|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
Проблемы. В отношении прав человека и обретения им качества объективного права в настоящее время возникли сложные проблемыВ отношении прав человека и обретения им качества объективного права в настоящее время возникли сложные проблемы. Особо острые и болезненные в странах, в которых (после многодесятилетнего господства коммунистической системы) только намечается становление современного гражданского общества, завоеваны лишь некоторые исходные рубежи для действительного демократического развития на основе культуры прав человека. Первая действительно острая (но, думается, еще в полной мере не понятая) среди них – это обескровливание, размывание прав человека в политической жизни, в науке, в общественном мнении и, увы, в правовых, законодательных документах. Основанием для такого "размывания" – как это нередко бывает – стали реальные процессы, происходившие в XIX—XX вв. в человеческом обществе в связи с нарастающей модернизацией общества в условиях экономических и политических свобод, гигантским научно-техническим, общественным прогрессом, что потребовало углубления представлений о правах человека. К сожалению, развитие представлений о правах человека в немалой степени приобрело экстенсивный характер – выразилось (не без влияния коммунистической пропаганды и усилий социалистических стран) в расширении каталога этих прав, появлении так называемых "прав человека второго поколения", "третьего поколения" и т. д.1 Между тем, признавая без каких-либо оговорок важность в современных условия всей суммы гражданских прав людей (по большей части зависимых от экономического положения и деятельности государственной власти), необходимо видеть исконную, первородную суть фундаментальных прав человека как таковых. Видеть то, что по исторически исходному значению неотъемлемые права человека – права прирожденные! – призваны утверждать самоценность человека, его право на жизнь, высокое достоинство и свободу, его центральное место в жизни общества, основополагающие духовные и нравственные начала личности и в этом отношении защищать человека от произвола и насилия, прежде всего – от произвола самой могущественной силы в обществе – власти, ее стремления к всестороннему, тотальному господству в обществе1. С этой точки зрения вполне оправдано – как это сделано в ряде конституций демократических стран – выделение и особая юридическая констатация основных (фундаментальных) прав человека. Хотя в то же время нельзя сбрасывать со счета и того факта, подтверждаемого реальной практикой, что нарушение любых гражданских прав и даже прав, вытекающих из имущественных, семейных и иных конкретных юридических отношений, может при известных обстоятельствах затронуть и основные права человека, в том числе – право на жизнь, свободу, достоинство человека и др., и тогда, казалось бы, "рядовая" юридическая проблематика переключается на плоскость категорий и оценок более высокого юридико-гуманитарного уровня. Акцент на основных (фундаментальных) правах человека тем более важен потому, что именно с ними сопряжены наиболее значимые и острые проблемы современности. В том числе и те, которые касаются "негативов либерализма", других отрицательных явлений современности. Того, в частности, что обретение людьми персональной свободы, раскрепощение личности, всплеск ее активности и связанная с этим взрывная модернизация общества, зигзаги капиталистического развития, магия потребительства - - все это, как оказалось, сопровождается также и негативными явлениями, вызывает к жизни новые социальные трудности и беды. С особой силой они обрушились на людей в XX в., обернулись в условиях наследия прошлого истребительными мировыми и "малыми" войнами, глобальными экономическими потрясениями, кровавыми тоталитарными режимами, вакханалиями насилия и террора, – крайне острыми на почве идеологических догм, этнических страстей, распада империй, жажды присвоения власти и собственности, изощренных потребительских благ. В такой обстановке произошло "новое" (после режимов традиционных обществ) возвеличивание государственной власти, повсеместная ориентировка на "реальные политические интересы", на всемогущество государства, а отсюда – на некое "оправдание" ущемления статуса и прав личности, подспудная, а подчас открытая смена приоритетов в шкале социальных ценностей, все больший расчет на самоценность политических институтов как таковых, "крепкой государственности", "держав-ности", силовых ведомств. В этой обстановке, переходящей в XXI в., в новое тысячелетие христианской эры, оказалось в высшей степени важным не только восстановление и сохранение категорий неотъемлемых прав человека в их исконном, истинном, первородном значении (и не только, надо добавить, их развитие и конкретизация именно в таком исконном значении), но и углубление самого их понимания, раскрытие и утверждение новых граней в представлениях и практической деятельности и, прежде всего, – в плоскости соотношения фундаментальных прав человека с политической властью. С этой точки зрения высокий смысл есть в конституционном развитии европейских стран, переживших в 1920—1940 гг. ужасы фашистских режимов, – Германии, Испании, Италии. Именно в этих странах, как уже упомянуто, в отличие от всех других государств, казалось бы с предельно совершенными, устоявшимися демократическими порядками, сразу же после крушения в этих странах тоталитарных фашистских режимов, в первых же послевоенных конституциях выделены в качестве решающей и действенной гарантии против тоталитаризма "основные права человека". И главное – основные права человека в конституционных текстах указанных стран поставлены на первое место (внимание! -впереди общих деклараций и положений о государстве!), что придало этим исходным гуманитарным нормам основополагающее значение в построении и в функционировании всей государственно-правовой системы. Попытка подобного же рода при подготовке российской Конституции не реализовалась. Заглавная статья конституционного проекта, предусматривающая непосредственное юридическое действие прав человека, оказалась после аппаратных "доработок" перенесенной в главу вторую, а первое место в тексте заняли положения о государстве (но она все же есть – статья 18 Конституции России! – статья, предусматривающая, что права и свободы человека определяют "смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти"; и это позволяет в борьбе за права человека опираться на высокозначимое конституционное основание). В качестве следующей крупной проблемы в области прав человека следует указать на необходимость, обусловленную требованиями времени, повышенного общественного внимания к определенным группам прав человека, их более четкой и строгой юридической констатации, возвышения на более высокий уровень правовой защиты. Здесь прежде всего имеется в виду такое фундаментальное право человека, как свобода слова (а в этой связи и о частных ее проявлениях гласности и "прозрачности" государственной жизни). Факты жизни, в том числе, последнего времени, показали, что от реальности этого фундаментального права, от придания ему приоритетного значения решающим образом зависит общее состояние демократии в обществе. Отсюда – острая потребность разработки и введения в действия юридически отработанных мер, обеспечивающих автоматическую и жесткую реакцию через механизмы правосудия на каждый случай ущемления или умаления этого фундаментального права человека. Еще одна проблема такого же свойства. Среди неотъемлемых прав человека в настоящее время все большее значение приобретает право, реализующее самоценность человека, – право на жизнь. Увы, именно так, - - в отношении, казалось бы, самой первой и простейшей, по сути элементарной, само собой разумеющейся основы статуса личности приходится говорить как о предельно актуальной (и чуть ли не юридически утонченной) характеристике гуманитарных прав в современном их понимании. Между тем, при всей важности всех других современных трактовок прав человека, один из непреложных выводов в рассматриваемой области из кровавых войн-боен XX в., жутких последствий тоталитарных режимов 1930—1940 гг. (с газовыми камерами, коллективной ответственностью, уничтожением этнических групп населения, расстрелами "по спискам", гулаговским кошмаром, государственным террором) состоит как раз в придании абсолютного значения праву каждого человека на жизнь. Причем в самом точном и строгом смысле – таком, когда абсолютное же значение приобретает недопустимость "убийства вообще", лишение жизни, физического уничтожения (ликвидации) человека кем бы то ни было, в том числе государством, любой иной силой, какие бы мотивы и основания – идеологические, политические, нравственные – ни приводились в оправдание такого рода акций. Отсюда – справедливо возобладавшая в последние годы линия на недопустимость терроризма во всех его разновидностях (индивидуального, группового, государственного). И одновременно – все более и более утверждающееся в современном мире (и в немалой мере уже реализованное в демократически развитых странах, кроме США), при всей противоречивости проблемы и мощных контрдоводов, императивное требование об отмене смертной казни как меры наказания за преступления, определяемой ныне многими правозащитниками как "убийство под прикрытием закона". И отсюда же -- все более крепнущее (пусть пока не всегда строго формулируемое) убеждение о недопустимости использования при решении внутригосударственных проблем методов войны, когда – пусть даже в сложных, критических ситуациях, но в условиях мирного времени – вступает в прямое, полномасштабное действие регулярная армия с ее тяжелым вооружением, рассчитанным на массовое поражение людей. И конечно же, с рассматриваемых позиций – необходимость новых, более строгих и жестких оценок, а в этой связи подходов к "явлению войны вообще", с ужесточением "законов войны", норм о военном и чрезвычайном положении, гарантий и ответственности в этой критической сфере человеческого бытия, которая по мере человеческого прогресса обречена в перспективе на то, чтобы перейти из области "возвышенного и героического" в область "гуманитарно-терпимого", допустимого лишь по жестким критериям "крайней необходимости". Не будет лишним иметь в виду при этом и то, что сама оправданность "уничтожения человека", объявляемого врагом ("врагами народа", "террористами", "троцкистами-бухаринцами"), представляет собой один из основных постулатов сугубо коммунистических, большевистских трактовок права. И соответственно недопустимость такого постулата – важнейшим началом права современного гражданского общества. В этой связи, как показывают события последнего времени, безошибочным показателем (тестом-индикатором), свидетельствующим о реальной приверженности того или иного лица истинным началам прав человека либо об исповедовании им идеологии силового характера, является сам факт, допускается ли этим лицом, во имя каких угодно "высоких" целей, сама возможность физического уничтожения людей, объявляемых без суда и современных процессуальных процедур "врагами народа и государства", "бандитами", "преступниками". Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.007 сек.) |