Послание к иноку Николаю

Возлюбленному сыну Николаю.

И прежде много заботился ты о спасении своем и в великом попечении о жизни по Богу рассказывал нам все о себе, с каким горячим стремлением вознамерился ты прилепиться к Господу строгим житием, воздержанием и всяким другим самоумерщвлением, подвизаясь в бдениях и прилежной молитве, какие также брани и какое множество плотских страстей возжигаются у тебя в теле и восстают на душу от закона греховного, противостоящего закону ума нашего, особенно же плакался ты на то, что тебе крайне стужают страсти гнева и похоти, и искал какого-либо способа и словесного наставления, какие надо употребить труды и подвиги, чтоб взять верх (стать выше) над сказанными пагубными страстями.

В то время, сколько было можно, в лице любви твоей предлагал я душеспасительные мысли и советы благоразумия, показывая, какими трудами и какими подвижническими усилиями душа с рассуждением и просвещенным ведением, разумно по Евангелию живущая, может, будучи веры ради вспомоществуема благодатью, преодолеть ключом бьющие внутрь сердца злые (помыслы и чувства), особенно же указанные страсти. Ибо по духу каких страстей, ради предрасположения к ним и свычности с ними, окачествовалась душа, будучи ими особенно возбуждаема, против тех должна она воспринять и подвиг непрерывно-тщательнейший, пока не покорит плотские и бессловесные воздействия (влечения) греха, которыми прежде была покоряема, увлекаема и отводима в плен через внутреннее с ними в мыслях сосложение, (вынуждаемое) частым воспоминанием (худых) помыслов и страстное с ними собеседование.

Ныне же, так как я отдалился от тебя телесно, лицом, а не сердцем, ушедши в пустыню к истинным делателям и борцам Христовым, чтоб и себе, хоть мало сколько-нибудь сподвизаясь и борясь вместе с братьями, борющимися против вражеских воздействий, и доблестно сопротивляющимися страстям, отложить леность, отсечь расслабление, отбросить от себя нерадение и воспринять ревность и всякое попечение, направляясь к Богоугождению, то поусердствовал письменно начертать твоей искренности краткое наставление и душеспасительные советы, для того, чтоб то самое, о чем я говорил тебе лично, прочитывая со вниманием вкратце в этом небольшом моем увещательном писании, получил ты духовную от того пользу, как если бы мы лично были с тобою вместе.

Вот с чего, сын мой, должен начать ты спасительное по Богу устроение жизни твоей. Незабвенно и приснопамятно надлежит тебе содержать в уме своем с непрестанным размышлением все бывшие и бывающие с тобою промыслительные действия Человеколюбивого Бога и все благодеяния Его во спасение души твоей и никак не позволять себе, по причине ли омрачения злым забвением (наводимым врагом), или по причине разленения, не памятовать о многих и великих Его благодеяниях и поэтому бесполезно и неблагодарно проводить остальное время жизни. Ибо такие воспоминания, как остен какой, уязвляя сердце, подвигают его всегда к исповеданию (щедрот Божьих), к смирению, к благодарению с сокрушенной душой, к радению о всем добром, к стяжанию в воздаяние (за благодеяния) благих нравов и обычаев и всякой по Богу добродетели, вследствие углубления добросовестной мыслью в следующее пророческое слово: что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми (Пс 115, 3). Когда душа приведет на ум все от рождения благодеяния к ней человеколюбивого Бога, равно как и то, от скольких бед она многократно была избавляема, или в сколькие впадши беззакония и на какие произвольно поскользнувшись прегрешения, не была праведным судом предана прельстившим ее духам на погибель и смерть, но человеколюбивый Владыка, долготерпеливо презирая ее прегрешения, хранил ее, ожидая ее обращения, и тогда как она самоохотно работала через страсти врагам и злым духам, Он питал ее, покрывал и всячески о ней промышлял, и наконец благим мановением наставил ее на путь спасения, вложил в сердце любовь к подвижнической жизни, воодушевил с радостью оставить мир и всю прелесть плотских его утех, украсил ангельским образом подвижнического чина и устроил удобное принятие святыми отцами в состав братства, (когда приведет все это на ум душа), то кто, имея доброй совестью руководимую мысль и размышляя обо всем этом, не пребудет навсегда в сердечном сокрушении? Имея такой задаток в полученных прежде благодеяниях, когда сам не делал ничего доброго, не воспримет ли он твердой навсегда надежды, так говоря сам с собою: если тогда, как я не делал ничего доброго, а напротив много грешил пред лицом Его, валяясь в плотских нечистотах и во многих других грехах, Он не по грехам моим сотворил мне и не по беззакониям моим воздал мне, но ущедрил такими дарами и благодатями, то, когда наконец всецело предам себя на служение Ему вполне непорочной жизнью и исправлением всяких добродетелей, каких благ и каких дарований духовных сподобит Он меня, на всякое дело благое укрепляя, направляя и благопоспешествуя? Таким образом, кто, не забывая никогда Божьих благодеяний, имеет такой помысел, тот склоняет себя, направляет и понуждает на всякий благой подвиг добродетели и на всякое делание правды, будучи всегда ревностен и всегда готов на то, чтобы творить волю Божью.

Итак, сын возлюбленный, имея по благодати Христовой естественный разум, сохраняй всегда в себе такое делание и такое благое размышление, не позволяй себе быть, как мрачным облаком покрываемому пагубным забвением, ни преграждаемому в шествии разленением, осуечающим ум и отклоняющим его от должной жизни, ни омрачаемому в помысле неведением – этой причиной всех зол – ни увлекаемому нерадением всезлым, ни прельщаемому плотской сластью, ни преодолеваемому чревонеистовством, ни пленяемому в уме пожеланиями и оскверняемому в себе самом сосложением с блудными помыслами, ни побеждаемому гневом, рождающим братоненавидение, если по какому-либо жалкому и окаянному предлогу опечаливая и опечаливаясь начнешь собирать в памяти злые помыслы против ближнего, ни отклоняемому от чистой к Богу молитвы, ни отводимому в плен умом, чтоб зверским помыслом подсматривать за единодушным братом. (Ибо если попустить все это, то) за такой бессловесный нрав, полный плотского мудрования, связан будучи в совести, предан будешь до времени в научительное наказание злым духам, которым покорялся, пока ум, оскудев всеконечно и поглощен будучи печалью и унынием, по причине потери преспеяния по Богу за предшествовавшие вины, снова начнет со всяким смирением воспринимать начало пути спасения, после многих трудов в молитвах и всенощных бдениях получив разрешение грехов своих смиренным исповеданием их пред Богом и ближними. Так начинает он опять истрезвляться и, просвещаемый светом Евангельского ведения, по благодати Божьей познает, что кто не предаст себя всецело на крест в смиренном мудровании и самоунижении и не повергнет себя пред всеми на попрание, унижение, презрение, онеправдывание, осмеяние и поругание, чтоб переносить все это с радостью Господа ради, не ища ничего человеческого, ни славы, ни чести, ни похвалы, ни сладкого ястия и пития, ни (красных) одеяний, тот истинным христианином быть не может.

Итак, если такие предлежат нам подвиги, борения и венцы, то доколе будем мы позволять себе быть поругаемыми притворным видом благочестия и с коварством работать Господу, заодно будучи почитаемы людьми, и другими являясь пред Ведущим тайное? Ибо будучи многими почитаемы за святых, мы доселе еще звери по нраву, истинно вид благочестия только имеющие, силы же его пред Богом не стяжавшие (2 Тим. 3, 5), будучи многими почитаемы за девственников и непорочно чистых, пред Ведущим тайное оскверняемся внутри нечистотами сосложений с блудными помыслами, и окаляемся воздействиями страстей, а между тем по причине крайне притворного своего подвижничества, еще же и по причине человеческих похвал, нерадим о том, слепотствуя умом. Доколе же будем мы ходить в суете ума, не усвояя себе Евангельского мудрования и не воспринимая добросовестного жития, с решимостью тщательно тещи путем его, чтобы и дерзновение обрести в совести, но все еще утверждаемся на одной мнимой праведности внешнего человека, и сами себя обольщаем внешними исправностями по недостатку истинного разумения дела, человекам угождать желая, и от них себе ища славы, чести и похвал?

Приидет воистину открывающий тайны тьмы и объявляющий советы сердечные (1 Кор. 4, 5), необольстимый Судья, Который ни богатого не стыдится, ни бедного не милует. Он отымет внешний покров и объявит скрытую внутри истину, и добросовестно живущих, истинных подвижников и борцов, в присутствии Ангелов увенчает пред Отцом Своим, а притворных, которые облекаются только в образ благочестия и пред людьми только видимо показывают (исправную) жизнь, на ней суетно утверждаясь и ею самих себя умопрельщая, пред всей высшей Церковью и пред всем воинством небесным, торжественно изобличит и в крайне поразительном стыде отошлет во тьму кромешную.

(Таковые подобны) юродивым девам, которые сохранили внешнее девство (ибо нимало за это не укорены) и сверх того имели несколько елея в сосудах своих, т.е. были причастны некоторых добродетелей и исправностей внешних, и некоторых даров, почему светильники их горели до некоторого времени, но, по нерадению, неведению и разленению, о внутренней стороне попечения не имели и не познали, как должно, кроющейся внутри толпы страстей, возбужденных злыми духами, от чего мысли их были растлеваемы вражескими воздействиями, и они (девы) общались с ними сосложением с помыслами, будучи втайне увлекаемы и побеждаемы завистью злейшей, ревнивостью доброненавистной, задорностью, любопрением, ненавистью, гневом, огорчением, злопамятством, лицемерием, раздражительностью, гордостью, тщеславием, человекоугодием, самоугодием, сребролюбием, небрежением, плотской похотью, в помыслах сладостраствующей, неверием, бесстрашием (пред Богом), боязнью (внешнего чего), печалью, прекословием, всяким себе послаблением, сном, самомнением, самооправданием, возношением, кичливостью, ненасытностью, роскошью, любоиманием, безнадежием, всех бедственнейшим, и другими тончайшими воздействиями греха. Они (девы) и делание добрых дел, и честную жизнь, какую вели видимо пред людьми, получая от них за то похвалы, и самые дары духовные, если каких были причастны, продавали духам тщеславия и человекоугодия, увлекаясь же другими страстями, в добрые начинания примешивали лукавые и плотские мудрования и делали их чрез то нечистыми и Богу неугодными, как Каинову жертву. За все это они лишены радования с Женихом, и остались вне чертога небесного, заключенного пред ними.

Рассуждая о сем со строгой разборчивостью и самоиспытанием, поймем и сознаем, в каком состоянии находимся мы, и, пока еще есть время покаяния и обращения, исправим себя самих, позаботимся, чтобы добрые дела наши, будучи чисто совершаемы, были истинно добры, не имея примеси плотского мудрования, да не будут они отвергнуты, как жертва порочная, по причине бесстрашия, нерадения и недостатка истинного ведения: иначе мы и понесем труд девства, воздержания, бдения, поста и всякого самоумерщвления и дни свои иждивем, – и все же то, что кажется нам такой праведностью, не будет принято Небесным Священником Христом, быв найдено жертвой порочной по причине означенных страстей.

Итак, сын мой, паче всего надлежит пещись о ведении и разуме тому, кто хочет взять крест и последовать Христу, с непрестанным испытанием своих помыслов, многим попечением о спасении и великою приверженностью к Богу, при вопрошении единодушных и единомысленных рабов Божьих, тем же подвигом подвизающихся, чтоб не зная, куда и как направлять шествие, не идти во тьме без светлого светильника. Ибо самочинник, без Евангельского ведения и руководства шествующий, часто претыкается, и впадает во многие рвы и сети лукавого, часто заблуждается и подвергается великим бедам, и не знает, куда наконец придет. Многие проходили большие подвиги самоумерщвления и большие понесли Бога ради труды и поты, но самочиние, нерассудительность и то, что не считали нужным обращаться за спасительным советом к ближнему, сделали такие труды их небогоприятными и тщетными.

Ты же, сын возлюбленный, как я и в начале сего увещательного слова моего сказал, не забывай бывших тебе от поклоняемого Человеколюбивого Бога благодеяний, будучи отклоняем от сего окрадением злобы вражьей и разленением, но, положив пред очами все, душевные ли то или телесные, благодеяния, бывшие тебе от начала рождений доселе, размышляй о них и поучайся в них, по сказанному: не забывай всех воздаяний Его (Псал. 102, 2). Таким образом сердце удобно будет подвигаемо на страх Божий и любовь, и ты возможешь воздать (Богу в благодарение) строгой жизнью, добродетельным поведением, благочестной совестью, словом благоприличным, верой правой, мудрованием смиренным и, просто сказать, предашь всего себя Богу. Вот к чему привлечет тебя память благ, полученных тобой от Благого и Человеколюбивого Владыки! Такой памятью благодеяний, особенно при содействии мановения свыше, сердце твое невольно уязвляемо будет любовью и вожделением (Бога), ибо другим, достойнейшим тебя, не сотворил Он того дивного, что сотворил тебе по одному Своему неизреченному человеколюбию.

Итак, постарайся содержать в непрестанной памяти все бывшие тебе от Бога блага, особенно же вспоминай о той великой благодати и дивном благодеянии, какие Он подал тебе, как ты мне сказывал, в то время, когда вместе с матерью плыл от Святых мест в Константинополь, когда ночью поднялась страшная и нестерпимая буря с великим волнением моря, и все бывшие на корабле вместе с корабельниками и самой матерью твоей погибли в глубине, один ты с двумя другими преславной Божественной силой спасся, выброшенный на берег, (вспоминай) также, как устроил (Господь) путь твой в Анкиру, где был ты с отеческим благоутробием принят неким щедролюбцем и соединился любовью с благоговейнейшим сыном Епифанием, с которым оба вы, по руководству одного преподобного мужа, вступили на путь спасения (в отречении от мира), и святыми рабами Божьими были приняты как искренние чада.

За все эти бывшие тебе от Бога блага что имеешь ты воздать Призвавшему тебя в жизнь вечную? Себе самому, как требует справедливость, не должен ты более жить, но умершему за тебя и воскресшему Христу; должен стремиться ко всякой правой добродетели и к исполнению всякой заповеди, ища всегда, что есть воля Божия благая, и совершенная и угодная (Рим. 12, 2), и ее всеусильно стараясь исполнять. Наипаче же, сын, юность свою так покори слову Божью, как требует того сие слово: представь тело свое жертву живу, святу, благоугодну Богови, словесное служение (Рим. 12,1). Всякую влагу плотской похоти охлади и иссуши малоядением, малопитием и всенощными бдениями, чтоб и ты мог от сердца сказать: бых яко мех на слане [41], оправданий Твоих не забых (Псал. 118, 83). Сознав, что ты Христов, распни плоть свою, по Апостольскому гласу, со страстьми и похотьми (Гал. 5, 24), и умертви уды, яже на земли (Кол. 3, 5), то есть не только деяние блудное, но возбуждаемую злыми духами во плоти нечистоту. И не до сего только простирает подвиг свой тот, кто желает сподобиться венца девства истинного, нескверного и всесовершенного, но последуя Апостольскому учению, подвизается умертвить самое движение сей страсти. Даже и этим не удовольствуется тот, кто по крепкой любви (к чистоте) возревновал вселить в тело свое ангельское и пречистое девство, но молится, чтоб исчезло самое простое, в одном помысле, воспоминание о похоти, навеваемое в ум в виде мимолетного приражения, без движения и воздействия плотской страсти. Но это может быть достигнуто не иначе, как помощью свыше, единою силою и подаянием Св. Духа, если только есть какие, сподобляемые такой благодати.

Таким образом, возжелавший стяжать венец чистого, невещественного и нескверного девства, распинает плоть свою подвижническими трудами, умерщвляет уды, яже на земли, притрудным и терпеливым воздержанием, истневая внешнего человека, истончевая его и соделывая старческим и скелетным, чтоб беспрепятственнее обновлялся внутренний человек действием благодати ради веры и подвигов духовных, день ото дня преуспевая на лучшее, возрастая в любви, украшаясь кротостью, обвеселяясь радованием духовным, приемля от Христа залог мира, водясь милостивостью, облекаясь в благостыню, объемлясь страхом Божьим, просвещаясь ведением и разумом (духовным), облиставаясь мудростью, руководясь смиренномудрием. Сими и подобными сим добродетелями обновляемый от Святого Духа ум приемлет в себя начертание боговидного образа, облекается в умную неизреченную красоту Владычного подобия и сподобляется богатства духовной премудрости.

Истончи же, сын мой, юношескую плоть свою, душу же свою утучни и ум обнови вышереченными добродетелями, содействием Святого Духа. Юношеская плоть, утучненная разными яствами и винопитием, делается подобно вепрю, готовому на заклание. Жжением плотских сластей закаляется при этом душа, и распалением злой похоти пленяется ум, не могши противостоять влечению плоти. Так прилив крови – отлив духа. Что касается до вина, то юность да не обоняет даже запаха его, чтоб двойным пожаром – внутри от воздействия страсти и совне от винопития – разгоревшись сласть плотская не изгнала духовной сладости болезненного умиления и не произвела смятения и ожесточения в сердце. Даже воды в сытость да не приемлет юность для сохранения духовного желания (благонастроения), ибо скудость воды много способствует к уцеломудрению тела. Когда испытаешь это на деле, тогда удостоверишься в том собственным опытом. Ибо я законополагаю тебе это и установляю, не в том смысле, чтоб хотел наложить на тебя какой невольный ярем, но любовно советую и предлагаю это, как доброе средство к сохранению истинного девства и строгого целомудрия, оставляя твоему свободному произволению делать что хочешь.

Теперь поговорим немного и о неразумной страсти гнева, которая во время своего движения и воздействия опустошает всю душу, приводит ее в смятение и омрачает, и человека делает подобным зверю, такого особенно, который легко поползновенен и быстро преклонен на нее. Страсть эта крепится, поддерживается и делается непреодолимою от гордости, и пока сие дьявольское древо горести (Евр. 12, 15), то есть, гнева и раздражительности, напояется злою водою гордости, дотоле оно разрастается и цветет, и приносит обильный плод беззакония. Таким образом, это здание лукавого в душе бывает неразоримо, пока имеет подкрепу и поддержку в основах гордости. Посему, если хочешь, чтоб это древо беззакония (разумею страсть огорчения, гнева и раздражительности) иссохло в теле и сделалось бесплодным, чтоб секира Духа пришла и посекла его, и оно было брошено в огнь, по слову Евангельскому, и исчезло со всякою злобою, – если хочешь, чтоб этот дом беззакония, который лукавый на зло строит в душе, собирая в помыслах отовсюду, как камни, основательные и неосновательные предлоги от дел или слов и уготовляя здание злобы в душе, подложив в твердое ему основание помыслы гордости, если хочешь, чтоб этот дом был разорен и раскопан, то возымей смирение Господа незабвенным в сердце своем. Кто Он и чем стал ради нас? С какой высоты света Божества, открытого в меру и горним существам, и славимого на небесах всяким разумным естеством – Ангелов, Архангелов, Престолов, Господств, Начал, Властей, Херувимов, Серафимов и всех прочих неименуемых умных сил, которых имена не дошли до нас – и в какую глубину смирения человеческого низошел Он по неизреченной благости Своей, во всем уподобившись нам, сидящим во тьме и сени смертной, состоящим в плену у врага, по причине преступления Адамова, и обладаемым от него чрез действующие в нас страсти.

Итак, Владыка всякой твари видимой и невидимой не постыдился нас, бедствующих в таком пленении и обладаемых горькой смертью, но смирил Себя и восприяв (на себя) Человека, коему Владычным определением присуждено нести скорби, как епитимию, уподобился нам во всем, кроме греха, т.е., кроме страстей бесчестия. Что Владычным определением наложено на человека за грех преступления (прародительского), как епитимия, как то: смерть, труд, алчба, жажда и подобное – все то Он восприял, став тем, кто мы есть, чтоб нам сделаться тем, кто Он есть: Слово плоть бысть (Иоан. 1, 14), чтобы плоть стала словом, Богат сый обнища, да мы нищетою Его обогатимся (2 Кор. 8, 9), по великому человеколюбию Он уподобился нам, чтоб и мы уподобились Ему всякою добродетелью. Ибо с тех пор, как пришел Христос, человек, бывший (и в начале) по образу и подобию, воистину обновляется благодатью и силой Духа Святого, достигая в меру совершенной любви, вон изгоняющей страх и не могущей более подвергаться падению, ибо любы николиже отпадает (1 Кор. 13, 8), потому что Бог, говорит Иоанн, любы есть и пребываяй в любви, в Бозе пребывает (1 Иоан. 4, 16). Такой меры сподобились Апостолы и все, которые подобно им подвизались в добродетели и представили себя Господу совершенными, с совершенной приверженностью во всю жизнь свою последовав Христу.

Итак, если будешь ты всегда без забвения содержать в уме таковое смирение, какое по неизреченному человеколюбию из любви к нам показал Господь, то есть, вселение Бога-Слова в ложесна, восприятие человека, рождение от жены, постепенность телесного возрастания, бесчестие, досады, поношения, поругания, укорения, биения, оплевания, насмешки, наругания, червленную хламиду, терновый венец, приговор на Него правителей, вопли против Него беззаконных Иудеев, единоплеменных Ему: возми, возми, распни Его (Иоан. 19, 15), крест, гвозди, копье, напоение оцтом и желчью, торжествование язычников, насмешки проходивших мимо и говоривших: аще Сын еси Божий, сниди со креста и веруем в Тя (Матф. 27, 42) и прочие страдания, которые Он претерпел ради нас: распятие, смерть, тридневное погребение, сошествие в ад – потом и плоды страданий: воскресение из мертвых, опустошение ада и смерти чрез изведение собравшихся к Господу душ, вознесение на небеса, седение одесную Отца, превыше всякого начала и власти и всякого именуемого имени (Ефес. 1, 21), честь, слава и поклонение от всех Ангелов Первенцу из мертвых, по причине Его страданий, по Апостольскому слову, которое гласит: сие да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе, Иже во образе Божии сый, не восхищением непщева быти равен Богу, но Себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв и образом обретеся якоже человек, смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя. Темже и Бог Его превознесе, и дарова Ему Имя, еже паче всякого имене, да о имени Иисусове всяко колено поклонится небесных и земных и преисподних, и прочее (Фил. 2, 5 – 10)... Вот на какую славу и высоту, по правде Божьей, вознесли человека Господня вышесказанные страдания!

Итак, если будешь с теплым расположением без забвения хранить в сердце своем такие помышления, то не возобладает тобою страсть огорчения, гнева и раздражительности. Ибо когда взято будет из под них основание, т.е. когда истребится страсть гордости углублением в смирение Христово, тогда все здание беззаконного гнева, ярости и печали легко разорится само собою. Какое жестокое и каменное сердце не сокрушится, не умилится и не смирится, если будет всегда иметь в уме такое ради нас смирение Божества Единородного и помнить исчисленные пред сим страдания Его? Не сделается ли оно, напротив, охотно землею, пеплом и попранием для всех людей, по Писанию? Когда же душа, смотря на смирение Христово, так смирится и сокрушится, тогда какая раздражительность может овладеть ею? Какой гнев и какое огорчение приразятся?

Но, как кажется, забвение этих спасительных и животворных для нас помышлений и сестра его, разленение, и их содейственница и единонравница неведение – эти тягчайшие и внутреннейшие болезни души, которые трудно сознать и еще труднее уврачевать, увлекая и омрачая душу неудержимым любопытством (разведыванием о всем внешнем кроме себя), бывают причиною того, что в ней действуют и укрываются и все прочие злые страсти: они производят бесстрашие (пред Богом) и нерадение о всем добром и дают всякой страсти свободу входить в душу и без стыда в ней действовать. Когда душа покрыта (как покровом каким мрачным) всезлым забвением, пагубным разленением и, матерью и питательницей всего злого, неведением, тогда жалкий слепотствующий ум удобно привязывается к каждой вещи видимой, или мыслимой, или слышанной: видит, например, красоту женскую и тотчас уязвляется плотской похотью. Память, прияв таким образом страстно и с услаждением виденное, слышанное и осязанное, живописует потом образы того внутри, чрез воображение помышлений и злую с ними беседу, и тем оскверняет страстный еще жалкий ум чрез воздействие блудных духов.

Наконец и плоть, если она тучна, или очень юна, или слишком мокротна, от таких воспоминаний проворно возбуждается страстью и делает свойственное ей, движась к похоти, и иногда во сне, иногда наяву издавая нечистоту, и без общения с женою в действительности. Таковый многими может быть считаем за целомудренного, девственника и чистого, или даже может иметь притязание на святость, но пред Видящим сокровенное он есть скверный блудник и прелюбодей и в день оный справедливо будет осужден, если не будет плакать и рыдать и Богу, пред лицом Которого помышлял и делал злое, не принесет достойного покаяния, измождив плоть постами, бдениями и непрестанными молитвами и ум уврачевав и исправив святыми памятованиями и поучением в Слове Божьем. Ибо не ложен живой глас, который сказал: всяк иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем (Матф. 5, 28). Посему очень полезно особенно для юных отнюдь не видаться с женами, хотя бы они почитались святыми, а, если можно, жить особо и от всех людей: чрез это он сделает брань гораздо легчайшею для себя и осязательнее будет чувствовать свое преспеяние, особенно если будет строго внимать себе и пребывать в молитве, подвизаясь в малоядении, в малопитии даже воды и продолжительных бдениях, также сообращаться с опытными духовными отцами, стараясь быть с ними и пользоваться их руководством. Ибо крайне опасно жить особняком, по своей воле, без свидетелей, или жить с неопытными в духовной брани. Много козней у злобы (сатаны), много сокровенных засад, и разнообразны сети, простертые врагом повсюду. Посему, сколько можно, всячески надо стараться и домогаться жить вместе и часто беседовать с мужами знатоками дела духовного, дабы, если кто и не имеет собственного света истинного ведения по причине младенчества и несовершенства еще духовного возраста, то идя вместе с тем, кто имеет его, не шел он во тьме, не подвергался опасности от тенет и сетей, не попадался мысленным зверям, которые, кроясь во тьме, восхищают и растлевают ходящих в ней без умного светильника Божественного слова.

Если же хочешь, сын мой, стяжать и иметь внутрь себя собственный светильник умного света и духовного ведения, чтобы непреткновенно мог ты ходить в глубочайшей ночи века сего и стопы твои исправлялись от Господа (Псал. 118, 133), да по пророческому слову, восхощеши зело пути Евангельского, то есть, того, чтобы с горячайшей верой проходить совершеннейшие Евангельские заповеди и сделаться причастником страданий Господних чрез вожделение их и молитву, то покажу тебе к тому дивный способ, состоящий в нравственном внутреннем настроении духа, которое требует не телесного труда или подвига, но приболезненного труда душевного, властвования ума (над всем внутри) и внимательной мысли, при содействии страха и любви Божьей, Этим настроением легко можешь ты обращать в бегство полки врагов, подобно блаженному Давиду, который с верою и упованием на Бога, убив одного иноплеменнического исполина, тем самым обратил в бегство тьмы врагов и с народом их.

Метит это слово мое на трех сильных и крепких исполинов иноплеменнических, на которых утверждается вся сопротивная сила мысленного Олоферна, которые, если будут низвержены и убиты, то вконец изнеможет вся сила лукавых духов. Эти мнящиеся быть сильными три исполина лукавого суть помянутые уже нами – неведение, матерь всех зол, забвение, сестра его, содейственница и помощница, и, из мрачного ткущее душе темную одежду и покров – разленение (равнодушие), которое утверждает и укрепляет оба первых, дает им состоятельность и делает то, что в душе нерадивейшей зло становится как бы врощенным и всуществленным. Ибо от равнодушия (разленения), забвения и неведения крепнут и увеличиваются подпоры всех прочих страстей. Будучи взаимными одно другому помощницами и одно без другого не могучи иметь состоятельность, они (в связи все вместе) являются крепкими силами супостата и главными начальниками лукавого. При посредстве их скопище духов лукавствия строит в душе свои ковы и успевает приводить в исполнение свои замыслы.

Если хочешь одерживать победу над страстями и легко обращать в бегство толпы мысленных иноплеменников, то, молитвою и содействием Божьим собравшись внутрь себя и сошедши в глубины сердечные, разыщи в себе сих трех сильных исполинов дьявольских – разумею забвение, равнодушие, или разленение, и неведение, питаясь которыми, и все другие страсти действуют, живут и усиливаются в самоугодливых сердцах и ненаказанных душах. При строгом к себе внимании и бодренности ума с помощью свыше найдешь, конечно (уловишь в себе, схватишь), эти другим недоведомые и даже не предполагаемые, губительнейшие прочих злые страсти, противоположными им оружиями правды – благой памятью, причиной всего доброго, просвещенным ведением, которым в бодренности держимая душа прогоняет от себя тьму неведения, и живою ревностью, возбуждающею и ведущею душу к спасению. Затем, облекшись в сии же оружия добродетели, со всякою молитвою и молением, силою Духа Святого, доблестно и мужественно победишь (совсем прогонишь) помянутых трех гигантов мысленных иноплеменников, именно: прекрасною по Богу памятью, всегда помышляя о том, елика суть истинна, елика честна, елика праведна, елика пречиста, елика доброхвальна, аще кая добродетель и аще кая похвала (Фил. 4, 8), отгонишь от себя всезлейшее забвение, просвещенным небесным ведением уничтожишь пагубную тьму неведения, а готовой на всякое добро живейшей ревностью изгонишь безбожное равнодушие (разленение), делающее зло врощенным в душу. Стяжать же сии добродетели можешь ты не одним своим произволением, но силою Божьей и содействием Святого Духа, при многом внимании и молитве, и стяжав их таким образом, можешь чрез них избавиться от сказанных трех крепких исполинов лукавого. Когда силой действенной благодати образуется в душе и тщательно будет храним в ней (тройственный) союз истинного ведения, памятования словес Божьих и доброй ревности, тогда самый след забвения, неведения и равнодушия исчезнет из души. Они обратятся в ничто, в душе же начнет царствовать наконец благодать в Христе Иисусе, Господе нашем, Коему слава и держава, во веки веков. Аминь.

Поиск по сайту: