Глава 17. Фрэнк Шуйлер занимал большую часть кровати и полусидел, будто они не смогли найти кровать, соответствующую его росту

Фрэнк Шуйлер занимал большую часть кровати и полусидел, будто они не смогли найти кровать, соответствующую его росту. Даже в таком положении было видно, что в нем росту больше шести футов. Но раку было наплевать на его рост. Грубые лицевые кости, угадывающиеся и в лице Роберты, видимо, были особенностью его скелета. Его глаза казались глубокими коричневыми впадинами. Его голову все еще украшала копна темных волос и такие темные усы. Было очевидно, что он либо сам отказался от химеотерапии, либо врачи решили, что она его уже не спасет.

К его рукам и лицу тянулись трубки. Запах смерти тяжело висел, но не такой сильный, как в коридоре. То, что его убивало, не смогло лишить его достоинства, по крайней мере пока.

— Джейсон приехал тебя навестить и привел с собой подружку, хорошенькая, правда? — Айрис постаралась разрядить ситуацию счастливым щебетанием, но это не сработало.

— Привет, папа, — сказал Джейсон совершенно пустым голосом.

— Зачем ты приехал? — спросил его отец.

Джейсон набрался смелости и ответил.

— Мама попросила, чтобы я приехал.

Его тон все еще был настороженным.

— Тебе не стоило заставлять девочку утруждать себя, — проговорил мужчина в кровати голосом глубоким и тихим. — Ты не должен был приводить ее только ради меня, Джейсон. — Его голос был не таким враждебным, как его взгляд. Скорее всего со взглядом он просто не смог справиться.

Джейсон выпустил мою ладонь и положил руку мне на талию, вторая рука лежала на моем бедре, чуть ниже моей собственной. Я запустила руку под его пиджак, обнимая за талию и стараясь дать то успокоение, которое могла.

— Я буду обнимать Аниту так, как захочу.

— Роберта права, малыш, ты можешь тискать ее на публике, если тебе так хочется. Это твое личное дело.

— Что же ты считаешь, я делаю не на публике… папа? — спросил мягко Джейсон.

— Твоя мать сказала, что ты приедешь со своей девушкой, так что я смогу умереть со счастливой мыслью, что мой сын не… — он приостановился, не закончив предложения.

— Какой? — спросил Джейсон мягко, но на грани гнева. Его сверхъестественная энергия начала ползать мурашками по моей коже в том месте, где мы соприкасались. Это не здорово.

— Фрукт, — выжохнул Фрэнк.

— Фрукт, — повторила за ним я и постаралась не рассмеяться. Но это было один из тех моментов, когда напряжение столь высоко, что вы просто не в состоянии рассмеяться.

Он посмотрел на меня так, будто я только что выросла прямо перед ним.

— Извините, — сказала я.

— Вы считаете, что это забавно, что моя жена попросила вас солгать мне. Лгать мне на смертном одре вы считаете забавным?

Я уронила голову на плечо Джейсона.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала?

— На твое усмотрение.

Я повернулась достаточно, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Ты уверен?

— Решительно да, — улыбнулся он.

Я пожала плечами, все еще обнимая его. Я оглянулась назад, на человека в постели. Я пыталась придумать вежливый способ начать разговор.

— Я думаю, что забавно, что вы считаете Джейсона геем.

— То, что вы все это время висите на нем, дела не меняет, он — гомо.

— Фрукт, гомо, вам даже не хватает духу назвать его гомосексуалистом?

— Вам нравится это слово, девонька, прекрасно. Он — гомосексуалист.

Мать Джейсона подошла ближе к кровати, но не к мужу. Она постаралась встать где-то между сыном и мужем. Я получила подтверждение, что она не раз в своей жизни видела сцену, подобную этой.

— Думаю, я лучше знаю сексуальные предпочтения Джейсона, чем вы, мистер Шуйлер. — Что ж, вполне вежливо.

— Папа, — заговорила Джулия от двери, — Джейсон привез Аниту сюда, чтобы познакомить с тобой, это ведь о чем-то говорит?

— Это значит, что она будет лгать для него.

Джейсон развернулся достаточно, чтобы держать меня только за руку. Он потянул меня к двери.

— Пойдем, Анита.

— Нет, — проговорила Айрис, хватая его за другую руку.

— Папа, — вновь вмешалась Джулия, — он приехал сюда, проделал весь этот путь. Они оба бросили работу, все, чтобы быть здесь. Будь хорошим.

— Я умираю, Джулия, у меня нет времени становиться хорошим. Я хочу, чтобы мой сын был мужчиной, а не тем, чем он собрался быть.

Плечи Джейсона поникли, будто он собирался принять на себя удар. Это была последняя капля. Этот ублюдок заслуживал любого дерьма, даже смерти.

Я все еще держала Джейсона за руку, поворачиваясь к кровати.

— Джейсон больше мужчина, чем вы, мистер Шуйлер.

Эти впалые глаза впились в меня яростным взглядом.

— И как это прикажете понимать?

— Это значит, что настоящий мужчина должен быть вежливым. Настоящий мужчина должен быть добрым. Настоящий мужчина любит свою семью и принимает их такими, какие они есть.

— Я умираю, у меня есть право быть сукиным сыном.

— Держу пари, что вы всегда были жестоким ублюдком.

На его лице был ясный взгляд, который я легко прочла.

— Я не ублюдок.

— О, думаю, что да. Вы умираете, и что же дальше? Все мы когда-нибудь умрем, мистер Шуйлер, просто вам не повезло с тем, когда и как это сделать.

— Уведи отсюда свою маленькую потаскуху. Крест на ее шее не меняет того, кем она является, — проговорил он.

Рука Джейсона напряглась на моей, увлекая меня за собой. Должно быть, я двинулась к кровати и даже не заметила этого. Мне говорили, что я не имею права носить крест, потому что поднимаю мертвых, но никогда еще мне не говорили, что у меня нет права носить его, потому что я шлюха. Это было новое оскорбление в мою коллекцию. И мне оно очень не понравилось.

— Тебе не стоило этого говорить, — заметил Джейсон.

— Правильно ли я поняла смысл слова «потаскуха»? — спросила я.

— Да, он назвал тебя шлюхой, — ответил Джейсон. Я не смогла уловить его интонацию, но точно это был не гнев, скорее потрясение, будто его отец перешел очередную грань.

Джулия и Айрис стояли с открытыми от удивления ртами, будто они были так же потрясены, чтобы говорить.

— Фрэнклин, — выдавила, наконец, из себя миссис Шуйлер хриплым, неуверенным голосом.

— Любой стриптизер подходит под определение шлюхи, — сказал он, совершенно не каясь.

— Так теперь я гомо и шлюха, — резюмировал Джейсон. Теперь он уже не был сердитым, скорее усталым.

— Но ведь это так, — проговорил его отец.

— Фрэнклин, не делай этого.

— Ты приказала ему солгать, Айрис. Ты сказала ему привести сюда свою малышку-подружку стриптизершу, чтобы я умер с миром. Он — траханный гомосексуалист и гробовая подстилка, просто еда.

Джейсон отвернулся, его энергия стала утихать, будто он поднял щиты, выключая ее. Мохнатая энергетика питалась эмоциями, и он их выключил. Он закрывался.

Я держала его за руку, удерживая в комнате.

— Если ты уйдешь сейчас, то ты действительно все то, что он сказал.

— Я знаю, — тихо проговорил он.

— Если на этом все, мы можем уйти с боем, а не хныча?

Он смотрел на меня, изучая мое лицо. И кивнул:

— Почему бы нет?

Я улыбнулась ему, и я знала точно, что улыбка была не из приятных. Та, что обычно пугала меня в зеркале, но я уже привыкла. Я знала, что она теперь на моем лице. Я повернулась к кровати и мужчине в ней.

— Некоторые из моих друзей — стриптизеры, мистер Шуйлер, люди, которых я люблю, тоже. Так что это не то оскорбление, на которое вы рассчитывали. Я — федеральный маршал Анита Блейк. — Я отпустила руку Джейсона, так что смогла вытащить свой значок из кармана под левой рукой. Я подошла поближе, чтобы он смог рассмотреть.

— Я этому не верю.

Я убрала значок и закатала левый рукав пиджака, так что смогла показать худшие из своих шрамов.

— Вот этот рубец на сгибе — вампир грыз меня. Врачи считали, что я никогда не смогу больше пользоваться рукой. Вот этот иссеченный ожег — люди-слуги посчитали, что охотнику на вампиров такой шрам подойдет. А вот эти следы когтей от ведьмы-оборотня.

— Так что вы один из федеральных маршалов и охотник на вампиров.

— Да, именно так.

— А вы знаете, что он трахается с главным кровососом Сент-Луиса.

— Вообще-то я точно знаю, что он этого не делает. В окружении Жан-Клода множество мужчин, которых считают его любовниками просто за то, что он появляется с ними на людях. Один из побочных эффектов от того, что ты красив, как мне кажется.

Эти глубокие коричневые впадины смерили меня своим взглядом.

— Вы хотите сказать, что он не дает ему свою кровь?

— Я думала, мы говорим о сексе.

— Это одно и то же.

— Если вы считаете, что давать кровь и заниматься сексом — одно и то же, то это вы извращенец, мистер Шуйлер, а не другие.

Айрис проговорила «Анита!» таким тоном, будто была моей мамой и пыталась так на меня повлиять.

— Нет-нет, не прерывай ее, ведь я сам начал, — остановил ее он, глядя на меня. — Но вы ведь не закончили?

— Будь я проклята, если да.

Он слегка улыбнулся.

— Вы и правда подружка моего мальчика?

— Что я должна сделать, чтобы доказать вам и его сестре, что мы с ним встречаемся? Мы любовники, мы друзья, думаю, что могу считаться его подружкой. Только вот слово как-то мелковато, вам не кажется?

Он снова улыбнулся.

— Думаю, да. — Он потянулся, будто хотел коснуться шрамов, но остановился в нерешительности. Он был не первым, кто хотел их потрогать. Я подвинулась поближе, чтобы ему было удобнее.

Кончики его пальцев были грубыми, будто он работал руками. Все затаили дыхание позади меня. Я повернулась и увидела миссис Шуйлер, прикрывающей рот рукой, будто она была удивлена.

Джейсон подошел и одернул мой пиджак.

— Она видела пистолет.

— Пистолет, — проговорила Джулия.

Джейсон помог мне с пиджаком, и шрамы снова стали невидимыми. Все, кроме шрама на моей правой руке. Это шрам от ожога поперек ладони в виде креста. Его я получила, когда один злобный старый вамп пытался влезть мне в голову, а кто-то решил сунуть мне в руку в этот момент крест. Вампиру на крест было плевать, но он вплавился в мою ладонь.

— Я не выхожу из дома без оружия, — спокойно объяснила я.

Джейсон поцеловал меня в щеку, и я отошла и встала рядом с ним.

— Я заберу Аниту в гостиницу. Утром мы улетим.

— Останьтесь на день или два. — Его отец говорил это почти без эмоций. Но обе женщины, что были в комнате, напряглись, будто эти слова значили совсем не то, что могло показаться.

Джейсон спрятал лицо в изгибе моей шеи и вдохнул аромат моей кожи снова, будто ему нужен был новый щит. Я чувствовала, что он пользуется моим запахом, как прикосновением, чтобы успокоиться.

— Мы не улетим завтра, но только потому что я хочу кое с кем повидаться. У нас ведь есть работа.

— Я хочу увидеть вас завтра, — сказал его отец.

Джейсон кивнул.

— Думаю, увидишь.

Мы добрались до двери, когда его отец сказал:

— Достаточно и того, что ты отрезал свои волосы.

Джейсон оглянулся, и взгляд его ничего хорошего не обещал.

— Если бы я знал, что мне придется сюда приехать, я бы снова их отрастил.

— Потому что ты знаешь, что мне нравится стрижка.

— Нет, потому что ты считаешь, что когда волосы длинные, я совсем не похож на мальчика. А вот Аните длинные волосы нравятся.

— Тогда зачем ты их отрезал? — спросил его отец.

— Для разнообразия. Увидимся завтра, папа.

— Я буду здесь.

Его мать собралась нас проводить, но отец позвал ее:

— Айрис, — тон был таким, который не обсуждают. Она помахала нам и сказала:

— Пока… Я люблю тебя. — Джейсон не ответил.

Джулия проводила нас и обняла каждого по очереди. Джейсон обнимал ее, так что я тоже приложила все усилия.

Петерсон и охранник шли за нами. Джейсон взял меня под левую руку, так что я могла касаться его, и руки оставались свободными. Он был чертовски спокоен в лифте, и в холле внизу, и даже, когда мы садились в лимузин.

Петерсон закрыл дверь. Мы остались одни. Джейсон держался, пока не зашумел мотор, и тут его плечи задрожали. Он прикрыл лицо руками и заплакал. Он рыдал, сотрясаясь всем телом.

Я коснулась его плеча, и он вздрогнул. Я попробовала еще раз, и он повалился боком поперек моих коленей, так что я укачивала его, пока он плакал. Я держала его, пока он негромко вскрикивал в судорогах. Его тело понимало, что он выпускает так свое горе, но не кричало вместе с ним. Он рыдал так, как рыдают, когда хотят остаться наедине со своим горем. Чуть больше шума, и вас найдут и начнут расспрашивать, почему вы плачете.

Считайте это догадкой, но держу пари, что Фрэнклин Шуйлер думает, что мужчины не плачут, даже в детстве, в отличие от его сына.

Поиск по сайту: