Краткое сведение о нем. Святой Григорий родился в Царьграде от родителей благородных и знатных

Святой Григорий родился в Царьграде от родителей благородных и знатных. Очень рано лишился он отца, и был воспитан матерью, равно как братья его и сестра. По окончании образования, изъявил он желание принять иноческое житие. С этим желанием совпало и желание матери его, братьев и сестры, и они всею семьею вступили в монашество. Св. Григорий мать и сестру пристроил в одну из женских обителей, а сам с братьями отправился на Афон, где братьев устроил жить в некоем монастыре, а сам отдал себя в послушание некоему дивному и святому старцу Никодиму, который добре научил его всем иноческим подвигам и деланиям не словом, а делом, не для знания, а для жизни; так что вскоре стал он юным старцем и сподобился явления Божией Матери, приявшей его в свое заступление и предстательство.

По преставлении старца своего, св. Григорий вступил в Лавру Афонскую и в ней прожил несколько лет в страхе Божием, в послушании ко всем и любви всех. Потом, оставив Лавру, вселился в пустыню, где проходил крайне жестокое житие, горя любовью к Богу, Коему душой и телом предал себя на служение. Сего ради все наветы бесовские победил, божественных откровений сподоблялся, и дарование получил исцелять больных душой и телом, и творить знамения и чудеса. Прожив в пустыни лета довольна, приял он, по повелению Божию сан священства и, как Ангел Господень, совершал тайны Божии, приводя всех предстоящих в умиление и плач.

Все чтили его, как мужа святого, как Богоносца, пророка и бесов прогонителя. Но беды, напасти и искушения не миновали и его: и от бесов, и от людей, и особенно от еретиков. Он же все то в продолжении 23-х лет сладце претерпевал, все обращая во славу Божию. Своим зломудрием Варлаам Калабрийский в то время особенно возмущал церковь Божию, но встретил сильного противоборца в Св. Григории, который победоносно отражал его нападения на истину, и поразил его самого, как врага Божия, когда по сему случаю царем Андроником был собран собор, куда приглашен был и Св. Григорий, который, раскрыв еретические мудрования Варлаама и обличив их лживость в лице ему, был первою причиной его осуждения и изгнания. С ним вместе одинаковой участи подвергся и второй по нем в еретичестве – некто Акиндин.

Главари таким образом были поражены, но оставались в немалом количестве ученики их, которые не переставали смущать церковь и соблазнять православных. Надлежало противодействовать. Находя более всех пригодным для сего святого Григория, на том же соборе положили рукоположить его в Архиепископа Фессалоникского и возложить на него сие дело, которое он усердно и успешно исполнял при трех царях и трех Патриархах, обличая и вразумляя заблудших и беседами, и писаниями, и на многих частных соборах.

Этого труда не оставлял он до конца жизни в продолжении 30 лет своего Архипастырства. Но он был не исключительный. Ревнуя сам о преуспеянии в духовной жизни с детства, он неутомимо заботился и о руководстве других в сем первом христианском деле, возбуждая, утверждая, пути и распутия указывая и словом и писаниями, которых было немало. Аскетические его писания помещены в Греческом Добротолюбии, откуда мы переносим их в переводе и в наш сборник Аскетических писаний.

СВЯТОГО ОТЦА НАШЕГО ГРИГОРИЯ ПАЛАМЫ,
АРХИЕПИСКОПА ФЕССАЛОНИКСКОГО,
ко всечестной во инокинях Ксении,
о страстях и добродетелях и о плодах умного делания

1. По причине множества нападающих на меня, я положил было совсем воздержаться от писания о чем-либо, если бы ты, досточтимая мать, непрестанно не просила меня о том и письмами и напоминаниями чрез других, пока не убедила опять взяться за сие дело, в утешение и назидание ищущих спасения. Для тебя самой не требуются никакие увещания, потому что, благодатью Христовою, ты со старческих возрастом стяжала и седину мудрости и священные заповеди Евангельские изучила долголетнею по ним деятельностью, деля жизнь свою между трудами послушания и безмолвием, коими, убелив дщицу души своей, ты сделала ее способной принять божественные начертания и сохранить их. Но дело сие таково, что душа, совершенно плененная любовью к духовному учению, никогда не получает насыщения им. Почему премудрость и говорит о себе: ядущие мя еще взалчут (Сир. 24, 23). И Господь, вселяющий такое божественное желание в душу, говорит о Марии, избравшей сию благую часть, что она не отымется от нее (Лк. 10, 42).

2. Тебе впрочем, может быть, такие писания нужны и для дщерей великого Царя, живущих под твоим пестунством, и для невест, коих ревнуешь ты обучить с бессмертным Женихом, Коему подражая и ты, как Он ради нас приял наш воистину зрак, приемлешь теперь сама лице новоначальных, требующих учения. Почему и я, не как довольный к научению других, и при том к такому научению, но послушания ради и заповеди давать просящему, с готовностью исполню долг любви о Христе, из того, что имею ныне.

3. Знай, досточтимая мать, или лучше да познают чрез тебя избравшие жить по Богу отроковицы, что и у души есть смерть, хотя она бессмертна по естеству. Так и возлюбленный Богослов говорит: есть грех к смерти: и есть грех не к смерти (Ин. 5, 16. 17), разумея здесь конечно смерть души и великий Павел говорит: сего мiра печаль смерть содевает (2 Кор. 7, 10), конечно смерть души. И опять: восстани спяй и воскресни от мертвых и освятит тя Христос (Еф. 5, 14). Из каких мертвых призывает он воскреснуть? Всеконечно из умерщвленных плотскими пожеланиями, кои воюют на душу (1 Петр. 2, 11). Почему и Господь мертвыми назвал живых по духу мiра сего суетного, когда одному из учеников Своих, просившему пойти погрести отца своего не дал на то позволения, но повелел за Собою следовать, оставив мертвым погребать своих мертвецов. Мертвыми назвал Господь тех еще живущих, конечно как умерших душой.

4. Ибо как отделение души от тела есть смерть тела, так отделение Бога от души есть смерть души. И это есть главным образом смерть, смерть души. На нее указывал Бог, и когда, давая заповедь в раю, сказал Адаму: в какой день вкусишь от запрещенного древа, смертью умрешь (Быт. 2, 17). Ибо тогда умерла душа его, чрез преступление отделившись от Бога; по телу же он продолжал жить с того часа и далее до девяти сот тридцати лет. Но смерть, прибывшая чрез преступление, не душу только сделала непотребной и человека подклятвенным, а и тело, сделав многоболезненным и многострастным, предала наконец смерти: ибо тогда же вслед за умертвием внутреннего человека чрез преступление, перстный Адам услышал: проклята земля в делех твоих: терния и волчцы возрастит тебе: в поте лица твоего снеси хлеб твой, дондеже возвратишися в землю, от нее же взят еси: яко земля еси, и в землю отыдеши (Быт. 3, 17 – 19).Если в будущем оном пакибытии, с воскресением праведных воскреснут телеса и беззаконных и грешников, то лишь для того, чтоб быть преданными второй смерти, – муке оной вечной, червю неумирающему, скрежету зубов, тьме кромешной, мрачной геенне огненной неугасимой, по слову Пророка, который говорит: сожгутся беззаконницы и грешницы вкупе, и не будет угашаяй (Ис. 1, 31). Ибо это есть вторая смерть, как научил нас св. Иоанн чрез откровение. Послушай и великого Павла, который говорит: аще по плоти живете, имате умрети: аще ли духом деяния плотская умерщвляете, живи будете (Рим. 8, 13). О жизни и смерти говорит он тех, кои будут в будущем веке, жизнью называя наслаждение вечного царства, а смертью – вечнующую оную муку. Таким образом преступление заповеди Божией является причиной всякой смерти и для души и для тела, и той, которая бывает в сем веке, и той, которую составит нескончаемая оная мука.

5. И вот настоящая смерть, когда душа разъединяется с божественной благодатью и сочетается с грехом. Имеющие ум должны избегать такой смерти и страшиться. Для добре мудрствующих она страшнее самой муки геенской. ее и мы всеусильно избегать будем. Все бросим, все оставим, от всего отречемся и во взаимных отношениях, и в делах, и в желаниях, что отвлекает и отделяет нас от Бога и такую причиняет смерть. Кто будет бояться сей смерти и беречься от нее, тот не убоится приближения смерти телесной, имея обитающей в себе истинную жизнь, которая наипаче смертью приобретает неотъемлемость. Ибо как смерть души есть настоящая смерть, так и жизнь души есть настоящая жизнь. Жизнь же души есть единение с Богом, как жизнь тела – единение его с душой. Ибо как чрез преступление заповеди, отделившись от Бога, душа умертвилась, так чрез послушание заповеди, соединившись опять с Богом, она оживотворяется. Сего ради говорит в Евангелии Господь: глаголы, яже Аз глаголах, дух суть и живот суть (Ин. 6, 63). Испытав сие опытно, св. Петр сказал Ему: глаголы живота вечного имаши (там же – 69). Но они бывают глаголами живота для тех, кои слушаются их, для тех же, кои преслушают, заповедь жизни бывает в смерть. Так и Апостолы, будучи благоуханием Христовым, для одних были вонею смертной в смерть, а для других вонею животной в живот (2 Кор. 2, 15. 16).

6. Жизнь сия опять есть жизнь не души только, но и тела: ибо она обессмертвляет и его чрез воскресение, не только от смертности избавляя, но и от никогда непрестающей смерти, будущей оной адской муки. Она и ему дает вечную во Христе жизнь, беструдную, безболезненную и беспечальную во истину бессмертную. Но как за смертью души, т.е. за преступлением и грехом, смерть тела после последовала, а с нею и в землю отъитие и превращение в персть, за телесной же смертью опять смерть души вторая, осуждение ее во ад: так и за воскресением души, которое есть возвращение ее к Богу чрез исполнение Божественных заповедей, воскресение тела после последует, когда оно опять соединится с душой; за воскресением же сим последует истинное бессмертие и совечнствование с Богом достойных того, сделавшихся духовными из плотских и ставшими, подобно Ангелам Божиим, жить на небе способными. Восхищени будем, говорит Апостол, на облацех в сретение Господне на воздусе, и тако всегда с Господем будем (1 Сол. 4, 17). Как Сын Божий, человеколюбия ради сделавшийся человеком, умер плотью, чрез отделение души Его от тела, без отделения однако же от Него Божества, почему и, воскресив тело Свое, Он взял его на небо во славе: так и пожившие здесь по Богу, при отделении от тела не отделяющиеся от Бога, в воскресение возьмут и тело к Богу, входя вместе с Ним в радости неизреченной туда, куда предтечею о нас вниде Иисус (Евр. 6, 20), чтоб вместе с Ним наслаждаться и имеющей во Христе открыться славою. Ибо они не одного воскресения, но и вознесения Господня и всей божественной жизни Его будут сопричастниками, но не и пожившие здесь плотски и во время исхода оказавшиеся ни какого общения не имеющими с Богом. Ибо хотя и все воскреснут, но каждый, как говорит Апостол, в своем чину: духом деяния плотская умертвивший здесь там будет жить со Христом божественной и воистину вечной жизнью; похотями же плотскими и страстями дух умертвивший здесь там, увы! имеет быть осужден вместе с художником и виновником всякого зла, и предан нестерпимому и не престающему мучению: что есть вторая, не имеющая преемства, смерть.

7. Где же начало имела истинная смерть, породительница и виновница временной и вечной смерти и для души и для тела? Не в области ли жизни? – Почему, увы! человек тотчас и изгнан был из рая Божия за пределы его, как смертоносную и божественному раю не соответствующую стяжавший жизнь. Таким же – образом и истинная жизнь, виновница истинной и вечной жизни и для души и для тела, должна получить начало в сей области смерти. И не ревнующий стяжать ее по душе здесь да не обольщает себя пустыми надеждами получить ее там, или как-нибудь сподобиться человеколюбия Божия во время оно. Ибо тогда будет время праведного воздаяния, а не милования и щадения, время гнева и откровения праведного суда Божия (Рим. 2, 5), время показания руки крепкой и высокой, ввергающей на муку в ад непокоривых (Пс. 135, 12). Горе имеющему впасть в руки Бога живого! (Евр. 10, 31). Горе имеющему там испытать гнев Господень, а не здесь от страха Божия познавшему державу гнева Его (Пс. 89, 11), и делами не исходатайствовавшему себе человеколюбия Божия! – Это дело настоящего времени. Для того и жизнь сию устроил нам Бог, чтоб дать место покаянию. Если б этого не было, то человек согрешивший тотчас лишался бы и жизни сей. Ибо какая была бы от ней польза, или какая в ней нужда? – Почему отчаянию совершенно никакого нет места в человеках; хотя лукавый многообразно покушается ввергать в него не только нерадиво живущих, но и добре подвизающихся. Поелику таким образом время жизни есть время покаяния, то уже то самое, что согрешивший еще жив, служит для него, если он пожелает обратиться к Богу, ручательством, что будет Им милостиво принят. Ибо в настоящей жизни самовластие всегда в силе; самовластью же, как предмет, подлежит путь выше указанной жизни и смерти, из коих он может избрать или отвергнуть, какой хочет, как дело достижимое. Где же тут найти место отчаянию, когда всегда и все имеют возможность, если захотят, стяжать жизнь вечную?

8. Не видишь ли, коль велико человеколюбие Божие?! В начале не пользуется Он праведным судом против нашей непокоривости, но долго терпя, дает время для обращения. В сие время долготерпения дает Он нам власть сынами Ему сделаться (Ин. 1, 12), если хотим. Что я говорю – сынами Ему сделаться? соединиться с Ним и быть един дух с Ним (1 Кор. 6, 17). В это же время долготерпения, если мы и противным Ему пойдем путем и возлюбим смерть паче истинной жизни, Он не отъемлет данной нам власти, или свободы возвратиться к Нему, и не только не отъемлет такой власти, но Сам воззывает нас обратно и обходит ища, как бы обратить к делам жизни, по притче о делателях винограда, с утра до самого вечера жизни (Мф. 20, 1-16). Но кто зовет и нанимает? – Отец Господа нашего Иисуса Христа и Бог всякие утехи. Кто виноград, к деланию в коем призывает Он? – Сын Божий, сказавший: Аз есмь лоза (Иоан. 15, 1). Ибо ко Христу и придти никто не может, как Сам Он сказал в Евангелии, если Отец не привлечет его (Иоан. 6, 44). А рождия (ветви) кто? Мы; ибо послушай, что тотчас затем говорит Он: вы рождие, а Отец мой делатель есть (Иоан. 15, 1. 5). Отец чрез Сына примиряет нас Себе, не вменяя нам согрешений (2 Кор. 5, 19), и призывает не как прилежащих делам непотребным, а как ничего не делающих и праздно стоящих, хотя и праздность есть грех, так как и за праздное слово мы воздадим слово (Мф. 12, 36).

9. Бог, как я сказал, презирая прежде сделанные каждым грехи, паки и паки призывает нас. Что же делать – зовет Он? Работать в винограднике. А это значит трудиться над рождиями, т.е. над собою. Потом, – о сколь непостижимо велико человеколюбие Божие! – и награду нам обещает и дает, – за то, что потрудились над самими собою и для себя самих. Придите, говорит, получите жизнь вечную, от Меня богатно подаемую. И за труд шествия сего к жизни и самое желание получить ее от Меня, за все, как должник, уплачу наградою. Кто не исповест благодати и не воздаст благодарения Избавителю от смерти и Подателю жизни? – А Он еще и награду обещает приложить и награду неизреченную. Аз, говорит, придох, да живот имут, и лишше имут (Иоан. 10, 10). Что это лишше? Не пребывать только и жить силою Его, но и быть Ему братьями и сонаследниками. Сие лишшее есть награда, даваемая тем, кои притекают к животворной лозе виноградной и бывают рождием на ней, кои над самими собою трудятся и себя самих возделывают. Что делая? Отсекая от себя все, что есть не только ненужного и бесполезного, но и препятствующего приносить плоды, достойные житницы Божией. Что же это такое? – богатство, утехи, слава суетная, все текучее и преходящее, всякая страсть душевная и телесная, срамная и зловредная, всякое слышание и видение и всякое слово, вред душе причинить могущее. Ибо кто всего этого не отсечет и сердца с наивеличайшим тщанием не очистит от таких приростков, тот никогда не принесет плода для жизни вечной.

10. Можно и в супружестве живущим достигнуть такой чистоты, но весьма с большою трудностью. Почему все, от юности благоволение Божие улучившие, острейшим оком ума взирая на оную жизнь и благ тамошних сделавшись любителями, преподобно бегают брака, так как и в воскресение, как Господь, не женятся, ни посягают, но яко Ангелы Божии суть (Мф. 22, 30). Кто таким образом желает быть Ангелом Божиим, тот справедливо еще здесь, подобно сынам воскресения оного, держит себя выше телесного смешения. к тому же повод ко греху первоначально исходил от жены. Почему желающим – никогда никакого не давать супостату случая к соблазну – следует отказываться от брака. Если это тело само по себе трудно удержимо и трудно склонимо к добродетели, – и мы, как естественного срасленного с нами противоборца носим его вокруг себя, то сможем ли когда покорить его, и насколько увеличим затруднения в деле добродетели, связаны бывая многими и разными телами (жена, дети, прислуга)?И как свободу будет иметь, о которой ревновать приняла заповедь та, которая естественными связана узами с мужем, детями и всеми единокровными? Как беспопечительно может приседеть Господу та, которая взяла на себя заботу о стольких лицах? Как пребыть ей без смущений и тревог, когда она окружена такими толпами?

11. По сей причине истинная дева, желая уподобиться св. Деве и Сыну от Девы, жениху в девстве преподобно поживших душ, не только плотского супружества убегает, но и всякого сожительства мiрского, отказавшись от всех сродников: так что с дерзновением может говорить Христу с Петром: се мы оставихом вся и в след Тебе идохом (Мф. 19, 27). И что новолепного делает она, если подобно тому, как земная невеста оставляет отца и матерь ради тленного жениха и к нему прилепляется, по Писанию, она то же самое делает для премирного чертога брачного и жениха, оставив их? И было ли бы уместно иметь родство на земле тем, коих жительство на небесех? (Фил. 3, 20). Как, будучи чадом не по плоти, а духа, будет она иметь плотского отца, или матерь и сродников кровных? Как, отчуждившись от собственного тела и отчуждаясь, по возможности, как отложившая плотскую жизнь, будет она иметь соотношение какое-либо с телами чужими? Если теперь, как говорят, уподобление есть содружество и лобызает все подобное, то и дева уподобится тем, с коими сдружится и впадет в болезнь мiролюбия. Любовь же к мiру есть вражда на Бога (Иак. 4, 4), как говорит и Павел, невестоводитель духовного чертога брачного (Рим. 8, 7). Таким образом она подвергается опасности не только разорвать брачный союз свой с премирным Женихом, но и стать во враждебное к Нему положение.

12. Не дивись и не кручинься, если вступившим в житейский брак, по Писанию, не служит в укоризну, если они пекутся о мiрском, а не о Господнем (1 Кор. 7, 32 – 34); тем же, кои дали Богу обет девства, даже касаться чего-либо мiрского запрещено, и жить утешно совсем не позволяется. Впрочем и к брачным св. Павел так говорит: время прекращенно есть прочее, да и имущии жены, яко неимущии будут... и требующии мiра сего, яко не требующе (1 Кор. 7, 29. 31). Что, как я полагаю, гораздо труднее подвига девства. Опыт также показывает, что пост удобнее воздержания в пищи и питии. Может быть, и вообще верно и праведно сказал бы кто, что кто не емлется за дело спасения, к тому не едино же у нас слово; кто же печется о своем спасении, тот да ведает, что жизнь в девстве гораздо исполнимее и малотруднее жизни брачной.

13. Но оставим это. Ты же держи мне в уме, дева, невеста Христова, рождие лозы жизни, что сказано выше. – Так говорит Господь: Аз есмь лоза, вы же рождие, а Отец Мой делатель есть. Всякую розгу о Мне, творящую плод, отребит ю, да множайший плод принесет (Ин. 15. 1. 2. 5). Такое о тебе попечение почитай указанием на плод девства твоего и на любовь к тебе Жениха твоего; и радуйся сему много, и попекись воздать Ему за сие полнейшей преданностью. Скажу и другое нечто: золото, что-либо медное в смешение с собою приявшее, называется фальшивым; а медь, обложенная золотом, или позолоченная является более светлою и блестящей, чем сама есть: так, дева, тем, кои не суть девственницы, желать тебя и твоего, хвала есть; а для тебя желать их и ихнего, есть бесчестие, потому что чрез это вожделение твое возвращает тебя в мiр – то тем, что ты вступаешь в сношение с теми, кои в мiре и живешь с ними после того, как умерла мiру, – то тем, что желаешь услаждаться тем же, чем они и сродники их и что составляет довольство житейское, каковы – богатство, знатность, слава, утехи. Таким образом, наконец, случится, что ты отпадешь от воли Жениха своего. Ибо все такое явно окаявает Он в Евангелии, говоря: "Горе вам, богатые! Горе вам, смеющиеся! Горе вам, насыщенные! Горе, когда добре рекут вам вси человецы!" Как же Он окаявает их? Не яко ли умерших душой? Невесте же жизни какое сродство с мертвыми? Кое соприкосновение с теми, кои шествуют противоположным путем? Путь, коим они несутся, пространен и широк; и если не удержат себя, примешав к себе нечто от твоего, то совсем впадут в пагубу; а ты узкими вратами и тесным путем входишь в живот (Мф. 7, 13). Узкими же вратами и тесным путем никто не может проходить, надымаясь славою, разливаясь в удовольствиях и обременяя себя богатством и имуществами. Но слыша, что тот путь жизни широк, не думай, чтоб он был беспечален, ибо он полон многими и тяжкими прискорбностями; широким же и пространным называют его потому, что много идущих по нему, и каждый из них обложен большей массою преходящих вещей. Твой же, дево, путь очень тесен, так что и двух, вместе идущих, не вмещает.

14. Почему многие из таких, которые прежде заняты были мiром, после того, как потеряли мужей и остались одни, по ревности к премiрному образу жизни твоей, отрекшись от мiра, взялись твоим путем шествовать, чтоб и венцов таких же сподобиться? Таковых св. Павел заповедует почитать, как прилежащих молениям и молитвам, с упованием на Бога (1 Тимоф. 5, 3. 5). Если что и на этом пути встречается прискорбное, то и оно доставляет своего рода утешение, к получению царствия небесного способствует и виновно бывает спасения; того же пути и приятное и скорбное одинаково смертоносно. Ибо, говорится, сего мiра печаль смерть соделовает, а печаль, яже по Боге, покаяние нераскаянно во спасение соделовает (2 Кор. 7, 10). Почему Господь ублажает то, что противоположно благам мiра, говоря: блажени нищие духом, яко тех есть царствие небесное (Мф. 5, 3). Для чего это, сказавши: блажени нищие, прибавил Он еще: духом? Чтоб показать, что ублажения достойно собственно смирение души, и что хотя и телесная нищета блаженна и ведет в царствие небесное; но если ее сопровождает смирение душевное, если она с ним тесно соединена и от него получает начало. Таким образом ублажив нищих духом, Господь дивно показал, где корень и причина видимой нищеты святых, т.е. в духе их. Дух, прияв в недро свое благодать Евангельской проповеди, воздает от себя источник нищеты, напояющий лице земли (Быт. 2, 6), т.е. внешнего нашего человека и делающий его раем добродетелей. Такая нищета достойна ублажения от Бога. Ибо иной может быть нестяжателен и нищ, и при том произвольно, но славы ради человеческой. таковой не нищ духом, а лицемерит. Лицемерие же рождается от самомнения, которое противно нищете духом. Кто имеет дух сокрушенный и смиренный, тому невозможно не радоваться видимой нищете и смирению, ибо он считает себя недостойным славы, довольства, утешений и всего такого. Почитающий себя недостойным всего этого и есть ублажаемый Богом нищий. И такой воистину есть нищий, не в половину заслуживающий сие имя. И все такие суть из числа слышавших и последовавших за Господом Иисусом, Сыном Божиим, и Ему восподражавших, ибо Он сказал: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем и обрящете покой душам вашим (Мф. 11, 29). Почему их есть царствие Божие: ибо они суть сонаследники Христовы.

15. Душа тречастна и созерцается в трех силах: мыслительной, раздражительной и желательной. Всеми ими она больна; и Христос – врач ее – начинает врачевание Свое с последней, т.е. с желательной силы. Пищей гневу (делу раздражительной силы) служит пожелание (дело желательной силы); они же обе при дурном направлении питают гордость ума (дело мыслительной силы). Почему никогда не увидишь здравою раздражительную силу души прежде уврачевания этих обеих.

16. Если исследуешь, найдешь, что первое злое порождение пожелания есть любостяжательность. Пожелания, содействующие людям в хранении и устроении жизни, непорочны; почему с юных ногтей являются срощенными с нами. Сребролюбие же немного после прирастает ко всем, уже существующим. Из чего видно, что оно не из естества, а от произволения имеет свое начало. И святой Павел справедливо назвал его корнем всех зол (1 Тим. 6, 10). Некоторые из зол обыкновенно им порождаемых суть следующие: скуповатость, торгашничество, хищничество, воровство и вообще всякий вид лихоимания, которое тот же Апостол назвал вторым идолослужением (Кол. 3, 5). Тем же, кои не порождает оно, почти всем доставляет пищу и поддержку. Все же сие, от вещелюбия рождающееся, страсти суть души, не имеющей ревнования о доброделании. Вообще страсти, от произволения зависящие, удобнее врачуются, чем страсти, имеющие начало в естестве; но страсти, сребролюбием порождаемые, трудно победимыми делает неверие в божественное Промышление. Неверующий в Промышление сие на богатстве опирается надеждою своею. Такой хотя слышит слова Господа, что удобие есть вельбуду вскозе иглины уши проити, неже богату в царствие Божие внити (Мф. 19, 24), но ни во что вменяя царствие, и притом царствие небесное и вечное, вожделевает земного и текучего богатства, которое, и когда не имеется в руках вожделевающих его, самым тем, что вожделевается, величайший приносить вред. Ибо, хотящие богатиться впадают в искушения и сети дьявольские, как говорит Павел (1 Тим. 6, 9). Оно, и когда присуще, – имеется в руках, дома, – показывает свою ничтожность тем, что, не смотря на свое присутствие, все еще жаждется неразумными, коих не умудряет даже опыт. Ибо эта несчастная страсть не от бедноты, а скорее беднота (чувство бедноты) от нее; сама же она от безумия, по которому весьма праведно от общего Владыки всяческих Христа получает имя и оный, разоряющий житницы свои и большие созидающий (Лк. 12, 18). Ибо, как не безумен тот, кто ради вещей, никакой существенной пользы принести не могущих [ яко не от избытка кому живот его есть (Лк. 12, 15)], – таких вещей ради предает наиполезнейшее.

17. Монаху, имеющему сию страсть, послушливым быть невозможно. Если же он упорно будет удовлетворять ей, то великая предлежит ему опасность неизлечимо пострадать за то и телом. Гиезий и Иуда, из Ветхого и Нового Завета, – убедительные тому примеры. У того проказа процвела в указание на неизлечимость души, а этот на сел крови, сорвавшись с петли и ниц быв, проседеся посреди, и излиясь вся утроба его (Деян. 1, 18).

18. Отречение от всего предшествует послушанию; и без первого последнему нет места. Оно есть элементарное начало монашеской жизни; и тому, кто прежде не отрекся от всякого стяжания, как подъять другой какой-либо подвиг тако жизни? Скажет кто: что за беда, если он неспособен к послушанию? – Но он безмолвствовать станет, один сам по себе живя и прилежа молитве. – Да слышит таковой, что сказал Господь: идеже сокровище ваше, ту будет и сердце ваше (Мф. 6, 21). Как же мысленно прострется к Седящему одесную престола величествия на высоких (Евр. 1, 3) тот, кто сокровища сокровиществует на земле? И как наследует царствие тот, кому даже ум чисто взять его не позволяет страсть любоимания? Потому и сказано: блажени нищии духом, яко тех есть царствие небесное (Мф. 5, 3).

Видишь, сколько страстей отсек Господь этим одним блаженством? Но любоимание есть только первое порождение злого похотения. У него есть и второе, которого еще более надо избегать, и третье не менее злое.

19. Какое же второе? – Славолюбие. Ибо, преуспевая возрастом, прежде плотской любви, когда однако же мы бываем еще юношами, сретает нас страсть славолюбия, как некое злое предначатие ее. Я здесь разумею тот вид славолюбия, который состоит в охорашивании тела и в щеголянии нарядами, и который отцы называют мiрским тщеславием. Другой же вид тщеславия имеет место в отличающихся добродетелью и влечет с собою сомнение и лицемерие, коими враг покушается окрасть и рассеять духовное наше богатство.

20. Все сии страсти совершенное находят врачевание в чувстве и возлюблении вышней почести, с почитанием при сем себя недостойным ее, и в перенесении человеческого уничижения, с почитанием себя достойным того, и кроме того еще в предпочтении славы Божией славе человеческой, по слову Пророка: не нам, Господи, не нам; но имени Твоему даждь славу (Пс. 113, 9), – когда же сознается сделанным что-либо похвальное, в приписывании Богу сделания того, и Ему за то благодарном воссылании славы, а не себе ее усвоении. таковой радоваться будет, что получил в дар добродетель и не станет превозноситься ею, как ничего своего не имеющий, а паче смиряться, мысленные очи свои обращенными к Богу имея день и ночь, как очи рабыни, говоря псаломски, в руку госпожи своей (Пс. 122, 2), из опасения, как бы разъединяясь в добре с дающим и блюдущим его, не низринуться в пропасть зла. Ибо сие обычно страждут рабы сомнения и тщеславия.

21. Содействует к уврачеванию таковых особенно удаление от сообщества с другими, жизнь наедине и сидение в келье, с сознанием немощности своего произволения и почитанием себя не сильным жить в смешении с другими. Это же что другое есть, как не нищета духом, которую ублажил Господь?

22. Если кто также возьмет в ум посрамления, обыкновенно сопровождающие сию страсть, то станет избегать тщеславия, сколько есть сил. Ибо ищущий славы от людей, от самых ради ее дел обыкновенно встречает бесславие. Заботящийся о красоте, много думающий о себе по знатности предков, по блеску одежд, и по другим таким вещам, обличает в себе детскую незрелость ума, ибо все такое – прах; праха же что ничтожнее? – Та же, которая не для покрытия и согревания тела употребляет одежду, а для показности и щеголяния изяществом и цветностью их, не только бесплодие души обнаруживает пред смотрящими на нее, но покрывается и бесстыдством блудническим. Да слышит таковая и таковой, Того, Кто сказал: се, иже мягкая носящии, в домех царских суть (Мф. 11, 8). Наше же житие на небесех есть (Фил. 3, 20), говорит Св. Павел. Не допустим же себя, ради мягкости одежд, с неба низринутыми быть в кровы князя века сего.

23. Тоже страждут и те, кои славы ради человеческой добрые дела делают. Ибо таковые, получив жребий – иметь житие на небесех, славу свою, увы! – вселяют в перст (Пс. 7, 6), навлекая на себя сию Давидскую клятву. И молитва их не восходит к небесам, и всякое рачение их ниспадает долу, не будучи обложено крылами божественной любви, которая земные дела наши делает горе – восходимыми: так что они труды подъемлют, а награды не стяжавают. Но что я говорю об бесплодии трудов их. Они приносят плод, – но какой? посрамление, непостояние помыслов, пленение и смятение помышлений. Яко Бог рассыпа кости человекоугодников, говорит псалом: постыдешася, яко Бог уничижи их (Пс. 52, 6).

24. Страсть эта есть самая тонкая из всех страстей. Почему подвизающемуся должно не собеседования остерегаться, или не сосложения бегать, но самый прилог почитая уже сложением, беречь себя от него. Ибо и так действуя, едва успеет он упредить скорость падения. Но хотя и,, так внимая себе, будет он действовать, прилог причиняет сокрушение. Если же нет, то этим уготовляется место для гордости. Кто же сию примет, того трудно образумить, или лучше тот становиться неисправимым. Ибо это дьявольское падение. Но и прежде сего, страсть человекоугодия такой стяжавшим ее причиняет вред, что они даже и в отношении к вере терпят крушение, по слову Господа, рекшего: како вы можете веровати, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от единого Бога, не ищете? (Иоан. 5, 44). – Что тебе в славе человеческой, о человек, или лучше в пустом имени славы, которое не только не имеет того, что именует, но и лишает того? И не это только, но при других зловредностях, еще зависть порождает, – зависть равносильную убийству, – причину первого смертоубийства, а потом и богоубийства?

25. Полезна ли она в чем-либо естеству? Поддерживает ли его и хранит, или прияв его повредившимся как-либо, врачует ли? Никто, конечно, это не может сказать про нее. Напротив, кто захочет тщательно исследовать все о ней, тот найдет, что она большей частью бывает лукавою советницей в делах срамных. – Языческих учений проповедники внушают, что без нее ничего доброго не было бы в жизни. Но не так научены мы, носящие славное имя Того, Кто человеколюбно помазал Собою естество наше. Его имеем мы зрителем дел наших. На Него взирая, Им и для Него делаем мы все наилучшее, и все во славу Его направляем, совсем не имея в виду угождения людям, следуя святому Павлу, верховному таиннику Законоположника нашего, и нашему Законодателю, который говорит: аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был (Гал. 1, 10).

26. Третье похотение болящей похотением души есть чревоугодие, от которого всякая плотская нечистота. Почему же мы называем его третьим и последним, когда оно внедрено в естество наше от самого рождения, равно как и естественные движения, относящиеся к деторождению. Почему же и мы на последнем месте полагаем плотское похотение? Потому что это есть нашего естества принадлежность. Что же естественно, то невинно, как благим Богом сотворенное, чтоб мы пользовались тем на добро. Естественные сего ради движения не указывают на болезнь души. Больной обличается душа в тех, кои злоупотребляют ими. Когда мы плоти угодия творим в похоти (Рим. 13, 14), тогда это сластолюбие – грешная страсть, начало плотских страстей, и болезнь души, ибо они хотя со вне входят, но усвояются душой и делаются собственными ее. Почему Господь говорит, что из сердца исходят помышления злые, которые и сквернят его (Мф. 15, 19, 20). И прежде Евангелия, закон говорит: внемли себе, да не будет слово тайно в сердце твоем беззакония (Втор. 15, 9). Помышления злые из души, но в душу набираются они снизу чрез чувства и держатся в воображении чувственных вещей, которое приводится в движение опять чувствами же, особенно глазами, которые издали могут привлекать служащее к осквернению; чему явное свидетельство представляет праматерь наша, Ева. Ибо она прежде увидела, что добро есть еже видети и красно еже разумети (Быт. 3, 6), и тогда уже сосложилась с помышлением сердца, коснулась и вкусила от запрещенного древа. Потому мы добре сказали, что победе срамных страстей предшествует прельщение красотою вещей и лиц чрез очи. Отсюда отеческая заповедь не засматриваться на красоту чужих тел, и своею не услаждаться.

27. Поелику таким образом плотские страсти зачинаются и приходят в движение от помышлений страстных, то от них надо начать и врачевание их. Ибо как при пожаре, если желающий погасить его, станет как-нибудь пресекать пламя сверху, нисколько не успеет в деле погашения; если же отторгнет вещество горючее, пожар тотчас умалится и стихнет: так и в отношении к блудным страстям, если не иссушить источника помыслов внутри молитвою и смирением, а только постом и умерщвлением тела вооружиться против них, то безуспешно будешь трудиться; если же источник освятишь смирением и молитвою, как мы сказали, то сообщишь освящение и внешнему телу. Это же, мне кажется, и Апостольское внушает слово, заповедающее препоясать чресла наша истиною (Еф. 6, 4), как и некоему из отцов полюбомудрствовалось, что когда умозрительная сила укротить похотную, тогда стихают и страсти подчресленные и подчревные.

28. Потребно и тела умерщвление, и соразмерное воздержание в пище и питии, чтоб оно не сделалось необузданным и не стало насиловать помысла. Плотские страсти ничем другим не врачуются, как умерщвлением тела, соспешествуемым молитвою и смирением сердечным: что и есть нищета духом, которую ублажил Господь. Если убо желает кто обогатиться освящением, без коего никто не узрит Господа (Евр. 12, 14), да пребывает в своей келье, умерщвляя тело и молитве прилежат в смирении, ибо для того, кто добре пребывает в уединении, келья служит пристанищем целомудрия. Внешнее же все, особенно бывающее на торжищах и праздничных гуляниях, исполнено блудного примешения, которое чрез слух и зрение проникает в душу приближающегося к ним монаха и погружает его в срамные помышления и движения. Можешь и огнем попаляющим назвать этот мiр грешный, который веществом горючим делает для себя вращающихся в нем, и всякой в них вид добродетели превращает в пепел. Огнь не сжигающий нашелся некогда в пустыне (купина). Ты же вместо пустыни сиди в келье, и укройся в ней мало елико елико, пока мимоидет зной страстности: ибо, когда она минет, пребывание на открытом воздухе не вредит. Тогда ты и духом нищей воистину будешь, господство над страстями стяжаешь, и блестяще ублажена будешь от Того, Кто сказал: блажени нищие духом, яко тех есть царствие небесное.

29. И не праведно ли ублажены будут те, кои отнюдь не уповают на богатство, а на Него единого, кои никому не желают угождать, кроме Его единого, и живут в смирении пред лицом Его? Вознищенствуем же и мы духом, смиряясь, плоть умерщвляя и не стяжательствуя, да и наше будет царствие Божие и благих сподобимся надежд.

30. Предпосылая Евангелию, как бы некое его сокращение (в изречениях о блаженствах), одним сим первым изречением (о нищете духом) сколько добродетелей обнял, и сколько худых расположений отсек и лишил блаженства? – Но есть в нем еще и другое нечто. Что же такое? Указание на разные смирительные искушения, кои радостно переносить необходимо желающему плод принести Возделывателю душ наших. Как растениям необходимо перезябнуть зимой, чтоб плод принести, так искусительные прискорбности необходимы для плодоносия духовного. Кто не перетерпит доблестно тяжелого бремени встреченных искушений, тот не принесет плода, достойного небесных житниц и сокровищниц. – Всякий ревнитель совершенства достигает его чрез подъятие произвольных и непроизвольных трудов и лишений, из коих одни совне находят, другие у себя дома устрояются. Но одни свои произвольные не так благотворны, как находящие совне не по нашей воле. И любовь к Богу наиболее испытывается прискорбностью искушений непроизвольных. Произвольные лишения, приготовляют душу к перенесению непроизвольных, ибо привыкши при первых ни во что ставить приятности житейские и славу, она легко уже переносит и последние. Нищий же духом по самому духу сей нищеты не только не смущается находящими скорбями, но считает себя повинным еще большим, как нуждающийся в сильнейших врачевствах покаяния. Почему живет, деннонощно ожидая всякой скорби, и принимает всякое искушение, как подобающую ему принадлежность, и радуется, когда подпадает им, как вступивший в очистилище души своей, делая то предметом сокрушеннейшей и действеннейшей молитвы, как источник и охрану благонастроения душевного; вследствие чего не только не злопамятствует на ввергших его в искушение, но и благодарность им изъявляет, и молится о них, как о благодетелях. За это и сам он не только прощение получает содеянных грехов, но по обетованию Спасителя, но сподобляется и благословения Божеского и царствия небесного, ублажен будучи от Господа, ради долготерпения своего до конца в духе смирения.

31. После стяжавших неотъемлемое богатство нищетою в духе, Единый блаженный объявляет причастниками блаженства своего плачущих, говоря: блажени плачущии, яко тии утешатся (Мф. 5, 5). Почему же Христос Господь так тесно сочетал с нищетою плач? Потому что он никогда не разлучен с нею. Но печаль при мiрской нищете смерть души соделовает, говорит Апостол; а печаль при нищете по Богу покаяние нераскаянно во спасение души соделовает (2 Кор. 7, 10). При том за непроизвольной нищетою следует непроизвольный плач, и за произвольной произвольный. Поелику ублажаемый здесь плач соединяется с нищетою по Богу, то подразумевается, что он раджи ее бывает и от ней, как от причины, во всем зависит, и только в связи с нею духовен и произволен. – Но посмотрим, как блаженная нищета порождает блаженный плач.

32. Четыре вида духовной нищеты показали мы немного выше, – в мудровании, в содержании тела, в житейском состоянии, в искушениях, со вне находящих. Но никто из вас, слыша, как они раздельно излагаются, не предполагай, что они и в действительности разделены бывают: ибо они обыкновенно все вместе проявляются; почему все заключены и в блаженстве одном, которое дивно вместе показывает и то, где их как бы корень и источник, именно в нашем духе. Ибо он, приемля в недро свое благодать Евангелия, как сказано, дает из себя источник нищеты, напояющий все лице земли нашей, т.е. нашего внешнего человека, и соделовает его раем добродетелей.

33. От каждого из сих четырех видов нищеты рождается свой особый плач, с соответствующим тому и утешением. От нищеты в содержании тела со смирением, – которую составляет алчба, жажда, бдение и всякое вообще лишение и умерщвление плоти, и сверх того строгое хранение чувств, – рождается не только плач (жалость, скорбение), но и слезы. Ибо как нечувствие, огрубение и ожесточение сердца рождаются обыкновенно от упитания и всем довольствования тела, так от воздержания и скудной диеты – сокрушение сердца и умиление, коими уничтожается всякая горечь при телесных лишениях и доставляется тихая сладость жизни с ними. – Без сокрушения сердца невозможно, говорят, избавиться от чувств греховных; сердце же приводит в сокрушение троякое воздержание – в сне, в пище и в телесном покое. Душа, освободившись чрез телесное сокрушение от таких чувств и от горечи их, восприемлет вместо их духовную отраду. И это есть то утешение, ради коего Господь, духовную нам устроивший лествицу, говорит: "жажда и бдение сокрушают сердце; при сокрушенном же сердце исторгаются слезы. Испытавший сие, воссмеется о сем, блаженным т.е. смехом (Лк. 6, 21), утешившись, как обетовал Господь (Леств. сл. 6, 13). Так от боголюбезной телесной нищеты рождается плач, блаженно утешающий стяжавших его. А от самоуничижившегося мудрования и божественного в глубине души смирения – как?"

34. Со смирение души всегда сопребывает самоуничижение; а оно в начале в сильнейшее напряжение приводится страхом мук вечных, пред очи представляя страшнейшее оное в одном мучилище сопребывание со врагами, и к сему прибавляя еще страх и от помышления о том, что муки те неизреченны, что нет слов для выражения их; а нескончаемость их какого еще наддает ужаса! – Жар, холод, тьма, огнь, узы, страшилища, червей неусыпающих грызение – воедино собираются в оном наказании. Но и этим всем еще не представляется весь тогдашний ужас, как он есть, судя по сказанному о противоположном состоянии: и на сердце человеку не взыдоша (1 Кор. 2, 9). И как бесполезен, как безотраден будет тот, конца не имеющий плач! Здесь в тех, кои в Бога согрешают, приходит в движение от сознания своих прегрешений плач, смягчаемый надеждою помилования. Там же в обличенных и осужденных, при отъятии всякой благой надежды и при отчаянии во спасение, невольное обличение и грызение совести плачем будет безмерно увеличивать надлежащую муку. И сей час плач, и всегда плач, и сие сознание непрестаемости его новый рождает плач! Также и тьма на тьму будет, и жжение на жжение без малейшей прохлады. И все объемлет бесконечная бездна отчаяния.

35. Ныне же здесь плач драгоценен. Ибо внемлет ему Бог, даже до нас нисшедший присещением своим, и плачущим давший обетование утешения, так как Сам есть и именуется Утешителем. Видел ты теперь плач, который от смирившейся души исходит и с собою утешение приносит? Впрочем самоуничижение и одно само по себе, как некое мысленное точило для умовой части души, тяжело гнетет и сокрушает, и спасительное выжимает вино, веселящее сердце человека, внутреннего нашего человека. Вино же сие есть сокрушенное умиление, которое плачем сокрушает страсти, и душу исполняет блаженной радости, избавив от сей лютой тяготы. Почему блажени плачущии, яко те утешатся.

36. От нестяжательности, или что то же от имущественной бедности, когда она соединяется с нищетою духом: ибо только в таком случае она Богоугодна, – от такой нищеты как приходит плач и сущее в нем утешение, – послушай и внемли разумно. Когда человек, оставив все, отрекается от серебра и злата и от всякого имущества, бросив то, или расточив по заповеди, тогда, отторгши душу от заботы о сем, дает он ей возможность обратиться к попечению о себе самой, освободившись от дел житейских, со вне развлекающих ее. Когда же ум отторгнется от всего чувственного и, возникнув от потопления заботою о сем, начнет всматриваться во внутреннего человека; тогда, увидев лице его до отвратительности загрязненным от блуждания долу, во первых спешит обмыть его плачем, потом, по снятии с него этого безобразного покрова, так как душа не развлекается более недостойными ее вещами, не смущенно входит во внутренние ее сокровищницы, и там втайне молится Отцу, Который прежде всего дает ему мир помыслов, как готовое вместилище для благодатных дарований, и вместе с ним совершенное смирение, родительницу и хранительницу всякой добродетели, – не то смирение, которое состоит в нетрудных для всякого желающего смиренных словах и позах, но то, которое свидетельствуется благим Божественным Духом и которое созидает дух, обновляемый в утробах наших (Пс. 50, 12). В сих же (мир и смирении), как в крепко огражденном рае мысленном, возрастают всякого рода древа истинной добродетели, посреди которых воздвизается царский священный чертог любви, а в предверии, как предначатие будущего века, цветет неотъемлемая неизреченная радость. Ибо нестяжательность есть мать беспопечения; беспопечение – внимания и молитвы; эти – плача и слез; а эти – изглаждают все предвзятое (прежние грехи); по изглаждении же сего удобно прочее совершается путь добродетели, потому что тогда устраняются всякие к тому препоны и совесть делается безукоризненой. От всего сего источается радость и блаженный смех душевный (Лк. 6, 21). Тогда горькие слезы претворяются в сладость, словеса Божии сладки бывают гортани и паче меда устом (Пс. 118, 103), в молитве прошение изменяется в благодарение, поучение в свидениях Божественных бывает в радование сердца с упованием непостыдным, – испытывается то, что вещает псалом: вкусите и видите, яко благ Господь (Пс. 33, 9), – веселие праведных, радость обиженных, отрада уничиженных и утешение плачущих Его ради.

37. Но прострем и далее слово наше, веруя тому, что изрекали святые отцы наши и других к тому же убеждая, как говорит Апостол по писанному: веровах, темже возглаголах, – и мы веруем темже и глаголем (Пс. 115, 1; 2 Кор. 4, 13). Когда изгнана будет всякая, гнездящаясь в нас, страсть, и ум, как уже сказано выше, возвратясь к себе и к другим силам душевным, возделанием добродетелей благоукрасит душу, все простираясь к совершеннейшему, еще и еще деятельные полагая восхождения, паче и паче с Божией помощью себя омывая: тогда он не только худое отревает, но вообще все привходящее гонит вон, хотя бы оно принадлежало и к доброй части, и востекши выше всего мысленного и всяких немечтательных о нем помышлений, и все то по любви и ради любви к Богу отложив; яко глух и нем (Пс. 37, 14), предстоит Богу. Тогда ничто внешнее не толчет в двери ума, потому что благодать держит внутреннее в наилучшем настроении и неизреченным, – что предивно, – светом осиявает его, совершенствуя сим внутреннего человека. Когда же таким образом день озарит и денница воссияет в сердцах наших (2 Петр. 1, 19), тогда, по пророческому слову, изыдет истинный человек на истинное делание свое (Пс. 103, 23), и, пользуясь светом тем, емлется пути, коим возводится на горы вечные и премирных вещей во свете оном зрителем делается.

38. Почему божественный Нил говорит: "состояние ума настоящее есть мысленная высота, цвету небесному подобная, в которую во время молитвы присещает и свет Святые Троицы". И опять: "если кто хочет видеть ум в настоящем его состоянии, пусть упразднит себя от всех помышлений, тогда увидит его подобным сапфиру, или небесному цвету. Но этого сделать нельзя без бесстрастия: ибо для сего потребна помощь Божия и божественного Его света излияние". И Диадох святой говорит также: "два блага подает нам святая благодать чрез крещение, из коих одно безмерно превышает другое: первое то, что она обновляет нас в воде, и осиявает то, что есть в нас по образу Божию, отъемляя всякую нечистоту греховную в нас; другое же то, что она начинает действовать вместе с нами. Итак, когда ум начнет полным чувством вкушать благостыню Святого Духа, тогда ведать должны мы, что благодать начинает как бы живописать в нас на том, что по образу, то, что по подобию: так что чувство то показывает, что мы образуемся в подобие; совершенство же подобия познаем из просвещения". – И опять: "духовной любви никто не может стяжать, если вполне удостоверительно непросветиться от Святого Духа: ибо если ум чрез божественное просвещение не примет в совершенстве того, что по подобию, то хотя все другие добродетели может он иметь, совершенной же любви все еще остается непричастным". Равным образом и св. Исаак говорит: "ум облагодатствованный, во время молитвы, видит свою чистоту подобной небесному цвету, который старцами Израиля назван был местом Божиим, когда узрен был ими на горе". И опять: "есть чистота ума, в коей, во время молитвы, воссиявает свет Святые Троицы. Но удостоиваемый света оного ум и соединенному с ним телу сообщает многие знаки божественной красоты, стоя посреди божественной благодати и дебелой плоти, и сообщая ей силу на то, что ей самой не под силу. Отсюда боговидное и неподражаемое добродетельное настроение, на зло совсем неподвижное, или неудобоподвижное".

39. Вот до какой высоты возводит блаженный плач смиренных сердцем и нищих духом. Но скажем о нем и еще нечто. – Сопутствует он и всем видам непроизвольной, или мiрской нищеты. Ибо как не печалиться тому, кто и деньгами скуден, и голодует невольно, и трудами обременен, и почетом заделен? – Тут плач безутешен, пока продолжается бедность, особенно, если терпящий сие не имеет истинного ведения. Ибо таковой не сласти и горести чувственные подчиняет разуму, а сам подчиняется им, и злоупотребляя изворотливостью ума увеличивает их паче надлежащего не только без пользы, но и с большим для души вредом. Явному подвергает он себя обличению тем, что не крепко верует Евангелию Божию, предшествовавшим ему пророкам, и последовавшим ему ученикам Его, посланным благовествовать, чрез нищету достающееся, не оскудевающее богатство, чрез бесславия – неизреченную славу, чрез лишения – бесскорбное утешение, чрез претерпение находящих искушений – избавление от вечного томления и скорбения, отложенного тем, кои возлюбили здешнюю распущенную жизнь, и не восхотели узкими вратами и тесным путем пройти в живот. Добре сказал Апостол Павел, что сего мiра печаль смерть соделовает (2 Кор. 7, 10). Ибо если истинная жизнь души есть божественный свет, от плача по Богу приходящий, как выше сказано словами отцов, то смерть души будет лукавый мрак, от печали мiра сего находящий на душу, тот мрак, о котором Василий великий говорит: "грех, в оскудении добра существование свое имеющий, неправдами мрак мысленный образует". И божественный Марк говорит: "злыми помыслами объемлемый как увидит сокрытый под ними существенный грех, который есть мрак и туман души, от злых помышлений, слов и дел находящий на нее? Не узревший же сего общего греха когда возмолится о нем и очистится? А не очистившийся как найдет место чистого естества? Его же не нашедший, как узрит внутреннейшее обиталище Христово?"

40. Итак надлежит постоянной молитвою взыскать сие обиталище, и не только стяжать, но и сохранить. Ибо есть такие, которые после того, как получили сие, потеряли. Голое о сем знание, или случайный опыт имеют, может быть, и нескорые на учение, и юные; постоянное же с терпением делание такое не все имеют и благоговейные из старцев, и многоопытные. С сим согласуется и Макарий, небесный по ведению, и весь сонм преподобных.

41. Но как мрак сей получает существование свое от всех прегрешений; так, если исследуешь и печаль мiра сего, найдешь, что она порождается и держится всеми страстями. Она носит образ, и есть как бы начало, преддверие, или залог имеющего придти будущего нескончаемого плача для тех, кои не восхотели избрать себе ублаженный Господом плач, – который не только здесь приносит утешение, служа вместе с тем залогом и вечного радования, но и добродетель крепко твердою делает, делая душу непреклонной на худшее. Ибо обнищавший, смирившийся и уничижившийся по Богу, если преуспевая на лучшее, не стяжает при том плача, бывает удобопревратен и охоч возвращаться мыслью к тому, что оставил, и вожделевать того, от чего отстал, делая себя таким образом преступником. Если же пребывая постоянным в расположении к блаженной нищете и внемляя ей, водворит он в себе плач, то бывает непреклонен к оставленному позади себя и не отбегает зле к тому, от чего прежде, добре делая, убежал. Печаль бо яже по Бозе, как говорит Апостол, покаяние нераскаянно во спасение соделовает (2 Кор. 7, 10). Почему некто и из отцов говорил: "плач делает и хранит". – И не этот только плод от плача, что от него человек делается почти неподвижным на худое, и неудобовозвратным к прежним грехам, но и тот, что грехи сии становятся как бы не бывшими. Ибо так как человек из-за них в начале плачет, что Бог почитает их как бы невольными в нем; что же невольно, то не вменяется в вину. Как плачущий о бедности свидетельствует тем, что она у него непроизвольна, почему вместе с хотящими богатитися, или уже богатящимися, впадет в сети дьявола, и, если, изменяясь, не поспешит убежать из сетей сих, предпошлет себя чрез то в муку вечную (2 Тим. 6, 9): так в Бога согрешающий, если, раскаявшись, в плаче о грехах проводит дни свои, то праведно грехи его вменяются ему в непроизвольные, и он, вместе с не согрешавшими подобно ему, будет без соблазна для них тещи путем, вводящим в живот вечный.

42. Таков плод начала плача, которое бывает болезненно, так как с ним соединяется страх Божий. Но простираясь в предняя, он дивно сочетается с любовью Божией и приносит сладчайший и священный плод утешения по благостыни Утешителя, который (плод) вкушает окачествовавшиеся плачем (у кого плач стал чертою характера) и который для не испытавших его есть нечто неслыханное, яко неизреченное. Ибо если сладости меда никто не может внятно изъяснить словом не вкушавшим его, то кто изъяснит сладость радости и благодати, кои от Бога, не испытавшим ее? Конечно никто.

43. Начало плача есть как бы некое искание обручения Божия, которое кажется недостижимым. Почему при сем произносятся некоторые как бы предобручальные слова теми, кои, по сильному желанию сего, плачут, раздираясь сердцем пред женихом, и призывая его рыданиями. Конец же плача – брачное в чистоте совершенное сочетание. Почему Павел, назвав великим таинством сочетание супругов во едино тело, говорит: Аз же глаголю во Христа, и во церковь (Еф. 5, 31. 32). Ибо как те бывают едино тело, как Божии един дух бывают с Богом, как негде тот же Апостол сказал: прилепляяйся Господеви един дух есть с Господом (1 Кор. 6, 17). – Где те, кои говорят, что благодать, обитающая во святых, есть нечто тварное? Да ведают они, что хулу изрекают на самого Духа, Коего причастными бывают святые.

44. Мы же предложим еще и другой, более выразительный пример в уяснение того, о чет у нас речь. Начало плача подобно возвращению блудного сына: ибо и он делателя своего исполняет стыдением, и те же заставляет говорить слова: отче, согреших на небо и пред Тобою, и несмь достоин нарещися сыне твой (Лк. 15, 21). Конец же его подобен сретению и объятью небесного Отца, коих, по богатству неизреченного благоутробия, сподобясь, сын исполняется радостью и дерзновением, лобзание приемлет и дает, входит в дом вместе с Отцом и с Ним трапезует, небесное при сем вкушая радование.

45. Придите же и мы, в блаженной нищете духом, припадем и восплачемся пред Господом Богом нашим (Пс. 94, 6), чтоб и прежние грехи омыть, и неподвижными на зло самих себя сделать, и причастия Духа Утешителя сподобиться и Им пребыть утешаемыми, Ему славу воссылая с безначальным Отцом и единородным Сыном, ныне и присно и вовеки веков. Аминь.

ЕГО ЖЕ
десятословие по христианскому законоположению

1. Господь Бог твой, Господь един есть (Втор. 6, 4), во Отце, и Сыне и Духе Святом познаваемый: во Отце не рожденном, в Сыне рожденном безначально, безвременно и бесстрастно, яко Слове, Который, помазав Собою припятое Им от нас, наименовался Христом, и в Духе Святом, так же из Отца не рожденно, но исходно происходящем. Сей единый есть Бог и сей есть Бог истинный, в Троице ипостасей – Господь един, естеством, волею, славою, силою, действом и всеми свойствами Божества не разделяемый.

2. Его единого возлюбиши, и Ему единому послужиши, всем помышлением твоим, всем сердцем твоим и всею крепостью твоею; и да будут словеса Его и заповеди Его в сердце твоем, чтоб творить их, поучаться в них, и говорить о них, сидя в дому и идя путем, лежа и востая (Втор. 6, 5 – 7). Всегда помни Господа Бога твоего и бойся Его единого, и никогда не забывай Его и заповедей Его; и тако Он даст тебе силу творить волю Его. Ибо Он ничего другого не требует от тебя, точью еже бояться Его, и любити Его, и ходити во всех путех Его (Втор. 10, 12).

3. Он хвала твоя, и Он Бог твой. Не дивись без меры бесстрастью и невидимости премирных Ангелов, ни крайнему лукавству ниспадших оттуда сил, их хитрости и злокозненности на прельщение нас, и не дерзай думать, что в них есть что-либо равночестное Богу. Не засматривайся на величие неба и многообразность его движения, ни на блеск солнца, ни на светлость луны, ни на других звезд сияние, на пригодность воздуха к дыханию и на многополезность моря и земли, и бойся что-либо из сего сделать для себя богом. Ибо все сие работно Ему, как творение Его, словом Его из небытия к бытию воззванное. Яко Той рече, и быша: Той повеле и создашася (Пс. 32, 9).

4. Сего убо единого слав, к Нему прилепися любовью, и Ему кайся день и ночь в вольных и невольных грехах своих. Ибо Он щедр и милостив, долготерпелив и многомилостив (Пс. 85, 15), – вечный благодетель, обещающий и дающий царствие небесное непрестающее, жизнь беспечальную и бессмертную, и свет невечерний в наслаждение чтущим Его и любящим, поклоняющимся Ему и заповеди Его хранящим. Но Он же есть и Бог ревнитель, Судия праведный и страшный Отмститель, воздающий нечествующим в Него, не покоряющимся Ему и заповеди Его оставляющим, муку вечную, огнь неугасимый, страдание непрестающее, скорбь безутешную, тьму кромешную, скрежет зубов, червь неусыпающий, – что уготовал первому отступнику лукавому, и с ним всем, прельщенным от него и последовавшим ему и оставившим Творца своего делами, словами и помышлениями.

5. Не сотвори себе всякого подобия, елика на небеси горе, и елика на земли низу, и елика в водах, чтоб служить тому и поклоняться яко Богу (Исх. 20, 4). Ибо все есть творение единого Бога, Который в последние веки, из девственной утробы плоть прияв, на земли явися и человеки поживе, и за спасение людей пострадав, умерши и воскресши, на небеса с телом вознесся и сел одесную величествия на высоких, с каковым телом опять придет судити живых и мертвых. Сего, ради нас вочеловечившегося, икону сотвори, по любви к Нему, и чрез нее воспоминай о Нем, чрез нее поклоняйся Ему, чрез нее возводи ум свой к поклоняемому телу Спасителя, седящему во славе одесную Отца на небесах. – Равным образом и святых иконы и твори, и поклоняйся им, не как богам, что воспрещено, – но во свидетельство твоего с ними общения любви, к ним и чествования их, ум свой возводя к ним чрез иконы их; как и Моисей сотворил иконы Херувимов и поставил во Святом Святых, да и само Святое Святых было образом пренебесных вещей, а Святое носило образ всего мiра, и Моисей назвал его Святым, не твари славя, но чрез них мiр сотворившего Бога. – И ты не почитай богами икон Господа Иисуса Христа и святых, но чрез них поклоняйся по образу Своему вначале нас создавшему, а после сей самый нашенский образ Свой благоволившему восприять по неизреченному человеколюбию Своему, и в нем описуемым сделаться.

6. И не образу только Христа Господа поклоняйся, но и образу Креста Его, потому что он есть знамение победы Христовой над дьяволом и над всем полчищем сопротивных сил, почему они трепещут и бегут, когда видят его изображаемым. Образ сей, и прежде появления первообраза, был высоко прославлен в пророках и явил великие и дивные чудеса, и во второе пришествие распеншегося на нем Господа Иисуса Христа, имеющего придти судить живых и мертвых, предыдет пред Ним, яко страшное и великое знамение Его силы и славы. Славь же Его ныне, чтоб тогда с дерзновением воззреть на Него и спрославиться с ним. И иконам святых поклоняйся, яко сраспеншихся Христу, крест изображая на лице своем и на память приводя действенно проявившееся в них причастие страстям Христовым. Равным образом чти и гробницы святых и какие-либо останки от костей их: ибо не отступила от них благодать Божия, как и от поклоняемого тела Христова не отступало Божество, во время животворящей Его смерти. Делая же сие и славя прославивших Бога, как явившихся чрез дела совершенными в любви Божией ты вместе с ними прославлен будешь от Бога, и с Давидом воспоешь: мне же зело честни быша друзи твои, Боже (Пс. 138, 17).

7. Не возмеши имене Господа Бога твоего – всуе (Исх. 20, 7), – ложно божась или клянясь ради чего-либо земного, или ради страха человеческого, или ради стыда, или ради собственной корысти. Клятвопреступление есть отречение от Бога. Потому не спеши божиться, но всячески избегай божбы, боясь как бы ради ее не впасть в клятвопреступление, от Бога отчуждающее, и к беззаконным причисляющее. Но будь истинен во всех словах своих, и доставишь им чрез то твердость клятвы. Если же когда случится тебе без нужды связать себя клятвою, то, когда это будет в чем-либо сообразном с божественным законом, делай то, поскольку оно законно; а вину свою, что так неосмотрительно поступил, очисть милостынею, молитвою, плачем и тела озлоблением, умилостивляя тем Христа, рекшего: не клянись, или не божись. – Когда же то будет в чем-либо беззаконном, то смотри из-за божбы своей (неразумной) отнюдь не делай дела беззаконного, чтоб не быть сопричастну к пророкоубийце Ироду. Но оставь эту беззаконную клятву неисполненой, положи потом себе законом не божиться и не клясться без разбора, спеша умилостивить Бога, приболезненнейше пользуясь вышеуказанными врачевствами.

8. Один день недели, – который называется Господним, потому что посвящается Господу, воскресшему в оный из мертвых, и тем общее всех воскресение предуказавшему и в нем предуверившему, – этот день святи святи (Исх. 20, 10 – 11), и никакого житейского дела в оный не делай, кроме необходимых, и всем, кои под тобою и с тобою, давай покой, чтоб вместе славить стяжавшего нас своею смертью и воскресением своим совоскресившему наше естество. Воспоминай будущий век и поучайся во всех заповедях и оправданиях Господних; и самого себя испытуй, не приступил ли или не оставил ли чего, и исправь себя во всем. Посещай в день сей храм Божий, и будь на всех службах церковных; причащайся Святого тела и крови Христовой, и начало полагай исправнейшей жизни; обновляй себя и уготовляй к принятью будущих вечных благ, ради которых земным не пользуйся на зло даже и в прочие дни; в день же Господень, чтоб Богу приседеть, совсем все то оставляй, кроме необходимейшего, без чего жить нельзя. Имея таким образом Бога местом прибежища, ты не преступишь заповеди, огня страстей не возжжешь, и бремени греха на себя не возьмешь; и тако освятишь день субботний, субботствуя не деланием зла. – Дню Господню уподобляй и великие узаконенные праздники, то же в них делая, и от того же воздерживаясь.

Поиск по сайту: