Как я начинал

Исследование относительно истинной идеологии, представляющей собою универсальную и совершенную религию очень сложно.

Я прошёл в этом отношении довольно сложный путь, хотя его начало, в принципе, было по большей мере случайно и, как бы, бессознательно. Я всегда задавался вопросом относительно идеологии и вёл частые беседы с различными людьми, однако вести серьёзные исследования мне не хватало времени, решительности и серьёзности.

После того, как ваххабитские воззрения стали наиболее сильно распространяться в Судане многие вопросы, касающиеся исламской идеологии и проблемы, связанные с этим стали «всплывать» на идеологическую поверхность.

Многие вопросы исторического, идеологического, правового прошлого исламского мира также стали проявляться во многих беседах и дискуссиях молодого поколения суданцев.

Некоторые из исламских течений стали объявлять другие течения неправильными или отошедшими от основ исламского учения, в свою очередь те таким же образом отзывались о первых. Именно в такой сложный период я смог с божьей милости найти свою потерянную истину.

Помимо исследований ещё и мои чувства подсказывали мне, что многие задаваемые вопросы имеют реальную почву, и не являются только выдумкой. Я более внимательно стал исследовать к ваххабитское течение. Мне были очень интересны дискуссии, проводимые ими. Одной из особенностей, которую я перенял от них, была решительность и даже в какой-то степени наглость. Другой их чертой можно назвать «неприятие реальностей мира». Я считал, что происходящее нельзя менять, ибо это божественное проведение, я хоть и имел множество вопросов, однако не позволял себе переходить рамки дозволенного. ТО, что интересовало меня, исходило, скорее, из моей совести и бессознательного стремления к истине. Многие вопросы приводили меня к тому, что я ставил под сомнение некоторые моменты идеологического характера.

Тогда мне пришлось вести множество бесед с различными людьми.

В ваххабизме мне не удалось найти ответа на многие возникающие у меня вопросы и это послужило причиной того, что я не принимал окончательно и полностью их взгляды, хотя и склонялся тогда к их идеологии.

Иногда я говорил себе, что, то, что я ищу, есть не что иное, как абсурдный, нереальный идеал, помыслы о котором, следовательно, необходимо выбросить из головы. Что же касается идеологии ваххабизма, то, поистине, я считал, что это наиболее оптимальное и правильное течение Ислама. Абсолютная неосведомленность о других течениях Ислама, моё невежество в некоторых вопросах идеологии стали причиной того, что я продолжал следовать ваххабитскому течению. С другой стороны, я понимал, что Джамаладдин Афгани не является последователем такого Ислама, ибо он указывал на то, что хотя учение ибн Абд аль Ваххаба является наиболее приемлемым и приближенным к истине, но все же оно больше похоже на подобие математических сухих формул, чем на реальное религиозное учение Ислама. Действительно, проблема ваххабизма в том, что это скорее сухая, безжизненная идеология, но не реальная живая традиция божественного откровения.

Вместо того чтобы оказывать влияние на культуру и другие сферы жизни людей, ваххабизм больше всего действует с точностью наоборот. Так, это учение в некоторых моментах даже призывает отрекаться от всех социальных благ и отходить от общественной жизни. Последователь этого учения не может нормально позиционировать себя в обществе, ибо он в своём поведении, одежде и т.д. не «вписывается» в обычные современные стандарты жизни. Такой человек может жить только с подобным себе. В их разговоре и поведении я часто чувствовал невежество и гордыню. Они всегда смотрят на всех сверху вниз, да и как, вообще, они могут вести с людьми совместную жизнь, когда всё и вся для них является нововведением (бид’ат). Они редко бывают с народом, они не хотят понимать чаяния простых людей, и не участвуют вместе с другими в общественной жизни.

Помню, как в нашем селе впервые появились ваххабиты, которые приступили к пропаганде без каких-либо предварительных подготовок, причём большое количество молодёжи мгновенно стали последователями их идей и принципов. Но не прошло много времени, как большинство из тех молодых людей отказались от этих убеждений. Я, в принципе, и предполагал такой поворот событий, так как эти идеи во многом противоречат простым общечеловеческим принципам. В частности, их стремление отказаться от общественной жизни и прекращение всяких отношений с обществом. Многие традиции мусульман они поставили на один уровень с неверием, считая их нововведением.

Одним из интересных моментов можно считать и то, что одной из традиций ребят нашего села было собираться вечером после работы, однако ваххабиты запретили такие собрания, посчитав их противоречащими нормам Ислама. Их доводом был хадис от посланника Аллаха, который запретил мусульманам собираться у дорог, хотя собрание молодых ребят не имело никаких отношений дорогам. Другим удивительным их качеством было то, что каждый из них, получив какие-либо, как правило, поверхностные знания, считал себя, достигшим положения иджтихада в фикхе, тем самым он мог самостоятельно принимать какие-либо решения в области исламского права.

Помню как-то, ведя дискуссию с одним из ваххабитов, стал звучать азан (призыв на молитву), мой собеседник вскочил со своего места для немедленного совершения молитвы. Я сказал: «Подожди, закончим наш разговор». Он в ярости сказал: «Нам более не о чем говорить, время молитвы! Пойдём в мечеть читать молитву магриб!» В ответ я сказал, что читаю молитву дома, мой собеседник же в злорадности закричал: «Твоя молитва не действительна!!» Прежде чем он покинул меня, я успел, спросить у него причину того, почему он считает, что моя молитва не действительна. На что он, посмотрев на меня с гордостью, сказал: «Посланник Аллаха сказал: «Нет молитвы соседствующего рядом с мечетью, если только в мечети». Я сказал: «Послушай друг мой, никто не сомневается относительно того, что общественная молитва имеет больше воздаяния, чем молитва, прочитанная в одиночестве, однако это ни в коем случае не означает, что молитва, совершенная в каком-либо месте помимо мечети не будет действительной. Брат мой, в этом хадисе просто указывается на то, что общественная молитва имеет огромное значение и большое воздаяние, но ни в коем случае этот хадис не указывает на то, что молитва, прочитанная вне мечети, не будет действительной. Ни один из мусульманских учёных не указывал на такой факт (не правильность молитвы вне мечети). Мы не видим в исламском праве, чтобы делающим молитву не действительной было бы чтение молитвы вне мечети. Брат мой скажи, когда ты приводишь это указание, достиг ли ты положения иджтихада[3] или может ты исламский кади (судья) или факих (учёный - богослов)? Очень трудно давать фетву (решение по какому-либо вопросу права) или разъяснить какую-либо тему исламской юриспруденции, ибо факих обязан рассмотреть все детали и даже самые незначительные моменты данного вопроса, сопоставить его с Кораном и хадисами, чтобы потом вынести решение относительно значения в данном вопросе приказательного, запрещённого или может желательного? Брат, наша религия полна тонкостей и глубокого смысла, поэтому, когда ты говоришь, то говори с большой предосторожностью».

Мой собеседник замолчал, не зная, что сказать, затем, он неожиданно промолвил: «Ты занимаешься своеобразной интерпретацией хадисов, в то время как это харам (запретное)». Сказав это, он развернулся и ушёл. К Аллаху Всевышнему я прибегаю от невежественных людей, не стремящихся понимать истину и не стремящихся размышлять. Такое поведение большинства ваххабитов стало, пожалуй, одной из основных причин того, что от их идеологии я стал «держаться подальше», несмотря на то, что она в то время оказала на меня большое влияние. Все же я принимал эти идеи и защищал их от нападок противников. Так продолжалось довольно долгое время. Иногда я становился их сторонником все больше, иногда немного отдалялся от них. Для проведения более углубленного исследования в этой области, я посчитал, что необходимо учится в университете с исламским уклоном.

После предварительных экзаменов я поступил в университет, где было шесть основных направлений, я хотел изучать только Ислам и всё связанное с ним, и поэтому выбрал факультет арабской литературы. Я был счастлив.

Это был самый престижный университет во всём Судане, сюда стремилась попасть вся молодежь. На собеседовании ректор университета спросил у меня о тех известных людях, кто оказал на меня влияние. Я рассказал о Джамаладдине Афгани и причине своей любви и уважении к нему, ректор был очень удовлетворён моими ответами. После этого я уже официально был зачислен в студенты суданского университета факультета арабской литературы. Первым делом я направился в университетскую библиотеку, чтобы начать свои исследования и найти ответы на многие вопросы, которые меня постоянно мучили. Однако тогда я столкнулся с проблемой «как начинать?», «с чего именно?», «что читать в первую очередь?»

Так я ходил, переходя от одной книжной полки к другой. Однако не прошло много времени, как Всевышний дал мне великую милость - встречу с моим дальним родственником Абд аль Манамом.

В городе Атбара, что находится при слиянии Нила и реки Атбары, в доме одного из родственников я встретился с Абд аль Манамом. Тогда он уже закончил факультет права. Было предвечернее время, я встретил его в доме одного из «братьев мусульман»[4]. Он вёл дискуссию с одним из членов «братства» касательно религиозного убеждения. Когда я услышал, что они говорят о религии, то сел рядом с ними, чтобы послушать их беседу.

Абд аль Манам говорил спокойно, уверенно, в то время как его собеседник злился, терял над собой контроль и переходил рамки приличия. Слушая их дискуссию, я многие моменты вообще не понимал, когда, наконец, оппонент Абд аль Манама закричал: «Шииты – неверные, кафиры[5], они ничего не знают о Боге!». Услышав эти слова, у меня сразу же возникло множество вопросов, такие как, кто такие шииты? Почему они кафиры? Неужели Абд аль Манам шиит?

Честно сказать, Абд аль Манам всё же смог победить своего собеседника в споре. Он опирался на логику, хорошие прочные доводы и здравый смысл, в то время как его оппонент не имел действенных аргументов.

Настало время предвечерней молитвы, я остался с Абд аль Манамом один на один. Я начал заваливать его множеством вопросов: «Ты шиит? Вообще, кто такие шиты? Как их можно отличить от других мусульман? Как ты стал шиитом?»

Он сказал: «Подожди, задавай по одному вопросу, а не все сразу». Я сказал: «Извини, я до сих пор не могу прийти в себя от вашей дискуссии с тем парнем».

Знаешь, брат, мои исследования заняли много времени, прежде чем я принял шиизм. Четыре года моих кропотливых исследований, а результат был противоположен тому, что я сам ожидал от этого». Затем он прервал свой разговор.

Я спросил: «Какой результат?»

К сожалению, невежество охватило нас с ног до головы, мы живём в обществе, даже не задумываясь относительно традиций, которым следуем, и соответствуют ли они традициям пророка? Соответствует ли наша религия той, которую принёс нам пророк? После моих исследований я понял, истина совсем не там, где я её видел, истина у шиитов».

- Возможно, ты поторопился или ошибся?

Он улыбнулся, затем сказал: «Почему ты не внимателен? Разве нет у вас в библиотеке достоверных суннитских книг?»

Удивлённый, я не унимался: «Какое отношение к суннитским книгам может иметь шиитская вера?»

- Наилучшим доводом правильности шиизма может служить то, что, доказывая свою правоту, они могут ссылаться на достоверные суннитские источники. Истинность шиизма прекрасно проявляется в достоверных суннитских источниках.

- Неужели их источники наши суннитские книги? – с удивлением спросил я.

- Нет они имеют свои достоверные книги намного превышающие суннитские источники, которые исходят от пророческого рода, однако для того, чтобы доказать свою правоту они должны опираться на источники, которые принимает противоположная сторона». Тогда я спросил у него как же мне начинать свои исследования? На что он предложил: «Есть ли в вашей библиотеке «Сахихи» Бухари, Муслим? «Муснад» Ахмада ибн Ханбала, Тирмизи, Насаи?

- Да в нашей библиотеке есть большой отдел, относящийся к хадисам».

Начни с того, что я тебе сказал, исследуй книги по тафсирам, истории, просмотри хадисы, касающиеся Ахль аль Байт (пророческого рода)».

Затем он прочитал мне некоторые хадисы, которые я ещё никогда не слышал. Он указал, из каких книг эти хадисы, их особенности и значение. Услышав эти хадисы, я засомневался в их существовании. Он, почувствовав во мне сомнение относительно достоверности этих хадисов, сказал: «Отметь у себя книги, страницы этих хадисов затем сам посмотри их достоверность в соответствующих книгах».

Мы договорились с ним встретиться через неделю.

Поиск по сайту: