хочешь." Порез на её губе открылся, и и кровь потекла вниз по её подбородку. "Просто оставь его в покое. Пожалуйста."

Жесткое выражение лица Зевса не изменилось. "Бесчисленное количество раз ты пыталась сбежать от меня, и теперь ты ждешь, что я выполню твою просьбу? Даже ты не можешь быть настолько глупа."

"Он же просто ребенок. Он не сделал ничего плохого. Накажи меня. Убей меня. Просто отпусти его. Пожалуйста."

"Он не просто ребенок. Ему уже несколько веков."

"Пожалуйста. Пожалуйста, Ваше Высочество. Пожалуйста."

Всё это время Стил держал свою голову опущенной, отводя глаза в сторону. Он не дрожал и не плакал. Он был тихий и молчаливый. Словно ожидая чего‑то. Как будто он заслуживал всего, что бы с ним ни сделали.

"До тех пор, пока он жив, ты будешь продолжать бросать мне вызов," сказал Зевс. "Поэтому он должен умереть. Всё просто."

"Я не буду снова пытаться сбежать. Клянусь. Я вернусь в тюрьму и тихо сгнию там. Пожалуйста."

"У тебя был выбор, дочь Реи. Когда‑то." Не сводя с неё взгляда, царь богов подбросил свой меч в воздух и поймал его за рукоятку. "Но, должен признаться, мне нравится мысль о том, как твоя голова скатится с плеч. Возможно, я слишком поспешил с выбором того, кто должен умереть. Как ты думаешь, Стил? Может мне стоит убить твою мать или же оказать подобную честь тебе?"

В этот момент Стил наконец поднял голову. Он был в шоке, не осталось ни покорности, ни стыда. "М‑мать?"

Такой сладкий голос, напоминающий туманное облако.

Она улыбнулась ему сквозь слезы. "Я люблю тебя." Как давно ей хотелось сказать ему эти слова. "Что бы ни случилось, Стил, я люблю тебя. Я всегда любила и буду любить тебя. Я не отказывалась от тебя, мой дорогой. Тебя отняли у меня." Слёзы душили её.

"Да, она твоя мать. Да, тебя забрали у неё," подтвердил Зевс, когда ошеломленный подросток повернулся к нему. "Можешь прямо сейчас высказать свою благодарность."

Шок Стила уступил место ужасу, его прекрасные синие глаза налились кровью. Значит это он является причиной, по которой её приковали цепями. Думая, что она враг короля, он привел Зевса прямо к ней. "Мама," повторил он, на сей раз столь любимый ею голос был полон боли."Я – я ‑"

"Не вини себя, малыш. Ты такой, каким я хотела бы тебя видеть. Сильный. Красивый. Умный. Ты поступил также, как поступила бы я, окажись я на твоем месте. Я так тебя люблю". Она не могла говорить достаточно быстро, зная, что в любой момент‑

"Довольно," проревел Зевс, словно она боялась. "Я задал вопрос и жду ответа. Как это будет, Стил? Встретит ли она свою смерть от моей руки или от твоей?"

"Я‑я не хочу, чтобы ты убивал её". Стил со слезами на глазах смотрел на неё не в силах оторваться, словно бы пытаясь запомнить её в мельчайших деталях. "И также я не хочу убивать её сам. Даруй ей жизнь. Пожалуйста." Его просьба повторяла её, которую она высказала чуть раньше.

Скарлет боролась за каждую каплю силы, которой владела. Она должна была дотянуться до него. Не в силах выносить его боль. "Со мной всё будет в порядке, дорогой. Позволь ему сделать это. Так будет лучше, клянусь тебе." Она скорее умрет, чем позволит хоть одному волоску упасть с головы Стила.

"Я не проявлю снисхождения," сказал Зевс.

"Мне все равно," ответила Скарлет им обоим. Пусть лучше она страдает сейчас, вместо того, чтобы Стил страдал в ближайшие века из‑за её убийства.

Молчание. Ужасное, ужасное молчание. Нечто гораздо худшее. "Убей меня вместо неё," сказал Стил. "Я ничто. Никто."

"Нет!" закричала Скарлет.

Но Зевс кивнул, потёр подбородок и проигнорировал её, уделяя особое внимание словам её сына. "Ты прав. Она слишком ценна. Как незаконнорожденная дочь Реи, она ставит в неловкое положение Крона и тем самым может послужить бесценным оружием против него в случае необходимости."

Она успокоилась. Шанс. Надежда. Зевс считал её инструментом, которым можно будет воспользоваться против своих врагов.

"Тем не менее. Она должна быть наказана за свои действия. Как же мне поступить?" спросил он, словно бы искренне задумавшись.

Надежда таяла… "Отошли Стила прочь," предложила она. "Это будет наказанием для меня. Я буду мучиться мыслями о том где он и что с ним происходит. Пожалуйста. Пожалуйста. Ничто не сможет причинить мне боли больше, чем это. Ты знаешь, что это так."

Зевс, не спеша, ухмыльнулся. Он кивнул. "Превосходный план. Я пошлю его в другое место."

Её вновь наполнила надежда. "Спасибо." Её плечи опустились, дыхание стало неглубоким. Её сын будет в безопасности. Он будет жить. Он превратится в человека, которым ему суждено стать. "Огромное спасибо, великий царь." Слова благодарности продолжали слетать с её губ. Она была слишком болтлива, она знала это, но не могла остановиться. "Спасибо."

Но она поторопилась с благодарностями.

"Я отправлю его в загробную жизнь," добавил бог, заставляя ее наконец замолчать. "Как я и планировал с самого начала."

Как он всегда планировал, подумала она. Он никогда и не думал позволить её мальчику уйти, а только играл с ней.

Глаза Стила расширились. В них был страх, раскаяние, но когда он посмотрел на неё, в глазах его была решимость. "Мне очень жаль. Мама."

Скарлет закричала так сильно, что стены храма задрожали, её собственные барабанные перепонки чуть не лопнули. "Нет! Нет!"

"Да." Без всяких колебаний Зевс поднял меч и нанес удар.

Гидеон с криком проснулся и резко сел на кровати. Слезы катились по его щекам потоками кислоты. Он поднял дрожащую руку и вытер их. О Боги. Он только что видел, как Зевс перерезал горло его сыну. Он чувствовал боль и беспомощность Скарлет. Её отчаяние.

Вот как все произошло, он знал, что так оно и было. Скарлет показала ему. Он почувствовал ее во сне. Ее сладкий аромат, глубину ее эмоций. Она действительно сделала бы все, чтобы спасти мальчика. Абсолютно все. Вот как сильно она любила его. И ей пришлось оправляться от его потери в одиночку.

Гидеон был бы не способен на такое. Он с трудом сдерживался, и все еще не мог вспомнить мальчика. Это красивого мальчика. Какой сильной духом была Скарлет. Какой находчивой. Она была борцом до глубины души.

Его уважение к ней удвоилось. Его вожделение к ней утроилось.

Она заслуживает, чтобы ее баловали. Она заслуживает, чтобы за нее дрались как за приз. Ну, так он будет баловать ее. Будет драться за нее. Он не мог изминить прошлое, но он мог устроить ей лучшее будущее.

Запереть ее снова? Никогда! И он будет долбанным идиотом, если будет думать иначе. Опасная или нет, она была его. Он убьет любого, даже своих друзей, если они будут угрожать ей.

Все‑таки, он должен найти ее. Конечно, это трудная задача, учитывая, что она не захочет его видеть. И…

Его взгляд осмотрел спальню, удостоверяясь, что поблизости не скрывались враги – привычка, укоренившаяся из‑за войны, длившеся столетиями. Теперь он резко остановился.

Скарлет. Здесь. Спит. Нереально.

Она прижималась к нему, ее ноги вытянуты, одна рука покоилась над ее сердцем, другая лежала на ее лбу. Масса шелковых, черных волос окутывала ее плечи, мерцая словно гладкое черное дерево. Она была воплощением женственности, сотворенная любить и быть любимой.

Он протянул руку, заметив, что его дрожь усилилась – проклятая слабость из‑за того, что он сказал правду – и ласково провел кончиком пальца вниз по её носу, прежде чем его мышцы ослабели и рука безвольно упала на постель. Ему хотелось прикасаться к ней. Всегда.

В настоящий момент он должен бы быть доволен тем, что она была здесь. Как? Почему? Важно ли это? Она была здесь! Они могли говорить, и он мог начать баловать её. Массаж ног каждый день, головы ее врагов, доставляемые к ее порогу как утренние газеты.

Давай, детка. Просыпайся. Через стеклянные двери, которые вели на балкон, он увидел, что солнце уже садилось, его свет был приглушенным, темнело. Нужно как можно скорее начать её баловать. В любой момент, как и сейчас, Скарлет была бы –

Её веки дрогнули и она открыла глаза, резко сев на кровати, так же как он это сделал. Её голова врезалась ему в подбородок и он поморщился.

Когда она потерла ушибленное от удара место, их взгляды встретились. Её глаза…такие темные, такие таинственные. Они были полны боли, надежды и сожаления. Эта женщина, столь же бесценная как и сокровище, должна выглядеть только удовлетворенной, всегда.

Она облизнула губы и медленно легла обратно на матрас, повернувшись к нему лицом. Ее рот на мгновение открылся и снова закрылся, как будто она искала, что сказать, подбирая нужные слова. Он не хотел, чтобы она вспоминала тот сон. Не сейчас. Это было слишком тяжело, а сейчас им обоим нужно расслабиться. Или, точнее, ему нужно было успокоить ее, чего он прежде не делал.

"Итак, кем же ты не будешь сегодня?" спросил он, ложась так, чтобы их глаза оказались напротив друг друга.

Вспышка облегчения промелькнула на её лице. "Скарлет…Лонг," ответила она.

Лонг. Значит на сей раз она с Джастином. Мужчиной с темными волосами и карими глазами. Гидеон почти улыбался. До чего сладкий прогресс. Будем надеяться, что она больше никогда не выберет себе блондина. И возможно, в один прекрасный день она назовет себя Скарлет Повелитель.

Хотел ли он этого? Да, хотел, он понял это почти незамедлительно. Ему нравилась мысль о том, что эта женщина принадлежит ему. На самом деле принадлежит, и весь мир знает об этом.

"Как ты себя чувствуешь?" мягко спросила она.

"Хуже."

Она с облегчением выдохнула. "Хорошо. Это хорошо."

Из последних сил он положил руку на изгиб её талии. Она не сопротивлялась и не стала его упрекать за столь интимный жест, и это прибавило ему смелости. "Когда мне будет еще хуже, мне бы не хотелось добраться до спальни Кроноса." Ему нужно заполучить ошейник заключенного. Тогда двери Тартара открылись бы прямо перед ним. Эти ошейники был вроде ключа к воротам. Чтобы войти внутрь. С выходом всё было иначе. "Но черт, у меня есть моё ожерелье, благодаря которому я могу свободно перемещаться." Без этого ожерелья Кронос бы знал, где он находится и чем занимается. Царь богов смог бы остановить его и отправить обратно в Будапешт, до того, как Гидеон переступит порог тюрьмы.

Одна из бровей Скарлет изогнулась. "Ты говоришь, что у тебя нет ожерелья‑бабочки, и поэтому ты не можешь свободно передвигаться по дворцу?"

Он кивнул, пытаясь понять, что означает выражение её лица.

Она вытащила обе цепочки из ножен кинжала, закрепленного у неё на талии, позволив им свободно повиснуть на пальцах. "Они у меня. Я нашла ожерелья на месте, где ты выкинул их, словно мусор." Её голос был почти резким. "Так они не просто красивые украшения?" Теперь в её голосе было…разочарование.

Он заставил её думать, что ожерелье – это его подарок. И когда она нашла их, она подумала, что он "выкинул их словно мусор". Как будто она сама была для него мусором. Он не может позволить ей так думать.

Я никогда не буду ей снова лгать, поклялся он. Затем он моргнул. Стоп. Он никогда не будет намеренно вводить её в заблуждение своей ложью. Так лучше. "Они не мешают богам наблюдать за нами. Слушать наши разговоры."

Как он и думал, её глаза широко открылись. В этих широко раскрытых глазах должно быть легко прочитать её мысли. Но в выражении её глаз не было ни намека на эмоции. "Значит ожерелья – это защитное прикрытие."

По крайней мере, она не набросилась на него за обман. "Абсолютно неверно."

"Хорошо. Очень умно." Она попыталась закрепить одно из ожерелий на своей шее, но он покачал головой, останавливая её. "Но зачем ждать?" Чудно, теперь она выглядела так, словно готова была взорваться. Её глаза сузились, почти…полыхая огнем, зубы обнажились, её вид был просто зловещим.

"Я слишком силен, чтобы отправиться прямо сейчас – " слишком слаб "‑ и мы не должны подождать, пока мы будем готовы стащить что‑то из дворца, чтобы попасть на радар Кроноса." Они определенно должны подождать. В тот момент, когда Кронос потеряет связь с Гидеоном, он станет догадываться об истине и сделает всё от него зависящее, чтобы остановить Гидеона и не позволить ему добиться успеха.

"Так ты собираешься улизнуть чтобы – "

Он снова кивнул.

Она вся была в ожидании. Они оба собираются пойти в Тартар, и они собираются убить Зевса.

"Как долго ты будешь восстанавливаться?" спросила она.

"Не еще один день." Еще день.

Она прищурилась. "И чем мы будем заниматься всё это время?"

Целоваться. Прикасаться друг к другу. Заново узнавать друг друга. Заниматься любовью. "Не разговаривать."

Она закатила глаза, как будто он только что пошутил. "Ты и я? Разговаривать? Я так не думаю. Мы уже сказали друг другу всё, что нужно. Мы собираемся работать вместе, потому что в паре мы сильнее, но на этом всё. Работать вместе. Убивать вместе."

Здорово. Она избегала любой близости с завидным упрямством. Но он не возражал. Она могла говорить ему всё что ей вздумается и делать что угодно. Он уже решил приклеиться к ней намертво словно блестки к стриптизерше.

"И вообще," решительно продолжила она, "давай действительно останемся здесь. Но мне то не нужно ждать. Я могу проникнуть во дворец и убить любого бога или богиню, на которых наткнусь. На самом деле, я тебе же оказываю помощь."

Рычание зародилось в глубине его горла и усилилось. Мысль о Скарлет, крадущейся в одиночестве через залы дворца, не нравилась ему. Она противостояла бы не людям, а бессмертным. Более сильным, более жестоким бессмертным. Чистый мужской инстинкт хотел, чтобы она была в безопасности, счастливой, а не подвергалась постоянной опасности.

Спокойно. Он должен был только занять ее. И если она не заинтересовалась разговором, то осталась только одна альтернатива. То, что он хотел сделать в первую очередь.

Он думал, что слишком истощен, но мысль об обладании ею, пробудила каждую его клетку, мышцу и кость, что позволило ему лечь на неё. Она выдохнула под его весом, но он не отступил. Нет, он прижался сильнее, отдавая ей больше.

"Повтори это позже," сказал он, и как в прошлый раз, чтобы смягчить её, он впился в её губы своими.

Поиск по сайту: