Исходный пункт современного научного подхода

Правовые представления, охватываемые понятием "догма права", отличаются значительной научной цен­ностью; они схватывают и выражают в отработанных юридических категориях в связи с потребностями прак­тической юриспруденции важнейшие особенности и свой­ства права как объективной реальности. Здесь при та­ком (нормативном, формально-юридическом) взгляде на право можно с формально-логической стороны разоб­раться с практически важными элементами юридичес­кой материи, а главное, как теперь выясняется, уже на уровне юридических норм фактически вычленить и обрисовать с формально-логической стороны ключевые звенья конструктивного (математического) понимания права – особенностями и разновидностями юридичес­ких конструкций, других структур.

В то же время, необходимо отдавать отчет в свое­образии догматических представлений о праве, а отсю­да и в их известной узости. В том, что здесь в данной ("догматической") плоскости все правовые явления рас­сматриваются преимущественно (а порой и исключи­тельно) под углом зрения юридических норм, выражен­ных в законе, иных источниках. Вполне оправданно по­этому такая характеристика права нередко называется узконормативной.

Между тем правовая материя многообразна, в ее состав включается множество иных составляющих. Та­кие, например, "частицы", как "юридические санкции" или "индивидуальные акты" (скажем, договоры), кото­рые представляют собой не только элемент юридичес­ких норм или разновидность связанных с нормами юри­дических фактов (как это трактует юридическая догматика), но и выступают в виде особых и весьма на­глядных, порой "резко ощутимых" реальностей, отли­чающихся особыми свойствами и функциями. При этом выясняется, что как только мы обращаемся к "струк­турам" в области права, прежде всего – к правовым конструкциям, так сразу же оказывается необходимым рассматривать эти "структуры" (конструкции) в виде построений, включающих, наряду с юридическими нор­мами, также и указанные выше "частицы".

Не менее существенно и то, что при более внима­тельном анализе материи права оказывается, что в ней существуют не только указанные "частицы", но и ка­кие-то глубокие пласты, которые "дают о себе знать" в догме права.

Юристы с давних пор стали подмечать, что при попытках обобщения и классификации данных, относя­щихся к догме права, то тут, то там возникает некая неизменная "троица" - три скрытых за формальными категориями элемента, которые неизменно проявляют­ся в различных секторах конкретного правового мате­риала. Так, при характеристике разновидностей законов стало обнаруживаться, что существуют законы обязы­вающие (например, законы, устанавливающие обязан­ность уплачивать налоги), законы запрещающие (напри­мер, законы, запрещающие свободную продажу нарко­тических средств), законы дозволительного характера (например, законодательство о свободе печати). В сущ­ности, такой же результат получился при подробной классификации юридических норм. После того как в науке были обособлены правоохранительные и регуля­тивные юридические нормы, возник вопрос – каково деление самих регулятивных норм? Подробный анализ показал, что наиболее существенная с юридической стороны классификация – это деление регулятивных норм на три разновидности: обязывающие, запрещаю­щие, управомочивающие.

Вновь упомянутая троица обнаруживает себя при разграничении отраслей права. Ряд исследователей об­ратил внимание на то, что не только законы, но и в целом отрасли права группируются по указанным трем рубрикам. И оказалось, что юридическая специфика отраслей, характерных для них режимов и методов ре гулирования решающим образом обусловлены тем, име­ют ли они "обязывающую", "запретительную" или "доз­волительную" направленность. Еще один факт. Реализа­ция права, претворение его в жизнь – как это зафик­сировала юридическая практика – разветвляется на три "формы" – исполнение, соблюдение, использование. Но это же не что иное, как эти же самые связывания, запреты, дозволения! "Исполнение" • - реализация юри­дических обязанностей; "соблюдение" – запретов; "ис­пользование" – дозволений.

Чем все это объяснить? Откуда взялась эта везде­сущая троица? И что это вообще такое (как юриди­ческие категории) - - связывания, запреты, дозволе­ния? Ведь они не могут быть подведены ни под одну из категорий, которыми оперирует, казалось бы, исчер­пывающий фиксатор юридических реалий – правовая догматика, строящаяся в основном на материале юри­дических норм, выраженных в законах, иных источни­ках. Они – не нормы, не субъективные права, не юри­дические факты, не категории юридической техники, а нечто такое, что как стержень пронизывает всю пра­вовую материю. Не свидетельство ли все это того, что перед нами особый, находящийся "за" догмой права, в самих недрах юридического регулирования более глу­бокий пласт правовой материи?

Словом, наряду с многообразием правовых явлений, не сводимых к одним юридическим нормам, оказалось, что за такой скучной, формализованной, близкой к кан­целярщине догмой права, то там, то здесь приоткры­вается картина сложных и тонких связей, процессов, в том числе таких, которые сопряжены с неведомыми нам, глубинными "частицами", исходными механизмами в материи права.

Отсюда напрашивается предположение – быть мо­жет, именно вся правовая материя, не сводимая к од­ним только юридическим нормам, а представленная во всем объеме, во всей многогранности своих "час­тиц" проявлений и "слоев", и позволяет осуществ­лять строго научную, углубленную теоретическую раз­работку права, отвечающую потребностям современ­ной эпохи?

Тем более, что как раз при таком подходе оказы­вается возможным рассматривать правовую материю как таковую, так сказать непосредственно, когда, надо полагать, своеобразие права как объективной реальнос­ти раскрывается во всем объеме и напрямую, в своих наиболее существенных сторонах.

Здесь, стало быть, происходит не только "про­странственное" расширение взгляда на право, включе­ние в поле научного анализа наряду с нормами других, кроме норм, "частиц" и слоев правовой материи, но качественное изменение самого видения права. Такое изменение, когда видение права освобождается от им­перативной заданности на одни нормы (что, кстати ска­зать, позволяет еще с одной стороны углубить пред­ставления и о "самих" юридических нормах, в том чис­ле о нормах в системах различных юридических типов, "семьях" – романо-германском праве, общем, преце­дентном праве, традиционных юридических системах).

Следовательно, в этой связи происходит как бы высвобождение подходов к праву – самого метода его рассмотрения, при котором позитивное право как бы "обнажается целиком", открываются его закоулки и тайники, во многом "прикрытые" юридическими нор­мами. И отсюда (а это главное!) открывается возмож­ность выяснения более обширного комплекса характер­ных для права связей и закономерностей.

Каким же понятием можно охватить все элементы юридической материи, все его "частицы", весь юриди­ческий инструментарий?

Наиболее приемлемым (хотя и не во всем безуп­речным, на первый взгляд, сугубо описательным) по­нятием оказывается категория правовые сред­ства – категория общего и универсального порядка, охватывающая весь юридический инструментарий – как юридические нормы, так все иные инструменты, а главное, "структуры" (конструкции) юридической регуляции.

Поиск по сайту: