О ВОСПИТАНИИ, ПОЛУЧАЕМОМ В ЮНОШЕСКИЕ ГОДЫ

По выходе из школы при нашем вступлении в свет начинается воспитание юношеского возраста. Оно менее одинаково и более разнообразно, чем воспитание, получае­мое в детстве, но оно более зависит от случая и, несо­мненно, более важно. Человека тогда осаждает большее число ощущений. Все окружающее его воздействует на него и воздействует живо.

В возрасте, когда пробуждаются известные страсти, все предметы природы действуют и влияют на человека особенно сильно. Именно тогда он получает наиболее действенное образование, тогда кристаллизуются его вкус и его характер, наконец, именно тогда, когда он яв­ляется более свободным и более самим собой, загорев­шиеся в его сердце страсти определяют его привычки ц часто все его жизненное поведение.

У детей разница в уме и характере не всегда очень заметна. Занимаясь одними и темп же предметами, под­чиняясь одним и тем же правилам, одной п топ же дис­циплине и не имея, кроме того, страстей, они с внешней стороны довольно схожи. Зародыш, развитие которого вне­сет в дальнейшем столько различий в их вкусы, еще не образовался плп еще не заметен. Я сравниваю двух детей с двумя людьми, сидящими на одном и том же холмике, но глядящпмп в различных направлениях. Если они вста­нут и начнут идти в указанных направлениях, то они не­заметно удалятся друг от друга и вскоре потеряют друг друга из виду, если только какое-нибудь новое случайное изменение направления не сблизит их вновь.

Сходство между детьми в школах есть результат при­нуждения. Это принуждение прекращается по выходе из школы. Тогда начинается, как я сказал, второе воспита­ние человека, воспитание, тем более подчиненное случаю, что, вступая в свет, юноша оказывается среди большего числа предметов. Но чем более многочисленны и разно­образны окружающие предметы, тем менее отец или на­ставник могут быть уверены в результатах своего воздей­ствия, тем менее оба они сами участвуют в воспитании молодого человека.

Новыми и главными наставниками юноши являются форма правления, при которой он живет, п нравы, порож­даемые у народа этой формой правленпя.

Учителя н ученпкп одинаково подчинены этим воспи­тателям. Это — главные, но, впрочем, не единственные воспитатели молодежи. К этим воспитателям я прпчис-ляю еще место, занимаемое молодым человеком в свете, его бедность пли богатство, посещаемое им общество^а, наконец, его друзей, прочитанные им книги и его любов­ниц. Но от случая зависит, богат он пли нет; от случая зависит выбор пм общества ¹⁰, друзей, книг н любовниц. Таким образом, случай определяет большинство его вос­питателей'*. Кроме того, случай, ставя его в то или иное положение, зажигает, гаспт или видоизменяет его вкусы п его страсти; следовательно, он играет наибольшую роль в самом образовании его характера. Характер у человека

^а Если кто-нибудь ищет общества образованных людей, еслп он жпвет обыкновенно с людьми, превосходящими его по уму, то он становится от этого просвещеннее. Один знаменитый автор сказал мне как-то: «Я опязан своими небольшими талантами мо­ему всегдашнему желанию беседовать с такими людьми».

есть непосредственный результат его страстей, а его стра­сти часто являются непосредственным результатом того положения, в котором он находится.

Наиболее резко выраженные характеры иногда поро­ждены бесчисленным множеством мелких случайностей. Самые толстые канаты складываются из бесчисленного множества нитей конопли ". Нет такой перемены в харак­тере человека, которой не мог бы вызвать случай. Но почему эти изменения происходят почти всегда без его ведома? Потому что заметить пх он мог бы, лишь взгля­нув на самого себя самым суровым п наблюдательным образом. Но удовольствие, легкомыслие, честолюбие, бед­ность п т. д. одинаково отвращают его от этого наблю­дения. Все отвлекает его от него самого. Кроме того, мы относимся с таким уважением к себе, с таким почтением к своему поведению, мы считаем его результатом столь мудрых и глубоких размышлений, что редко позволяем себе анализ его. Этому противится гордость, а гордости подчиняются.

Таким образом, случай оказывает неизбежное п значи­тельное влияние на наше воспитание. События нашей жизни являются часто плодом ничтожнейших случайно­стей. Я знаю, что признанию этого противится наше тще­славие. Оно предполагает всегда великие причины у след­ствий, которые оно считает великими. Чтобы разрушить иллюзии гордости, я, призвав на помощь факты, дока­жу, что самые знаменитые граждане были обязаны иног­да своими талантами ничтожнейшим случайностям. На основании этого я приду к выводу, что так как случай действует одинаковым образом на всех людей, то еслп влияние его на посредственные умы менее заметно, то это лишь потому, что умы этого рода менее замеча­тельны.

ГЛАВА VIII

О СЛУЧАЙНОСТЯХ. КОТОРЫМ МЫ ЧАСТО ОБЯЗАНЫ ЗНАМЕНИТЫМИ ЛЮДЬМИ

В качестве первого примера я приведу Вокансона (Vaucanson) '*. Его набожная мать имела духовника. По­следний жил в келье, передней для которой служил зал с часами. Мать часто навещала этого духовника. Сын со­провождал ее до передней. Оставаясь там один п не зная, что делать, он плакал от скуки, в то время как его мать

проливала слезы раскаяния. Однако люди всегда ста­раются по возможности меньше плакать и скучать. Так как в состоянии бездеятельности не существует безраз­личных ощущении, то вскоре молодой Вокансон, внима­ние которого привлекло равномерное движение маятника, захотел выяснить причину этого. Его любознательность пробудилась. Чтобы удовлетворить ее, он приблизился к ящпку, в котором находились часы. Через щели его он увидел сцепление колес, открыл часть механизма, а уст­ройство остальной угадал. Он возымел план изготовить подобную же машину, выполнил его с помощью ножа и дерева п в конце концов изготовил более пли менее совер­шенные часы. Под влиянием этого первого успеха опреде­лилось его призвание к механике, его таланты развились, п тот самый гений, который побудил его изготовить часы из дерева, позволил ему предугадать в будущем возмож­ность создания музыкального автомата.

Аналогичный случай пробудил гений Мильтона. Умер Кромвель, власть перешла к его сыну, но он был изгнан из Англии. Мильтон, разделив его участь, потерял место секретаря у протектора. Он был заключен в тюрьму, за­тем выпущен, после чего вынужден был удалиться в из­гнание. Наконец он поселился в деревне и там на досуге, доставленном ему уединением п немилостью, сочинил поэ­му, которая, будучи задумана им еще в молодости, по­ставила его в ряд величайших людей.

Если бы Шекспир всегда оставался, подобно своему отцу, торговцем шерсти, если бы вследствие дурного по­ведения он не был вынужден бросить торговлю и родную округу, если бы он не пристал к распутной компании, не украл ланей в парке одного лорда, не был бы преследуем за эту кражу, не вынужден был бы спастись бегством в Лондон п поступить в труппу актеров, если бы, нако­нец, наскучив быть посредственным актером ¹², он не стал автором, то Шекспир с его житейским здравым смыслом никогда не сделался бы знаменитым Шекспиром п, какую бы ловкость он ни обнаружил в торговле шерстью, его имя не прославилось бы в Англии.

Почти такая же случайность определила призвание Мольера к театру. Его дед любил комедию и часто водил его в театр. Молодой человек вел рассеянный образ жиз­ни. Заметив это, его отец спросил с гневом, неужели из его сына хотят сделать комедианта. «Дай бог, — ответил дед, — чтобы он был таким же хорошим актером, как

Мопроз». Этп слова поразили молодого Мольера. Ему опротивело его ремесло, и этому случайному ответу Фран­ция обязана своим величайшим автором комедий. Мольер, останься он искусным драпировщиком, никогда не был бы причислен к великим людям своего народа.

Корнель ¹³ влюблен; он сочиняет стихи в честь своей возлюбленной, становится поэтом, пишет «Мелпту», за­тем «Цинну», «Родогуну» п т. д. Он становится гордостью своей страны, предметом подражания для потомства. Будь Корнель благоразумен, он остался бы адвокатом, он писал бы прошения, которые были бы забыты, как и дела, которые он защищал. Таким образом, набожность матери, смерть Кромвеля, кража ланей, восклицание ста­рика и красота одной женщины дали Европе в различных областях пять знаменитых людей ^а.

Я никогда не окончил бы, если бы захотел привести список всех писателей, прославившихся своими талантами п обязанных этпмн талантами подобным случайностям. Некоторые философы придерживаются по этому вопросу моей точки зрения. Г. Боннэ^б2* сравнивает, как п я, ге­ний с зажигательным стеклом, зажигающим обыкновенно только в одной точке. Гений, по-нашему, может быть лишь продуктом усиленного внимания, сосредоточенного на каком-нибудь искусстве пли какой-нибудь науке. Но чем объяснить это внимание? Сильным призванием, кото­рое чувствуют к этому искусству или к этой науке. Но это призвание не есть чистый дар природы ^в. Если люди рождаются без идей, то они рождаются также без при­званий¹'. Последние можно считать приобретением, кото­рым мы обязаны положению, в котором мы находимся. Гений есть отдаленный продукт событий или случайно­стей, примерно таких, о каких я упомянул ^м.

^а Несомненно, скажут, что подобные случайности могут ока­зать такое влияние лишь на людей определенного рода. На это возражение я отвечу во втором разделе.

⁶ См. его «Аналитический опыт о способностях душп».

" Если дети редко обнаруживают то призвание, которое же­лают им внушить, то это не по вине лх организации, но по вине их воспитателей.

^г Единственная наклонность, которую при рождении человек приносит с собой для знания, — это способность сравнивать и ком­бинировать.

Действительно, все операции его разума сводятся необходимым образом к наблюдению отношении между предметами п отноше­ний их к себе самим и к нему. В следующем разделе я исследую, что представляет в нас эта способность.

Руссо не разделял этого взгляда, но он сам служит примером власти случая.

При вступлении в свет он благодаря счастливому слу­чаю попадает в свиту одного посланника. Ссора с этим послом заставляет его оставить политическую карьеру ^|5 и избрать область искусств п наук. При этом ему пред­стоит выбор между литературой п музыкой. Способный одинаково преуспевать в обоих этих видах искусства, он некоторое время неуверен в своем призвании. Наконец особое стечение обстоятельств заставляет его предпочесть литературу, стечение обстоятельств другого рода могло бы сделать из него музыканта. Кто знает, не привела ли бы к этому благосклонность одной прекрасной певицы? ¹⁶ Во всяком случае никто не может утверждать, что из Пла­тона Франции любовь не сделала бы тогда ее Орфея³*. Но какое особенное обстоятельство заставило Руссо из­брать литературную карьеру? Это — его секрет, я его не знаю. Я могу сказать лишь одно: что достаточно было пер­воначального успеха в этой области искусства, чтобы окончательно закрепить его выбор.

Дижонская академия предложила тему на соискание премии по литературе. Тема эта была довольно странная ^а, а именно: «Не были лп науки более вредны для общества, чем полезны?» Единственный оригинальный способ отве­тить на этот вопрос заключался в том, чтобы выступить против наук. Руссо понял это. Он сочинил, исходя из это­го, красноречивое рассуждение, которое заслуженно выз­вало много похвал. Этот успех составил эпоху в его жиз­ни. Отсюда его слава, его злоключения и его пара­доксы.

Красоты собственного рассуждения действуют на него так, что приемы оратора ¹⁷ становятся у него скоро мето­дами философа, и с этого момента в погоне за парадок­сами он ни перед чем уже не останавливается. Он утвер­ждает, если это иужно для защиты его тезиса, что чело­век, абсолютно грубый, незнакомый с искусством, с про­мышленностью п стоящий ниже всякого известного нам дикаря, тем не менее п более добродетелен, п более сча­стлив, чем цивилизованный гражданин Лондона и Амстер­дама.

^а Тот, кто предложил эту тему на соискание премии, думал, очевидно, что единственная возможность Сыть столь же достойным уважения, как и всякий другой человек, состоит в том. чтобы вся-кпп другой человек был столь же невежествен, как и он.

Жертва собственных литературных приемов, довольст­вуясь репутацией красноречивого спорщика, он отказы­вается от имени философа, и его заблуждения становятся следствием его первого успеха. Еще меньшие причины ча­сто порождали большие следствия. Озлобленный в даль­нейшем возражениями или, быть может, слишком дорожа своей оригинальностью, Руссо покидает Париж и своих друзей. Он удаляется в Монморансп¹⁸. Он пишет здесь и выпускает в свет своего «Эмиля», подвергается пресле­дованию со стороны завистников, невежд и лицемеров. Почитаемый всей Европой за свой литературный талант, он преследуем во Франции. К нему применимо изречение: cruciatur ubi est, laudatur ubi non est (его распинают там, где он находится, его прославляют там, где его нет) ^а. Вынужденный затем удалиться в Швейцарию, все более и более раздраженный преследованиями, он пишет здесь знаменитое письмо, адресованное к архиепископу париж­скому. Вот такпм образом все взгляды какого-нибудь человека, вся его слава п его злоключения оказываются часто сцеплением невидимой власти какого-то первого со­бытия. Руссо, как п множество других знаменитых лю­дей, можно считать ярким примером власти случая.

Пусть меня не упрекают за то, что я подробно остано­вился на вопросе о причинах, которым столь часто обя­заны были своими талантами великие люди; этого требо­вала тема моей книги. Я не углублялся в детали. Я знаю, что для публики, дорожащей великими талантами, не ин­тересны ничтожные причины, порождающие их ничтож­ные поступки. Я гляжу с удовольствием, как река вели­чественно катит своп воды по равнине, но лишь с трудом мое воображение добирается до ее источников, чтобы со­ставить представление о всем количестве воды, необходи­мом для ее течения. Предметы предстают перед нами в массе, и мы с неохотой приступаем к разложению ее на составные части. Я с трудом могу убедить себя, что комета, бурно проносящаяся через нашу Вселенную и угрожающая ей катастрофой, представляет собой боль­шую пли меньшую совокупность невидимых атомов.

В духовпой области, как п в физической, нас поражает только великое. У великих следствий всегда предпола­гают великие причины. Полагают, что небесные знамения

⁰ Это изречение применимо почти ко всем философам, сочи­нения которых заслужили общественное признание.

возвещают паденпе государств плп перевороты в нпх. Между тем сколько было предпринято или приостанов­лено крестовых походов, произведено или предупреждено переворотов, начато пли прекращено воин благодаря ин­тригам какого-нибудь священника, какой-нибудь жен­щины пли какого-нибудь министра! Только из-за отсут­ствия мемуаров пли секретных анекдотов не всюду нахо­дят перчатку герцогини Мальборо ^а4*.

Применим к простым гражданам то, что я говорю о го­сударствах. II в этом случае их возвышение или падение, их счастье плп несчастье являются результатом опреде­ленного стечения обстоятельств и бесконечного множества непредвиденных и по внешности бесплодных случайно­стей. Я сравниваю мелкие обстоятельства, подготовляю­щие крупные события нашей жизни, с мельчайшими раз­ветвлениями корня растений, которые, забираясь неза­метно в щели скалы и увеличиваясь там, в свое время взорвут ее.

Таким образом, случай играет ^б и всегда будет играть известную роль в нашем воспитании, и особенно в вос­питании гениальных людей. Если желают увеличить чис­ло их у какого-нибудь народа, пусть изучают средства, какими пользуется случай, чтобы внушить людям жела­ние прославиться. Пусть после такого изучения их наме­ренно и часто ставят в такое же положение, в какое их изредка ставит случай, — это единственный способ увели­чить число гениальных людей.

Нравственное воспитание человека теперь почти це­ликом предоставлено случаю. Чтобы усовершенствовать его, нужно было бы составить план его в соответствии с общественной пользой, основать его на простых п неиз­менных принципах. Это единственный способ уменьшить влияние случая на нравственное воспитание и устранить

^а Как уверяют врачи, повышенная кислотность семенного ве­щества была причиной непреодолимого влечения Генриха VIII к женщинам. Таким образом, этой кпслотностп Англия была обя­зана уничтожением католпцпзма⁵*. История утратила бы,-может быть, часть своего благородства и достоинства, если бы таким об­разом всегда добиралась до скрытых причин великих событии, но она стала бы от этого поучительнее.

^в Я предупреждаю читателя, что под словом случай я пони­маю неизвестное нам сцепление причин, способных вызвать то пли иное действие, п что я никогда не употребляю этого слова в ином значении.

противоречия, которые имеются п должны непзоежно су­ществовать между всеми различными правилами тепереш­него воспитания.

ГЛАВА IX

Поиск по сайту: