Слушайте радио. Остальное — видимость

С тех пор как А. Попов изобрел способ передачи информации на расстояние путем использования ра­диоволн, немало воды утекло. Радио появилось имен­но в то время, когда человечество стало нуждаться в предельной оперативности массовой информации: глобальные потрясения, изменявшие в начале столе­тия административный, ментальный и политический лик Земли — социалистическая революция в России, первая мировая война, — затронули все слои населе­ния. Не следует забывать, что в те времена большин­ство землян имели весьма туманное представление о чтении и письме, что сделало радио единственным
действительно массовым носителем информации. Недаром же вождь русской революции Владимир Ленин, сразу оценив огромный потенциал радио, считал, что переоценить его важность для революцион­ного дела невозможно,

Насколько велика была сила воздействия радио в те давние времена, демонстрирует уже ставший хре­стоматийным случай: когда в эфире прозвучала ра­диопостановка по мотивам романа Герберта Уэллса «Война миров», исполненная в жанре репортажа, создавшийся эффект присутствия и правдоподобности высадки инопланетян на улицах знакомых городов настолько потряс слушателей, что огромные массы людей испытали потрясение: с кем-то случилась ис­терика, кто-то потерял сознание, а большинство бро­сились в церкви, надеясь найти защиту у высших сил.

Естественно, что в молодой тогда Советской рес­публике радио придавалось большое значение. Оно, по сути, являлось стратегическим оружием массовой идеологической пропаганды (однако, несмотря на это, передаваемая классическая музыка собирала своих поклонников у розеток с наушниками — радиопри­емников не было; Осип Мандельштам, к примеру, был большим поклонником радиоклассики и даже посвятил чуду волновой трансляции некоторое коли­чество строк). Именно поэтому понятен жесткий кон­троль за деятельностью Центрального радио со сто­роны государства. И если до 50-х годов существовала масса мелких районных и городских редакций радиовещания (согласно официальным статистическим данным, в 1940 г. их было 1581), то уже в 1965-м их число сократилось до 150— меньшим количеством легче управлять. Основная масса радиотрансляций велась в диапазоне длинных и средних волн, а корот­кие и ультракороткие волны были задействованы уже ближе к концу века. Невозможно отделить историю нашего Отечества от истории радио и в период вто­рой мировой войны: голос Юрия Левитана стал сим­волом военного времени. Потом помимо первой про­граммы Всесоюзного радио появились еще три, вместо репродукторов на улицах появились радиотрансляционные точки в квартирах, радиоприемники — радио прочно входило в повседневную жизнь, чудо становилось обыденностью.

В 60-х годах начала складываться стабильная система образования в области радиовещания. И если до того времени работники радио были в чем-то самоучками, то теперь многие высшие учебные заведения вводили в свою учебную программу для журналистов курсы по радиовещанию. Конечно, была острая потребность в преподавателях — привлечение профессионалов-практиков не заменяет необходимости преподавания будущим работникам радиоэфира теоретических основ, системы знаний (которые, меж­ду прочим, еще надо было разработать).

После периода относительной стабильности при­шла перестройка, которая перестроила не только по­литические и экономические основы общества, но и сложившуюся систему средств массовой информации. К государственным радиостанциям — центральным, региональным (республиканским и областным), местным (городским и районным) и станциям пред­приятий и организаций — добавились частные, неза­висимые, которые вещают в УКВ и FM-диапазонах. Помимо информационного эфира появился музы­кальный. Радио стало одним из видов бизнеса. Одним словом, изменения поистине революционные.

Сегодня в мире радио очень популярно: к приме­ру, исследования аудитории 690 итальянских радио­станций — общественных, частных, местных — пока­зали, что «новый слушатель» — это чаще всего юноша, отдающий предпочтение частным станциям, а не национальному РАИ. Радио в Италии слушают 26,5 млн. человек в среднем 2 ч 40 мин в день (для сравнения: телевизор пользуется у итальянцев немно­гим большей популярностью: его смотрят в среднем 2 ч 50 мин в день). Во Франции 40 млн. радиослушателей, из которых УКВ-станции слушают только 17% (лишь 2% — регулярно), т. е. 6 млн. 800 тыс. человек; остальная аудитория распределяется между француз­ским и зарубежным информационным вещанием — так что французы, оказывается, более серьезные слушатели.

Обобщенной аудиторной статистики по России нам найти не удалось, однако очевидно, что радио у нас по-прежнему слушают. В условиях жесткой кон­курентной борьбы с телевидением, благодаря своей «незрительной» специфике — радио возможно слушать, занимаясь чем угодно, — оно заняло прочную нишу в системе отечественных СМИ. Кстати, музыкальный эфир нам подарила именно Франция — пер­вые станции «Европа +» и «Ностальжи» представ­ляют собой совместные российско-французские про­екты.

А так как сегодня самыми различными по сути, а иногда и противопоставляемыми друг другу видами формата радиовещания (формат — это концепция) являются информационный и музыкальный, рассмот­рим их отдельно.

Информационное вещание представлено нацио­нальными каналами («Радио России», «Маяк», «Ра­дио-1»), которые вещают как на средних, так и на коротких волнах, а также по проводам; FM-радио­станциями, среди которых редкие информационные («Эхо Москвы»), а на остальных информация пред­ставлена в виде коротких выпусков; иновещательными корпорациями («Би-Би-Си», «Немецкая волна», «Свобода», «Голос Америки», «Международное ка­надское радио» и пр.).

Очевидно, что центральные каналы обладают всей кадровой и технической мощью, необходимой для 18—24-часового информационного вещания — пред­ставляете себе, сколько журналистов, комментаторов, редакторов, дикторов, режиссеров, звукорежиссеров, звукооператоров для этого необходимо! Наряду с техническими и тематическими новшествами, новы­ми именами, все ностальгическое, давно знакомое, журналистская школа и классика — это центральные радиостанции. Многое изменилось, и вот что говорит об этом один из старейших работников отечествен­ного радиовещания, лауреат множества премий и признанный мастер эфира Яков Белицкий (прислу­шайтесь, пожалуйста, к очарованию интонаций и точ­ной выверенности текста — вот оно, мастерство вла­дения словом!): «Многое найдено. Но, к сожалению, кое-что и потеряно. Я имею в виду любовь к слову. То, что на радио необходимо больше, чем где бы то ни было. Утрачена культура разговора. Потому что, кроме слов «приступим к следующему вопросу», или «расскажите о ваших планах», или «как вы думаете», или «а теперь коснемся...» — кроме этих шаблонов, существует еще форма интеллигентной, глубокой, обоюдозаинтересованной беседы. Когда-то это и на радио ценилось очень высоко. Сегодня таким искус­ством владеют немногие. И среди моих коллег в ре­дакции прежде всего — Аркадий Ревенко, Борис Лещинский, Марк Лагун. Я недавно вернулся к его старой передаче — он разговаривает с лесником — и подумал: как здорово, как умно, как профессиональ­но он подошел к этому человеку. И тот с ним беседу­ет не как с заезжим гастролером или корреспонден­том, перед которым нужно отчитаться в своих успехах, а как с равным, как с собеседником, кото­рый любит и понимает лес, любит природу, чувству­ет боль этого человека. Удивительно интересный, глубокий и многосторонний разговор». «Когда-то А. П. Чехов составил для своего брата что-то вроде па­мятки «Что значит воспитанный человек». Там в чис­ле прочих был и такой совет: воспитанный человек никогда не появится с криком «Я представитель пе­чати!». Чехов замечает: «Они не хвастают тем, что их пустили туда, куда других не пустили».

Именно на центральных радиостанциях сохрани­лось все богатство радийных жанров: радиоинтервью, радиоочерк (радиорассказ), радиорепортаж, радио­спектакль, радиофельетон... Прекрасный язык, грамот­ная речь, интересная и глубокая тематика, познава­тельные и аналитические программы, качественный прямой эфир — есть чему поучиться и просто прият­но послушать.

Поэтому и существует в условиях минимизации затрат и усилий столь трудоемкая работа над совер­шенством текста. Конечно, и на солнце есть пятна. Однако даже в сравнении с крупными зарубежными информационными корпорациями основательность работы нашего центрального радио поражает про­фессионального слушателя. Все-таки «их» радио рассчитано на слушание вполуха. Текст не удивляет кра­сотами стиля, а программа передач не балует новинками. Действует принцип мировой журналис­тики: «Лучше работать хорошо и быстро, чем отлич­но и медленно». Яркий пример — британская «Би-Би-Си». Новые передачи здесь появляются редко. То ли это связано с общей приверженностью жизни Британии к старым традициям, то ли с постоянством вку­сов аудитории, то ли с возможностями для журнали­стов творить в прежних рамках, однако основные программы выходят в эфир еще со времен второй ми­ровой войны. Немного видоизмененные в наши дни, они часто подаются как новинки. По сравнению с нашим радио, даже сегодняшним, звучит много попу­лярной музыки.

Однако, конечно же, музыкальная радиостанция — это совсем другое. Это радио, которое работает по мировым принципам: 80% музыки, 10 — информа­ции, 10 — рекламы. Это так непохоже на то, что было в нашем эфире более полувека. Песня, особенно «го­рячий хит», появляется в эфире с интервалом в 5 ч, потому что, согласно аудиторным исследованиям, треть слушателей музыкальных радиостанций прово­дит у своих радиоприемников полчаса в сутки, вто­рая треть — час, остальные — полтора часа. Программу на день, в соответствии с форматом станции, составляет компьютер, который и помогает ведуще­му, или ди-джею, как его модно сейчас называть, ве­сти эфир. На «Европе +», к примеру, действует зо­лотое правило: индивидуальность ведущего вторична, имидж станции — первичен.

Однако, если вы думаете, что в работе ведущего музыкальной радиостанции нет элемента творчества, то вы глубоко заблуждаетесь. Например, одна из са­мых известных музыкальных радиоведущих, Ксения Стриж («Европа +») даже сочиняла на ходу сказки, чтобы оригинально и проникновенно представить очередную музыкальную композицию. Например, так: «Когда-то давным-давно, этого никто не помнит, а кто помнит, тот постоянно забывает, — были одни островки, большие и маленькие. Люди ходили друг к другу в гости по воде пешком. Дорог не было, и они умели ходить по воде. И угощали друг друга добрым словом, а разговаривали на языке взглядов. Здорово было. Они смотрели в воду и видели себя и дно оке­ана... На радио «Европа +» Френсис Фелом».

В одном из интервью Ксения Стриж сожалела, что диск-жокей должен следовать правилам, которые за­нимают два листа. Но для нее основное правило — улыбка: «Глупость, сказанная с улыбкой, звучит в эфире не так глупо».

Отношение к музыкальным станциям, как к раз­влекательным журналам с яркими иллюстрациями. Листаешь такой журнал — отдыхаешь, на серьезной информации, если она есть, не задерживаешься. Что же до подбора информации, которая в виде коротких выпусков новостей появляется в эфире чаще всего каждый час, то по этому поводу директор-распоряди­тель «Радио РОКС» Андрей Романченко заявляет: «Мы хотим быть нейтральнее, чем Швеция».

Сегодня в каждом крупном городе не меньше пяти музыкальных радиостанций, чего не скажешь о ко­ротковолновых информационных станциях. После лета 1990 г. ожидался и прогнозировался рост коли­чества новых независимых радиостанций обществен­но-политического содержания. Но процесс так и не стал массовым — начало вещания «Эха Москвы» 22 августа 1990 г. прецедентов не создало. В одном из интервью Сергей Корзун (главный редактор, коммер­ческий директор «Эха Москвы») сказал: «Мы — странная страна. С легкой руки Евтушенко «поэт в России больше, чем поэт». И писатель больше, чем писатель. И президент больше, чем президент. Но должен ли журналист быть больше журналиста?.. На мой взгляд, журналист — посредник, и этого вполне достаточно». Так что «Эхо» скорее феномен. Несмот­ря на декларируемое подчеркнуто нейтральное отношение к подбору информации, эфир этой станции всегда живой — во всех смыслах. Фирменный знак «Эха Москвы» — бестекстовая импровизация (смех, оговорки, веселая путаница, наступательная скорого­ворка и пр.) Несколько человек могут говорить одно­временно, спорить, удаляться от темы— все это со­здает эффект нормального человеческого общения, что является очень привлекательным для человека с приемником. Ведущий становится родным и близким именно потому, что импровизирует, — он в эфире не работает, а живет.

Именно это качество делает привлекательным и вообще радио — либо людей, которым формат стан­ции позволяет быть самими собой, либо программы, сделанные журналистами, которые не «проработали» их, а «прожили». Радио — это прежде всего живое, животворящее слово, в котором слушателю ничего не мешает мыслить и мечтать.

Поиск по сайту: