Книга о философии Плотина 1 страница

Интернет – самая большая на земном шаре компьютерная сеть. Среди множества вариантов телекоммуникационных технологий она стала безусловным лидером. За прошедшие годы к Интернет, как к неограниченному по своим возможностям источнику информации, обращаются более 50 млн. человек, живущих в различных странах мира. Их интерес к Интернет объясняется его колоссальной информационной насыщенностью. Он несет многообразную информацию о содержании конкретных изданий, телевизионных и радиопрограмм, о сфере экономики и бизнеса, позволяет принимать самому участие в деловых отношениях, переписываться с друзьями и т.д. Доступ в Интернет имеет значительная часть редакций газет и других средств массовой информации, различные структуры сферы бизнеса, учебные заведения, миллионы частных пользователей.

История Интернет начинается в конце 50-х гг., когда невероятно обострившиеся отношения между Востоком и Западом вызвали к жизни в Америке научную гипотезу, в основе которой лежала мысль о поиске путей для установления надежной связи между военными и гражданскими объектами. Успешно решить возникающую задачу с помощью радиорелейных линий и телефонных каналов не представлялось возможным. Многолетний научный поиск привел к созданию разветвленной компьютерной сети, состоящей из множества компьютеров, соединенных друг с другом электронными сетями. Именно они выполняют роль средств связи, обеспечивая компьютерным сетям двустороннее функционирование. Одно из важнейших качеств Интернет, а именно так назвали эту разветвленную компьютерную сеть, – это возможность публиковать не только текст, но и изображение в цвете, видео- и аудиоматериалы.

В середине 80-х гг. об Интернет заговорили в нашей стране. В руководстве КПСС и правительственных структурах СССР к нему отнеслись весьма настороженно. В нем увидели в первую очередь средство идеологического воздействия на советских людей.

И все же Интернет как уникальная система информационного обмена стал все больше привлекать внимание различных структурных звеньев отечественной журналистики. Несмотря на имевшиеся противодействия, уже в 1990 г. Советский Союз стал частью глобальной системы, а в 1991 г. на рынке появилась ее первая структура – «Релком», предлагающая услуги электронной почты и подключения к сети.

Впервые в нашей стране электронные коммуникации заявили о своем существовании в полный голос во время событий августа 1991 г. Как отмечалось в исследовании «Интернет для журналиста» во время путча в августе 1991 г. в Москве, когда была предпринята попытка восстановить систему советского правления, все традиционные средства связи – телефон, телевидение, радио и печать – были перекрыты. Но компьютерные сети, в то время уже возникшие в Советском Союзе, не были подвластны цензуре. Именно благодаря им удалось распространить огромное количество информации о событиях в Москве. Как утверждает президент «Релкома» А. Солдатов, в те напряженные августовские дни «Релком» выпустил 46 тыс. единиц информации по всей России и за рубежом.

Некоторые российские издания помещают на своих сайтах больше информации, чем в бумажных версиях изданий, часто предлагая дополнительную информацию к опубликованным материалам. Так, пошли по пути «вывешивания» свежих номеров в целях презентации журнал «Интернет», «Общая газета», некоторые региональные издания. Вместе с тем обозначилась еще одна тенденция. Ряд всероссийских газет продает полные электронные версии изданий только по специальной подписке. Среди них – вся периодика «Коммерсанта», «Русский телеграф» и др. «Независимая газета» публикует часть информации 1 и 7 полос газеты и приложение «Экслибрис» бесплатно, в то время как полную версию газеты получают только подписчики.

К середине 90-х гг. относится утверждение в электронной сети русскоязычного Интернет-сообщества. На первом этапе среди сетевых авторитетов (net-персонажей) было очень много эмигрантов, проживающих в США, Израиле, Канаде. Из ранних сайтов выделяются два основных жанра: специализированные любительские сайты и странички «вебозрений». Благодаря усилиям авторов «вебозрений» стала возможным публикация в сети ежедневных обзоров содержания Интернет.

Особое место среди российских СМИ в Интернет занимает Национальная Служба Новостей (НСН), созданная в 1994 г. с участием финансовой группировки Б. Березовского – «Логоваза», «Объединенного банка», концерн «Сибнефть». НСН четко определила свою информационную направленность, ориентированную на запросы не только прессы, но и аналитических центров, политических партий и объединений. Беспристрастный подход в освещении различных точек зрения по важнейшим проблемам общественно-политической и экономической жизни страны неуклонно увеличивает число периодических изданий, телерадиокомпаний, пользующихся информацией НСН в Интернет.

Два основных звена, сформированных в структуре Национальной Службы Новостей, – отдел мониторинга СМИ и отдел корреспондентской сети – обеспечивают базы данных необходимым фактическим и аудиовизуальным материалом. Имея к ним доступ по компьютерным сетям, потребители получают полную и достоверную информацию по всем вопросам, связанным с властными структурами, политическими партиями, биографиями государственных и политических деятелей, сферой бизнеса. Базы данных НСН содержат огромный массив текущих оперативных сообщений и материалов периодической печати, а также архивы информационных передач телевидения и радио. НСН, как и Интернет, работают на коммерческой основе.

По далеко не полным данным в начале 1998 г. в России имели доступ к Интернет более 600 тыс. человек. Среди них журналисты периодических изданий, телевидения, радиовещания, информационных агентств, сотрудники коммерческих и банковских структур. Однако значительная часть их располагала лишь терминальным доступом, т.е. использовала возможности электронной почты, допускающей только чтение текста. Они не могли слышать звук, видеть графику.

Любая редакция газеты, телерадиокомпания, тысячи и тысячи людей, где бы они не находились, в течение нескольких минут могут получить по каналам Интернет необходимую информацию НСН и других агентств. Для этого лишь необходимо иметь компьютер, специальную программу, а также модем для подключения компьютера к телефонной сети.

Одним из важных событий в русском Интернет стало появление высококачественных сетевых журналов. Самым популярным и одним из лучших стал «Русский журнал» Глеба Павловского. Появление «Русского журнала», а также сетевого альманаха «Интеллектуальный капитал» может служить примером того, как новые коммуникации способны стимулировать интеллектуальную жизнь общества.

«Русский журнал» является одним из наиболее ярких и увлекательных источников аналитических материалов и информации в российском информационном пространстве. По актуальности, неангажированности и широте рассматриваемых вопросов». «Русский журнал» не имеет аналогов в газетно-журнальной периодике России.

Среди вопросов, заданных Б. Ельцину, был и вопрос, имевший непосредственное отношение к Интернет. Он касался характеристики Интернет, как одной из ведущих индустрии, позволяющих почти мгновенно связывать воедино экономики всех основных крупнейших стран.

Целиком разделяя данную точку зрения, Б. Ельцин остановился на проблемах развития мировой компьютерной сети в России. «Развитие Интернет, – заметил он, – нормальный процесс построения информационного общества, глубоко информационного. И мы к этому готовимся, за ним – будущее... Здесь и интеллект, и культура, и база, которая заложена у нас. И каждое государство вносит свой вклад в это дело. И Россия – полноправный участник упомянутого процесса». Полный текст интервью Б. Ельцина опубликован в журнале «Планета Интернет» и хранится в памяти мировой сети.

В ситуации, сложившейся в конце 90-х гг., главная задача государственной политики состоит в том, чтобы определить, какие государственные информационные ресурсы и на каких условиях должны быть доступны через Интернет. Противники широкого участия СМИ России в Интернет выдвигают тезис о том, что главным недостатком Интернет является относительно слабая защищенность его информационного поля. Поэтому встает вопрос об ограничении или вообще запрещении передачи через Интернет закрытой, по крайней мере, секретной, информации.

Книга о философии Плотина

Оглавление:

Зло в реальности Плотина

Исступление Плотина

Комментарий к трактату Плотина «О трёх главных ипостасях» /5.1/

Комментарий к трактату Плотина «О благе или едином» /6.9/

Комментарий к трактату Плотина «О нисхождении души в тела» /4.8/

Комментарий к трактату Плотина «О том, что такое зло и откуда оно» /1.8/

Комментарий к трактату Плотина «Каким образом от первого то, что после первого, и о едином» /5.4/

Приложение:

Комментарий к восьмой книге «О египетских мистериях» Ямвлиха

Перевод: «Определения» Академия Платона

Введение

В этой книге собраны историко-философские работы о глубоко своеобразной и неповторимой метафизической доктрине древнегреческого мыслителя Плотина. Наряду с работой «Зло в реальности Плотина», в книге представлены комментарии к его трактатам, призванные возродить берущую начало в древности традицию комментирования сакральных текстов.

От автора

Цитируя Плотина, я принципиально не использую диакритических знаков и заглавных букв, ибо, как известно, древние греки диакритических знаков не ставили, а заглавных букв не знали. На мой взгляд, то или иное издание текстов Плотина, наделённое диакритическими знаками и заглавными буквами, является позднейшей односторонней интерпретацией. Сам же первоисточник, свободный от диакритики и заглавных букв, допускает иные прочтения и, как следствие, иные интерпретации.

Зло в реальности Плотина

Посвящается NN

Исследуя интерпретацию реальности, которую нам оставил Плотин, мы не можем не прийти к выводу о том, что взгляд Плотина на действительность и на место в ней зла настолько сложен и своеобразен, что до конца постигнуть глубину мысли греческого философа и понять все оттенки его учения представляется трудным и невозможным. Что такое зло (to kakon)? И каковы его истоки? Мы попытаемся ответить на этот вопрос и, исходя из сложных и многослойных рассуждений греческого мыслителя на эту тему, попробуем прикоснуться к тайне зла и пролить несколько лучей света на столь загадочный и парадоксальный предмет. Конечно, вопрос об истоках зла стоял и до Плотина: разные мыслители находили свой особый ответ на этот извечный вопрос. Например, Эмпедокл провозгласил «любовь причиной добра», а «вражду причиной зла» (thn filian aitian ousan twn agaqwn to neiko ς twn kakwn), а Эпикур позднее заявлял о том, что «всё добро и зло – в ощущении» (pan agaqon kai kakon en aisqhsei). Мы увидим в дальнейшем, что Плотин, творчески и оригинально интерпретируя учение Платона, по-своему расставляет в нём акценты и, предлагая совсем иной взгляд на реальность, создаёт свою собственную картину мира*1. Конечно, между учением Платона и Плотина есть много общего, а всё наследие Плотина можно счесть за творческий и многослойный комментарий к произведениям Платона, но следует подчеркнуть и то, что на Плотина повлияли и другие греческие мыслители, что он жил совсем в другую эпоху и что его взгляд на мир не мог не отличаться от воззрений сына бога Аполлона…

При исследовании корней и истоков зла, обнаруженных нами на картине мира, нарисованной Плотином, нашим главным помощником будет Антропос: находясь в самом центре конечного сущего, Человек испытывает на себе влияние всех пластов реальности, – все уровни действительности на нём парадоксальным образом «перекрещиваются», с ним соприкасаются и в нём смыкаются. Будучи вовлечённым в самые разные слои действительности, Антропос содержит в себе все компоненты, все уровни и все грани реальности. Чтобы это лучше понять, мы обратимся к Человеку и посмотрим на мир его глазами. Изучение того места, которое занимает Антропос в реальности, позволит взглянуть на эту реальность с разных сторон и поможет обнаружить и осмыслить истоки и причины зла, существующего в нашем мире. Но прежде всего мы должны сказать о том «пласте» действительности, который окружает нас со всех сторон; мы должны здраво оценить то, что соприкасается с нами в обыденности, и нам следует понять то, с чем мы имеем дело на каждом шагу. Таковым, согласно Плотину, является «природа тел» (h swmatwn fusi ς)*2, или, иначе говоря, «телесность» (h swmatoth ς). По мысли Плотина, телесность - это «второе зло» (deuteron kakon). Оно причастно самому главному злу – материи: h swmatwn fusi ς kaqoson metecei th ς ulh ς /…/ deuteron kakon («природа тел, насколько причастна материи, /.../ – второе зло») /«Эннеады»,1.8.4/. В этих словах Плотина ясно выражено его убеждение в том, что чувственно воспринимаемый мир (или, иначе говоря, мир телесности) трагическим образом причастен низшему и злейшему уровню реальности – материи. H ulh («материя») – вот главное и первейшее зло. Ulh toinun asqeneia ς yuch aitia kai kakia ς aitia /…/ kakh auth kai prwton kakon («ибо материя – это причина бессилия души и причина зла /… / злая сама, /она есть/ первое зло» /там же, 1.8.14/*3. Это главное зло «отягощает» (enoclei) телесность и, заражая её своими пагубными и тлетворными веяниями, привносит в неё смятение, сумбур и смерть. Таким образом, мы видим, что Плотин признавал одну из частей реальности в качестве первичного и абсолютного зла. Отмечая это, мы делаем очень важный шаг на пути познания сокрытых пружин зла и его таинственных истоков, ибо здесь нашему умственному взору открывается корень (или один из корней) того, что, «отягощая» нашу реальность, влечёт за собой вереницу бед, страхов и несчастий и является причиной страданий, горестей и пороков…

Материя (h ulh) предстаёт пред нами однородной структурой, не имеющей никаких градаций и степеней и пребывающей вне всех мер, форм и границ, вне смысла, добра и красоты. Плотин находит для этой злой материи лишь негативные имена: ametria, apeiron, aneideon, aei endee ς, aei aoriston, akorhton («безмерность, беспредельное, безвидное, всегда нуждающееся, всегда неограниченное, ненасытное») /1.8.3/. Заметим, что греческий мыслитель использует здесь такие определения, острота, настойчивость и негативность которых вовсе не привносит в понятие о материи ничего нового по содержанию. Напротив, оказываясь лишь негациями, отрицающими всякую меру, предел, вид и границу, эти имена, будучи заимствованы из того мира, который прямого отношения к материи не имеет, скорее ещё более затемняют дело, нежели проливают на него свет. Сказать о том, что материя лишена предела, значит, ничего не сказать. Если «предел» (to pera ς), «мера» (to metron) и «вид» (to eido ς) существуют в иных пластах реальности, а не в материи, то объявить материю «беспредельной», «безмерной» и «безвидной», значит, характеризуя её сугубо отрицательно, сближать её с тем, чему она чужда, и отождествлять с тем, к чему она никакого отношения не имеет. Трактуемая столь негативно, материя оказывается не только злейшим пластом реальности, но, будучи вне всякой меры, формы и предела, и самой загадочной, самой таинственной ступенью действительности. На таком отрицательномуровне не может быть поставлен вопрос о смысле, равно как и вопрос об облике, виде или форме. Любое вопрошание о материи натыкается на беспредельную и безвидную преграду, которая, ничего не говоря нам о материи, оставляет нас лицом к лицу с беспредельным, безвидным и необъяснимымнулём. По мысли Плотина, материя - это глубоко сокрытый и потаённый пласт действительности; её нельзя осязать и нельзя пощупать руками; она ускользает от наших органов чувств и ощущений. Материя «бестелесна» (aswmato ς), ибо не имеет «тела» (to swma). По Плотину, материя вне всех положительных утверждений, вне всех рамок и всех мер. Её имена – имена условные и бессодержательные: «безмерность» (h ametria) – лишь отрицание всякой «меры» (to metron), «беспредельное» (apeiron) – отрицание всякого «предела» (to pera ς), «всегда неограниченное» (aei aoriston) – отказ от смысловых, бытийных и каких бы то ни было рамок, а «ненасытное» (akorhton) – это прямое указание на её несамодостаточность и неуравновешенность. Этот уровень реальности занимает особую нишу, объяснить и понять которую, исходя из других уровней реальности, невозможно. Материя для Плотина – это «совершенная нищета» (h penia pantelhς) /1.8.3/. Эта «нищета» ничего не имеет и ничем не обладает, – в ней нет ничего положительного и утвердительного: она пуста, бессодержательна и бессмысленна…

* * * * *

Взглянем на «архитектонику» реальности, окинем мысленным взором картину мироздания, нарисованную Плотином. Развивая идеи Платона, Плотин приходит к убеждению в том, что в реальности есть нечто «высочайшее» (to upertaton). Это «высочайшее» Плотин отождествляет с Единым (to en), или, иначе говоря, с «первоединым»(to prwton en), учение о котором Плотин усмотрел в диалоге Платона «Парменид» («Эннеады», 5.1.8). Мысль греческого философа третьего века предельно проста и при этом убедительна в своей правоте: если в реальности есть первое, то непременно должно быть и последнее. Если to upertaton en monon («высочайшее только едино»), то должно быть и самое низшее, самое «последнее» – to escaton. Если есть вершина универсума, то должно быть и его дно. В самом деле, там, где есть primum, там должно быть и ultimum, где есть to prwton, там должно быть и to escaton. Многие мыслители до и после Плотина говорили о вершине, о том, что наша реальность имеет высочайший в бытийном смысле пласт – абсолют. Разные философы утверждали о том, что этот высочайший пласт, будучи идеалом добра, красоты, воли, мышления и жизни, оказывал, оказывает и будет оказывать своё благотворное влияние на всё то, что не есть этот Абсолют. В Греции на столь возвышенный и таинственный предмет проливались самые тонкие лучи философского света, и h korufh twn pantwn («вершина всего») мыслителям-метафизикам открывалась по-разному. Например, для Гомера Абсолют –это «высочайший промыслитель Зевс» (Zeu ς upato ς mhstwr) /«Илиада», 8 песнь/, для Гераклита он – en to sofon («единое мудрое»), «отделённое» (kecwrismenon) мудрое, а для Аристотеля – божественное «мышление мышления» (h nohsi ς nohsew ς) /«Метафизика», 12.9/. Каждый философ видел вершину по-своему и наполнял понятие о ней своим собственным, глубоко оригинальным содержанием. Но всё дело в том, что, говоря о «высочайшем Едином» (to upertaton en), Плотин одновременно задавался вопросом и о том, что от этого совершенного и абсолютного единства максимально удалено или отдалено: провозглашая о том, что есть Первое (to prwton), он прекрасно понимал, что должно быть максимально отстоящее от Первого последнее. Заслуга Плотина в том и заключается, что, создав учение о последнем, он логически продолжил своё онтическое, бытийное построение и выдвинул особую и неповторимую интерпретацию последнего. Не вызывает сомнения и то, что учение о низшей ступени реальности у Плотина столь же продумано, сколь продумано учение о «высочайшем» и об иерархии действительности, «умещающейся» и существующей между первым и последним.

* * * * *

Высочайшее Единое, будучи первой ипостасью Абсолюта, будучи «первой силой» (dumami ς h prwth) /5.4.2/, благодаря своему единству является идеалом простоты – «простейшим» (aploustaton) /2.9.1/. Но простота Единого в корне отлична от простоты и относительного единства многого или иного, которое не едино, а множественно. Единое – это «благо» (to agaqon). Но «благо» в каузальном, в причинном смысле: «благом» Единое является по отношению к «иному», например, по отношению к нашему космосу, а не по отношению к самому себе. Само Единое, Единое-для-себя, Единое, взятое как таковое, Единое вне всего остального – это над -бытийная транцендентность, превышающая и бытие, и действительность, и мышление, и благо, и всё «иное». Единое «по ту сторону сущности» (epekeina ousia ς) /1.7.1/, «единое по ту сторону сущего» (to epekeina onto ς to en) /1.5.10/, ибо Единое превышает любое (пусть даже самое возвышенное и совершенное) существование. Единое «по ту сторону действительности» (epekeina energeia ς) /1.7.1/, ибо оно превосходит всю реальность, в ней не нуждается и не признаёт ни одну из её форм. Единое «по ту сторону ума и мышления» (epekeina nou kai nohsew ς) /1.7.1/, ибо «не мыслит» (ou noei) /3.9.9/ и в мышлении (h nohsi ς), мыслимом, умопостигаемом (nohton) и мыслящем (nohron) вовсе не нуждается. Мы видим, что «высочайшее» (to upertaton) Плотина – это над -бытийная, над- интеллектуальная «сила» (h dunami ς), лишённая материи, облика, мышления и бытийной ткани… Спрашивается, как же соотносится такая запредельная трансцендентностьсо злой, злейшей последней материей?.. Чтобы это понять, надо взглянуть на всю иерархию реальности, нарисованную Плотином, и нужно попытаться осмыслить мироздание в его целом.

* * * * *

Весь космогонический процесс, о котором нам повествует Плотин, может быть представлен и изображён так: сверхбытийное Единое благодаря своей «переполненности» (to uperplhre ς) /5.2.1/ и «избытку силы» (h uperbolh th ς dunamew ς) /6.8.10/ «перетекло» (upererruh) /5.2.1/ во многое. Этот высший процесс Плотин называет словом «исхождение» (h ekbasi ς) /1.8/ и усматривает в нём основную ось, главное действо и центральное событие всей реальности. «Исхождение» Единого во многое – это творческий и благой акт «высочайшего»: Единое творит и порождает благие реальности, наполняя их добром, красотой, смыслом, жизнью и бытием. На определённом этапе дело доходит и до возникновения чувственно воспринимаемого космоса. Здесь высшая божественная сила использует иной, небожественный материал, который она преобразовывает и одухотворяет своим благим вмешательством, а затем создаёт из него «зримый» (orato ς), «осязаемый» (apto ς) и «телесный» (swmatoeidh ς) космос. Это «исхождение» (h ekbasi ς) Единого есть одновременно «бегство» (h fugh) абсолютного единства к самому себе. Кроме этого вечного, над -вечного, бесконечного и безначального процесса, вернее говоря, наряду с ним, в реальности, изображаемой Плотином в «Эннеадах», присутствует и нечто «последнее» (to escaton). На «последнее» творческая, созидательная и благая мощь Единого не распространяется, и to escaton всегда пребывает вне смысла, добра, гармонии и красоты, привносимых исхождением Единого во многое. В свете этого становится понятно, что последнее, будучи абсолютной лишённостью красоты, подлинного существования и смысла, лишено также творческой и благой силы, лишено разума, гармонии и меры. Можно предположить, что последнее обладает лишь силой разрушать, а не созидать, что оно находится за гранью мировой иерархии – даже «под» (upo) нею /5.8.7/, что оно вовсе не следствие благих творческих начинаний Единого, а некий «нелегальный» и внешний спутник «пролога на небесах», что последнее, будучи вне « исхождения» Единого, прямого отношения к единству и его исхождению не имеет, не имело и не будет иметь, что «последнее» не воспринимает и не приемлет ничего благого и что единственным законом (беззаконием) «последнего» является глубинное и несокрушимое отрицание. Между «материей» (h ulh) и «последним» (to escaton) Плотин ставит знак равенства. Материя для Плотина – это последнее и по бытию, и по смыслу, и по творческой мощи. Всего вернее, что ни того, ни другого, ни третьего у неё нет. Она вне закона и вне того вселенского h ekbasi ς («исхождения»), которое, привнося в мир добро, красоту, жизнь и бытие, распространяется на всё, кроме неё. Легко догадаться, что красота, любовь, жизнь и смысл её не коснулись и не затронули. Ей чужд даже самый очевидный, с точки зрения платонизма, признак несовершенства – «множество» (to plhqo ς): будучи «беспредельным», «безмерным» и «безвидным» слоем действительности, отрицая все пределы, ограничения и разграничения, материя не приемлет ни множества, ни многообразия, ни частичности, ни ограниченности. Находясь «за кормой» реальности, h ulh оказывается той злейшей ступенью мироздания, которая, существуя по своим собственным негативным правилам и законам (точнее, беззакониям), не признаёт ни порядка, ни красоты, ни добра, ни гармонии, ни Бога… Её существование вредоносно и не вписывается в мировую иерархию. Всякое её действие направленно только на разрушение и порчу, и материя несёт лишь гибель, деформацию и крушение границ. Разумеется, могущество и воля Единого способны были бы наделить благом и смыслом и её… Но почему, спросите вы, Благо, будучи вершиной мировой иерархии и источником исхождения, не сделало этого? Почему могущество Единого не коснулось последнего?... Вот вопрос… Почему? Ведь теме воли и всемогущества Единого Плотин даже посвятил один из трактатов, 6.8…. Так почему же всемогущество Единого допускает существование злого пласта реальности?.. Ответ на этот вопрос, ответ на это вопрошание из глубин мы найдём лишь тогда, когда исследуем всю реальность целиком, когда проясним все сложные связи между её уровнями и поймём место, занимаемое в ней Человеком.

* * * * *

Зло, трактуемое таким образом, безлично*4, ведь злая материя – это вовсе не личность и не персона. Такое зло – не человек, не живое существо, не бог и не полубог… Мы видим, что Плотин отгораживал абсолютное зло от мира живого и лишал источник зла каких бы то ни было антропоморфных черт. «Эннеады» подводят нас к мысли о том, что абсолютное зло безлико, а подлинное «основание» зла находится не в мире телесности и не среди живого.

Заметим, что это абсолютное и первичное зло не может быть воспринято нами с помощью органов чувств, ведь окружающий нас со всех сторон телесный мир – это не материя. «Чувственно воспринимаемый мир (=космос)» (o kosmo ς aisqhto ς) – это познавательная сторона телесности, её познаваемая грань, но не материя и, следовательно, не «первое» и главное зло. Плотин чётко разграничивает «материю» (h ulh) и «телесность» (h swmatoth ς) и видит, что первое вредит второму, а второе находится в пагубной зависимости у первого.

Подведём некоторый итог. Материя, будучи «первым злом» (prwton kakon), оказывает тлетворное влияние на «природу тел» (twn swmatwn fusin), иначе говоря, на «телесность», и соотношение двух низших уровней действительности, рассматриваемых с точки зрения добра и зла, приобретает такой вид:

H swmatoth ς = to deuteron kakon

H ulh = to prwton kakon

Мы видим, что мир телесности зол, но зол вторично. Телесность, в которую, как легко догадаться, «встроен» и помещён Человек, оказывается своего рода «пограничной зоной», в которой смыкаются прямо противоположные векторы и пересекаются разные и чуждые друг другу пласты реальности. Mundus corporalitatis (говоря языком платоновского диалога «Тимей», который Плотин прекрасно знал, мир ontw ς de oudepote on («сущностно никогда не существующего») /Платон «Тимей», 28 а 2-3/) причастен низшему и злейшему «ярусу» вселенской иерархии*5, отягощён его злом и подвержен его пагубному воздействию. Но при этом не стоит забывать о том, что «конечное сущее», которое мы воспринимаем через тело, причастно и высшим пластам реальности! Благим, красивым и божественным, наполненным смыслом, бытием и божественной красотой*6! Именно поэтому наш мир несёт на себе и в себе следы благого и злого, высокого и низкого, небесного и земного, духовного и материального. Будучи «причастен» (metecei) тому и другому, – скрытому безмерному злу материи и миру умопостигаемых и бестелесных эйдосов, – наш мир, сам того не ведая, силится вместить в себе то, что гармонично «вмещено» быть не может. Переосмысляя прозвучавшую у Платона идею «причастности» (h meqexi ς, to metecein), Плотин приходит к выводу о том, что в нашем мире степени причастности идеальному и благому пересекаются и сосуществуют с рядами причастности абсолютно злому и пагубному, что одна и та же вещь или Человек причастны высшим и низшим уровням действительности и что в одном и том же предмете «звучат» и отблески идеального, совершенного в своей красоте и неизменности, и оккультные энергии материального «беспредельного» зла. Но как каждая часть нашего космоса, в том числе Человек, несёт в себе столь противоположное? И как Человек совмещает в себе это? Почему прекрасный цветок – белая роза – одновременно «причастен» и идеальной красоте и злой материи? Не проистекает ли от соединения того, что друг с другом соединимо быть не может, – от соприкосновения благого со злым, – нечто такое, что способно было бы указать нам на родство добра со злом? Нет. Причастность «конечного сущего» добру и злу вовсе не означает тождество добра и зла. Другое дело, что Плотин, взирая на наш мир, приходит к мысли о том, что тот пласт, среди которого пребывает Человек в его нынешнем состоянии, – это «смешанное из добра и зла» (memigmenon ek agaqou kai kakou), «смешанное» (memigmenon), в котором стёрлись перегородки между добром и злом, пороком и добродетелью. При такой интерпретации конечное сущее предстаёт пред нами в виде нерасчленимого и неразличимого месива, каждый фрагмент, каждый слой которого содержит в себе добро и зло, а каждая грань представляет собой загадку и этическую двусмысленность.

Поиск по сайту: