Глава 12. It's in your reach Concentrate It's in your reach Concentrate

It's in your reach
Concentrate
It's in your reach
Concentrate

If you deny this
Then it's your fault
That god in crisis
He's over
«Passive, Aggressive», Placebo

Спроси Брэдли кто-нибудь раньше, что он думает про Утера, Джеймс бы просто отшутился или уклонился от разговора. Тиран на экране, в жизни Энтони был неподражаем: Хэду всегда было что сказать и посоветовать, он знал, как поднять всем настроение, а играл, казалось, легко и непринужденно.
Если бы однажды Брэдли случайно не увидел, как Тони принимает таблетки, и не спросил, от чего они, то до сих пор бы пребывал в уверенности, что Энтони еще и здоров, как бык. Хэд не жаловался, всегда улыбался и был очень хорошим человеком. Совместные сцены у них с Брэдли выходили достаточно легко, и Джеймс всегда получал непередаваемое удовольствие, работая с коллегой.

Но сейчас напротив него стоял мрачный молчаливый мужчина, отдаленно напоминающий Энтони. Очень отдаленно.

Утер Пендрагон был совершенно седым и отращивал бороду. Пожалуй, это стало главным потрясением после выражения его лица. Было видно, что он привык повелевать и не допустит неподчинения.

«Артур не спорит с отцом открыто, при посторонних. Во-первых, слишком уважает его мнение. А во-вторых, не может позволить пошатнуть авторитет короля. Запомни это, пожалуйста, и ни в коем случае – не спорь», - наставлял его Мерлин некоторое время назад.

Брэдли понимал, что на самом деле у него и мысли не мелькнет, что с этим человеком можно поспорить. Не в этой жизни.

Главной темой Совета стал не очень богатый в этом году урожай. Пришлось обсудить, что предпринять, дабы обитатели замка смогли продолжать жить так, как они привыкли.

- Мы увеличим размер собираемой дани, - закончил король.

Один из советников нахмурился, поглаживая седую бороду. Он выглядел человеком не робкого десятка, и в глазах у него была твердость, необходимая, чтобы отстаивать свою точку зрения. Его цвета говорили о том, что он лоялен к Королю (красная рубаха), но при этом он носил и собственные цвета, как понял Брэдли. В вышивке на вороте рубашки и поясе можно было разглядеть замысловатый орнамент. Советник расправил плечи, разгладил складки на рукавах своей одежды, и произнес:

- Мой Король, того, что обычно собирает Камелот, хватит, чтобы нормально прожить в замке. Конечно, придется немного сократить расход еды…

- То есть, ограничить нас?

- Да, сир. Но живущие под нашей защитой люди и так отдают бОльшую часть того, что имеют, - продолжал советник.

- Они не умрут, если мы заберем немного больше, - припечатал Король. Брэдли очень не нравился этот разговор. Он напоминал современных политиков, кричащих о богатстве нации и не желающих платить ради этого богатства из своего кармана.

- Да, но мы можем лишиться их преданности, - продолжал спорить советник. Король нахмурился, вставая со своего места.

- И мы должны обречь Камелот на голод?

- Нет, мой лорд, - начал советник, оглядываясь, но все остальные только отводили глаза. Когда мужчина понял, что не дождется поддержки, он еще больше выпрямился, показывая, что не сдастся, но Утер не стал дальше спорить.

- Необходимо написать указы и разослать гонцов, - как только приказ был отдан, члены совета зашевелились, поднимаясь со своих неудобных кресел, и стали медленно расходиться из зала. Брэдли тоже поднялся со своего места и уже вздохнул с облегчением, когда его окликнул король. - Артур, останься.

Глядя, как покидают зал советники, Брэдли хотелось вопить от ужаса - оставаться один на один с королем ему не хотелось. Создавалось ощущение, что Утер все время ждал чего-то от своего сына – или поддержки, или возражений, но Брэдли так и не смог решить, как бы отреагировал Артур. По словам Мерлина, принц точно бы остался недоволен решением отца, однако не выразил бы протест прямо. И как в таком случае нужно вести себя Джеймсу? Грозно сверкать глазами? Утер все еще вопросительно смотрел на него, и Брэдли растерялся, но вовремя вспомнил, что он актер, и выпрямился, встречая взгляд Утера.

- Что с тобой, сын мой? – внезапно поинтересовался Пендрагон. Брэдли вздрогнул, не понимая, как ответить. Утер смотрел на него выжидающе, наклонившись вперед, и Джеймс какой-то частью сознания поразился, что корона при этом с головы короля не падает. - Ты сегодня не спорил со мной, не пытался отстоять права крестьян. Что-то случилось, ты не заболел?

Брэдли тяжело вздохнул – а Мерлин говорил, что Артур с отцом не спорит… вот, точно!

- Я никогда не спорю с вами, отец. Если наши точки зрения не сходятся, вовсе не означает это, что…

Утер прищурился, и его лицо стало похоже на угрожающую маску. Брэдли уже порядком струхнул, но Король внезапно усмехнулся. Скорее всего, это была улыбка. Джеймс еще раньше заметил, что у Пендрагона когда-то пострадало лицо. Наверное, что-то случилось с нервами, и левая часть лица теперь не слишком хорошо подчиняется хозяину. Из-за этого улыбка выглядела скорее кривоватой ухмылкой.

- Как всегда… конечно же, ты не споришь, Артур. Можешь быть свободен.

Брэдли почувствовал – что-то было не так. Уже развернувшись, он чисто инстинктивно отклонился в сторону, и рука в тяжелой перчатке промахнулась, чуть не оторвав Джеймсу ухо. Джеймс попытался отразить удары, которые сыпались со всех сторон.

Утер был широким в плечах, тренированным, и, несмотря на свой возраст, отличался безумной силой. Что нисколько не удивляло – иначе бы он еще в начале правления не смог бы захватить и удержать власть. Справиться с тренированным воином Брэдли мог и не мечтать, и уже скоро он лежал на холодном каменном полу. В голове гудело – Утер сильно приложил его о камни. Было плохо слышно, что творится в окружающем мире. Но через какое-то время Брэдли сумел расслышать слова:

- Неужели можно подумать, что я не узнаю собственного сына.

Брэдли бы много что сказал по этому поводу. Как поведал Мерлин, София действительно пыталась украсть жизнь принца, променяв ее на вход в бессмертный Авалон, но тогда Утер так и не понял, что с его сыном было что-то не так. А тут – пожалуйста! Брэдли везло, как утопленнику. Однако полный ярости Утер желал знать, где его сын и что наглый колдун с ним сделал. Король только немного перестарался: голова Джеймса и так уже пострадала, а из-за следующего удара он просто потерял сознание.

Когда Джеймс пришел в себя, над его головой был уже знакомый балдахин, а рядом сидел Мерлин.

- Не делай резких движений. У короля тяжелая рука, и тебе сильно досталось, повезло, что мы с Гаюсом появились быстро, - начал маг и взял откуда-то небольшую плошку с водой, в которую окунул холщовую тряпицу, а потом стал протирать лицо Джеймса. - Когда ты не появился после Совета, я испугался и позвал Гаюса. Пришлось все рассказать, но вместе нам удалось убедить короля, что принц просто заколдован и нужно время, чтобы понять, как снять проклятие, и кто вообще в нем виновен.

Мерлин выглядел взволнованным, взъерошенным и немного смешным. И Джеймс обязательно посмеялся бы, если бы от каждого движения у него не раскалывалась голова.

- Свалите все… на Нимуэ, – хрипло начал Брэдли, с удивлением обнаружив, что практически не может говорить.

- Нимуэ мертва.

- Я-то знаю, а Утер – нет. Черт, а если бы это был Артур? Ему что – сына не жалко?

- Артура он бы не стал бить, а если бы и стал, то не смог бы застать врасплох. Что ты сделал такого, что тебя выдало?

- Откуда я знаю! Мерлин, я тут сколько, ты помнишь? Я не могу так просто взять и стать твоим принцем или запомнить все правила этикета, уж не говоря о том, что я и понятия не имею, как Артур должен разговаривать с отцом. Да ты и сам этого не знаешь, потому что все подобные встречи строго конфеден-кха!

Пока Джеймс возмущался, Мерлин придерживал его в кровати. Естественно, Брэдли это даже не сразу заметил, потому что маг делал это не руками, а когда заметил, у Мерлина глаза перестали светиться желтым.

- Успокойся, пожалуйста. Мы найдем, как вернуть тебя назад.

- И сколько у нас на это времени?

- Пара дней есть.

Брэдли знал, что думает Мерлин: если маг не найдет в ближайшее время возможность вернуть его назад, Брэдли умрет в шестом веке, а Артур застрянет в двадцать первом, потому что не будет равноценного обмена. Мерлин готов был на многое, чтобы спасти принца. Пока же у Брэдли Джеймса, похоже, оставалась последняя пара дней в его жизни. И если за эту пару дней лекарь и маг не найдут, как «расколдовать» принца, то Утер убедиться в том, что Артура просто похитили, а перед ним находится созданный магией двойник.

А все, что создано магией, необходимо уничтожить.

Утер не сомневался, что тот, кто виновен в злостном колдовстве, должен наблюдать за принцем, значит, в замке скрывается колдун или у него есть союзник-шпион. Поэтому они решили сказать, что принц подхватил заразную болезнь, и пока Гаюс его лечит, а Мерлин помогает в этом и прислуживает принцу, никто больше не должен подвергаться опасности. Однако у этой лжи было одно существенное «но»: Брэдли оказался запертым в четырех стенах с кучей книг.

Заклинание, позволяющее ему понимать диалект шестого века, на книги – вот беда – не распространялось.

- Неужели у вас все владеют грамотой? – в самом начале удивился маг, и, получив утвердительный ответ, покачал головой. Он пообещал придумать, как сделать так, чтобы Брэдли мог читать, но так и не придумал.

Поэтому Брэдли маялся от безделья – выходить ему было нельзя, а заняться – совершенно нечем. Первое время Джеймс шутил, что наконец-то может сделать то, на что в обычной жизни у него не хватает времени – отоспаться, но и это выполнить нормально не получалось. Брэдли стал сниться костер и почему-то Железная Дева, хотя он сильно сомневался, что в этом веке она уже существовала.

Поэтому когда в очередной раз вместо Мерлина к нему пришла Гвен, Брэдли не отпустил ее сразу. Джеймс всего лишь попросил, но Гвеневра восприняла просьбу, как приказ господина, а ослушаться прямого приказа она не смогла, поэтому осталась.

Очаровательно смущаясь, каждый раз для Брэдли совершенно внезапно – например, что странного в том, что Брэдли спросил про ее работу? – девушка рассказывала про свои обязанности, про быт и день слуг, про то, как иногда тяжело прислуживать на пирах. Внимание Брэдли, то есть принца, ей явно льстило, она говорила все более и более уверенно, даже в какой-то момент взяла Брэдли за руку, потом смутилась и срочно начала собираться, мол, ее ждали дела.

Но вечером Гвеневра снова пришла, чтобы принести принцу поесть, и развлекала Брэдли разговорами, пусть было немного странно, что к нему все же направили другую служанку.
Джеймс решил, что все так заняты, что время на него есть только у Гвеневры. Он, наблюдая за нехитрыми приемами девушки: сесть ближе или лишний раз дотронуться до «принца», испытывал мрачное удовлетворение – за весь день к нему ни разу так никто и не заглянул. С Гаюсом Брэдли вообще до сих пор не удалось познакомиться, а Мерлин про него будто забыл.

- …необычно.

Джеймс понял, что за своими мыслями совсем перестал слушать, что именно говорит Гвеневра.

- Что, прости?

- Ваше поведение, сир, - сказала Гвен и опустила глаза. - Обычно вы так собраны и серьезны, что сейчас я не могу не радоваться, что болезнь сделала вас более человечным. Простите! Простите мне мои слова!

Брэдли про себя усмехнулся – ему наоборот приходилось сдерживаться, чтобы не казаться слишком общительным. Ему уже не первый раз за последнее время пришлось представлять, что он играет очередную роль, и только после этого изображать другого человека становилось легче.

- Ничего страшного, - попытался успокоить девушку Джеймс, прикасаясь к ее плечу. Та радостно сверкнула глазами, выдохнула что-то вроде: «Я и надеяться не могла», и прижалась к его рту губами. Поцелуй вышел целомудренным, девушка явно целовалась не так часто (а может и вовсе – не целовалась), но Брэдли был так ошарашен, что не сделал попыток как-то его продлить.

А потом хлопнула дверь.

На пороге стоял Мерлин, держащий в руках поднос с едой, и Брэдли сразу понял, что тот жутко зол. Гвеневра ойкнула, извинилась и выбежала из комнаты, забыв забрать свой поднос, где еще оставался сыр и пара кусков вяленого мяса.

Маг прошел в угол комнаты и грохнул о стол подносом. Брэдли чувствовал, как тот взбешен, это было видно по подрагивающим ноздрям и чуть нахмуренным бровям – и уже предвкушал скандал. Даже кончики пальцев у Джеймса покалывало от нетерпения, и скопившаяся за день обида на то, что Мерлин его бросил, требовала выхода.

- У принца Артура, к твоему сведению, есть определенная репутация.

- Ну да, холодной ледышки, - кивнул Брэдли. - Которая никогда не интересуется делами окружающих.

Мерлин вспыхнул от этих слов, развернулся и ткнул в Джеймса пальцем, от этого рядом с головой Брэдли проплыло полотенце, маг сразу смутился, и возмущенная отповедь превратилась в короткое «ничего подобного».

- А вот Гвеневра мне так сказала.

- Гвеневра просто давно влюблена и все воспринимает близко к сердцу!

- Вот как?..

Мерлин явно хотел оскорбиться за принца, но только покачал головой и сел рядом с Джеймсом.

- Да. И ты только что дал ей лишнюю надежду!

- А как же Ланселот?

- Ланселота тут нет, а Артур всегда перед глазами. Красивый, смелый, принц. Гвен его идеализировала и влюбилась. А ты ей сейчас еще и подсобил в этом!

- А что я могу сделать? Ты ж не приходил весь день, мне было скучно, а тут такая красивая девушка…

- Я искал, как тебе помочь, между прочим, - возмутился Мерлин, и Брэдли начал хохотать, совершенно неожиданно для себя. Напряжение этого дня как-то отпускало, становилось уже не так страшно, особенно когда Мерлин – весь такой из себя колдун - спорил с ним точно так же, как Морган, когда им не давалась какая-то сцена. Брэдли притянул к себе Мерлина, обнимая за плечи, и наклонился к самому уху.

- Ну, ничего предосудительного мы не делали. Честно. И вообще – она меня сама поцеловала, так что не ревнуй…

Мерлин хмыкнул – мол, вот еще.

Но на следующий день вместе со всеми книгами перебрался в комнату Артура.

Поиск по сайту: